Избранные записи

Во многих сугубо вьетнамских едальнях нет никакого меню. Или есть какой-то листочек, где написано что-то по-вьетнамски. Я быстро понял, как надо в такой ситуации действовать. Нужно посмотреть на то, что едят за соседними столиками, понять, что тебе из этого нравится, подойти к столику и попросить, чтобы в меню указали то самое блюдо, которое они едят. Или попытаться объяснить людям, чтобы они попросили хозяев принести такое же блюдо. Сам процесс таких объяснений посетителей радует, и они охотно помогают не только в выборе, но если увидят, что вы что-то делаете не так или у вас возникли затруднения с употреблением еды – подойдут, покажут, какой нужен соус, как и что нужно делать, в какой последовательности, а если вы не очень понятливый, сделают за вас и чуть ли не положат вам в рот. При этом для них это весело, приятно и забавно. И за соседними столиками все будут одобрительно радоваться.

Надо сказать, что вьетнамцы, в отличие от известных мне японцев и корейцев, совсем… как бы это сказать… не ритуализованы. Они не кланяются, не улыбаются дежурными улыбками, не кивают, ведут себя естественно, смотрят в глаза и очень смешливы. При этом в случае хамского или грубого поведения можно вполне схлопотать по роже, но, правда, для этого нужно себя вести действительно грубо и хамски.

Не следует пугаться внешнего вида вьетнамских ресторанчиков. Я сформулировал для себя их внешний вид следующим образом: там намусорено, но не грязно. Для посетителей в порядке вещей бросать использованные салфетки или что-то несъедобное под стол. К тому же большая часть столов находится под открытым небом на улицах или вдоль дорог. Со стороны это выглядит дико, но неприятных запахов нет, пахнет аппетитно и вкусно. Я ожидал во Вьетнаме отовсюду улавливать запах протухшей рыбы, так как многие слышали о том, что вьетнамцы едят рыбу с душком. Может быть, но я не встречал, а вот рыбный соус использовал, и это очень вкусно.

Рыбный соус – отдельная тема, он есть только во Вьетнаме, как гордо заявляют они сами. Вьетнамцы используют его очень часто, с любой едой. Мне нужно было приложить серьёзные внутренние усилия, чтобы его отведать. Если бы я не знал, как его готовят, я сделал бы это легко, но мне успели рассказать. А готовится он следующим образом: в бочки или глиняные сосуды укладывается слой рыбы, небольшие такие рыбки типа сардин, потом этот слой пересыпается солью и специями, кладётся ещё слой рыбы и снова слой соли и специй. И так до верха. Потом ёмкость задраивается и выставляется на солнце на целый год. В результате жутких процессов, которые происходят внутри этой ёмкости, получается густая однородная масса желтоватого цвета. Это и есть рыбный соус, он обладает зверски сильным запахом, но пахнет не тухлятиной, просто запах очень сильный. И психологически, особенно зная, в результате чего этот запах получился, трудно себя преодолеть… короче, страшновато употребить соус внутрь. Но он очень вкусный.

А попробовал я его в первый раз вообще на улице. Во всех вьетнамских городах на улице готовят много лепёшек-блинчиков, это такой вьетнамский фаст-фуд. Вьетнамцы их едят в течение всего дня, на ходу или даже за рулём мотороллера, точно так же, как у нас едят хот-доги и прочую уличную снедь. В эти маленькие блинчики заворачивают какие-то ростки или траву, макают в рыбный соус и едят. Можно присесть и поесть, что, собственно, я и сделал. Ничего со мной не случилось. Не могу сказать про свой желудок, что он переваривает камни, скорее наоборот, у меня, к сожалению, чувствительный организм. Но во Вьетнаме никаких неприятных последствий от гастрономических приключений у меня не было.

У вьетнамцев много ресторанов одного блюда. Это может быть ресторан одного супа, или какой-нибудь лапши, или морепродуктов. Они много едят неизвестной нам зелени. Мне очень понравилась трава, которую по-вьетнамски я не могу выговорить, а по-английски она называется «монинг глори». Она у них плавает в реке. Они её употребляют разнообразно, готовят даже в кляре и во фритюре. Да и сырая она вкусна, только не стоит забывать про соус.

2 февраля

Меня пригласили в посёлок Янтарный, сказать несколько слов на митинге, посвящённом трагедии 31 января 1945 года. Тогда в живописнейшем месте, на берегу городка Пальмникен (теперь посёлок Янтарный) жестоко казнили и замучили около семи тысяч узников концлагерей, по большей части евреев. В прошлом году я тоже был на таком митинге, и снег валил огромными хлопьями. А в этот раз над головой было безоблачное небо, вдоль моря по мёрзлому песку бродило много людей, а само море было зеркально-штилевым. Красота, торжественность и печаль.

Было так далеко видно, что, казалось, взгляд может по дуге заглянуть за линию горизонта, и если чуть-чуть подождать и напрячь зрение, можно увидеть Швецию. За время митинга промёрз до костей, и мы с мэром Янтарного, хорошим мужиком, Сашей (Александр Блинов), когда всё закончилось, помчались в маленький ресторанчик. Саша оказался моим ровесником. Он родился в Янтарном. Тогда ещё в этом посёлке был роддом, сейчас нету. Он ужасно любит свой посёлок и азартно рассказывает про то, что делается, что уже сделано и что планируется. Когда показывает своё хозяйство, он размахивает руками, и сквозь посёлок Янтарный начинают проступать, а кое-где чётко прорисовываться, очертания некогда красивого приморского городка Пальмникен.

Мы, замёрзшие, ели горячий фасолевый суп в ресторанчике маленькой, но очень симпатичной гостиницы, которая когда-то, до войны, гостиницей и была. Всё в этом ресторанчике немецкое, да и хозяин немец. Выпили по рюмке водки – с мороза водка пришлась не в голову, а в красноту щёк. А потом пошли к морю. В Янтарном удивительный парк, который спускается к пляжу. По берегу бегали пацаны. Они радостно сообщили, что утром выбросило много янтаря, и тут же продемонстрировали битком набитые мелким янтарём карманы курток… Знаете, если будете уверены, что погода в Калининградской области хорошая… О-о-очень приятно зимой прилететь на выходные к морю. Остановиться в Светлогорске или Янтарном, побродить вдоль моря, посидеть в прибрежном ресторанчике. Еда здесь незамысловатая, но вкусная. Зимняя Балтика потом долго будет вспоминаться вспышками удивительно ярких картинок. Почему-то именно Балтика у меня воспроизводится в воспоминаниях так чётко, что если бы можно было подсоединить к мозгу цифровой провод, вполне получилось бы скачать отчётливую картинку. Думаю, мегапикселей на пять бы потянул… А что, из Москвы и Питера постоянно летают самолёты. Из Москвы лететь час сорок, из Питера час двадцать. Морской воздух встретит прямо на трапе. А если ещё вспомнить, что это западнее Варшавы, что до Швеции рукой подать, что Рига и Таллин остаются где-то на северо-востоке, и при этом не нужно никакой визы… Короче, приятно. После того как я переехал в Калининград, меня часто настигало ощущение, что вот-вот некий отпуск закончится и нужно будет уезжать.

5 февраля

Мои приятели или друзья, которые побывали в Калининграде, влюбляются в этот город. Многие регулярно или периодически стараются приезжать, причём в любое время года. Некоторые даже говорят: «Ты сильно-то город не расхваливай, а то понаедут и всё здесь испортят!» Есть у меня товарищ, который, как только выдаются свободные деньки, прилетает в Калининград. Он даже не сообщает теперь о своём приезде – у него здесь уже свои знакомые, свои маршруты. Особенно любит приезжать зимой или весной, когда разница в воздухе, температуре, в запахах, даже в освещении по сравнению с Москвой разительна. А полюбил он Калининград сразу, но при очень забавных обстоятельствах.

Впервые он прилетел ко мне в сентябре 2004 года – поработать над сценарием, посоветоваться… Было очень тепло, солнечно и как-то здорово. Он прилетел, тут же явился ко мне домой, сказал, что пока не понял, что тут, в Калининграде, хорошего. Мы только присели выпить кофе, как почувствовали какую-то вибрацию во всём доме, гул и даже стук, будто возле дома проходил гигантский трамвай, но даже не по рельсам, а просто по шпалам. А потом сильный толчок… и тишина. В полуподвале дома, в котором я живу, проходили ремонтные работы. Я помчался вниз и сразу начал орать на рабочих: мол, чё вы тут творите, дом хотите развалить? А они удивлённо развели руками – мол, ничего такого мы не делали.

Район, в котором я живу, двухэтажный, укладистый, тихий, все друг друга знают. И вот люди повыходили из домов, чтобы выяснить, все ли чувствовали то, что почувствовали мы с приятелем. Оказывается, почувствовали все. Предположений было несколько: либо где-то на военных складах что-то взорвалось, либо взорвалось не на военных складах. Но что-то, очевидно, взорвалось. И сильно! Все звонили друг другу, но никто ничего не знал и понять не мог. Потихоньку все вернулись в дома, мы с приятелем решили всё-таки выпить кофе. И тут случился толчок намного сильнее первого, то есть очень сильный. Из буфета выплеснулась посуда, всё закачалось, попадали подсвечники, вазы, на улице слышался звон стекла. Мы сами чуть не попадали, и практически у меня на глазах в соседнем доме треснула и осыпалась печная труба.

Мой товарищ побледнел и первым подал сигнал к спасению. А все уже выбегали из домов, улицы заполнялись испуганными и удивлёнными людьми в домашних халатах и вообще в домашней одежде. Дозвониться никуда было невозможно – видимо, все стали звонить, и сеть мгновенно перегрузилась. Все были растеряны, версия взрыва отпала, и говорили уже о землетрясении. Говорили и сами себе не верили. Ну какое может быть землетрясение в Калининградской области, в центре старой Европы! Никто не знал, что делать, все просто стояли, смотрели на свои дома, видимо, рисуя в воображении картины их обрушения. Через порог маленького магазинчика, что напротив моего дома, вытекали струйки пива, водки и других напитков из рухнувших с полок разбитых бутылок.

Только моя тёща не растерялась. Она недавно приехала в Калининград из Сибири, где много лет проработала на шахте медсестрой. Она выскочила из дома с сумкой, в сумке было всё самое ценное: деньги, документы всех членов семьи, медикаменты, детское питание для ребёнка (сын Саша был совсем маленький), бутылка воды и (это поразило моё воображение) туалетная бумага.

Часа через полтора был ещё один толчок, но уже слабый. К вечеру люди стали возвращаться в дома. Ни по радио, ни по телевизору ничего про нас не сказали. Только на следующий день сообщили о землетрясении в Калининградской области. Тектонический сдвиг. Сейсмологической станции у нас в области нет, ближайшая находится то ли в Польше, то ли в Литве, потому что наша территория никогда не была сейсмоопасной. Мы с моим товарищем весь день дотемна бродили, разговаривали, видели много людей, которые уже начали веселиться и воспринимать случившееся как неожиданный выходной. Семейство моё пережидало всё в машине. Никто сильно не паниковал, жертв не случилось. Разрушения были, но это коснулось в основном ветхих построек. Хорошо немцы построили город. Многие дома не то что не ремонтировались с довоенных времён – даже не перекрашивались. А вот устояли.

Друг мой сильно тогда испугался. Но как раз с этого момента полюбил Калининград и теперь часто сюда приезжает.

14 февраля

Меня пригласили для участия в съёмках новой программы Первого канала, которая называется «Общее дело». Я всё время отказываюсь от участия в ток-шоу и прочих бессмысленных, но нервозных программах. С радостью прихожу по приглашению канала «Культура» в программы про книги, был пару раз у Архангельского, три раза был у Познера во «Временах», а в основном отказываюсь. Но тут согласился, потому что сказали, что в программе будет всего четыре гостя, и одним из них будет великий и ужасный Онищенко, и речь пойдёт о культуре пития. Поскольку у меня есть личные вопросы к Онищенко, а герои моих книжек довольно много выпивают, я согласился…

И попал в совершенно чуждую среду. Во-первых, гостей там было полным-полно. Это был не круглый стол, а скорее круглая арена с амфитеатром… К тому же тема программы формулировалась иначе. Всё это было посвящено вопросу «Алкоголь – гибель для России или нет?» Практически сразу было заявлено одним из гостей, что нас целенаправленно спаивают, и так далее в том же духе. Моментально перешли на крикливый спор, никто никого не слушал… Интересно говорил Гордон и говорил то, с чем я во многом согласен. Он чертовски ловко умеет реагировать на любые выпады, остроумно, зло и обезоруживающе отвечать. Я так не умею, но главное – не умею общаться в таком тоне. А ещё там, как во всех этих передачах, сидело безмолвное число людей, которые по команде аплодировали. В общем, я посидел-посидел, и у меня разболелась голова. И потом я понял, что так или иначе какой-нибудь вопрос зададут мне и кто-нибудь наверняка с тем, что я скажу, не согласится. А спорить я не умею и главное – не хочу, короче, не дожидаясь окончания программы, я встал и ушёл. Я постарался это сделать не демонстративно, потому что чего там демонстрировать, сам вляпался… Приятно: зовут на Первый канал, в новую программу, всего четыре гостя, зовут поговорить на такую не чуждую многим тему… Исплевался вчера, после того как выехал из Останкина.

На ближайший год или более ни в какой такой программе участвовать не буду, ни в коем случае. Плохо мне там, бессмысленно, фальшиво. И как же много людей рвутся туда и готовы говорить на любую тему, лишь бы только напомнить о себе. Стыд мне и позор, что согласился. Только канал «Культура» и только по какому-то конкретному и понятному поводу.

Сегодня весь день с восьми утра провёл на съёмочной площадке фильма. Что за фильм и кто его снимает, говорить не буду, не уполномочен. Съёмочная площадка была в высшей степени колоритной – обычный московский рынок стройматериалов, какой есть в любом городе: павильончики со всякой строительной всячиной, соответствующие мужики. Играю я умного таджика, этакого местного мудреца и дервиша в масштабах рынка. Таджикский акцент у меня идёт не очень, но от меня этого и не требуют. Никогда во время съёмки непонятно, какое получится кино, но сниматься было весело.

Местные таджики и другие восточные люди, которых на рынке много, моему появлению обрадовались. Часть времени между дублями отогревался в рыночной кафешке, где пьют и едят в основном продавцы. Ох, там жизнь! Там, конечно, свои интриги, своя политика, своё полноценное государство. К закрытию рынка я уже мог подсказать посетителям, куда идти за шпатлёвкой и где продаются электроинструменты. Завтра весь день проведу там же. Вот в кино я сниматься люблю, а на наше телевидение не пойду.

16 февраля

Все последние дни наполнены сильной непреходящей грустью. В какие-то моменты она обостряется до невозможности и с ней сложно справиться. Дело в том, что двадцать девятого января трагически умер любезный мой пёс Макс. Это случилось так неожиданно и в такой, казалось бы, безопасной ситуации… Ветеринар порекомендовал почистить Максу зубы от зубного камня. Это делается с наркозом, видимо, переборщили с анестезией. Короче, здоровая весёлая собака мучительно умерла от отёка лёгких.

Я был в это время в Москве, выпускал спектакль с Игорем Золотовицким… Макса мне подарили ровно пять лет назад на день рождения. И это был самый бесценный подарок, какой я получал в жизни. Когда вернулся домой, я ощутил зияющую пустоту, которую ничем невозможно заполнить. Ощутил с порога, потому что в ритуал возвращения домой входила та невероятная радость, с какой Макс меня встречал. Без него дома тихо. Никто не цокает когтями по полу, никто не кряхтит, не сопит, не храпит… При этом везде остались следы. Следы его когтей на всех дверях, которые он открывал лапой, на каждом углу на одинаковой высоте потёртые и почерневшие обои – он постоянно тёрся носом о все углы, чесал нос.

И ещё осталось чувство вины – за то, что не уберегли, чего-то не сделали, за то, что решили почистить собаке зубы, за то, что не прислушались к нему, потому что он в клинику ехать категорически не хотел. У меня особое чувство вины. Я когда-то написал рассказ «Погребение ангела», и есть ощущение, что накаркал. И за то, что не похоронил. Похоронили его в коробке для бумаг под старой красивой яблоней в саду рядом с домом.

Последние две недели работал ночами над текстом нового спектакля, и в спящем доме постоянно мерещились звуки, будто он ходит, пьёт воду или храпит (Макс храпел во сне очень громко). Пожалуй, последние пять лет ни одно живое существо не провело со мной так много времени. Практически все мои книги написаны при его участии, он не уходил на своё место, пока я не ложился спать. Либо сидел под моим рабочим столом, либо спал под стулом, либо слонялся по квартире, дожидаясь, когда закончу и угомонюсь.

Он был единственной собакой из тех, что я знаю, которая научилась самостоятельно открывать воду в биде, поднимал рычаг крана мордой и пил – пить из миски ему было неинтересно. Так что даже среди ночи можно было услышать, что включилась вода. Приходилось вставать, идти и закрывать: догадаться закрыть он не смог. Всё хотел заснять на видео, как он это делает…

Писал новый спектакль и понимал, что текст получается грустным. Не тоскливым, не страшным, не тяжёлым, а именно во многом грустным и печальным. Задуманная мной интонация изменилась. И даже те смешные фрагменты, которые и будут смешными… Как-то они стали лиричнее… А Макс никогда не лаял, вообще никогда. Ни на улице, ни дома, ни когда кто-то звонил в дверь, ни когда играл с другими собаками. Он только иногда мог тявкать во сне. В этом смысле он был не совсем собака. А ещё он всех любил и всем доверял, но никогда не попрошайничал и не скулил, выпрашивая еду. Он мог, конечно, смотреть своими печальными глазами, посылая флюиды, но никогда не опускался до попрошайничества. Ещё он мог по многу часов сидеть на подоконнике и смотреть в окно. Причём смотрел с интересом, что-то бурчал… В общем, его место опустело, в доме нет сейчас под ногами шерсти и нет собачьего запаха. А как выясняется, без этого невозможно. Никому в нашем доме невозможно.

Очень волнуемся: завтра нам передадут Максова племянника. Щенок родился 18 декабря, день в день с нашим Максом, и встретимся мы с ним 17 февраля, как и с Максом. Сначала было сильнейшее желание назвать его так же, но мы передумали. Имя ему будет Лев. Всё-таки мопсы похожи на маленьких львов. Это было моё решение – немедленно завести собаку той же породы и от тех же заводчиков. Тем самым я не ищу замену моему любезному другу, а хочу сказать, что мы без него не можем. Твёрдо намерен даже не пытаться искать какие-то сравнения с тем, кто от нас ушёл. Но в доме нужен тот, кого мы будем сильно любить, кто будет беззаветно любить всех нас, кто будет создавать беспорядок, шум, сыпать шерстью и пахнуть. Пахнуть собакой.

20 февраля

Некоторое время не мог выйти на связь. Мне нужно было отпраздновать день рождения, вернуться в Калининград и прийти в себя. Первое и главное событие, которое случилось, – это встреча с маленьким мопсом Львом, которая прошла на высшем уровне. Никакой саммит не может сравниться с этой встречей. Я очень волновался, а он просто был в растерянности. Его оторвали от мамы, выдернули из привычного мира, и ему были представлены люди, с которыми предстоит прожить всю жизнь. Он принял эту встречу мужественно. Мы обнюхали друг друга и вот уже почти три дня прожили вместе.

Он принял не только меня, но сначала всех моих друзей и знакомых, которые пришли на день рождения… Принял, как и положено отпрыску древнего рода: достойно и благородно. Он вполне стоически выслушивал все восторги, охи, ахи и даже визги по поводу того, какой он прекрасный. На следующий день он спокойно перенёс перелёт, а главное – адекватно встретился с моими детьми. Как только он с ними встретился, всё достоинство и сдержанность, свойственные отпрыску древнего рода, с него слетели, и он превратился в собачьего ребёнка. Уже два дня он всех нас кусает своими острыми, как шило, зубами, невероятно активен и жизнерадостен. Наше жилище моментально превратилось в саванну, а наша жизнь – в беспрерывное сафари. Или даже в игру «Джуманджи»: то есть в любой момент и в любом месте все члены нашего семейства могут быть атакованы Львом и моментально загрызены.

Все мысли и настроения связаны с этим крошечным существом. Мы не можем удержаться от того, чтобы понюхать его, сквозь щенячий запах улавливая родной и необходимый запах нашей любимой собаки. При том, что сразу видно: у Льва совсем другой характер и темперамент…

А день рождения прошёл прекрасно. В совсем маленьком московском клубе, недалеко от Патриарших, собрались люди, которые смогли оперативно отреагировать на моё приглашение. Дело в том, что последние семь лет в свой день рождения я собираю важных для меня людей и читаю им что-то, что должно быть опубликовано в ближайшее время. Не все эти люди мои друзья, не всех я могу назвать даже приятелями. Но это обязательно те, к кому я испытываю сильную симпатию, а главное – доверие. Мне очень важно ещё до публикации показать то, что я уединённо писал, и почувствовать реакцию на мною сделанное.

Все, кто собрался во вторник вечером, были люди друг другу мало или совсем не знакомы. Кто-то прилетел из Калининграда, кто-то из Кемерова, Омска, Ростова-на-Дону, Питера, кто-то живёт в Москве. А один мой товарищ живёт в Сингапуре, оттуда и прилетел. Я не устраивал застолья. Были какие-то закуски, напитки, звучала любимая мною музыка. Я всех друг другу представил… А потом почитал отрывки из нового спектакля, премьера которого состоится в начале мая.

Среди приглашённых был Михаил Михайлович Жванецкий. Четыре года назад, зимой, я приехал в его подмосковный дом с рукописью повести «Реки». Мы договорились, что я приеду и прочту пару отрывков. Я приехал в назначенное время. Михаил Михайлович чувствовал себя не очень хорошо и сказал, что послушает немножко. Я же деликатно готов был ничего не читать и уехать. Но он предложил чаю и настоял на чтении небольшого кусочка. Я стал читать и в итоге, с перерывами, прочёл всю повесть. Он не останавливал меня, а когда я сам останавливался, просил читать ещё. Большего профессионального счастья я не испытывал никогда.

После того как я закончил чтение, Жванецкий сказал, задумавшись и отведя взгляд куда-то в окно. Не помню дословно, приведу только смысл. Он сказал: мол, он читал о том, что когда-то, в XIX веке, писатели встречались друг с другом, и воспоминаниями об этом наполнены многие литературные мемуары. Мол, Тютчев заехал к кому-то и читал свежие стихи, или кто-то заехал к Тургеневу, а тот ему прочёл отрывок из нового романа, или встретился Гончаров с кем-то… А вот теперь, сказал Михаил Михайлович, ко мне приехал юный литератор (под юным литератором он подразумевал меня) и прочёл мне свою новую повесть. В этом ММ нашёл что-то старорежимное и красивое. Но главное, что повесть ему понравилась. Помню, я от него ехал и всю дорогу улыбался.

А в этот раз, послушав мои новые тексты, он сказал маленькую речь. Я смутно помню его слова, был слишком счастлив от того, что слышал… Но ещё, по-человечески, мне было радостно, что эти слова слышали мои друзья. Это был очень хороший праздник.

27 февраля

…Вспомнил сегодня забавный эпизод. Может, у кого-то день не задался, и это воспоминание вызовет улыбку и поможет прожить его нормально. Сидел однажды с приятелем, выпивали. Он был очень грустный, выпивал целенаправленно и намного меня опередил. Но опьянение радости ему не приносило. Он говорил печальные пьяные тексты, мы сидели на воздухе, он пил виски, и вдруг к нему в стакан спикировала муха. Мой товарищ прервал свой монолог, изумлённо заглянул в стакан, мутными глазами рассмотрел упавшее в стакан насекомое, в первый раз радостно за вечер улыбнулся, поднял глаза, не сразу меня нашёл, а когда нашёл, сказал: «Женя! Мне муха упала в виски. Это какие-то надежды!»

2 марта

Случаются неожиданные встряски. И хорошо, когда эти встряски забавные, милые и касаются тебя одного. Например, сегодня… В ноябре во время гастролей в Париже купил себе зубную щётку. Выбрал её по внешним данным, не ориентируясь на рекламные рекомендации. Вот она и стала моей дорожной зубной щёткой. А сегодня утром чистил зубы… причём проснулся разбитый, невыспавшийся, было бы на кого поворчать – поворчал бы… и вот, чистил зубы и, видимо, чуть сильнее нажал на неё пальцем, а она вдруг зажужжала и завибрировала. Я её отбросил от себя, как ядовитую змею, и отскочил в сторону. Испугался ужасно! С ноября месяца ею пользовался и не подозревал, что в ней, оказывается, есть тоненькая батарейка и вибрирующий механизм. Сонливость как рукой сняло. Теперь хожу, похохатываю над собой. Вовремя она сработала!

Когда я учился классе в десятом, в Кемерове стояли сильные морозы, а я оказался в воскресенье на центральном проспекте. Я долго стоял на остановке и ждал троллейбуса или автобуса. Машин было очень мало, а автобусы по воскресеньям ходили совсем редко. Было градусов тридцать, я замёрз и пританцовывал, один на остановке. И чтобы себя развлечь, выпинывал на дорогу комья слежавшегося снега и наблюдал за тем, как машина наедет на комок и его раздавит. Ничего веселее придумать не мог. Три или четыре комка были раздавлены, автобус всё не шёл, и я выпнул на дорогу небольшую ледышку. Она так неудачно оказалась посреди дороги, что никакие машины на неё не наезжали: либо проезжали мимо, либо она оставалась между колёс. А машин было мало… Короче, я вышел и подпнул ледышку на то место, где чаще оказывались колёса, на нечто вроде колеи. Вернулся на свой наблюдательный пункт и ждал, пританцовывая от холода. Несколько машин проехало мимо, а потом появился «ЗИЛ» с прицепом. Сам-то грузовик проехал рядом с моей ледышкой, зато колесо прицепа её задело. Объект моего наблюдения пулей вылетел из-под колеса и угодил мне прямо в коленную чашечку правой ноги.