Поверить в сказку

Не знаю, почему, но мне невероятно повезло с девочками. Мы одна дружная, сплоченная команда, и, вероятно, поэтому у нас хорошая репутация в рейтинге лучших кондитерских. Здесь – я дома, отдыхаю душой, наслаждаясь каждым мгновением, заряжаясь волшебной энергией на весь день.

– Какие? – уточнила, направляясь к плите, где на подносе остывал чай, а на тарелочке лежало два капкейка. Надя их красиво оформила. Думаю, Сереже понравится. Огурчик и Спыш – любимые герои мультиков моего мальчика, поэтому точно знаю, что сын съест все, стоит только увидеть любимых персонажей.

– Два тортика девочкам: барби и литл пони. Семь и пять лет. Один торт для мальчика с Ноликом.

– Тогда вы для девочек, а я за фиксика, – весело сказала, тут же поблагодарив: – Спасибо за красоту!

– Не за что! Главное, чтобы наш красавчик все съел, – произнесла Надежда, вновь посматривая на торт, между делом добавляя: – Возможно, и мне такой через несколько месяцев понадобится.

Удивленно ахнула, останавливаясь, и весело поинтересовалась:

– И мне ничего не говорит! С Егором все так серьезно?

Она кивнула, скромно улыбнувшись, отчего стали заметны ямочки на щеках, а потом нахмурилась и добавила:

– В общем, Егор только об этом и говорит, его родители настаивают, мама поддерживает, а вот мой отец против, считая, что Петрушин сноб и мне нужен настоящий мужчина. Но моему отцу, полковнику в отставке, никто не нравится, кроме военных, а с Егоркой мы встречаемся уже два года. Он у меня стоматолог.

– Смотри сама… – прошептала, считая, что не могу давать советы в таких делах. Опыт у меня ужасный. – В любом случае я сама тебе сделаю торт, и он будет невероятным. Обещаю.

Надя скромно улыбнулась и прошептала:

– Спасибо. Ты замечательная!

– Сплюнь, – весело проговорила и пошла к сыну, сидящему в моем кабинете на бежевом диванчике. Играя с машинками, и громко разговаривая за них он был полностью в своем мире.

Темноволосый, кудрявый, кожа чуть смугловатая, глаза огромные, голубые – красивый мальчик. Мой! Самостоятельный парень, сам себе одежду выбирает, приучила, поэтому сейчас был в черных брюках и бежевом свитере. Маленький кавалер.

– Привет, – проговорила, поставив поднос на журнальный стеклянный столик, предлагая ему: – Давай перекусишь немного?

– Мама, мы же кушали недавно, – протянул малыш, выпячивая нижнюю губу, не желая отвлекаться от машинок. И действительно, обедали не так давно, но прошло уже два часа. Значит, проголодался.

Улыбнулась. Ровно в два года Сережа начал чисто говорить предложениями, чему я была очень рада. Думала, что позже будет, но сын удивил.

– Так я переживаю, что ты голодный у меня будешь. Ты только подумай, что я буду делать, если у тебя животик заболит? Плакать только, и ты со мной рядом, – проговорила, стараясь не смеяться, наблюдая, как он хмурится, решаясь, съесть или не съесть. Сережа с интересом поглядывал на красивые капкейки, поэтому решила сказать последнее, что его точно убедит: – Тем более мы скоро пойдем кататься на горку, и тебе нужны силы. Если упадешь, то ведь не сможешь подняться по лестнице. А я видишь, маленькая, и не смогу тебя донести. Будем там сидеть, или лежать, сожалея, что ты не перекусил.

Сережа нахмурился и со вздохом произнес:

– Ладно. Съем один, но только чтобы ты не плакала.

– Умничка, – выдала, уже не скрывая улыбки, и отмечая, что, отложив игрушки, сын подтягивает в свою сторону поднос, попросила: – Только руки помой, пожалуйста.

– Помню я про эти микробы. Помню, – пролепетал он с умным видом и пошел в соседнюю подсобку, где была небольшая ванная комната.

Я тем временем искала в шкафчиках варежки, зная, что после прогулки, непременно нужны будут другие, так как первые намокнут. По-другому мы не умеем.

Только Сережа сел чаевничать, как зазвучала музыка на моем сотовом. Быстро схватила телефон и, заметив, что это Алексей звонит, скривилась, тут же недовольно отвечая:

– Слушаю.

– Чтобы сегодня была в доме. Приехал Дмитрий и сказал, чтобы явилась. Так что бросай свои булки и приезжай в особняк, где и должна быть, – резко выдал он, отчего захотелось бросить трубку.

Посмотрела на сына, с каким он удовольствием уплетает угощение и, прошептав, что на секунду отойду, вышла в коридор.

– Когда он приехал? – уточнила, пропуская ненужные слова, о чем он обычно в курсе.

– Не твое дело! Главное, что приехал и хочет с тобой поговорить. Пока он уехал по делам и будет неизвестно когда. Кстати, наследник был недоволен, что ты с сыном проживаешь не в доме отца. Так что будешь объяснять, что и как. Все хорохоришься, а ведь должна бегать и вилять хвостом, ожидая своего благодетеля, и не язвить мне, – с ехидством процедил Тараканов, так и, желая, чтобы я его «приласкала». Этот мужик не может жить спокойно, ему нужно, чтобы его в стенку «комплиментами» отбрасывали.

– Я занята, и мне нужно знать конкретное время, – недовольно проговорила, мечтая поставить этого выскочку на место. Как же он меня раздражал. Даже не описать словами. Настоящий вампир, высасывающий мои нервы и энергию. После разговора с ним настроение стремительно катилось в пропасть. Бывают же такие люди.

– Ты обязана жить здесь! А ты… со своим…

– Сергеем, сыном Андрея Михайловича, – грубо поправила адвоката, в последнее время начинающего раздражать своими намеками, что мой мальчик никто и звать его никак. Ничего подобного! По закону – сын, и Картунов признал, а давать в обиду своего ребенка всяким паразитам была не намерена.

– Конечно… с Сергеем, – исправился он, успокаиваясь на секунду, а потом рявкнул: – Ты должна жить здесь!

– Уже два месяца никому ничего не должна! – гневно сообщила, удивляясь его требованиям. Да какое он имеет право мне указывать?! Ведь лучше всех знает, что я выполнила все обязательства, и теперь только жду пасынка.

– Дмитрий Андреевич пока ничего не подписал, и я думаю, он очень недоволен тем фактом, что жена его отца позволила себе вольность, и без его ведома заехала в собственность Картуновых.

– А что, ты уже успел очернить и нажаловаться на меня? – любезно поинтересовалась, зная, что он только этим и занимался. Наверняка легенды обо мне слагал. Сволочь, а не мужик.

– Естественно! Еженедельно посылал ему письма с полным отчетом твоего неподобающего поведения. Правда, Дмитрий ни на одно не ответил, но уверен, что он читал их. Ведь я адвокат Андрея Михайловича! Поэтому он в курсе, какая ты стерва.

Даже скривилась, поражаясь его злорадству. Плевать. Я никому ничего не должна. Что была должна, выполнила! Теперь дело за малым – подписью.

– Ты не представляешь, как расстроил меня. Даже не описать, насколько я огорчена и подавлена, что он такого плохого мнения обо мне, – сфальшивила, считая, что нужно заканчивать разговор.

– Ксюша… давай мы с тобой нормально…

– Ксения Николаевна, – поправила Алексея Алексеевича, не желая слушать, что он там мне решил предложить. Да я буквально заставляю себя брать трубку, когда вижу его имя, надеясь услышать хорошую новость о приезде Дмитрия, а он вечно разглагольствует не по теме.

– Я тебе позвоню, когда выезжать, – со вздохом проговорил адвокат, намекая, что со мной бесполезно говорить. Да пожалуйста, я бы совсем ограничила наше общение, контактируя его лишь через сообщения. – Жди звонка! И… чтобы с сыном была!

«Чего?! Зачем водить моего мальчика в этот дом?!»

– Зачем с сыном? – грубо уточнила, с яростью сжимая трубку.

– Потому что это сын Картунова! – с откровенной издевкой в голосе заявил Алексей, отчего скривилась, соглашаясь, но не понимая, зачем его показывать наследнику, которому плевать на наследство и все с ним связанное. Очевидно, деньги у него есть свои, раз не явился сразу, так что ему без разницы.

– Хорошо, за час предупредишь.

– Да, и надеюсь, выглядеть будешь как жена богатого человека, а не как нянька.

– Я всегда выгляжу шикарно, – незамедлительно процедила, не понимая, с чего такие выводы. Мне совершенно приемлемо, если у себя дома в одиннадцать часов вечера я не бегаю в вечернем платье. Это совсем не означает, что я нянька. Это как раз свидетельствует о том, что собираюсь спать, и недавно уложила сына. У меня есть нянечка, но вечером она уходит домой, или когда ей это нужно отлучается по своим делам. Например, сегодня, ведь скоро Новый год и ей нужно приобрести подарки своим уже взрослым детям, поэтому отпускаю по ее просьбе и смотрю за сыном сама.

– Когда мужчина приходит к шикарной женщине в гости поздно вечером, она всегда должна быть обольстительна и желанна! – нравоучительно произнесли мне.

– Вот именно… мужчина! Такие ко мне в это время не приходили, но как явятся, обязательно буду готова. Так что вопрос закрыт. Заранее благодарю за будущий звонок, – проговорила и отключилась, предоставляя возможность Тараканову проскрипеть зубам. Тоже мне нашелся знаток женщин.

Успокоившись, вернулась к сыну, отмечая, что он уже принялся за второй капкейк, и довольно сказала:

– Молодец! Сережа, ты доедай и играй, а я ненамного отойду, хорошо?

– А какой торт будешь печь? – полюбопытствовал он, откусывая кусок лакомства.

– Это огромная тайна, но тебе, как любимому медвежонку, по секрету скажу. Или, давай лучше как украшу, то покажу?

– Ага, – с придыханием ответил он, тут же уточняя: – Ты же доброму мальчику отдашь тортик?

– Конечно, только самому доброму!

– Тогда я приду, – проговорил он с полным ртом, полностью запихнув весь оставшийся кусочек. Погладила его по волосам, не представляя, как жила без него, и пошла в кухню.

По дороге думала о встречи с Картуновым. Надеюсь, Дмитрий явится только к вечеру, чтобы я все успела. И самое важное, очень хотелось, чтобы подписание документов прошло быстро и приятно.

«Так и будет! Уверена, столь занятому мужчине тоже хочется поскорее решить все вопросы и вернуться в свою Москву. Так что встреча должна порадовать!»

Глава 3

В шесть часов вечера у нашего дома стояла машина Картуновых. Как оказалось, сам Дмитрий Андреевич послал за нами транспорт, желая, чтобы тотчас явились. Этот момент заставил заподозрить, что что-то не так. Мы в это время отдыхали в своей квартире, как раз только поужинали. Мгновенно натянув брюки и свободную кофту из белоснежной шерсти, быстро привела себя в порядок. Упаковав сына в теплый комбинезон, натянув на голову шапку, не забыв обвязать шарфом, отправились в особняк.

В дверях нас встретила Елена, нянечка, стерва, каких свет не видывал. Я и рядом не стояла. Завистливая ведьма с фигурой модели. В первую очередь съехала отсюда потому, что не устраивало, как эта женщина смотрит за моим ребенком. До сих пор удивительно, почему она чувствует себя здесь полноправной хозяйкой?! Уверена, потому что имеет отношения с Таракановым, если судить по нежным обращениям, которые она позволяет себе в его сторону.

– Мальчик очень тепло одет. Совершенно не знаете, как ухаживать за детьми, – воскликнула она с таким видом, будто я плохая мать, и даже не притронулась к Сергею. Такая песня происходит всегда, стоит только мне появиться здесь с ребенком.

– На улице тридцать градусов мороза. Он нормально одет, – рявкнула и тут же подошла поближе, чтобы Сережа не слышал, выдавая ей на ухо: – Если сын расскажет мне нелестные комментарии в мой адрес, все же приобрету ядовитую змею и подкину этому недоброжелателю в постель. Уже присмотрела одну.

Молодая светловолосая женщина, представляющая собой тростинку с выпирающими достоинствами, скривилась и только хотела ответить, как я повторила, делая паузы:

– Хоть одно… неправильное слово и с меня подарок. Понятно?

– Я никогда себе такого не позволяла! – завизжала она, поправляя свое обтягивающее серое платье по колено.

– Рада за вас, если это так, а также за свой бюджет. Самые ядовитые очень дорогие, – просветила женщину и, повернувшись к нахмурившемуся сыночку, сдерживая порыв сгрести его и сбежать из этого места, спокойно проговорила:

– Сережа, мы ненадолго, а потом с тобой поедем домой, и будет играть… Хорошо?

– В черепашки ниндзя? Тогда я с Рафаэлем! – счастливо воскликнул он.

Чуть не застонала. Уже сто раз пожалела, что купила всю серию этих черепашек. Ну а что поделать?! Сын ведь, а не дочь. Мне, конечно, хотелось бы играть в барби, ходить в гости и пить чай, танцуя в шикарных платьях на балах, но нет, мы отчаянно спасаем мир от мутантов-кабанов, носорогов, ну и всех остальных.

– Я с Микеланджело, – согласилась, не забывая при этом добавить: – Ты только няню слушай. Хорошо?

– Но с ней не интересно, мам, – обиженно поделился он, и я сразу же посмотрела на возмущенный взгляд Елены, не ожидающей, что про ее светлость такое могут сказать. Но ничего, ей полезно знать, что дети не испытывают восторга от ее заботы. Не понимаю, как при ее стервозности она решилась на такую профессию.

– Надеюсь, вы сможете заинтересовать ребенка?! – прищурившись, уточнила, без прикрас ставя ее на место.

– Да я…

– Вот и отлично. Я проверю.

Села на корточки и нежно провела ладонью по голове сына, заверяя его:

– Сереженька, веди себя хорошо. Мама решит все вопросы и сразу придет за тобой.

– Обещаешь? – обижено пробубнил сын, обнимая меня за шею.

– Да!

С тоской смотрела, как няня ведет моего мальчика по коридору на второй этаж в детскую комнату, а он все поворачивался, надеясь, что заберу его.

– Я быстро! Послушай сказки, – выкрикнула, и тут же застыла, чувствуя неприятный запах туалетной воды Тараканова. Не поворачиваясь, зная, что это только он имеет такой отвратительный вкус, заметила:

– Алексей, я понимаю, почему вы такой невыносимый и дотошный мужчина. Вы обижены на женщин, сбегающих от вони вашего аромата.

Послышалось, как клацнула его челюсть. Ничего, я от него и не такое слышала. Пусть принимает свою же пилюлю. Полезно.

С шикарной улыбкой повернулась к Тараканову, замечая, с какой яростью он сжимал руки в кулаки, жадно шаря по моему телу. Дала несколько секунд полюбоваться, а потом добавила:

– Если вы закончили, можете закрыть челюсть, и мы пойдем на встречу с Картуновым.

Мужчина сразу очнулся и вместо похоти, так раздражающей меня, в глазах появилось бешенство.

– Уверяю, мне нравятся достойные женщины, а не уличные отбросы, – процедил он, поправляя дорогой пиджак черного цвета, нервно дергая фиолетовый галстук.

– Рада за вас, но уверена, что они таких эмоций по отношению к вам не испытывают.

– Не стоит быть со мной такой стервой. Я могу тебя уничтожить, а могу сделать так, что ты будешь жить как царица. Все зависит от твоего поведения.

– Прости, платочек забыла, не могу всплакнуть от радости, – парировала, даже не задумываясь, что говорить. За три года в этом доме, после нескольких месяцев ощущения, что я ничтожество, о чем он шипел мне на каждом углу, научилась мгновенно отвечать, не давая себя в обиду. Тараканов получил то, что хотел. Но вот теперь Алексей не очень доволен столь резким переменам в той, которую считал мышью.

– Я могу все…

– Поверю на слово. Где Дмитрий Андреевич? – уточнила и, заметив, как он заострил внимание на двери кабинета, устало улыбнулась и произнесла:

– Спасибо.

Не прошла и трех шагов как услышала позади себя:

– Кстати, я бы так не радовался. Ты еще не знакома с сыном Картунова, и не знаешь, какой он бешеный. Особенно, когда понимает, что его пытаются обмануть. Предлагаю тебе свою помощь, чтобы я сам решал все вопросы, а ты…

Развернулась и любезно сообщила:

– Спасибо. Обойдусь без щедрости.

Стук шпилек моих сапог так и отдавался в ненавистной тишине особняка. Как же я не любила этот дом, и всю его обстановку. Да что тут можно вообще любить?! Даже воздух пропитан злостью, фальшью и завистью.

Уже у двери меня догнал Тараканов, и, пройдя вперед, нагло отодвинул в сторону, желая зайти первым. Очутившись в кабинете мужа, который этот год занимал только Алексей, чувствуя себя хозяином, мужчина произнес:

– Дмитрий Андреевич, прибыла вдова вашего отца.

Прошла вперед и остановилась как вкопанная, замечая, что за столом сидит вчерашний обнаглевший боксер, с яростью глядевший на меня, и, желая уничтожить. Даже задохнулась от его «доброго» настроения ко мне. Это же надо. Как такое возможно?! Почему именно я с ним столкнулась на свадьбе?! Зачем он подошел ко мне?

Невозможно такое совпадение! Значит, он знал, кто я, специально явился и хотел проверить. Смотрю, не из робкого десятка, наглость – второе счастье. Подавила в себе взрывные эмоции, чтобы не сказать все, что думаю, и мгновенно пришла к выводу, что нужно ответить той же монетой. Буду страдать старческим склерозом, и, вообще, забуду о нашей встрече. А что, вдове можно! Еще в трауре… специально для этого хитрого, надменного пасынка.

Вновь отметила, что мужчина – невероятный громила. Но это неважно. Насколько помню, Андрей Михайлович говорил, что сын старше меня на шесть лет. Выходит, ему тридцать. И к тому же, как выяснилось, он спортсмен и имеет охранный бизнес.

Спокойно посмотрела на него, игнорируя презрение и злость, и громко выдала:

– Добрый вечер, Дмитрий Андреевич. Я Ксения, вдова вашего отца. Буду рада, если вы подпишите бумаги, и я уеду домой, чтобы не мешать и не задерживать вас.

Картунов на секунду обомлел, очевидно, ожидая моей истерики, или, наоборот, резкой перемены, что брошусь ему на грудь, выкрикивая: «Родненький мой, прости меня и спаси!». Конечно. Спешу и падаю.

Подняла бровь, намекая, что пора бы уже ответить, на что он повел челюстью, что смотрелось очень грозно, и сухо отчеканил:

– Добрый вечер, Ксения. Если проблемы с памятью, то напомню, что вчера уже познакомились. А второе, я не собираюсь ничего подписывать.

Пораженно застыла на месте, пытаясь принять его слова. Все благие мысли улетели в сторону. Что значит, он не будет подписывать?! Наследник обязан по договору выполнить все обязательства!

Повернулась к Алексею, чтобы он, как адвокат, подтвердил слова покойного, но мужчина не скрывал своего злорадства, приподняв бровь. То есть поддержки не будет? Как так?! Ведь есть брачный договор и письменные заверения. Что творится?

Вновь посмотрев на Тараканова, отмечая на его лице радость и предвкушение, отвернулась. Сволочь! Все мужики сволочи. Закусила губу, чтобы сдержать порыв ярости, и заострила внимание на наследнике, ожидающего представления, если судить по прищуру глаз. Распрямила плечи и резко отчеканила:

– На каком основании? Как я понимаю, вы идете против воли отца, и договоренности, подписанной три года назад в здравии и в трезвом уме?

– Сомневаюсь, что в здравии и трезвом уме, если решил оставить беременной девчонке сумму в два миллиона на несчастное кафе, при этом оплачивая ее учебу и обеспечивая чужого ребенка.

Сказать, что это был шок, ничего сказать. Мгновенно во мне вспыхнуло все: негодование, ярость, гнев и злость. Сердце остановилось и вновь заработало, выдавая мощный толчок, отчего грудную клетку охватила боль. Вздохнула и прорычала:

– Сергей – сын Андрея Михайловича по его желанию! Есть свидетельство о рождении. А по поводу ваших претензий… есть брачный договор, заверенный нотариально.

– Читал, но там нет ничего в вашу пользу! После нашей встречи я досконально изучил все документы, и утром уточнил данный вопрос с адвокатами и нотариусом, – нагло заявил он, хищно вглядываясь в мои глаза, с таким превосходством, что хотелось заехать по его лицу. Но это отходило на второй план, главное, я не понимала, почему он лжет. Ведь я читала все документы! Там четко прописаны важные для меня моменты. Пока лихорадочно вспоминала, услышала: – У меня есть все основания считать этот брачный договор глупым розыгрышем. Могу точно сказать, что моего отца ввели в заблуждение именно вы – лицемерка и содержанка. И пусть он повелся, но понимал, что поступил неправильно, поэтому поставил главное условие – подпись наследника, зная, что я все проверю и не допущу такую ошибку. Завтра мои адвокаты…

Не слушала… Не могла. В голове стоял шум, виски сжимало от жестоких, лживых слов. В одно мгновение почувствовала себя ничтожной, маленькой девочкой, которую можно было унижать только за то, что ее мать не пыталась жить лучше, плывя по течению, а вместе с нею и я жила в аду. Да, вернулась в то время, когда были только мои слова и невыносимая, унижающая нищета. А сейчас, когда я многого добилась с поддержкой Картунова, меня хотят лишить всего. Всего! Но как так, ведь я выполнила все, что положено по договору?! Этого не может быть!

Сглотнула, сдерживая порыв закричать. И понимая, что гневно сотрясать воздух бессмысленно, решила нанять специалиста, чтобы мне помогли с этим жестоким недоразумением. Даже не хотелось думать, что будет в том случае, если не смогу ничего доказать.

Встретившись с темно-карими глазами, излучающими ярость и искреннее презрение, что стало не по себе, сухо выдала:

– Поняла вас. Тогда завтра… я переговорю с адвокатом и подам исковое заявление, – обида подступила к горлу, и я поспешила повернуться к двери, добавляя в неизвестность: – Всего доброго.

Прошла несколько шагов и застыла на месте, слыша в спину:

– Я еще не закончил разговор.

Повернулась, отмечая, как огромный мужчина встал и расправил широкие плечи, отчего стал похож на огромного, опасного медведя.

Да не на медведя, а на сволочь он похож, который хочет лишить меня и моего сына всего! А это нечестно! Нечестно…

Сережа. Как же мы с ним? Нет, я не сдамся. Чтобы там Дмитрий не придумал с этим адвокатом, я докажу, что все не так. Я все честно выполнила и жду ответных действий, а не того, что происходит…

Нас хотят лишить всего…

Даже окоченела от этой мысли. Было нестерпимо думать, что мой малыш окажется в тех же условиях, что и я.

Нет, не окажется! Я не моя мать, и не дам нам скатиться в пропасть. Я сделаю все, чтобы найти выход, чтобы жить, а не существовать!

– Что-то забыли? – резко уточнила, сдерживая крик обиды, стараясь не показать, что нахожусь на пределе. Зачем? Порадовать этих паразитов? Обойдутся. Надо же… как они на меня… Такое ощущение, что искореняют лютое зло, то есть меня и моего сына.

– Да. Забыл. Вы не имели права переезжать в квартиру. Только после того, как подпишу бумаги, но так как я этого не собираюсь делать, то жить в моей собственности запрещено, – презрительно выдал он, люто смотря на меня.

– Желаете выгнать меня на улицу вместе с ребенком и отнять кондитерскую? – вежливо уточнила, понимая, что меня начинает трясти. Не могла я просто так об этом говорить. Не могла. Во мне все кипело от волнения и непонимания. За что так со мной?

– Отец в завещании вам и вашему сыну ничего не оставил. Вы ничего не имеете, – выдал мне приговор Дмитрий, отчего захотелось завыть, но я пораженно смотрела на него, прокручивая полученную информацию.

Ничего не понимала… Пыталась сконцентрировать, но в голове звучали слова мужа, утверждающего, чтобы я не беспокоилась, если даже с ним что-то случится, то подпись наследника – секундное дело. А сам… просто лгал. Слезы подступали к глазам, и не давали сосредоточиться. Дальше, слова что Дмитрий, слышались словно в тумане. – Так как будет судебный процесс, я разрешаю вам и вашему ребенку оставаться в особняке. Но хочу отметить, это чисто мое желание, так как я не выкидываю детей на улицу, а у вас ничего нет. Вы привыкли жить за чужой счет. По поводу кондитерской, вы всегда можете выплатить сумму, выданную вам моим отцом в виде кредита.

Пошатнулась, удивляясь, как еще держусь на ногах. Ужас, это то ощущение, что меня сейчас одолевало. Так страшно мне не было никогда. Раньше ведь была одна, а теперь со мной Сережка.

Нет, мне нужно все узнать. Это моя квартира! Я читала брачный договор, что за бред?

– Поговорим в суде, – проговорила и направилась вперед.

– И куда же вы, если можно узнать? – не успокаивался пасынок, желая добить.

– Можно! К себе домой!

– Сомневаюсь.

– Эта квартира куплена в браке специально для меня! И это можно доказать. Так что не нужно меня пугать.

– Один день. Сутки даю на то, чтобы собрались и переехали сюда, – отчеканил, а потом спокойнее добавил: – Ксения, поверь, я прочитал все бумаги, и там четко говорится, что эта квартира моя, но если захочу, то она перейдет к тебе и к твоему ребенку. Не понимаю, о чем ты здесь говоришь, – вновь повышая голос, гневно выдал он с таким видом, что я обманщица.

Резко повернулась к Алексею, считая, что он обязан сказать слова в мою защиту, и услышала лишь довольный тон:

– Это вы себе придумали про вашу квартиру. Ничего вашего нет, только в том случае, если наследник даст добро, чего я не могу себе представить. Так что уверен, вам о многом нужно подумать, в том числе и о том, где жить, ведь доброта Дмитрия Андреевича не говорит о том, что вы тут будете жить постоянно.