Белое дело в России: 1917-1919 гг.

При анализе эволюции политического курса Белого движения представляется необходимым также учитывать специфику военных действий в разные периоды гражданской войны, влияющую на эту эволюцию. Военное искусство в это время существенно отличалось от периода Первой мировой войны. Это было время своеобразного военного творчества, ломавшего стереотипы управления войсками, системы комплектования, военной дисциплины. Наибольших успехов добивался тот военачальник, который командовал по-новому, используя все доступные средства для достижения поставленной задачи. Гражданская война была войной маневренной. В отличие от периода «позиционной войны» 1915–1917 гг., сплошных протяженных линий фронта не было. Города, села, станицы по несколько раз могли переходить из рук в руки. Поэтому решающее значение получали активные, наступательные действия, стремление перехватить инициативу у противника. По оценке полковника Генерального штаба Е. Э. Месснера, подобная особенность расположения фронтов отнюдь не свидетельствовала о некоей «порочности» стратегии и тактики противоборствующих сил. «В гражданской войне, как нам показала практика 1918–1920 гг. и как нас теперь учит разработанная теория, сплошные фронты, смыкание флангов, локтевое соприкосновение – противоестественны и бессмысленны». Действительно, история гражданской войны подтверждала, что контроль над одним, стратегически важным пунктом, железнодорожным узлом, губернским, региональным центром, морским портом давал гораздо больший результат, чем контроль над обширной, но малозаселенной или малоценной в военно-политическом отношении территорией.

Боевые действия во время гражданской войны характеризовались разнообразием стратегии и тактики. В ходе установления советской власти в Петрограде и в Москве использовалась тактика уличных боев. Бои в Москве (27 октября – 3 ноября 1917 г.) между силами Московского военно-революционного Комитета и Комитета общественной безопасности сводились к наступлению отрядов красной гвардии и солдат запасных полков с окраин на центр города, занятый юнкерами и белой гвардией. Для подавления опорных пунктов белых использовалась артиллерия. Аналогичная тактика уличных боев использовалась при установлении советской власти в Киеве, Калуге, Иркутске, Чите, при подавлении Ярославского восстания.

С формированием частей белой и красной армий расширялся масштаб военных операций. В 1918 г. они велись преимущественно вдоль линий железных дорог и сводились к захвату крупных узловых станций и населенных пунктов. Этот период получил название «эшелонная война». Весной 1918 г. произошло выступление частей Чехословацкого корпуса, сформированного из военнопленных. Расположенный в эшелонах по линии Транссибирской железной дороги от Пензы до Владивостока, корпус подчинялся французскому военному командованию и направлялся через Дальний Восток на Западный фронт. В ответ на требования советского командования о разоружении корпус восстал и в течение мая – июня 1918 г. сверг советскую власть в Омске, Томске, Новониколаевске, Красноярске, Владивостоке – фактически на всей прилегающей к Транссибирской магистрали территории Сибири.

Летом – осенью 1918 г., во время 2-го Кубанского похода, взятием Добровольческой армией узловых станций Тихорецкой, Торговой, городов Армавира и Ставрополя фактически завершилось наступление Деникина на Северном Кавказе.

В начальный период гражданской войны в ряде крупных городов России действовали подпольные центры Белого движения, связанные с бывшими структурами военных округов и воинских частей, а также с подпольными организациями монархистов, кадетов и эсеров. Весной 1918 г., накануне выступления Чехословацкого корпуса, в Петропавловске и Омске действовало офицерское подполье под руководством полковника П. П. Иванова-Ринова, в Томске – подполковника А. Н. Пепеляева, в Новониколаевске – полковника А. Н. Гришина-Алмазова. Летом 1918 г. генерал Алексеев утвердил секретное положение о центрах Добровольческой армии, созданных в Киеве, Харькове, Одессе, Таганроге. Они передавали развединформацию, отправляли офицеров через линию фронта, а также должны были выступать против советской власти в момент приближения к городу частей белой армии. Так, при содействии местной офицерской организации был проведен десант под Одессой в августе 1919 г. Подобные организации становились основой для формирования воинских частей белой армии. Например, «Союз фронтовиков» стал базой для формирования рабочих дивизий в гг. Ижевске и Воткинске.

К началу 1919 г. завершается формирование белых армий. 15 советским армиям противостояли 4 армии Восточного фронта, объединенные под Верховным командованием адмирала А. В. Колчака: Сибирская (генерал-лейтенант Р. Гайда), Западная (генерал от артиллерии М. В. Ханжин), Южная (генерал-майор П. А. Белов) и Оренбургская (генерал-лейтенант А. И. Дутов), 3 армии Южного фронта под командованием Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России генерал-лейтенанта А. И. Деникина (ему подчинялись Добровольческая (генерал-лейтенант В. 3. Май-Маевский), Донская (генерал-лейтенант В. И. Сидорин) и Кавказская (генерал-лейтенант П.Н. Врангель) армии). В общем направлении на Петроград действовали войска Главнокомандующего Северо-Западным фронтом генерала от инфантерии Н. Н. Юденича и Главнокомандующего войсками Северной области генерал-лейтенанта Е. К. Миллера.

С весны 1919 г. начались попытки комбинированных ударов белых фронтов. С этого времени боевые действия носили характер полномасштабных операций на широком фронте, с использованием всех родов войск (пехоты, конницы, артиллерии), при активном содействии бронепоездов, танков и авиации. В марте – мае 1919 г. началось наступление Восточного фронта, наносившего удар по расходящимся направлениям: на Вятку – Котлас, на соединение с Северным фронтом, и на Волгу – на соединение с армиями генерала Деникина. Однако войска советского Восточного фронта к началу июня остановили наступление белых армий, нанеся встречные контрудары на Южном Урале и в Прикамье.

Летом 1919 г. началось наступление ВСЮР на Харьков, Екатеринослав и Царицын. После занятия последнего армией генерала Врангеля 3 июля Деникин подписал директиву о «походе на Москву». В течение июля – октября войска ВСЮР заняли большую часть Украины и губерний Черноземного центра России, выйдя на линию Киев – Брянск – Орел – Воронеж – Царицын. Почти одновременно с наступлением ВСЮР на Москву шло наступление Северо-Западной армии генерала Юденича на Петроград.

Для Советской России время осени 1919 г. стало критическим. Были проведены тотальные мобилизации коммунистов и комсомольцев, выдвинуты лозунги «Все – на защиту Петрограда» и «Все – на оборону Москвы». Благодаря обладанию основными железнодорожными магистралями, сходящимися к центру России, РВСР имел возможность быстро перебрасывать войска с одного фронта на другой. Так, в разгар боев на московском направлении из Сибири и с Западного фронта на Южный фронт и под Петроград было переброшено несколько дивизий. В то же время белым армиям так и не удалось добиться соединения своих разделенных фронтов (за исключением контактов на уровне отдельных отрядов между Северным и Восточным фронтами в мае 1919 г., а также между фронтом ВСЮР и Уральской казачьей армией в августе 1919 г.). Красная армия нанесла контрудары по флангам наступавшего на Москву 1-го корпуса Добровольческой армии под командованием генерал-лейтенанта А. П. Кутепова. После упорных боев в течение октября – ноября 1919 г. фронт ВСЮР был сломлен, и началось общее отступление белых от Москвы. В середине ноября, не дойдя 25 км до Петрограда, были остановлены и разбиты части Северо-Западной армии Юденича.

Военные действия 1919 г. сочетались с широким применением маневров для прорыва фронта и проведения рейдов в тылу противника. В белых армиях в этих целях использовалась казачья конница. Специально сформированный 4-й Донской корпус под командованием генерал-лейтенанта К. К. Мамантова в августе-сентябре совершил глубокий рейд от Тамбова до границ Рязанской губернии и Воронежа. Сибирский казачий корпус под командованием генерал-майора П. П. Иванова-Ринова в начале сентября прорвал красный фронт под Петропавловском. В январе – марте 1920 г. развернулись ожесточенные сражения на Кубани. Во время операций на р. Маныч и под ст. Егорлыкской прошли последние крупнейшие в мировой истории конные сражения. В них участвовало до 50 тысяч всадников с обеих сторон. Их итогом стали поражение ВСЮР и эвакуация остатков войск в Крым на кораблях Черноморского флота. В Крыму в апреле 1920 г. белые войска были переформированы в Русскую армию, командование над которой принял генерал Врангель.

Боевые действия в 1920–1922 гг. проводились на сравнительно небольших территориях (Таврия, Забайкалье, Приморье), меньшими по численности войсками и имели характер позиционной войны. При обороне использовались укрепления (рубежи белых на Перекопе и Чонгаре в Крыму в 1920 г., построенные японцами и переданные белым Волочаевский и Спасский укрепрайоны в Приморье в 1921–1922 гг.). Для их прорыва и подавления применялась длительная артиллерийская подготовка и даже огнеметы и танки.

На полях сражений гражданской войны успешно применялись новые виды военной техники, некоторые из них появились в России впервые. Так, например, в частях ВСЮР, Северной и Северо-Западной армий использовались английские и французские танки. Обязательным условием поддержки пехоты, как в уличных боях, так и во время фронтовых операций, считалось наличие бронеавтомобилей.

Необходимость сильной огневой поддержки во время конных атак вызвала появление такого оригинального средства боя, как конные тачанки – легкие повозки-двуколки с укрепленным на них пулеметом. Тачанки были впервые применены в повстанческой армии Н. И. Махно, а позднее стали использоваться в кавалерийских соединениях Белой и Красной армий.

С сухопутными силами взаимодействовали авиаотряды. Примером совместной операции может служить разгром в Таврии конного корпуса Д.П. Жлобы авиацией и пехотой Русской армии в июне 1920 г. Авиация использовалась также для бомбардировки укрепленных позиций и разведки. В период «эшелонной войны» и позднее вместе с пехотой и конницей с обеих сторон действовали бронепоезда, количество которых доходило до нескольких десятков на армию. Из них создавались специальные отряды.

Военные операции планировались и проводились нередко в зависимости от тех или иных политических обстоятельств. В частности, наступление Восточного фронта адмирала Колчака весной 1919 г. было предпринято в расчете на скорое в случае успеха дипломатическое признание его как Верховного Правителя России со стороны стран Антанты. А наступление Северо-Западной армии генерала Юденича на Петроград было вызвано не только расчетом на скорое занятие «колыбели революции», но и реальными опасениями заключения мирного договора между Советской Россией и Эстонией – в этом случае армия Юденича лишалась своей базы. Наступление Русской армии генерала Врангеля в Таврии летом 1920 г. должно было оттянуть на себя часть сил со стороны советско-польского фронта.

В условиях гражданской войны и разрушения государственного мобилизационного аппарата изменились принципы комплектования армий. Лишь Сибирская армия Восточного фронта комплектовалась в 1918 г. по мобилизации. Большинство же частей ВСЮР, а также Северной и Северо-Западной армий пополнялись за счет добровольцев и сдавшихся военнопленных. Наиболее надежными в боевом отношении были добровольцы. Использование мобилизованных и военнопленных стало преобладающим на заключительном этапе гражданской войны, в частности в рядах Русской армии генерала Врангеля.

Белые армии отличала малочисленность и, как правило, несоответствие реального состава воинских подразделений их численности по штату (например, дивизии – численностью в 1000–1500 штыков, полки – по 300 штыков, некомплект доходил до 35–40 %). В командовании белых армий возросла роль молодых офицеров. Отсутствие орденской системы в ВСЮР и системы назначения очередных званий приводило к тому, что за 1,5–2 года офицеры проходили «карьеру» от поручиков до генералов.

Многие исследования исходят из оценки Белого движения как несостоятельной, исторически обреченной альтернативы установлению советской власти. Следует помнить, что вместе с лозунгом о «ликвидации большевизма» другим основным лозунгом движения был «За Великую, Единую, Неделимую Россию» – в самом широком (не только в национально-территориальном) значении. «Величие» следовало понимать в плане возрождения международного, геополитического статуса России. «Единство» – как социально-политическое, культурно-экономическое, и, что ни в коей мере нельзя приуменьшать, духовное единение народов Великой России. И, разумеется, «Неделимая» Россия должна рассматриваться в национально-территориальном значении.

Несмотря на трудности сообщения между белым Югом, Севером и Сибирью, процессы политического характера в этих регионах происходили согласованно, ибо эти регионы были частями единого российского государственного пространства, социума, раскалываемого событиями «русской смуты», и это единство здесь сохранялось даже вопреки их кратковременной территориальной разобщенности.

Изучение проявлений согласованности в действиях различных фронтов и регионов Белого движения, выявление общих и частных особенностей их формирования и эволюции – одна из задач современной историографии гражданской войны. В советской исторической науке толкование этих действий сводилось к схеме «трех походов Антанты». В настоящее время данная схема не используется, что тем не менее не свидетельствует о ее полной неправомерности. В частности, взаимодействие военных усилий белых армий отнюдь не происходило по прямым указаниям стран Антанты, а исходило из собственных, внутренних стратегических планов, учитывавших, конечно, и внешнеполитические факторы – продолжение и окончание Первой мировой войны, интересы иностранных государств в отношении российских территорий и природных ресурсов, влияние на власть и т. д.

В Белом движении, как выше отмечено, военные действия были взаимосвязаны с политическими. Наиболее значимое проявление этой связи выразилось в стремлении к созданию общей структуры управления в масштабе всей России. Выступая непримиримым противником партийно-советской модели как незаконной формы власти, Белое движение стремилось реализовать свою особую политическую концепцию своеобразной «интегральной контрреволюции», то есть программу, призванную обеспечить политико-правовую преемственность России «постбольшевистской» от России «дооктябрьской» 1917 г.

Незавершенность многих политических процессов, обусловленное многими факторами разнообразие в поисках путей государственного устройства и развития России, имевшие место в обстановке гражданской войны, не дают тем не менее основания утверждать об отсутствии общей программы Белого движения. Она проявляется в его различных проектах политических моделей – предполагавшихся и не осуществленных – даже в большей степени, чем в реально сложившихся его политических структурах.

Данная монография построена с учетом хронологического, территориального и проблемно-тематического признаков. В каждой главе, отражающей определенный период истории Белого движения в России, рассматриваются особенности его проявления в различных регионах, специфика деятельности политических партий и общественно-политических организаций.

Основным источником исследования стали материалы из 95 фондов Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ), в частности – по белой Сибири: фонд 131 (Административный Совет Временного Сибирского правительства), фонд 176 (Совет министров Российского правительства), фонд 200 (Министерство иностранных дел Российского правительства), фонд 4707 (Подготовительная по выборам в Национальное Учредительное Собрание комиссия). По белому Югу России: фонд 439 (Особое Совещание при Главнокомандующем Вооруженными Силами Юга России), фонд 446 (Политическая Канцелярия Особого Совещания), фонд 440 (Отдел пропаганды Особого Совещания), фонд 3435 (Управление юстиции Особого Совещания), фонд 5354 (Управление внутренних дел Особого Совещания), фонд 115 (Южнорусская конференция), фонд 539 (Всероссийский Национальный Центр). По белому Северу и Северо-Западу России: фонд 16 (Канцелярия Временного правительства Северной области), фонд 17 (отдел иностранных дел Временного правительства Северной области), фонд 18 (отдел юстиции Временного правительства Северной области), фонд 5867 (Общество северян), фонд 6385 (Совет министров правительства Северо-Западной области), фонд 6387 (Гражданское управление в Петроградской губернии). По Дальнему Востоку: фонд 8404 (Управление внутренних дел Восточной окраины России), фонд 5194 (Приамурский Земский Собор), фонд 944 (Управление внутренними делами Приамурского Земского Края).

В монографии использовались также материалы, отражавшие деятельность структур, представлявших интересы Белого движения в Зарубежье: фонд 454 (Русское Политическое Совещание в Париже), фонд 8262 (Русский общественный комитет в Варшаве), фонд 6852 (Всероссийский Союз торговли и промышленности (Протосоюз)), фонд 6207, фонд 6851 (Российское посольство в Париже), фонд 4648 (Российское посольство в Лондоне), фонд 4649 (Русско-британское братство), фонд 6094 (Российское посольство в Швеции).

Использовалась относящаяся к теме монографии информация, содержащаяся в личных фондах, поступивших в ГА РФ из фондов Русского Заграничного исторического архива в Праге, в частности: 5913 (фонд Н. И. Астрова), 5827 (фонд генерал-лейтенанта А. И. Деникина), 6028 (фонд Г. Е. Львова), 5856 (фонд П. Н. Милюкова), 5831 (фонд Б. В. Савинкова), 196 (фонд С.Н. Третьякова), 5805 (фонд Н.В. Чайковского), 6611 (фонд В. Н. Челищева), 5936 (фонд генерала от инфантерии Д. Г. Щербачева), 6344 (фонд В. А. Харламова), а также фонды 193 (П.В. Вологодского) и 195 (В.Н. Пепеляева), выделенные еще в 1920-е гг.

Из документов, отражающих деятельность Правительства Юга России в 1920 г., находящихся в Гуверовском институте войны, революции и мира, в монографии использованы фонды 6217 (отдельные документальные материалы Правительства Юга России), 355 (управление земледелия и землеустройства), 356 (управление торговли и промышленности).

Значительный массив информации содержат т. н. «Коллекции» отдельных документов, воспоминаний по истории Белого движения. Это фонды 5881 (коллекция отдельных документов эмигрантов), 9431 (коллекция документов по истории гражданской войны), 9427 (коллекция материалов учреждений, организаций и воинских частей белых правительств). При анализе периода 1917 г. в монографии использовались также материалы фонда 474 (Юридическое Совещание Временного правительства).

Документы Российского государственного военного архива (РГВА) представлены в монографии фондами 40238 (Военные центры Добровольческой армии), 39456 (Войсковой штаб Всевеликого Войска Донского), 40147 (штаб войсковой группы генерал-майора П.М. Бермондта-Авалова), 40189 (штаб Приамурской Земской Рати), 40298 (штаб Северо-Западной армии). Немаловажно использование документов, содержащихся в фонде 40213 (коллекция приказов, приказаний и объявлений войсковых частей, соединений и учреждений белой армии). Но нужно иметь в виду, что фонды РГВА отражают в первую очередь специфику организации, структуру белых армий, а проблемы формирования и эволюции политического курса в них представлены весьма фрагментарно.

Архив Библиотеки-фонда «Русское Зарубежье» (в настоящее время Дом Русского Зарубежья имени А. И. Солженицына) содержит весьма ценную информацию в фонде 7 (первое наименование личного фонда историка Н.В. Рутыча (Рутченко)), где хранятся коллекции документов Всероссийского Национального Центра и коллекция документов по истории Северо-Западного фронта. Здесь содержатся использованные в монографии как законопроекты по различным аспектам внутренней и внешней политики Белого движения, так и обширная переписка участников Центра с руководителями белых режимов, различными политиками и военными за период 1918–1920 гг.

Из фондов Российской Государственной библиотеки, Библиотеки-фонда «Русское Зарубежье», научной библиотеки федеральных архивов и Государственной публичной исторической библиотеки использовались прежде всего материалы периодической печати антибольшевистских и белых правительств, а также свидетельства многочисленных опубликованных в СССР и в Русском Зарубежье источников и литературы. Использованы материалы в общей сложности 82 периодических изданий, выходивших за период 1917–1922 гг., из которых необходимо отметить официальные и официозные газеты и журналы, сборники законодательных актов, издания общественно-политических организаций, поддерживавших Белое движение («Вестник Временного правительства», «Сибирский вестник», «Правительственный вестник», «Приазовский Край», «Великая Россия», «Юг России», «Русский Север», «Вестник Временного Правительства Северной области», «Волжская Речь», «Сибирская Речь», «Отечественные ведомости», «Русская армия» и др.), а также региональную прессу («Киевлянин», «Мурманский вестник», «Харьковские губернские ведомости», «Ставропольские ведомости», «Русский восток», «Голос Приморья» и др.).

Использованы материалы 78 опубликованных в России и в Зарубежье авторских воспоминаний участников Белого движения, политиков, военных. Среди них, безусловно, следует выделить «Очерки русской смуты» генерала Деникина, «Записки» генерала Врангеля, воспоминания, записки, дневники, очерки П. В. Вологодского, Г. К. Гинса, В. Маргулиеса, К. Н. Соколова, И. И. Сукина, генерала А. С. Лукомского, С.П. Руднева, Л. А. Кроля, Н.И. Астрова, В. А. Мякотинаидр.

При оценке Источниковой базы требовалось учитывать ее раздробленность и неравномерное распределение в фондах, относящихся к военно-политическим структурам различных регионов Белого движения. Достаточно обширная источниковая база по белой Сибири и белому Югу России в период 1919 г. – начала 1920 г., например, соседствует с ограниченным количеством источников по истории белого Северо-Запада в 1918–1919 гг., белой Таврии в 1920 г., белого Забайкалья в 1919–1920 гг. При оценке Источниковой базы следует учитывать также то, что многие документы (особенно официального характера) повторяются в различных фондах в многочисленных копиях.

Документальная база монографии построена на основе фондов, отражающих военно-политическую деятельность преимущественно центральных структур белых правительств и их политику в отношении местной власти и органов самоуправления. Рассмотрение повседневной, весьма разнообразной деятельности самой местной власти и местного самоуправления не входит в цели и задачи данной монографии. Для полноценного исследования их «текущей» работы требуется использование обширной Источниковой базы региональных архивов (в том числе и находящихся в странах Ближнего Зарубежья).

В монографии анализируются проблемы государственного устройства, лежащие в основе политического курса Белого движения, поэтому вопросы аграрной, продовольственной, финансовой политики затрагиваются лишь в той мере, насколько это связано с решением задач прежде всего формирования систем власти. Разработка и осуществление социально-экономического курса белыми правительствами и ранее освещались в целом ряде научных публикаций, и в дальнейшем должны являться предметом отдельных, специальных исследований.

Переходя к оценке степени изученности темы, следует обозначить специфику понимания термина «Белое движение», дать историографический обзор по данной проблеме. Современная отечественная историография Белого движения в гражданской войне достаточно обширна. Ушел в прошлое период «первоначального накопления» фактического материала, приходящийся на начало 1990-х гг. Вышли из печати «Очерки русской смуты» генерала Деникина, выдержали несколько переизданий «Записки» генерала Врангеля. Из последних фундаментальных изданий заслуживает внимания «Трагедия адмирала Колчака» С. П. Мельгунова и сборники документов в серии «Россия. XX век» («Дело генерала Корнилова» и «Процесс над колчаковскими министрами»). Увидели свет десятки монографий, учебнометодических пособий, содержащих в своем наименовании словосочетания «Белое движение», «Белое дело», «Белая Гвардия». Защищены многие докторские и кандидатские диссертации (1).

Между тем в историографии до сих пор нет четкого определения терминов «Белое движение», «Белое дело». Очевидно, что разрешение этой задачи представляется настоятельно необходимым. И следует согласиться с А. И. Ушаковым, специально исследовавшим данную проблему и отмечавшим, что, к сожалению, «… в отечественной исторической науке первых постперестроечных лет наблюдалась своего рода фобия в отношении любых методологических конструкций. Обязательный раздел автореферата любой диссертации, содержащий сведения о методологических основах исследования, как правило, сводится к стандартному набору ничего не значащих фраз о «принципах историзма», «научной объективности» и т. д. Здесь, видимо, имеет место элементарное незнание современных теорий исторического развития, рожденное долголетним безраздельным господством «единственно верного» учения…» (2).