В поисках вымышленного царства

Христианская религиозная мысль с самого момента своего возникновения растеклась на множество струй, из которых большая часть высохла, а некоторые превратились в мощные потоки. Небольшая группа иудео-христиан, т.е. евреев, признавших пришествие Мессии, исчезла без следа. Зато проповедь апостола Павла, обращенная к просвещенным язычникам, обрела многих неофитов. Эллинов особенно поразила идея, дотоле им чуждая, о существовании стихии зла, и они начали трактовать ее по-разному: наиболее образованные и умеющие мыслить последовательно возложили ответственность за все несправедливости и несчастья мира на особу, его сотворившую, и с раздражением назвали ее «демиургом», т.е. ремесленником. Они считали, что демиург – не очень крупный демон, сотворивший мир и человека (Адама) для того, чтобы Адам жил в неведении и был для него, демиурга, игрушкой. Но мудрый змей просветил Адама и помог ему добиться свободы, за что демиург мучит потомков Адама и Евы.

Это течение мысли положило начало гностицизму, религиозно-философской концепции, рассчитанной на людей мудрых и образованных (гносис – знание). Можно опустить описание трех главных направлений гностицизма: египетского, сирийского и маркионитского (от имени христианского гностика Маркиона) – и остановиться только на изящной концепции персидского мыслителя Мани (III в. н.э.), объединившего идеи христианские, зороастрийские и даже индийские. Мани учил, что существует «беснующийся мрак» – пространство вечной тьмы, имеющей сгустки еще более темные, чем вмещающая их среда. Эти скопления мрака движутся беспорядочно, как молекулы в броуновском движении, но однажды они случайно приблизились к краю своего пространства, к границе «вечного Света» и попытались проникнуть туда, чтобы омрачить «царство Света». Против них вышел сражаться носитель светлого начала, которого Мани называет «Первочеловек» и придает ему качество Ормузда. Силы мрака победили, растерзали «Первочеловека» и облекли тьмой частицы Света, которые теперь томятся в плену. На выручку этим частицам, т.е. душам, приходил Христос, а вслед за ним он, Мани, воплощение Святого Духа, Параклета-Утешителя. Цель их прихода – освобождение душ от материи – кристаллизованной тьмы; отсюда вытекает, что все материальное, все, что привязывает человека к миру и жизни, – греховно.

С этой концепцией боролись христиане, утверждавшие, что создатель мира благ, а мир, созданный им, прекрасен. В противовес возникли монистические мысли: неоплатонизм, утверждавший, что материя – ничто (мэон), а мир – это истечение из божественной Плеромы – полноты всего сущего, и христианский монизм в учении Оригена, проповедовавшего, что после светопреставления и Страшного суда по милосердию божьему дьявол будет прощен.

Православная мысль к IV в., усвоив отдельные элементы всех перечисленных концепций, выкристаллизовывалась в особую философему. Но тогда начались новые затруднения, уже чисто богословского, а не философского характера, отразившиеся в жестокой борьбе на вселенских соборах.

Появились четыре направления христианской мысли: арианское – распространившееся среди германских племен, несторианское – наиболее важное для нашей темы, монофизитское – возникшее как антитеза несторианству, и халкедонитское{39} (от места, где происходил IV собор) – ставшее господствующим исповеданием Византийской империи.

Вулканом вольномыслия в первые века нашей эры был Передний Восток. В начале IV в. александриец пресвитер Арий выступил с проповедью, что Христос-Логос меньше своего отца, ибо он сын и, значит, рожден. Архиепископ Александр и его диакон Афанасий возражали Арию, указывая, что слово «рожден» к божественной сущности неприменимо, и обвинили его в ереси Павла Самосатского, учившего, что Христос был человек, осененный божественной мудростью. Спор быстро перерос в гражданскую войну, причем одни императоры поддерживали ариан, а другие – православных. Одновременно проповедовали свои учения гностики, неоплатоники, митраисты, и все боролись против всех.

Не следует думать, что представители этих учений были неискренни в своих привязанностях к исповеданиям веры. В те времена потребность в логически-последовательном мировоззрении была очень острой[40].

Конечно, не случайно, что наиболее рационалистические и буквалистские толкования догмы религии были связаны с антиохийской школой, философские – с александрийской, а эмоционально-эстетические – с константинопольской, где эллинский элемент среди населения был преобладающим. Но нам нет необходимости далее останавливаться на перипетиях религиозной борьбы в Римской империи, а можно сосредоточить внимание на проникновении этой бурлящей, раскаленной мысли на Дальний Восток и в бескрайние пространства Великой степи[41].

После того как в 277 г. в Гундишапуре, резиденции персидского шаха, принял мученический венец мыслитель и писатель Мани, объявивший себя наследником Христа и Параклетом, замученный мобедами, зороастрийским духовенством, его последователи вынуждены были бежать из Персии, но на западе манихейство подвергалось постоянному гонению и ушло в подполье[42]. На востоке манихеи нашли приют в Трансоксании{40} и в оазисах вдоль великого караванного пути[43].

В 431 г. на вселенском соборе в Ефесе был предан анафеме константинопольский патриарх Несторий, неосторожно заявивший, что «у Бога нет матери». Его победители немедленно вступили в борьбу между собою, но как монофизиты, так и православные халкедониты были единодушно нетерпимы к несторианству. Особенно обострилась вражда после 484 г., когда на соборе в Бит-Запате несторианство было признано господствующим исповеданием персидских христиан, в том числе и прихожан Мервской митрополии{41}. Поддержка персидского шаха для византийских несториан оказалась роковой. В 489 г. император Зенон подтвердил осуждение несториан и закрыл эдесскую школу, где несториане преподавали свое учение. Школа переехала в Персию, в Низиб, а в 499 г. в Ктезифоне{42} возникла несторианская патриархия, расцветшая в VI в.[44].

Из Персии несториане широко распространились по Восточной Азии. В VI в. христиане проповедовали свою веру среди кочевых тюрок не без успеха. Тюрки, захваченные в плен византийцами в битве при Балярате в 591 г., имели на лбах татуировку в виде креста и объяснили, что это сделано по совету христиан, живших в их среде, чтобы избежать моровой язвы[45]. Этот факт отнюдь не говорит о распространении христианства среди кочевых тюрок VI в., но позволяет констатировать нахождение христиан в степи.

В 635 г. несторианство проникло в Китай и было встречено правительством весьма благожелательно[46]. Первые императоры династии Тан, Тай-цзун и Гао-цзун, покровительствовали христианам и позволяли им строить церкви. Во время узурпации престола императрицей У Цзэ-тянь, связанной с буддистами, на христиан началось гонение, но узурпаторша была быстро лишена власти сторонниками династии Тан. В 714 г. в империи Тан император Сюань-цзун указом запретил буддизм, а в 745 г. разрешил проповедь христианства[47]. С этого времени несторианство начало распространяться в Джунгарии, находившейся под контролем империи Тан, и обретать неофитов среди кочевников, главным образом басмалов, но довольно долго его успехи были незначительны.

Распространяющееся несторианство встречало сопротивление не со стороны местных религий, пришедших в упадок после падения Тюркского каганата, а от подобных ему прозелитических религий: буддизма, ислама, манихейства и бона. Первые две религии долгое время не находили последователей в степи. Тоньюкук воспрепятствовал пропаганде буддизма на том основании, что «Учение Будды делает людей слабыми и человеколюбивыми»[48], а тюргешский хан Суду ответил послу халифа Хишама (724–743) так: «Среди моих воинов нет ни цирюльников, ни кузнецов, ни портных; если они сделаются мусульманами и будут следовать предписаниям ислама, то откуда же они добудут себе средства к жизни»[49]. Ислам представлялся кочевникам исключительно городской религией, и они относились к нему так же, как и бедуины Аравии век назад. Зато манихеи, изгнанные в 732 г. из китайских владений императором Сюань-цзуном[50], нашли сторонников среди уйгуров и поддержали хана Моянчура в тяжелой внутренней войне[51].

Поскольку христиане оказались противниками уйгурского хана, то после победы он склонился на сторону манихеев, которые его поддержали. Вскоре Уйгурия{43} быстро превратилась в теократическую державу, где правила манихейская община[52]. Хану оставили только военные дела.

Манихеи, оказавшись у власти, проявили такую религиозную нетерпимость[53], что рассорились со всеми соседями: тибетскими буддистами и последователями религии бон, сибирскими шаманистами, мусульманами, китайцами и, уж конечно, несторианами. Здесь мы не будем прослеживать политическую историю Уйгурии, отметим лишь, что, когда эта страна была сокрушена в 840–847 гг. кыргызами{44}, вместе с ней погибла и манихейская община[54]. Опустевшие после ухода уйгуров на юг степи постепенно заселились монголоязычными племенами. Культурная традиция на время оборвалась, но как только восстановился кое-какой порядок, несторианство буквально затопило Центральную Азию.

Зато в Китае, где несторианство было терпимо с 635 г.[55], в 945 г. специальным указом Танского правительства оно было объявлено вне закона вместе с буддизмом и манихейством. Это событие совпало с разгромом Уйгурии, в которой до сих пор Китай нуждался как в союзнике и которая охраняла интересы и жизнь кочевников, обитавших в пределах Срединной империи[56]. Последовавшим за указом гонениям христиане оказали куда более сильное сопротивление, чем буддисты и манихеи. Но позиции христианства в Китае были сильно подорваны. В 987 г. христианский монах, вернувшийся в Константинополь с Дальнего Востока, рассказал, что «христиане в Китае исчезли и уничтожены по разным причинам и что только он один убежал»[57]. Можно быть уверенным, что здесь имеется некоторое преувеличение и что осколки несторианства оставались на северной границе Китая вплоть до начала XI в., когда развернулась интересующая нас вторая волна христианской экспансии на Дальнем Востоке.

Буддизм выдержал натиск куда более успешно, чем христианство. И даже манихейство не было полностью подавлено, хотя для того, чтобы удержаться, оно прибегло к обману. Манихеи начали притворяться буддистами. Сначала это была сознательная мимикрия: нельзя же было, в самом деле, каждому неофиту объяснять, что он вступает в запрещенную правительством общину, которая маскируется под буддийскую, будучи в действительности манихейской! Такими разъяснениями можно было только оттолкнуть неофитов, да еще и нарваться на предателей. Поэтому, выдавая себя за буддистов и соблюдая соответствующий декорум, китайские манихеи постепенно слились с буддистами, и даже такие ученые, как Бируни{45}, перестали различать их[58]. Особенно интенсивным было это смешение в тех областях, где позже возникло Тангутское царство: манихейские божества светил в буддийском облике обнаружены на иконах Хара-хото[59].

Итак, в аспекте борьбы мировоззрений влияние китайской и мусульманской культур в степи было ограничено и остановлено византийской культурой, понимаемой в самом широком смысле. И самое любопытное в этом явлении было то, что успех «степного византийства», т.е. проникновение христианства и манихейства в степь, нельзя подвести под рубрику «культурных влияний». Всякое влияние предполагает какую-нибудь форму принуждения, хотя бы моральную, интеллектуальную, эмоциональную. А кочевники были всегда очень чувствительны к любым формам принуждения и умели весьма успешно отбиваться от них. Но Византийская империя, находясь далеко от степей Центральной Азии, не давила и не могла давить на кочевников. К тому же проповедь христианства среди кочевников вели те, кого в самой Византии считали еретиками. Поэтому распространение христианства в степи было не «культурным влиянием», а пересадкой идейных ценностей{46}.

Универсализм христианства, в котором «несть ни варвар, ни скиф, ни еллин, ни иудей», привился в кочевом мире, потому что он не третировал кочевников как неполноценных людей и не вел к подчинению чужому хану, будь то «Сын Неба» или «Наместник пророка». Напротив же, победа «китайского гуманизма»[60]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«Scriptores rerum Germanicarum in usum scholarum, rес. A.Hofmeister» (Hannover-Leipzig, 1913. P. 365 и след.). Цит.по: Р. Хенниг Неведомые земли.т. II, стр. 441. (Подробное описание всех использованных работ см. в библиографии.)

2

Там же.

3

Там же.

4

Там же.

5

Литература по проблеме «первосвященника Иоанна» огромна, но уже потеряла значение в связи с тем, что проблема эта решена В. В. Бартольдом (О христианстве в Туркестане…, стр. 25. ср.: И. П. Магидович Вступительная статья к «Книге Марко Поло», стр. 5–11). История вопроса дана у Р. Хеннинга (Неведомые земли, стр. 446–461), но автор в комментарии допускает грубые ошибки в истории Центральной Азии, частично отмеченные редактором (стр. 446–448).

6

См. подложный текст «письма пресвитера Иоанна» к византийскому императору Мануилу Комнину (1143–1180) (Р. Хенниг, Неведомые земли, стр. 442–443). О мнимой переписке императора Мануила с «пресвитером Иоанном» упоминается также в древнерусской «Повести об индийском царстве» (Ю. К. Бегунов Памятник русской литературы XII века «Слово о погибели Русской земли», стр. 101).

7

L. N. Gumilev Les Mongols du XIIIe siecle et le Slovo o polku Igoreve, стр. 37–57.

8

Л. Н. Гумилев Роль климатических колебаний…

9

И. Забелин. «Человечество – для чего оно?», стр. 172–174.

10

См.: Л. Н. Гумилев Хунну.

11

См.: Э. М. Мурзаев Народная Республика Монголия, стр. 184.

12

Там же, стр. 188.

13

Там же, стр. 189.

14

В. Н. Абросов Гетерохронность периодов…; Л. Н. Гумилев, Хазария и Терек; его же, Открытие Хазарии; его же, Роль климатических колебаний…; Les Fluctuations…; его же, New Data…

15

Цит.по: В. К. Яцунский Историческая география, стр. 274–275.

16

Л. Н. Гумилев Открытие Хазарии, стр. 146–148.

17

Л. Н. Гумилев Хазария и Терек, стр. 78.

18

Л. Н. Гумилев Хунну, стр. 88–89.

19

Там же, стр. 139–142.

20

Там же, стр. 4.

21

Н. Я. Бичурин Собрание сведений по исторической географии…, стр. 658.

22

Л. Н. Гумилев Троецарствие в Китае.

23

Н. Я. Бичурин Собрание сведений о народах… т. I, стр. 51.

24

Л. Н. Гумилев Хунну, стр. 86.

25

Н. Я. Бичурин Собрание сведений о народах… т. I, стр. 95.

26

Там же, стр. 94.

27

Е. Chavannes, Les pays d'Occident…, стр. 522–526.

28

К. А. Wittfogel and Feng Hsia-sheng, History…, стр. 505.

29

С. В. Киселев Древняя история южной Сибири, стр. 161; С. И. Руденко Культура населения Горного Алтая в скифское время стр. 229, 232–234, рис. 143, 144, 145, 146.

30

Г. Е. Грумм-Гржимайло Исторический атлас Монголии.

31

С. И. Руденко Культура хуннов и Ноинулинские курганы.

32

С. И. Руденко, Л. Н. Гумилев Археологические исследования П. К. Козлова…, стр. 241–243.

33

См.: Вестник древней истории. 1962. № 3, стр. 202–210; ср.: Народы Азии и Африки. 1962. № 3, стр. 196–201.

34

См.: Н. Я. Бичурин Собрание сведений по исторической географии…стр. 658–662; Шан Юэ. Очерки истории Китая, стр. 142–143; R. Grousset L'Empire des steppes, стр. 95–103.

35

К их числу мы причисляем империи Тан и Ляо (киданей), потерявших связь со степью, но не Юань и Цин, опиравшихся на родные земли вплоть до падения.

36

М. И. Артамонов История хазар, стр. 133 и сл.

37

Шан Юэ. Очерки истории Китая, стр. 188–197

38

Необходимо учитывать, что все завоевания империи Тан на западе и на востоке были совершены кочевниками, называвшими фактического основателя этой династии «Табгачский (т.е. Тобасский) хан» (см.: Л. Н. Гумилев Древние тюрки, стр. 221), так как он происходил из тюркского рода (Н. Я. Бичурин Собрание сведений о народах…, т. I, стр. 355). Но его преемник Гао-цзун (650–683) очень скоро утратил то, чего с таким трудом добился его отец, вернувшись к политике традиционного китайского высокомерия. Последствием этого было создание Второго тюркского каганата (679–745) и потеря Китаем гегемонии в Восточной Азии, оказавшейся эфемерной (Г. Е. Грумм-Гржимайло Западная Монголия…т. II, стр. 218).

39

Ань Лушань, сын согдийца и тюркской княжны, сделал карьеру в танской армии от солдата до генерала. В 756 г. он возглавил мятеж трех корпусов, укомплектованных кочевниками, составлявшими ударную часть армии. После подавления движения в 763 г. Китай оказался не в состоянии продолжать завоевательную политику и перешел к обороне.

40

«И ариане и православные обвиняли друг друга в нелогичности; характерным для их спора было обращение к разуму» («История Византии», I, стр. 169).

41

Христианство проповедовалось в Средней Азии еще до арианских споров, так как первое упоминание епископии города Мерва датируется 334 г. (R.Grousset. Histoire de l'Extreme-orient, vol. I, стр. 353). С 420 г. она стала митрополией.

42

F. Cumont La propagation…

43

В. В. Бартольд О христианстве в Туркестане…, стр. 6, 18.

44

Н. Пигулевская Мар Аба I.

45

Феофилакт Симокатта. История, стр. 130–131.

46

P. Pelliot Chretiens…

47

См., например: P.Хенниг. Неведомые земли, стр. 105; P.Y. Saeki. The neslorian documents…, стр. 457.

48

Н. Я. Бичурин Собрание сведений о народах…т. I, стр. 274.

49

В. В. Бартольд О христианстве в Туркестане…, стр. 9.

50

R. Grousset Histoire de l'Extreme-Orient, vol. I, стр. 352.

51

Л. Н. Гумилев Древние тюрки, стр. 382.

52

E. Chavannes et P. Pelliot? Un traite manicheen…Vol.1.

53

Например, они называли Будду бесом (см. E. Chavanneset et P. Pelliot. Un traite manicheen…, стр. 193) и изображали в кумирнях демона, которому Будда моет ноги (В. П. Васильев Китайские надписи в орхонских памятниках. т. III, стр. 23).

54

Л. Н. Гумилев Древние тюрки, стр. 428–431. Так, ибн Бахр сообщает, что в середине IX в. в столице уйгуров живут тюрки «зороастрийцы и зиндики», а в Х в. манихейский храм в Уйгурии рассматривался как исключительное явление (А. Ю. Якубовский. Арабские и персидские источники об уйгурском Турфанском княжестве в IX–X вв, стр. 428, 435).

55

P. Pelliot? Chretiens…стр. 624.

56

J. Marquart, Guwaini's Bericht…, стр. 480; E. Chavannes et P. Pelliot Un traite manicheen…, стр. 284 и сл.

57

A. Moule, Christians in China…, стр. 76; P. Pelliot Chretiens… p.628.

58

К. А. Wittfogel and Feng Hsia-sheng, History…, стр. 308.

59

С. М. Кочетова Божества светил в живописи Хара-хото, стр. 471–502.

60

Н. И. Конрад Запад и Восток, стр. 127.