Старые русские. Книга 1. Любовь

Муж Лены, Андрей, работал на заводе конструктороми занимался атомными реакторами лодок. Он был командирован заводом в Большой Камень для решения вопросов по атомной установке лодки и жил в общежитии. Там же летом в Большом Камне гостила у подруги Лена. Она познакомилась с Андреем на вечере отдыха, куда она пошла вместе с подругой. Понравились они друг другу сразу. Да и как не понравиться – Лена была уже в ту пору полностью оформившейся девушкой. Она была среднего роста, хорошо упитанная, почти блондинка. Её светло-русые, хорошо ухоженные волосы обрамляли овальное лицо с пухлыми губами и по девичьи румяными щеками. Большие, такие же как у сестры Кати, синие глаза имели длинные ресницы, которые почему-то напоминали Андрею куклу Мальвину из фильма «Буратино». Густые брови плавно огибали глаза и немного взлетали вверх в конце, что говорило о скрытой решительности их владелицы. Загорелые округлые плечи её были открытыми, а объемную грудь туго обтягивала легкая белая кофточка. Талия и грудь её были на уровне любых международных стандартов, а крепкие колени, бедра и всё остальное можно было смело демонстрировать на любом конкурсе красоты. В ней очень гармонично сочеталась крепость и плотность фигуры деревенской женщины с изящностью и тонкостью черт лица городской женщины – аристократки.

Андрей к этому времени тоже был уже сформировавшийся мужчина. В его высокой, немного худощавой фигуре ещё оставались юношеская гибкость и свежесть, которые уже начали уступать место мужской, зрелой степенности и неторопливости. Андрей тоже был светло-русый, но глаза у него были карие, губы тоже чуть пухловатые и на правой его щеке, когда он улыбался, появлялась ямочка. Именно эта его улыбка, открытая, по-детски доверчивая почему-то привлекла Лену. Ей как-то сразу захотелось покровительствовать этому большому, чуточку неуклюжему парню. С первой же своей встречи они поняли, что уже не смогут обойтись друг без друга, что каждый из них для другого – это Судьба, и через три недели после этой их встречи поезд уносил Лену в Комсомольск-на-Амуре к её будущему мужу. Они поженились, и Лена стала жить с Андреём у его родителей в их большой трехкомнатной квартире на проспекте Мира. Здесь в Комсомольске она окончила медицинское училище и стала работать медсестрой хирургического отделения заводской больницы. У них родился сын, тоже ходивший в заводской детский садик. Катя часто приезжала гостить к сестре, и когда уже стала превращаться из девочки в девушку, младший брат Андрея познакомил её со своим другом Максимом или, как его называли друзья, Максом. Они вместе ходили на городской пляж загорать и купаться на Амуре, гуляли по вечерам в парке, и Катя незаметно всё больше увлекалась Максимом. Назвать её чувства к Максиму любовью было ещё рано, но в последний раз уезжая из Комсомольска, она испытывала какое-то странное волнение, щемящее чувство беспокойства, когда фигура провожавшего её Максима скрылась вместе с перроном вокзала в окне уходящего поезда.

Перестройка, «демократия» и развал Союза, особенно гиперинфляция больно ударили по судостроительному заводу, где работал Андрей с Леной. Нищий, мизерный российский бюджет не позволял заказывать для армии изготовление вооружения в нужном объеме и практически все оборонные предприятия остались без заказов. В добавок ко всему галопирующая инфляция мгновенно обесценила все оборонные средства заводов и «оборонка» замерла в коллапсе. Высококлассные специалисты завода – сварщики, монтажники, электрики, опытные инженеры-технологи, конструкторы перестали получать зарплату, которая по уровню упала по сравнению с прежней во много раз. Часть рабочих стала разбегаться с завода, уходя в мелкие коммерческие предприятия, в которые таких специалистов охотно брали. Большая часть инженерного состава завода тоже стала уходить на другие предприятия или заниматься коммерцией.

Андрей не смог уйти с завода. Он любил свою конструкторскую работу, был на хорошем счету и к тому времени уже работал начальником небольшого конструкторского бюро. Он тяжело переживал всё случившееся. По несколько месяцев не получая зарплаты, он был без вины виноватый. Ему, уже взрослому мужику, приходилось просить деньги у матери с отцом. Он никогда и нигде не одалживался, и теперь ему постоянно приходилось просить у друзей и знакомых деньги взаймы и ломать голову над тем, как потом их отдать. Он пытался подрабатывать ещё в других местах, но как можно работать ещё где-то, если ты уже работаешь на строго режимном предприятии, где должен быть в 8.00 на месте, обед с 12 до 13 и конец работы ровно в 17 часов?

Андрея лишь выручал его верный «Жигули». Вечером после работы он выезжал на нем и до поздней ночи подвозил пассажиров, как такси. Иногда ему удавалось хорошо заработать, обслуживая по договору какое-нибудь мероприятие или свадьбу. Жили они уже с Леной и сыном в отдельной квартире, которую, к счастью, успели получить перед самой «перестройкой», так как после неё квартир бесплатно уже никто никому не давали.

Лена долго и стойко выдерживала все эти дурацкие потрясения. Она, в общем-то, спокойно перенесла горбачевские талоны на крупу, сахар, соль, затем обвал цен и свалившеёся на россиян неизвестно как и откуда после этого продуктовое и товарное изобилие. Как по мановению волшебной палочки, магазины, ранее порой годами не знавшие, что такое мясо, колбаса, сыр или конфеты «птичье молоко», вдруг переполнились всеми этими товарами. Продавцы только и мечтали, как бы их побольше продать, и чем бы ещё завлечь к себе покупателей. Купить стало можно все, что хочешь, и без всяких блатов и талонов. Но, для того чтобы что-то купить, нужны деньги. А их Лене не хватало, причем не хватало катастрофически. Ей с трудом удавалось кормить семью. Из их рациона надолго исчезли колбаса, сыр, котлеты. Изредка ей удавалось купить сыну яблоко, банан, немного конфет. Времена, когда у них дома в холодильнике лежали всякие копчености, а на столе всегда стояла ваза с яблоками и апельсинами, канули для неё безвозвратно. Все деньги уходили только на продукты, оплату квартиры и самые неотложные платежи. Купить что-либо из одежды для себя и для мужа было для неё почти не разрешимой задачей. В отличие от западных областей России, Европы, в целом Дальний восток в основном занимает северные широты и зима здесь очень суровая. Ко всему прочему, в Комсомольске-на—Амуре зимой с закованного льдом Амура всегда дули холодные пронизывающие ветра, конец октября был уже холодным, а тепло наступало только в мае. Причем в начале или в середине мая иногда мог выпасть снег. Поэтому без хорошей зимней одежды здесь было не обойтись. Для каждого члена семьи нужны были меховые шапка, шуба, теплые зимние сапоги. Не случайно Комсомольск-на-Амуре находится в зоне, приравненной к северным областям, и живущие здесь имели все северные льготы: надбавки к зарплате, бесплатный проезд на отдых раз в три года и на 5 лет раньше имели право идти на пенсию. После начала перестройки и демократии их заработная плата стала столь низкой, что со всеми мыслимыми и немыслимыми надбавками, северными льготами она была ниже любого западного региона. Лена уже который год ничего не покупала себе и Андрею из зимней одежды и донашивала то, что было куплено ещё в советские времена. Лишь для сына, который быстро рос и вся старая одежда ему была мала, ей удавалось с трудом, скопив немного денег, купить что-то новое. Она со страхом ожидала что будет, когда вся её зимняя одежда придет в негодность.

Задумываясь над тем, что её ожидает в будущем при таком состоянии дел в стране, у неё всё чаще стало появляться желание уехать назад к родителям во Владивосток. Климат там теплее, зима короче, в апреле уже тепло, не то что здесь в Комсомольске. Все-таки Владивосток – порт, административный центр Приморского края. Да и по населению вдвое крупнее Комсомольска. Работу там можно будет найти, море всё же. А квартиру можно обменять. Андрей вначале и слушать об этом не хотел, но постепенно сам стал задумываться над этим, и всё меньше и меньше возражал Лене против переезда. Как-то раз после очередного известия о том, что денег в получку не дадут, поздно вечером они легли спать, но им не спалось. Лена первая нарушила молчание и высказала вслух свои мысли.

– Андрей, давай всё же уедем отсюда. Ну сколько можно так? Ты не получаешь, я не получаю. А к зиме надо уже брать мне сапоги, тебе шапку и дубленку, сыну тоже надо всё к зиме обновлять. Где мы возьмем столько денег? А там Приморье, теплеё. Там не надо столько одежды зимней. Может, найдешь работу в порту или на кораблях. Кто в загранплаванье ходит, тот хорошо получает. Ты же кончал кораблестроительный факультет? Ну вот. Мать мне с отцом помогут. Там больше овощей и фруктов. Ведь там же арбузы растут, абрикосы. Климат морской, полезный, а то что-то сын часто болеть стал. Давай уедем!

– А квартира как? Кто же захочет менять Владивосток на Комсомольск? Это только с доплатой если, или на однокомнатную квартиру.

– Ну и доплатим. Из мебели часть продадим, гараж, вот и хватит доплатить. А чего здесь ожидать? Заказов на заводе нет, лодки больше не строят. Гражданские корабли пока много не делают. Кто нам платить зарплату будет? А если даже и будут гражданские суда делать, то там атомных установок нет. Здесь гражданские атомоходы не делают. Значит, тебя сократят, и всё равно тебе придется искать работу в другом месте. Так может, во Владивостоке лучше найдем?

Говоря так, Лена повернулась на бок лицом к Андрею, лежавшему на спине закинув руки за голову, поплотнее прижалась к мужу своей пышной грудью и уткнулась в его плечо. Немного полежав так неподвижно, Лена дотянулась губами до его щеки и стала легонько целовать его в щеку и краешки губ.

– Андрей, ну давай уедем, а? Может, там лучше будет.

Андрей нехотя пошевелился, не меняя позы, правую руку положил на спину жены и слегка прижал её к себе. Он тоже понимал, что бесконечно так продолжаться не может, и им надо что-то делать. Дальше терпеть такое положение было бессмысленно, потому что дальнейшее такое их существование граничило бы с нищетой. Работа должна покрывать все потребности семьи, а им едва хватает на питание. И если ничего сейчас не предпринимать, то чего тогда ожидать? Но что он мог предпринять – для занятий бизнесом у него не было оборотного капитала. Да и каким бизнесом или коммерцией он мог бы заниматься? Специальность его была своего рода уникальной. Инженеры-атомщики, физики здесь в городе никому не требовались. Он мог, например, заниматься ремонтом автомобилей, но для этого он должен был арендовать помещение, купить сварочное и другое оборудование, нанять людей. На всё это также требовались деньги. Где их было взять столько? В банках кредиты давали под сумасшедшие проценты и к тому же под залог чего-либо. А что он мог предложить в залог – свои старые «Жигули», квартиру? Такая машина вряд ли представляла бы интерес, как залог, а квартирой он не мог позволить рисковать, так как в случае её потери они бы превращались в каких ни будь бомжей. Перейти работать на другой завод, но на других заводах тоже положение было не лучше. Понемногу он тоже стал приходить к выводу, что предложение жены не столь уж плохое. Кроме того, он также понимал, что нельзя просто так отвергать соображения жены. Если ты их отвергаешь, то предлагай чего-нибудь сам в замен. А если у тебя на этот счет нет ничего, то тогда чего ты ерепенишься? Или тогда сам за всё отвечай.

Кроме всего прочего, Андрей всё же любил свою жену и хотел, чтобы ей было как лучше. Ему нравилась её округлая фигура, полная грудь и крепкие колени. Если бы его спросили, а какую другую женщину ты бы хотел, то вряд ли он мог бы что-либо ответить. Её манящие женские черты постоянно притягивали его. Как мужчина, он был достаточно энергичен в интиме, и с этим у него, к счастью, не было никаких проблем. Всё что бы он хотел от женской половины света, он с лихвой получал от Лены. Господь Бог наделил её высокой страстью в любви. Она хорошо чувствовала партнера, знала, что нравится её мужу, и умела этим пользоваться. Вся обстановка её спальни, кровать, подушки, ночные рубашки были со вкусом подобраны. Лишь в одном они категорически не сходились. Ложась спать, Андрей обычно быстро раздевался и первым ложился под одеяло. Лена всегда ложилась немного позднеё его. Раздеваясь, она перед тем как снять с себя бюстгальтер и трусики, одевала сверху свою ночную рубашку. И лишь потом, умело действуя под рубашкой руками, снимала с себя оставшеёся нижнеё бельё, причём так, что увидеть что-либо под ночной рубашкой не представлялось возможным. Оставшись в одной ночной рубашке, тогда она ныряла под одеяло.

Андрей с таким порядком её раздевания был категорически не согласен и часто замечал ей:

– Ты неправильно всё делаешь. Надо сначала снять с себя всё, а потом уже одевать ночную рубашку, а ты всё наоборот делаешь.

На что он чаще всего получал ответ «Ещё тебе чего?».

Справедливости ради надо сказать, что несколько раз ему удавалось убедить Лену в необходимости именно такого порядка отхода ко сну. Трижды она так и поступала – сначала снимала всё с себя и, стоя у кровати полностью обнажённой пыталась одеть на себя ночную рубашку. Но успевала она тогда лишь взять её в руки, или, в лучшем случае, накинуть часть рубашки на свои плечи, потому что как только она полностью обнажалась, и собиралась её одевать, Андрей мгновенно и бесшумно, как кот в прыжке, выскальзывал из под одеяла, ловил её своими сильными руками, и уносил, словно добычу под одеяло. Ночная рубашка в этих случаях чаще всего улетала белой птицей куда-нибудь подальше, откинутая мужской рукой. После немногих таких раздеваний она снова вернулась к прежнему своему способу одевания ночной рубашки. Несколько раз после этого Андрей пытался возобновить всё. Лёжа в кровати, он незаметно доставал из под подушки жены её ночную рубашку и засовывал её подальше, так, чтобы она её не находила. И когда Лена, оставшись в одном лишь нижнем белье нагнувшись над кроватью безуспешно пыталась найти свою ночную рубашку, шаря под подушкой рукой, Андрей вновь схватывал её, утаскивал под одеяло и раздевал её уже сам, что ему тоже доставляло удовольствие.

Полежав тоже немного без движения, Андрей, чувствуя, как в нём напрягается всё мужское, правой рукой забрался Лене под рубашку и стал гладить спину жены. Затем, чуть повернувшись, он положил руку на колено жены и, гладя провёл ей под её ночной рубашкой до самой груди, нащупал её упругий сосок и бережно помассировал его. Тут же Андрей почувствовал, как по её телу прошло лёгкое возбуждение. С некоторым безразличием в интонации, показывая тем самым, что по сравнению с тем, что она рядом с ним остальное всё для него не столь важно и существенно, он произнёс «Делай, как хочешь» и перевалился на её послушно распластавшееся тело.

Глава 16

Получив согласие мужа на переёзд во Владивосток, Лена активно начала действовать, и вообще воспрянула духом. Она словно проснулась от какой-то тягучей спячки. Безденежье и безвыходность их положения угнетали её. Сейчас же впервые за несколько лет она вдруг почувствовала, что она что-то в силах изменить, что она уже не щепка, которую безвольно уносит река времени и в которой она бесполезно существует, успевая лишь латать прорехи. Она что-то может сделать, изменить, и она энергично взялась за организацию переезда.

Прежде всего она просмотрела все объявления в газетах, позвонила маме и попросила её тоже просмотреть все объявления по обмену квартир во Владивостоке. Мать её, узнав о намерении дочери переёхать к ней во Владивосток, весьма обрадовалась и стала также энергично подыскивать ей вариант обмена. Они дали тоже объявления во многих газетах как Комсомольска, так и Владивостока, обзвонили своих подруг и знакомых но, как не энергично Лена с мамой действовали, задача оказалась гораздо сложнее, чем Лена себе её представляла. В связи с отменой порядка бронирования квартир для северян, падением значения северных льгот и практически отменой северных надбавок, северные территории России перестали быть привлекательными для населения. Если раньше сюда ехали за « длинным» рублем с сохранением жилья на западе и возможностью пойти раньше на 5 лет на пенсию, то теперь многие предприятия стали частными. Частник же ни о каких льготах слышать не хотел. Вообще в эту пору даже практиковалось такое, что человека брали на работу с «испытательным сроком». Причем срок этот ставили как можно дольше. Естественно в период испытательного срока зарплата устанавливалась гораздо ниже, чем обычно. По прошествии этого «испытательного срока» работника просто выгоняли, мотивируя это тем, что он или она не прошли «испытательный срок», и на это место брали другого человека опять также с «испытательным сроком». Всё это вместе взятое вызвало отток населения с Дальнего востока, и как позднее поняла Лена, идея переезда из Комсомольска созрела не только в одной её голове. Предложений обмена Комсомольска на Хабаровск, Владивосток и на западные части России было хоть отбавляй. Обратных же предложений не было вообще. Лена немного была обескуражена таким поворотом дела. Прошло более месяца, а вариантов не было вообще.

Выход ей подсказала соседка по площадке в доме, где она жила, с которой она была почти ровесница. Случайно встретив её в магазине, и стоя вместе с ней в очереди, Лена пожаловалась ей:

– Ты знаешь, хотим переехать во Владивосток с Андреем к моей матери, да ничего не получается. Все хотят уехать отсюда, а сюда переезжать никто не хочет. Никак не можем обмена подыскать.

– Что, нет ничего подходящего?

– Вообще никакого. Там объявления дали и здесь во все газеты – никто не откликается. Да и кто сейчас сюда поедет!

– Конечно. На западе сейчас лучше, чем здесь. Платят одинаково, но здесь север, холодно, а там тепло. Кто же сюда сейчас поедет – согласилась сочувственно та. Но, немного подумав, и подождав пока они обе расплатились за покупки и, взяв сумки, пошли домой, соседка вдруг сказала:

– Знаешь, сейчас мало кто меняется. Или меняются так, что здесь отдают трехкомнатную, а там двух или однокомнатную взамен просят. Вам лучше всего может быть здесь продать квартиру, а там купить. Это намного проще и быстрее. Квартиры сейчас продают и покупают, никто не возражает. Так многие делают. У нас так на работе одна в Брянск уехала. Только надо в долларах всё делать, а то можно пролететь.

Идея продажи своей квартиры в Комсомольске и покупки её во Владивостоке так захватила Лену, что она совсем забыла о предупреждении о долларовом обеспечении сделки. Она подумала, что если продать часть мебели, оставив себе самое необходимое, гараж и тогда можно будет купить такую же двухкомнатную квартиру, как и здесь. Она изложила свой план действий Андрею – здесь продаем квартиру, там покупаем. Наибольшей трудностью здесь было только одно – где им жить, пока квартира продана, а там ещё не куплена? Выход был только один – на время поселиться у родителей Андрея там, где они жили вначале. Андрей, передав всю инициативу Лене по этому вопросу, возражать не стал, и они вместе отправились к его родителям с этой просьбой.

Уговаривать их долго не пришлось. У Андрея проблем с родителями не было, а к Лене свекор и свекровка относились хорошо. Они достаточно быстро согласились с ними, так как уже знали про их решение уехать и давно с этим примирились. Тем более, что речь шла о нескольких неделях и потерпеть это неудобство ради детей было для них не в тягость. Кроме того, житейски рассудив, они решили, что молодые всё же правы, а Владивосток – не Москва, до него ехать не так уж далеко, так что в случае чего навестить сына с семьёй будет не столь уж трудно.

Лена решила сначала продать мебель и гараж, а потом – квартиру. Но перед этим она выяснила цены на квартиры во Владивостоке и Комсомольске и попросила мать подыскать ей подходящую квартиру. Сопоставив цены, Лена поняла, что такой вариант переезда может быть реализован. Как только подходящая квартира была подобрана во Владивостоке, Лена тут же стала продавать свою. Гараж и мебель они продали быстро. Машину Андрей ставил пока на платную стоянку. После этого они переехали к родителям Андрея, и Лена стала продавать свою квартиру. Однако, быстро продать квартиру у неё никак не получалось. К счастью, хозяева квартиры во Владивостоке не торопились и согласились немного подождать. К этому времени у Андрея намечалась командировка в Большой камень, и Лена хотела, чтобы Андрей совместил эту командировку с покупкой квартиры. Вскоре покупатель на квартиру нашелся. После недолгих торгов с ним они сошлись в цене, и после оформления Лена получила требуемую сумму наличными. Довольная, Лена пришла домой и показала деньги Андрею.

– Вот, бери и едь, покупай квартиру.

– А хватит? Это ведь только за квартиру.

– Конечно. Забирай всё и поезжай. На пределе, но хватить должно. У тебя когда командировка?

– Да скоро должна быть. Думаю, через дня два-три уеду.

Продав квартиру, Лена довольно быстро и без проблем уволилась с больницы. Зав. хирургическим отделением не очень хотел её отпускать, но главный врач подписал её заявление, так как денег на зарплату на заводе не хватало, и с него требовали сокращения персонала, что для него было большой проблемой, и поэтому он охотно подписывал такие заявления. Так как поездка Андрея в Большой Камень ожидалась со дня на день, Лена держала деньги у свёкра. В суете готовящегося переезда она как-то упустила из виду совет соседки о переводе рублей в доллары. Да ей и не особенно было понятно, зачем это надо было делать. Как довольно быстро выяснилось, это была её самая большая ошибка. Причём плата за неё оказалась столь высокой, что Лена едва её пережила.

Началось всё с того, что командировка мужа в Большой камень была неожиданно отменена, и его послали в Северодвинск. Зачем – она не знала. Да собственно, её это и не интересовало. Как ей объяснил Андрей, его поездка должна быть недолгой и через неделю, максимум десять дней он должен будет вернуться. Отказываться он не имел права. Лена не придала этой поездке особого значения, так как такие поездки у него были и раньше. Андрей уехал, а она стала готовиться к переезду. В это время её сын, накупавшись на отдыхе в холодной таёжной речке Силинке, простыл и заболел. Болезнь стала осложняться, и Лена как-то отвлеклась от хлопот переезда и обмена, и занялась его лечением. Она бегала искать нужные лекарства, делала ему всякие компрессы и, в конце концов, подлечила его. В это время она взяла немного денег из тех, что были отложены на покупку квартиры, рассчитывая их покрыть деньгами, которые она должна была получить после увольнения, и которые ей обещали скоро выдать. Это время пришлось как раз на пик развития «гайдарономики», присной памяти премьера Егора Гайдара, когда галопирующая инфляция стала такой, что на сто рублей уже нельзя было купить даже коробок спичек.

Время шло, а Андрей не приезжал. Спохватилась Лена только тогда, когда на двенадцатый день после его отъезда ей пришла телеграмма из Северодвинска от мужа: «Задержусь надолго. Уехать быстро нет возможности. Решай по квартире всё сама. Андрей».

Чувствуя, что ждать его и тянуть с покупкой квартиры больше нельзя, Лена поняла, что теперь всё зависит только от неё. Она вновь энергично принялась за дело. Сходила на вокзал и заказала билеты до Владивостока. Но билеты ей дали только на пять дней позднее, чем она хотела, так как на болеё раннее время билетов уже не было. Она пошла на завод и стала узнавать, когда ей дадут расчёт, но в кассе завода денег не было. Сначала, там несколько дней отвечали неопределённо, но потом объяснили, что до конца месяца денег не будет. Пробегав так без толку несколько дней, расстроившись от такого поворота дел, Лена пожаловалась свёкру:

– Ну, прямо ничего не получается! Стараюсь, бегаю, а всё без толку. Как специально. Ни у кого денег нет.

Свёкор участливо её выслушал и спросил:

– А сколько надо денег? Сколько сейчас трёхкомнатная квартира стоит?

Это его слово «сейчас» вдруг огнём обожгло сознание Лены. Она вспомнила, что давно не звонила хозяевам квартиры во Владивосток, а мать её скорее всего пропадает на даче и за ценами не следит, так как считает, что главное сделано – квартира найдена и всё в порядке. Дело было вечером, уже было поздно, но Лена, несмотря на это, всё побросав, почти бегом побежала на пункт междугородней связи и срочно заказала разговор с Владивостоком. Владивосток дали довольно быстро. Отвечала ей хозяйка.

– Здравствуйте, здравствуйте – приветливо ответила она Лене, – ну как не передумали ещё нашу квартиру покупать? А то мы уже больше ждать не будем. Нам надо быстрее решать всё по квартире, ведь она стоит не заселенная, как бы чего не вышло.

– Нет, нет – быстро ответила Лена – не беспокойтесь. Муж в отъезде, я завтра к вам выезжаю.

То, что потом услышала Лена, повергло её в шок.

– Ну хорошо, хорошо. Только теперь уже плата другая. Деньги сильно подешевели. Сейчас она уже стоит…

Сумма, которую назвала хозяйка, была почти в три раза больше прежней. Обескураженно Лена помолчала, не зная что ответить. Видимо на том конце провода хозяйка поняла её состояние и не ложила трубку. Помолчав, Лена с трудом выдавила: