Драмы

Всему виной, конечно же, твоя неуправляемая дерзость и вызывающий бойкий нрав. Почему ты не видела, моя маленькая опрометчивая девочка, что мои глаза потихоньку наливаются кровью? Потому что была чересчур пьяна и достаточно озлобленна? Я предполагаю, ты физически чувствовала, как внутри закипела ярость и натянулись от гнева жилы.

Я не оправдал твои ожидания, давай, уже будем говорить прямо. Ты не увидела меня раскаявшимся у своих ног с переломанным хребтом, именуемым мужской гордостью. А признать себя побеждённой, ой как не хотелось. Правда, моя маленькая несносная девчонка?

Мужчина, отказывающийся преклониться перед её величеством королевой, когда она в гневе рвёт и мечет вокруг молнии – просто кусок самовлюблённого эгоиста, нарцисса и обиженного жизнью ублюдка. Моментально все его плюсы обращаются в минусы, и пелена спадает с прозревших глаз проснувшейся кобры, начинающих видеть чёрное там, где когда-то она видела белое.

Ну а я тоже был хорош: завёлся с пол оборота. Это всё опьянение, открывающее дверцу потоку скопившихся обид и распалённой злости. Проделки того самого демона, смотрящего за Россией, и признающего только игры со смертельным исходом. А по сути, удивительное заключалось в том, что моя злость была отражением твоей. Я ненавидел тебя за то же самое – за отказ признать поражение и подчиниться моей воле!

Знаешь, что мы делали три года, моя маленькая разъярённая девочка? Мы боролись с собственной гордостью, не понимая, что боремся с зеркалом. Судьба свела нас не случайных образом, а намеренно для того, чтобы мы, наконец, осознали: остановись мы на секунду, задержи дыхание, очисти разум, оглянись вокруг, и мы бы поняли, что мир будет продолжать процветать без нас, и ничего, ровным счётом не поменяется, когда мы расстанемся. Я был дан тебе, а ты была дана мне в качестве урока, который мы не смогли выучить из-за испорченного в детстве характера.

Когда-то далёко и тебе, и мне показалось: наши сердца такие неповторимые, что их звучное биение подобно соловьиным трелям должно приводить в трепет окружающих и вызывать бурные аплодисменты у зрителей, когда они слышат музыку, вырывающуюся из наших грудей. На самом же деле, смирение – вот, что пришёл сказать я тебе; послушание – вот, что пришла сказать ты мне.