1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

Численность заключённых

Поначалу численность заключённых в исправительно-трудовых лагерях (ИТЛ) была относительно невелика. Так, на 1 января 1930 года она составила 179 000 человек, на 1 января 1931 года – 212 000, на 1 января 1932-го – 268 700, на 1 января 1933-го – 334 300, на 1 января 1934-го – 51 0 307 человек[77].

Помимо ИТЛ существовали исправительно-трудовые колонии (ИТК), куда направлялись осуждённые на небольшие сроки. До осени 1938 года ИТК вместе с тюрьмами находились в подчинении Отдела мест заключений (ОМЗ) НКВД СССР. Поэтому за 1935–1938 годы пока что удалось найти лишь совместную статистику. С 1939 года ИТК находились в ведении ГУЛАГа, а тюрьмы в ведении Главного тюремного управления (ГТУ) НКВД СССР.

Численность заключённых на 1 января:

Численность заключённых в ИТЛ: 1935–1948 – ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д.1 155. Л.2; 1949 – Там же. Д.1319. Л.2; 1950 – Там же. Л.5; 1951 – Там же. Л.8; 1952 – Там же. Л.1 1; 1953 – Там же. Л. 17.

В ИТК и тюрьмах (среднее за январь месяц): 1935 – ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д.2740. Л.17; 1936 – Там же. Л.30; 1937 – Там же. Л.41; 1938 – Там же. Л.47.

В ИТК: 1939-ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д1145. Л.2об; 1940-Там же. Д.1155. Л.30; 1941 – Там же. Л.34; 1942 – Там же. Л.38; 1943 – Там же. Л.42; 1944 – Там же. Л.76; 1945 – Там же. Л.77; 1946 – Там же. Л.78; 1947 – Там же. Л.79; 1948 – Там же. Л.80; 1949 – Там же. Д.1319. Л.З; 1950 – Там же. Л.6; 1951 – Там же. Л.9; 1952 – Там же. Л. 14; 1953 – Там же. Л.19.

В тюрьмах: 1939 – ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д.1145. Л.1 об; 1940– ГАРФ. Ф.Р-9413. Оп.1. Д.6. Л.67; 1941 – Там же. Л. 126; 1942 – Там же. Л.197; 1943-Там же. Д48. Л.1; 1944-Там же. Л. 133; 1945 – Там же. Д.62. Л. 1; 1946 – Там же. Л. 107; 1947 – Там же. Л.216; 1948 – Там же. Д.91. Л. 1; 1949 – Там же. Л.64; 1950 – Там же. Л. 123; 1951 – Там же. Л. 175; 1952 – Там же. Л.224; 1953 – Там же. Д. 1 62. Л.2об.

Насколько можно доверять этим цифрам? Все они взяты из внутренней отчётности НКВД – секретных документов, не предназначенных к публикации. Кроме того, эти сводные цифры вполне согласуются с первичными донесениями, их можно разложить помесячно, а также по отдельным лагерям:

Сов. секретно

Справка о численности заключённых в лагерях НКВД (за время с 1/1-34 г. по 1/1-39 г.)

нач. II отдела Гулага НКВД

лейтенант Государственной Безопасности

(Грановский)

нач. II отд-ия II отдела

мл. лейтенант Государственной Безопасности

(Яцевич)[78]

Итак, за всё время правления Сталина количество заключённых, одновременно находящихся в местах лишения свободы, никогда не превышало 2 миллионов 760 тысяч (естественно, не считая германских, японских и прочих военнопленных). Таким образом, ни о каких «десятках миллионов узников ГУЛАГа» не может быть и речи.

Подсчитаем теперь количество заключённых на душу населения. На 1 января 1941 года, как видно из приведённой выше таблицы, общее число заключённых в СССР составило 2 400 422 человека. Точная численность населения СССР на этот момент неизвестна, но обычно оценивается в 190–195 миллионов. Таким образом, получаем от 1230 до 1260 заключённых на каждые 100 тысяч населения. На 1 января 1950 года численность заключённых в СССР составляла 2 760 095 человек – максимальный показатель за всё время правления Сталина. Население СССР на этот момент насчитывало 178 миллионов 547 тысяч[79]. Получаем 1546 заключенных на 100 тысяч населения.

Рассчитаем аналогичный показатель для современных США. В настоящее время там существуют два вида мест лишения свободы: jail – приблизительный аналог наших изоляторов временного содержания, в jail содержатся подследственные, а также отбывают наказание осужденные на небольшие сроки, и prison – собственно тюрьма. На конец 1999 года в prisons содержалось 1 366 721 человек, в jails – 687 973 (см. интернет-сайт Бюро юридической статистики Департамента юстиции США), что в сумме даёт 2 054 694. Население Соединенных Штатов на конец 1999 года – примерно 275 млн, следовательно, получаем 747 заключённых на 100 тысяч населения.

Да, вдвое меньше, чем у Сталина, но ведь не вдесятеро. Как-то несолидно для державы, взявшей на себя защиту «прав человека» в мировом масштабе.

Каково общее количество побывавших при Сталине в местах заключения? Разумеется, если взять таблицу с ежегодной численностью заключённых и просуммировать строки, результат получится неверным, так как большинство из них было осуждено на срок больше года. В известной степени оценить цифру прошедших через ГУЛАГ позволяет следующий факт: «централизованная картотека ГУЛАГа отражает необходимые данные почти по 8 миллионам человек, как по лицам, прошедшим через изоляцию за прошлые годы, так и по содержащимся ныне в местах изоляции»[80] (данные на 1940 год).

То есть, перед войной через ГУЛАГ успело пройти около

8 миллионов человек.

Сколько из заключённых были «политическими»?

В корне неверно полагать, будто большинство из сидевших при Сталине были «жертвами политических репрессий».

Количество осуждённых за контрреволюционные преступления, содержащихся в ИТЛ на 1 января соответствующего года, а также их доля в лагерном населении[81]:

Распределение заключённых, содержащихся в ИТЛ на 1 апреля 1940 года, по характеру преступления[82]:

Справка о численности осуждённых за контрреволюционные преступления и бандитизм, содержащихся в лагерях и колониях МВД по состоянию на 1 июля 1946 г.[83]

Начальник ОУРЗ ГУЛАГа МВД СССР Алешинский

Пом. начальника ОУРЗ ГУЛАГа МВД СССР Яцевич

19 августа 1946 г.

Состав заключенных ГУЛАГа по характеру преступлений (по состоянию на 1 января 1951 г.)[84]:

Как мы видим, вплоть до 1942 года, «репрессированные» составляли не более трети заключённых, содержащихся в лагерях ГУЛАГа. И лишь затем их доля возросла, получив достойное «пополнение» в лице власовцев, полицаев, старост и других «борцов с коммунистической тиранией». Ещё меньшим был процент «политических» в исправительно-трудовых колониях.

Смертность заключённых

Имеющиеся архивные документы позволяют осветить и этот вопрос.

В 1931 году в ИТЛ умерло 7283 человек[85] (3,03 % к среднеговодой численности), в 1932-м – 13 197[86] (4,38 %), в 1933-м – 67 297[87] (15,94 %), в 1934-м – 26 295 заключённых[88] (4,26 %).

Ежегодная смертность заключённых:

Смертность в ИТЛ: 1935–1947 – ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д. 1155. Л.2; 1948 – Там же. Д. 1190. Л.36, Збоб.; 1949 – Там же. Д. 1319. Л.2, 2об.; 1950 – Там же. Л.5, 5об.; 1951 – Там же. Л.8, 8об.; 1952 – Там же. Л. 11, 11 об.; 1953 – Там же. Л. 17.

ИТК и тюрьмы: 1935–1036 – ГАРФ. Ф.Р-9414. On. 1. Д.2740. Л.52; 1937 – Там же. Л.44; 1938 – Там же. Л.50.

ИТК: 1939 – ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д.2740. Л.60; 1940-Там же. Л.70; 1941 – Там же. Д.2784. Л.4об, 6; 1942 – Там же. Л.21; 1943 – Там же. Д.2796. Л.99; 1944 – Там же. Д.1155. Л.76, 76об.; 1945 – Там же. Л.77, 77об.; 1946 – Там же. Л.78, 78об.; 1947 – Там же. Л.79, 79об.; 1948 – Там же. Л.80, 80об.; 1949 – Там же. Д. 1319. Л.3, Зоб.; 1950 – Там же. Л.6, боб.; 1951 – Там же. Л.9, 9об.; 1952 – Там же. Л. 14, 14об.; 1953 – Там же. Л.19, 19об.

Тюрьмы: 1939 – ГАРФ. Ф.Р-9413. Оп.1. Д.11. Л.1 об.; 1940 – Там же. Л.2об.; 1941 – Там же. Л.Зоб.; 1942 – Там же. Л.4об.; 1943 – Там же. Л.5об.; 1944 – Там же. Л.боб.; 1945 – Там же. Д.10. Л.118, 120, 122, 124, 126, 127, 128, 129, 130, 131, 132, 133; 1946 – Там же. Д. 11. Л.8об.; 1947 – Там же. Л.9об.; 1948 – Там же. Л. 10об.; 1949 – Там же. Л.11 об.; 1950 – Там же. Л.12об.; 1951 – Там же. Л.1 Зоб.; 1952 – Там же. Д. 11 8. Л.238, 248, 258, 268, 278, 288, 298, 308, 31 8, 326об., 328об.; Д. 1 62. Л.2об.; 1953 – Там же. Д. 1 62. Л.4об., боб., 8об.

* В оригинале ошибочно указано 36 039 (ошибка суммирования). – И.П.

За 1953 год приведены данные за первые три месяца.

В качестве среднегодовой численности заключённых (по отношению к которой подсчитан процент смертности) взято среднее арифметическое между цифрами на 1 января и 31 декабря. Процент смертности за начало 1953 года дан в пересчёте на год.

Как мы видим, смертность в местах заключения (особенно в тюрьмах) вовсе не достигала тех фантастических величин, о которых любят говорить обличители. Но всё-таки её уровень довольно высок. Особенно сильно он возрастает в первые годы войны. Как было сказано в справке о смертности по ОИТК НКВД за 1941 год, составленной и.о. начальника Санотдела ГУЛАГ’а НКВД И.К. Зицерманом:

«В основном смертность начало резко увеличиваться с сентября месяца 41 года главным образом за счёт этапирования з/к из подразделений, расположенных в прифронтовых районах: из ББК и Вытегорлага в ОИТК Вологодской и Омской областей, из ОИТК Молдавской ССР, Украинской ССР и Ленинградской обл. в ОИТК Кировской, Молотовской и Свердловской областей. Как правило, этапы значительную часть пути по несколько сот км до погрузки в вагоны проходили пешим порядком. В пути следования совершенно не обеспечивались минимально необходимыми продуктами питания (получали не полностью хлеб и даже воду), в результате такого этапирования з/к давали резкое истощение, весьма большой %% авитаминозных заболеваний, в частности пеллагра, давших значительную смертность в пути следования и по прибытии в соответствующие ОИТК, которые не были подготовлены к приёму значительного количества пополнений. Одновременно введение сниженных норм довольствия на 25–30 % (приказ № 648 и 0437) при увеличенном рабочем дне до 12 час., зачастую отсутствии основных продуктов питания даже по сниженным нормам не могли не сказаться на увеличении заболеваемости и смертности»[89].

Однако начиная с 1944 года смертность существенно снижается. К началу же 1950-х в лагерях и колониях она упала ниже 1 %, а в тюрьмах – ниже 0,5 % в год.

Особые лагеря

Скажем пару слов и о пресловутых Особых лагерях (особлагах), созданных согласно постановлению Совета Министров СССР № 416-159сс от 21 февраля 1948 года. Эти лагеря (так же, как и уже существовавшие к тому времени Особые тюрьмы) должны были сконцентрировать всех осуждённых к лишению свободы за шпионаж, диверсии, террор, а также троцкистов, правых, меньшевиков, эсеров, анархистов, националистов, белоэмигрантов, участников антисоветских организаций и групп и «лиц, представляющих опасность по своим антисоветским связям». Заключённых особлагов следовало использовать на тяжёлых физических работах[90].

15 февраля 1952 г.

Справка о наличии особого контингента, содержащихся в особых лагерях на 1 января 1952 г.

Заместитель начальника 2-го отдела 2-го Управления ГУЛАГа майор Маслов

Дугин А.Н. Неизвестный ГУЛАГ: Документы и факты. М.: Наука, 1999. С.47.

Смертность заключённых особлагов[91]

Процент смертности указан в пересчёте на год. Например, на 1 марта 1953 года в особых лагерях находилось 232 650 заключённых, на 31 марта – 232 785. Получаем среднюю численность за март – 232 717 человек. В марте в особлагах умерло 252 заключённых – 0,1 1 % от средней численности. Соответственно, смертность в пересчёте на год:

0,1 1 % * 365 (дней в году) / 31 (дней в марте) = 1,27%

Как мы видим, смертность заключённых в особлагах лишь немногим превышала смертность в обычных ИТЛ. Вопреки расхожему мнению, особлаги не были «лагерями смерти», в которых якобы уничтожался цвет инакомыслящей интеллигенции, к тому же наиболее многочисленный контингент их обитателей составляли «националисты» – лесные братья и их пособники.

Глава 3 Кулацкая ссылка

В традиционном перечне сталинских злодеяний, о которых так любят разглагольствовать профессиональные обличители ужасов тоталитарного режима, видное место занимают коллективизация и раскулачивание. Как водится, «преступления» эти предстают масштабными, бессмысленными и беспощадными.

Кормила ли Россия пол-Европы?

Прежде чем начать разговор о подлинных размерах раскулачивания, давайте выясним, а зачем вообще советскому руководству в конце 1920-х годов вдруг понадобилось «загонять крестьян в колхозы»? Вопрос этот далеко не праздный. Если верить нынешним борцам с коммунизмом, никаких разумных причин для подобных действий не существовало в принципе, и объяснялись они исключительно злокозненностью Сталина и его ближайших подручных. Другими словами, большевистское руководство состояло сплошь из патологических злодеев и маньяков, поставивших себе целью извести как можно больше народу, в особенности крестьян. В результате коллективизация «разорила сельское хозяйство», а колхозники «были низведены до рабского состояния».

В подкрепление своей «концепции» сторонники подобных взглядов любят ссылаться на благословенное царское время, когда никаких колхозов не было и в помине, а при этом «Россия к 1913 году собирала пшеницы больше, чем США, Канада, Аргентина вместе взятые, и кормила хлебом чуть ли не полмира…»[92]. Или как пишет другой автор: «К 1909 г. Россия выходит на первое место в мире по производству зерна и выращивает более половины мирового сбора ржи, более четверти – пшеницы, овса, ячменя. В 1913 г. урожай зерновых был на треть выше, чем в США, Канаде и Аргентине вместе взятых»[93].

Что ж, перенесёмся из сталинской эпохи на несколько десятилетий назад и посмотрим, как же в действительности обстояло дело с сельским хозяйством в Российской Империи.

Итак, первый тезис – «Россия, которую мы потеряли» собирала очень богатые урожаи. В доказательство чему приводится сравнение с «США, Канадой и Аргентиной вместе взятыми», которых мы опережали то ли по суммарному сбору зерновых, то ли по одной пшенице.

Сразу отметим вот какой момент. Если поклонники самодержавия вдруг начнут хвастаться, что Россия собирала хлеба больше, чем, скажем, Бельгия, Голландия и Люксембург, должного впечатления это не произведёт. «Нашли с кем сравнивать, – резонно возразят их оппоненты, – эти три государства в совокупности тянут на одну российскую губернию». Другое дело США, Канада, Аргентина – страны крупные, солидные. Однако не мешает уточнить, сколько населения проживало там в 1913 году. Оказывается, в США тогда насчитывалось 98,8 млн жителей, в Канаде – 7,2 млн, в Аргентине – 8,0 млн[94]. Таким образом, суммарное население этих трёх стран составляло 114 млн человек, в то время как население России (без Финляндии) – 170,9 млн[95], то есть в полтора раза больше. Получается, что бахвалиться особо нечем: даже если предположить, что Россия в те времена и выращивала чего-то на треть больше, чем США, Канада и Аргентина вместе взятые, на душу населения это всё равно выходит меньше.

Теперь посмотрим, каков был на самомделеурожай зерновых в перечисленных странах. В 1913 году там было собрано (в тыс. пудов)[96]:

Как мы видим, процитированные выше утверждения не соответствуют действительности. Если брать урожай пшеницы, то хотя наша страна и опережала в 1913 году по этому показателю Соединённые Штаты, однако США, Канаде и Аргентине в совокупности она уступала. Если же рассматривать не только пшеницу, а суммарный урожай пяти основных зерновых культур, то здесь она уступала даже одним США. Ну а если ещё и разделить эти цифры на количество жителей в каждой из стран, результат будет и вовсе безрадостным: получается, что если в России в 1913 году было собрано 30,3 пуда зерна на душу населения, то в США – 64,3 пуда, в Аргентине – 87,4 пуда, в Канаде – 121 пуд. Таким образом, по сбору зерна на душу населения Соединённые Штаты опережали царскую Россию в два, Аргентина – в три, а Канада – в четыре раза.

Следующий тезис – что дореволюционная Россия якобы кормила своим хлебом если не полмира, то уж точно пол-Европы.

Давайте разберёмся и с этим вопросом. Вот сводные данные об экспорте пяти основных зерновых культур (пшеница, рожь, ячмень, овёс, кукуруза) в 1913 году[97]:

Впрочем, приведённая таблица не совсем верно отражает картину мирового хлебного рынка, поскольку в неё затесались страны (Голландия, Германия, Бельгия, Австро-Венгрия), которые на самом деле являлись импортёрами, ввозя хлеба больше, чем вывозя. Например, активно занимавшаяся транзитной хлеботорговлей Голландия в 1913 году при собственном урожае 57 430,0 тыс. пудов умудрилась вывезти 219 382,0 тыс. пудов, поскольку ввезла ещё больше – 325 130,0 тыс. пудов[98]. Поэтому чтобы разобраться, кто кого кормил, следует рассматривать не общий объём хлебного экспорта, а разницу между вывозом и ввозом. При этом список стран-доноров выглядит следующим образом[99]:

Итак, на радость поклонников Столыпина, «Россия, которую мы потеряли» действительно являлась крупнейшим экспортёром хлеба. Триумф несколько омрачает то обстоятельство, что это звание она делила с насчитывавшей в 21,4 раза меньше населения Аргентиной. Разумеется, о том, чтобы кормить «полмира», не могло быть и речи – хотя бы потому, что свыше 98 % экспортируемого Россией хлеба шло в Европу[100]. Однако и «пол-Европы» накормить тоже не получалось: в 1913 году зарубежная Европа потребила 8336,8 млн пудов пяти основных зерновых культур, из которых собственный сбор составил 6755,2 млн пудов (81 %), а чистый ввоз зерна – 1581,6 млн пудов (19 %), в том числе 6,3 % – доля России[101]. Другими словами, российский экспорт удовлетворял всего лишь примерно 1/16 потребностей зарубежной Европы в хлебе.

Если же учесть, что «не хлебом единым жив человек» и вспомнить хотя бы о картофеле, объёмы международной торговли которым были незначительны и которого одна Германия вырастила в 1913 году в полтора раза больше чем Россия (в России в тот год было собрано 2 191 291 тыс. пудов картофеля, в Германии – 3 301 381 тыс. пудов[102]), образ «кормилицы Европы» ещё больше потускнеет. Неудивительно, что когда после начала 1 – й мировой войны вывоз русского хлеба практически полностью прекратился (в 1915 году было экспортировано 17 452 тыс. пудов пяти основных зерновых культур – в 32 раза меньше, чем в 1913-м, когда, как мы помним, этот показатель составил 554 549 тыс. пудов[103]), выяснилось, что Европа вполне может без него обойтись.

Царь-голод

Но может, сам факт вывоза хлеба из России свидетельствует о том, что в стране было изобилие продовольствия? Откроем такой авторитетный дореволюционный источник, как «Новый энциклопедический словарь» Брокгауза и Ефрона. Что же мы там обнаруживаем? Статью «Голод», а в ней – обширный раздел «Голод в России»:

«В 1872 г. разразился первый самарский голод, поразивший именно ту губернию, которая до того времени считалась богатейшей житницей России. И после голода 1891 г., охватывающего громадный район в 29 губерний, нижнее Поволжье постоянно страдает от голода: в течение XX в. Самарская губерния голодала 8 раз, Саратовская 9. За последние тридцать лет наиболее крупные голодовки относятся к 1880 г. (Нижнее Поволжье, часть приозёрных[104] и новороссийских губерний) и к 1885 г. (Новороссия и часть нечернозёмных губерний от Калуги до Пскова); затем вслед за голодом 1891 г. наступил голод 1892 г. в центральных и юго-восточных губерниях, голодовки 1897 и 98 гг. приблизительно в том же районе; в XX в. голод 1901 г. в 17 губерниях центра, юга и востока, голодовка 1905 г. (22 губернии, в том числе четыре нечернозёмных, Псковская, Новгородская, Витебская, Костромская), открывающая собой целый ряд голодовок: 1906, 1907, 1908 и 1911 гг. (по преимуществу восточные, центральные губернии, Новороссия)»[105].

Как мы видим, в дореволюционной русской деревне голод был отнюдь не редким гостем. Чем же объяснялось подобное состояние сельского хозяйства?

«Причины современных голодовок не в сфере обмена, а в сфере производства хлеба, и вызываются прежде всего чрезвычайными колебаниями русских урожаев в связи с их низкой абсолютной величиной и недостаточным земельным обеспечением населения, что, в свою очередь, не даёт ему возможности накопить в урожайные годы денежные или хлебные запасы. Несмотря даже на некоторый подъём абсолютных величин русских урожаев (за последние пятнадцать лет на 30 %), они всё ещё остаются очень низкими по сравнению с западноевропейскими, а самый подъём урожайности происходит очень неравномерно: он значителен в Малороссии (на 42 %) и на юго-западе (47 %) и почти не сказывается в Поволжье, где крестьянские ржаные посевы дают для последнего десятилетия даже понижение урожаев. Наряду с низкой урожайностью, одной из экономических предпосылок наших голодовок является недостаточная обеспеченность крестьян землёй. По известным расчётам Мареса в чернозёмной России 68 % населения не получают с надельных земель достаточно хлеба для продовольствия даже в урожайные годы и вынуждены добывать продовольственные средства арендой земель и посторонними заработками. По расчётам комиссии по оскудению центра, на 17 % не хватает хлеба для продовольствия крестьянского населения. Какими бы другими источниками заработков ни располагало крестьянство, даже в среднеурожайные годы мы имеем в чернозёмных губерниях целые группы крестьянских дворов, которые находятся на границе продовольственной нужды, а опыт последней голодовки 1911 г. показал, что и в сравнительно многоземельных юго-восточных губерниях после двух обильных урожаев 1909 и 1910 гг. менее 1/3 хозяйств сумела сберечь хлебные запасы»[106].

О том, чем оборачивался вывоз хлеба для российского крестьянства, писал в 1 880 году известный агроном и публицист Александр Николаевич Энгельгардт:

«Когда в прошедшем году все ликовали, радовались, что за границей неурожай, что требование на хлеб большое, что цены растут, что вывоз увеличивается, одни мужики не радовались, косо смотрели и на отправку хлеба к немцам, и на то, что массы лучшего хлеба пережигаются на вино. Мужики всё надеялись, что запретят вывоз хлеба к немцам, запретят пережигать хлеб на вино. "Что ж это за порядки, – толковали в народе, – всё крестьянство покупает хлеб, а хлеб везут мимо нас к немцу. Цена хлебу дорогая, не подступиться, что ни на есть лучший хлеб пережигается на вино, а от вина-то всякое зло идёт". Ну, конечно, мужик никакого понятия ни о кредитном рубле не имеет, ни о косвенных налогах. Мужик не понимает, что хлеб нужно продавать немцу для того, чтобы получить деньги, а деньги нужны для того, чтобы платить проценты по долгам. Мужик не понимает, что чем больше пьют вина, тем казне больше доходу, мужик думает, что денег можно наделать сколько угодно. Не понимает мужик ничего в финансах, но все-таки, должно быть, чует, что ему, пожалуй, и не было бы убытков, если б хлебушка не позволяли к немцу увозить да на вино пережигать. Мужик сер, да не чёрт у него ум съел.

Еще в октябрьской книжке "Отеч. записок" за прошлый год помещена статья, автор которой, на основании статистических данных, доказывал, что мы продаём хлеб не от избытка, что мы продаём за границу наш насущный хлеб, хлеб, необходимый для собственного нашего пропитания. Автор означенной статьи вычислил, что за вычетом из общей массы собираемого хлеба того количества, которое идёт на семена, отпускается за границу, пережигается на вино, у нас не остаётся достаточно хлеба для собственного продовольствия. Многих поразил этот вывод, многие не хотели верить, заподозревали верность цифр, верность сведений об урожаях, собираемых волостными правлениями и земскими управами. Но, во-первых, известно, что наш народ часто голодает, да и вообще питается очень плохо и ест далеко не лучший хлеб, а во-вторых, выводы эти подтвердились: сначала несколько усиленный вывоз, потом недород в нынешнем году – и вот мы без хлеба, думаем уже не о вывозе, а о ввозе хлеба из-за границы. В Поволжье голод. Цены на хлеб поднимаются непомерно, теперь, в ноябре, рожь уже 14 рублей за четверть, а что будет к весне, когда весь мужик станет покупать хлеб…