Город Суйфеньхэ. Помогайка. Экзотический детектив

– Ну и дела, – протянула Калина, – бывает же такое!

– Ну вот! А ты ревешь из-за пустяков! – ласково пожурила подругу Таня. – Представляешь, как им сейчас хреново? Особенно женщине! Она, наверно, уже размечталась о том, что купит, а…

– Слушай, Таня, – перебила ее Калина, – а ты когда это все увидеть успела? Я вот никогда ничего такого не вижу, все на твою долю достается!

– Когда ты фотографии искала, а потом перемигивалась с той женщиной!

– Не перемигивалась я, – обиделась Калина, – а подавала сигналы. Надо же было мне как-то обратить на себя внимание!

– Ну хорошо, хорошо, – примирительно похлопала подругу Татьяна, – самое главное, что мы уже в Китае! Сейчас передохнем, умоемся и ну сумки шмотками наполнять! Все, подымайся, мы приехали. Вперед, в гостиницу!

Глава четвертая

Убийство

Гостиница, где остановились Калина и Татьяна, называлась просто и незатейливо: «Ромашка». Калина быстро привела себя в порядок и минут через десять была уже готова. Выйдя в коридор, она долго ждала подругу у лифта, пока ее терпение не лопнуло. Вернувшись в номер, она хотела высказать, все что наболело, но застала подругу за странным занятием: Татьяна осматривала стаканы, считала полотенца и высматривала, нет ли пятен на постельном белье.

– Таня, – недовольно проворчала Калина, – ну неужели нельзя это сделать потом? Все равно, если обнаружишь, что чего-то в номере не хватает, то ничего куне не докажешь!

– Как это не докажешь?! Сейчас все осмотрю… Ты что, уже забыла, что за трещину в стакане, которым мы даже не пользовались, нам пришлось в прошлый раз уплатить пятьдесят юаней?!!! Красная цена этому стакану – пять юаней, а они.…Вот, нашла, – возбужденно закричала Таня, – видишь пятно на матрасе? А скажут, что мы испачкали! Зови куню!

– Может, не надо? – все еще надеясь на лучшее, возразила Калина, – там и куни-то на этаже нет. Во всяком случае, пока я сидела у лифта… Тань, мы по магазинам пойдем сегодня или нет?

Не обратив внимания на последние слова Калины, Таня выскочила в коридор, и, нисколько не стесняясь, начала выкликать куню. Кричала она громко и отчетливо, так, что, наверное, было слышно на всех десяти этажах гостиницы. Куня не появилась, зато было слышно, как зашебуршали и забубнили в своих номерах соотечественники. Калине было безумно стыдно, но Таня не успокаивалась. Она кричала до тех пор, пока запыхавшаяся куня не подбежала к Татьяне. На резонный вопрос, что случилось, Таня отвечать не стала, подхватив под локоть китаянку-блондинку, она ввела девушку в номер и почти торжественно показала той пятно на матрасе. Оглядев пятно, китаяночка кивнула и хотела выйти из номера, но не тут то было. Таня загородила собой выход.

– В ванной убери: там на полу валяются два грязных полотенца! И поменяй постель!

Полотенца были тут же убраны, а вот постель куня менять наотрез отказалась, мотивируя это тем, что до подруг в этом номере жили их соотечественники. Понадобилось много шума и угроз, прежде чем недовольная куня поменяла постельное белье. Калина участия в военных действиях не принимала, да этого и не требовалось: подруга, закаленная в боях с гостиничным персоналом, казалось, получала удовольствие, одерживая победу за победой, тогда как Калине хотелось просто провалиться на месте. Выйдя в коридор, Таня стала призывать в свидетели соотечественников, которые почему-то тут же затихли в своих номерах. Впрочем, победа была одержана, и настроение деве-воительнице уже никто не мог испортить. Вернувшись в номер за подругой, она сказала:

– Калина, ну сколько можно плакать? Все утряслось! Ну что еще случилось?

– Больше я сюда не поеду, – пытаясь успокоиться, медленно проговорила Калина, – каждый раз, возвращаясь домой, я забываю про все плохое. И каждый раз, приезжая сюда, – Калина разрыдалась в голос, – приезжая сюда…

– Ну ладно тебе, – прижав подругу к необъятной груди, прошептала Таня, – все будет хорошо! Ну что такого страшного случилось?

– Ты же знаешь, как я ненавижу все это, эти разборки! Это все низко, недостойно человека!

– Калина, а ты знаешь, что мы на обед опаздываем? – вдруг спохватилась Таня, хотя до оговоренного «времени икс» было еще полчаса. – Варвара опять будет на нас злиться! Иди умойся и побежали!

Калина ушла в ванную, а Таня еще раз пробежала глазами по номеру. Придраться было не к чему: куня ликвидировала все, что могла.

Спустившись на первый этаж, Калина боязливо оглядела вестибюль. Но все было тихо: китайцев, пытавшихся навязать свои услуги даже наперекор желаниям приезжих, не было. Таня все еще стояла в лифте, не в силах расстаться с разговорчивой китаянкой-лифтершей.

Наконец, лифт пошел наверх, а Таня подошла к подруге.

– Бедные девчонки! Нигде нам, женщинам, хорошо не живется! Представляешь, целый день, с восьми утра до шести вечера, на ногах – стоит здесь в лифте и…

– Тань, ну сколько можно? Ты мне уже столько пересказала душещипательных историй про бедных китайских девушек, что можно книгу написать! Неужели тебе интересно?

– А знаешь, как ее зовут, – не обращая внимания на брюзжание подруги, воодушевленно проговорила Таня, – ни за что не догадаешься! Ее зовут Тоня.

– И имя ей дала, конечно, русская учительница! Так же, как всем остальным Ирам, Аням, Машам и Борям.

– Нет, ну с тобой сегодня совершенно невозможно разговаривать, – терпение у Татьяны, наконец, лопнуло, – пойдем, может, после обеда подобреешь и успокоишься!

Обедали в ресторанчике, где блюдом дня были морепродукты. У Татьяны разбежались глаза, она с азартом потерла ладони. Калине же, как всегда, было все равно. Она относилась к пище равнодушно.

– Куня, – позвала официантку Татьяна, – мне тут не совсем понятно в меню! Сколько стоит блюдо с креветками? Двадцать юаней?

– Сейчас, – на ломаном русском ответила девушка, – я у хозяина спрошу!

Через несколько минут девушка уже стояла возле столика.

– Это старое меню, – сказала она и замолчала.

– И что, – спросила Таня, не дождавшись продолжения, – креветки-то сколько стоят?

Куня открыла меню и поднесла свой остро заточенный ноготок к строке меню.

– Тут написано, – чуть раздраженно пояснила она, недовольная тем, что ее «совершенный» русский не понимают, – читай!

– Тань, – встряла в разговор Калина, – пойдем в другой ресторан, их тут туча!

– Нет, – заупрямилась подруга, – хочу креветок, а еще краба и гребешков! Если все это есть в меню – почему не попробовать?

– Девчонка сказала же тебе, что меню старое!

– Пусть тогда принесет новое! Для чего она тут стоит? Давай, спроси у нее, сколько стоят креветки, у меня уже терпение кончается!

– Эй, куничка, – подозвала снова китаянку Калина, – мы хотим заказать блюдо, но не знаем, сколько оно стоит!

Куня вытащила сотовый телефон. Калина опешила, но потом поняла, что они используют сотовый, как блокнот для записи перечня блюд, которые заказывают туристы.

– Я пишу, – раздраженно проговорила куню, – говорите!

Таня с Калиной переглянулись

– А, была не была! – азартно проговорила Таня, – записывай!

Уже после первого блюда Калина поняла, что наелась, а блюда все несли и несли. И были они огромными, рассчитанными каждое человека на четыре. Так, во всяком случае, показалось Калине. Но Таня с блеском справилась с задачей, которую сама перед собой поставила. До окончания обеда было далеко, однако Калина позвала куню.

– Ты посчитай, пожалуйста, и принеси счет!

Куня кивнула и удалилась в недра ресторанчика

– Куда ты торопишься? – благодушно спросила Таня, – расслабься, Калинуша, отдохни от всех проблем!

Счет принесли. Калина прочитала его и оглянулась. В зале никого кроме них не было, иначе Калина подумала бы, что официантка ошиблась столиками.

В счете стояла безумная сумма – четыреста юаней. Калина еще раз вчиталась, но результат был тот же. Четыреста юаней.

– Калинка, – подала голос Татьяна, заметив растерянность подруги, – в чем дело?

– Вот, посмотри сама!

Но Таня долго смотреть не стала, бросив один взгляд на счет, она побагровела и заорала на весь зал:

– Куня, а ну иди сюда!

Разбирались минут пятнадцать. Прибежал хозяин и стал доказывать, что счет верен. Таня обратилась к куне, грозно приказав девушке повторить то, что она говорила, когда только начали разбираться с ценами в меню. Куня молчала.

Не добившись никакого ответа, Таня разбушевалась. Хозяин ресторанчика пригрозил вызвать полицию, если туристки не заплатят. Таня тяжело вздохнула, с полицией ей разбираться совсем не хотелось. Варвара, руководитель группы, каждый раз во время инструктажа напирала на то, что все конфликты с китайцами надо стараться решать миром и не доводить дело до полиции.

– Ну, что же, – тяжело вздохнула Таня, – денег мы с тобой взяли мало! На двоих, двести юаней! Я сейчас пойду в гостиницу за недостающей суммой, а ты посиди здесь!

Но, увидев растерянный взгляд подруги, Таня тут же решила по-другому

– Нет. Тебя нельзя здесь оставлять! Сделаем так: ты иди в гостиницу, попроси администратора открыть наш сейф и возьми юаней тысячу. Как возьмешь деньги – мухой сюда!

Калина ушла, а Таня с преувеличенным вниманием стала смотреть в окно. Прошло десять минут, потом двадцать, тридцать. Время приближалось к часу, а Калины все не было. Первый раз в жизни Таня растерялась: любимая подруга исчезла неизвестно куда, а она, Таня сидит здесь, как арестованная, и не может сдвинуться с места. Вдруг Таня услышала родную русскую речь:

– Слушайте, а давайте пообедаем сегодня здесь! Смотри, что написано: «Ресторан морепродуктов. Вкусно и недорого». И название ресторана такое миленькое «Гребешок».

Таню аж подбросило на месте. Ей стало жалко соотечественников. Как вихрь вылетела она из-за стола и кинулась к выходу

– Товарищи, – даже еще не разглядев тех, кто был перед ней, прокричала она, – не ходите сюда – здесь русских дурят!

Туристки, две очень похожие женщины, остановились

– А что случилось? – спокойно спросила одна из женщин

– Вот, – развела руками Таня, – сижу, как арестованная, жду подругу! В меню была одна цена за блюдо, а когда принесли счет, оказалось, что цена совсем другая!

– Инга, – вступила в разговор другая женщина, неприязненно покосившись на Таню, – да что ты ее слушаешь? Небось, покуражилась, посуду разбила, хозяин счет и выставил!

Таня растерялась. Таких нелестных высказываний в свой адрес она до сих пор не слышала.

– Нет, – чуть подумав, проговорила туристка, которую назвали Ингой, – мы не будем здесь есть. Ненавижу попадать в неловкие положения. А вам, женщина, спасибо, что предупредили. Пойдем, Рита.

Женщина, которую назвали Ритой, на прощание ожгла Татьяну злобным взглядом, и женщины удалилась. Однако Таня в недра ресторанчика возвращаться не торопилась. Она ненавидела чувствовать себя без вины виноватой. А за последний час ее оскорбили аж два раза. Отойдя на два шага от крыльца ресторанчика и стряхнув со своих мощных плеч птичью длань помощника хозяина, Таня завопила во всю мощь легких:

– Соотечественники, люди русские! Не ходите в ресторан «Гребешок»! Здесь русских дурят! В меню было указано двадцать юаней…

Соотечественники реагировали на пламенные речи Тани по-разному. Кто-то приостановился, а кто-то наоборот решил обойти странную женщину другой дорогой: благо дорог вокруг было великое множество. А Таня все кидала и кидала в воздух пламенные лозунги. Наконец, она почувствовала, что ее кто-то куда-то тянет. Оказывается хозяин ресторанчика, напуганный антирекламой, уже минуты две пытался привлечь внимание Татьяны к своей скромной особе.

С гордо поднятой головой, Таня по-королевски прошествовала в глубь ресторанчика.

– Двести юаней, – проговорил хозяин ресторана.

– Что? – грозно нахмурилась царица Татьяна.

– Сто пятьдесят, – сбросил цену китаец.

– Сто, и то из уважения к морепродуктам. Они мне родину, Владивосток, напоминают! Сто юаней и точка!

На том и порешили. Еще Татьяна распорядилась, чтобы все недоеденное, а недоеденного было блюда два с половиной, упаковать с собой.

Хозяин кивнул. Недовольная куня принесла контейнеры и палочки для еды. Швырнув все это почти в лицо Татьяне, она удалилась. Таня не любила унижать китайцев и не понимала, когда это делали другие русские, но тут в ней взыграла обида.

– Эй, куничка, иди сюда! – пробасила она на весь ресторанчик так, что стекла в ресторане зазвенели. Испуганная куня тут же материализовалась рядом со столиком.

– Ты мне что, предлагаешь самой еду в коробки перекладывать? – миролюбиво спросила Татьяна, – а ты тогда на что здесь? Снимай фартук, я сама теперь за тебя работать буду!

Но, поймав непонимающий взгляд официантки, Таня поняла, что до девушки не дошла вся тонкость ее юмора и, тяжело вздохнув, просто показала рукой на блюда и на контейнеры для еды.

– Переложи еду и баста! Мне еще за покупками надо идти, а я здесь застряла!

Выйдя на улицу, Таня огляделась. Эйфория от победы быстро улетучилась, как только Таня забеспокоилась о подруге. Всяческие ужасы тут же полезли ее в голову, хотя очень уже мощным воображением Татьяна не отличалась.

Такси сновали во всех направлениях. Шум от клаксонов стоял неимоверный. Как уже было сказано раньше, дорог, улочек, переулков, тропинок и тропок в славном городе, Суньке, было великое множество. И по всем сновало великое множество машин. Таксисты придерживались каких то своих, одним только им ведомых, правил дорожного движения. Запретов и стопоров для их величеств шоферов в этом городе не было. Удивительно, что при таком наплевательском отношении к правилам дорожного движения, аварий не было. Или почти не было. Отскочив от машины, которая чуть не наехала на нее, Татьяна забеспокоилась еще сильнее. Вдруг Калина, с ее вечной рассеянностью, попала в аварию, а она, Таня, идет и кичится своей ничтожной победой. Уже почти подойдя к гостинице, Таня увидела Калину, которая стояла перед перекрестком и пыталась перейти дорогу.

– Калина, – закричала издалека Таня, – стой там, не переходи, я сама к тебе сейчас подойду!

Преодолев в рекордно короткие сроки проезжую часть и чуть опять не попав под машину, Таня оказалась возле подруги.

– Ну и что случилось? – ласково спросила она, – Почему ты так долго не шла?

– Девушка администратор велела заполнить квитанцию. Я уже взяла в руки ручку, но вспомнила, что забыла очки в номере. Очки долго найти не могла, они завалились за подкладку. Когда нашла очки, оказалось, что квитанцию надо заполнять на английском языке. А ты знаешь, что я с этим языком не дружу! Мы вдвоем с администратором что-то накарябали, хорошо, что как раз подошел турист из Хабаровска, я его попросила, и он заполнил квитанцию. Вот деньги, а… Слушай, а как ты отделалась от хозяина ресторана? Убежала?

– Убежишь тут! Да ты не волнуйся, – успокаивающе похлопала подругу по плечу Таня, – пойдем, я тебе сейчас все расскажу!

После обеда, наконец, занялись шопингом. Калину тянуло побродить по многоэтажным магазинам, а Татьяне хотелось спуститься в подземку, где все товары были дешевле и продавцы готовы были торговаться до последнего. Решили разделиться. Татьяна уже почти спустилась в подземку, как вдруг услышала крики Калины, которая отчаянно звала подругу. Взлетев назад по ступенькам, она увидела подругу, которая пыталась вырваться из оцепления. Нищие тянули руки к Калине и, мешая русские слова с китайскими, что-то просили. Некоторые предлагали свой товар, поднося его прямо к глазам впавшей в ступор женщины. Одна из китаянок водила по руке Калины массажером, другая предлагала продать сумку, сшить шторы, а заодно вылечить зубы. Таня вклинилась в толпу, как ледокол. Один из китайцев, едва достававший до пояса женщины, попытался что-то сказать, но осекся на полуслове, подняв глаза на выразительно глянувшую на него Татьяну. Толпа рассосалась. Заведя Калину в первую попавшуюся кафешку, Таня выяснила, что все началось с того, что Калину обуяло желание подать милостыню нищему. Бедный мужчина не имел ни рук, ни ног. Он сидел возле большой железной миски и бился головой об асфальт.

– Калина, – серьезно посмотрев в глаза подруги, проговорила Таня, – это было твоей ошибкой! Нищим в этой стране не подают. Обрати внимание, соотечественники ни копейки им не дают. Ты думаешь, они такие жестокие? Нет, дело не в этом. Я не знаю, как остальные нищие, но вот этот мужчина был вором. Ему отрубили руки и ноги. Он отсидел в тюрьме. И государство не собирается каким-то образом поддерживать его. Увидев, что ты решила поделиться своими деньгами с нищим, другие, промышляющие похожим промыслом, решили, что они тоже достойны твоего внимания.

– Тань, я все поняла! – вдруг абсолютно спокойно проговорила Калина, – пойдем, уже вечер скоро, а мы еще ничего не купили!

Подивившись резкой смене настроения подружки, Таня хотела что-то сказать, но передумала. Решили так: с часик походят по подземке, а потом, остановят свое внимание на одном из крупных магазинов.

Сумки наполнялись с похвальной быстротой. Три раза возвращались в гостиницу. Выгружали товар и снова шли по магазинам. Незаметно настал вечер. Во время бесконечных подъемов и опусканий на лифте Таня узнала всю подноготную лифтерши Тони, а Калина просто улыбалась и кивала.

Настал вечер. До ужина еще оставался час, и Калина попросила подругу остановиться и полюбоваться красочным действием, которое развернулось на площади. На одной половине площади пожилые женщины и мужчины в красочных костюмах с веерами под национальную музыку выполняли упражнения. Было не совсем понятно, то ли это танец, то ли вечерняя гимнастика, но смотрелось все очень красиво. На другой стороне площади, на концертной площадке, пела молоденькая девочка, вокруг шумела и аплодировала молодежь. Музыка гремела с такой силой, что голосок китаяночки доносился еле-еле. А посредине площади танцевали пары. Пары были разного возраста. И музыка была разной: вальс, танго, фокстрот. И все это одновременно. Грохот стоял неимоверный. Много было детей, которые сновали между танцующими взрослыми, Таня улыбалась мамашам с грудными детьми, те улыбались в ответ и гордо поднимали детей над головой. Калина устала фотографировать Татьяну в обнимку с китайцами и их детьми. Вдруг Калина увидела красавицу в норковой шубке. В это время Татьяна рассказывала пожилой китаянке и столпившимся вокруг зевакам, что у нее во Владивостоке трое племянников. Калина бросилась вослед красавице, но, оглянувшись на море людей, колышущееся вокруг, испугалась, и бегом вернулась к Татьяне. Прошло лишь несколько секунд, но момент был упущен.

– Пойдем, Таня, – тянула подругу Калина, – мы ее догоним!

– Калинуша, – благодушно пробасила Таня, отцепляя руку подруги, – Сунька, конечно, город маленький, но в нем около шестидесяти гостиниц и вдвое больше кафе и ресторанов. Кстати, о ресторанах, – встрепенулась она, – нам с тобой пора на ужин. Подожди, покажу желающим фотографию моих племянников и пойдем!

Путь к ресторану показался для Калины очень длинным, за ними шла большая компания общительных китайцев, вдруг воспылавших дружескими чувствами к богатырше с русой косой. Впрочем, возле ресторана «Максим» компания рассосалась. Это был один из ресторанов, куда китайцев не пускали. Ужин прошел очень быстро. Магазины работали до 23 ночи и, наскоро поужинав, туристы разбежались по своим делам.

Ночь для Калины тянулась бесконечно. Несмотря на усталость и натруженные ноги, она не могла уснуть. Соотечественники никак не хотели успокаиваться. Кто-то кричал, кто-то матерился, потом началось выяснение, кто кого уважает, и закончилось действие хоровым пением русских народных песен. И все это под окнами гостиницы. Будто бы ночевала Калина не в китайской гостинице, а в деревне, где молодежь, возвращаясь с танцев в клубе, бурно обсуждала события прошедшего вечера. Орать и выяснять отношения закончили где-то к трем часам утра. Калина только начала засыпать, как кто-то постучал в дверь. На резонный вопрос Калины, кто там, за дверью помолчали, а потом робкий девичий голос на ломаном русском ответил, что это пришла куня – «б…».

Растолкав Татьяну, Калина хотела уже идти открывать дверь, но не решилась, когда вдруг услышала в коридоре дружное мужское ржание. Наскоро одевшись, Татьяна вышла в коридор и выяснила у присмиревших вмиг мужичков, что это их розыгрыш. Мужички решили пошутить и заказали в соседний номер китайскую девушку легкого поведения. Героиня истории оказалась маленькой, щуплой, слегка рябой, с обесцвеченными, то ли рыжими, то ли пегими волосами, и в мужских подштанниках. Девушка стояла и тряслась, а Калине захотелось подойти и тряхнуть кого-нибудь из мужичков. У Калины возникло желание, а Татьяна осуществила его, но по-своему. Увидев, что мужчины отсмеявшись, собираются вернуться в номер, она сгребла за шиворот ближайшего из них и сказала:

– Куда? А платить, кто будет?

– За что? – удивился мужчина, – мы же только пошутили!

– За то! За шутки надо платить!

Стряхнув руку Татьяны, мужчина попытался юркнуть в номер, но не тут то было, наскоро сориентировавшись, женщина закричала дурным голосом:

– Люди добрые, помогите! Да что же это делается? Оскорбили, скомпрометировали! Помогите, люди добрые!

Куня, дежурная по этажу, услышав знакомый Танин голос, съежилась и спряталась за стойкой. Та же, которая, назвала себя куней «б…», только стояла и хлопала глазами. Мужики спрятались за дверью, а Таня продолжала кричать:

– Неужели перевелись мужчины на свете? Бедную, одинокую, слабую женщину оскорбили, и никто не вступится и не защитит! Люди добрые, да что же это делается?!!!

Захлопали двери номеров, послышались недовольные голоса, из дверей начали выглядывать встрепанные головы.

– Паша, – вдруг закричала какая то женщина, – буди детей, собирай вещи, горим!

Ей в ответ забубнил мужской голос, но женщина не успокаивалась:

– Тебе лишь бы на боковую! Как же не горим, если женщина кричала? Я же слышала!

Началась суета в соседних номерах. Наконец, из номера, где жили шутники, вышел мужчина. Недовольно покосившись на Таню, он подошел к щуплой китаяночке, сунул ей в руку несколько юаней и подтолкнул к выходу.

Но не тут то было. Таню не устраивал такой исход дела. Заступив дорогу китаянке, она громко и отчетливо сказала мужчине:

– Извинись!

– Перед кем? – удивился тот.

– Перед ней! Девчонка, как может, зарабатывает на жизнь, а ты издеваешься!

– Да ты что, совсем рехнулась? Буду я перед китайкой извиняться!

– А ты знаешь, как девчонкам в этой стране тяжело живется? А может она второй или третий ребенок в семье? У нее нет паспорта. Она не существует официально ни для кого! Ее всю жизнь прятали по сараям, чтобы власти не увидели, а когда она подросла, родители отделались от нее, сплавив сюда, в Суньку!

Калина зарылась головой в одеяло, чтобы не слышать громовой голос подруги. А та продолжала свою речь, почерпнутую из долгих разговоров с лифтершами, продавцами, обслугой.

– Ну и кем бедная девочка может устроиться, здесь, в Суньке? Без образования, без паспорта? А ты издеваться над ней собрался? Извиняйся, иначе сейчас всем расскажу! Люди добрые, – чуть повысив голос, обратилась она к собравшимся полусонным людям, – этот человек…

– Хорошо, – испуганно согласился мужчина. – Я извиняюсь! И больше так не буду!

– Ты поняла? – ласково обратилась Таня к девушке, – он извиняется! Ты ничего не разобрала, бедная! Эй, куня, – обратилась она к дежурной, – да не прячься ты, все равно вижу! Переведи ей и скажи, что, если кто еще так попытается пошутить над ней, пусть она обращается ко мне! Поняла? А вы что столпились, – обратилась возмутительница спокойствия к соседям по этажу, – спать идите! Ну перепутала девочка номер, с кем не бывает! Молодая совсем и русского языка не знает! Идите, идите спать!

Через полчаса Татьяна уже спала. Было пять часов утра. От богатырского храпа женщины дрожали стены, а Калина лежала и плакала в подушку, боясь разбудить подругу. Но к шести часам утра заснула и она. Подруги спали и не слышали, как рано утром мужчины из соседнего номера тихонечко переговорили с куней и перебрались в номер на другом этаже.

Утром, пока Калина спала, Таня пробежалась по магазинам. Утро было солнечным, но морозным. Вернувшись в гостиницу, она обнаружила, что Калина все еще спит. Позвонила Варвара, руководитель группы и сообщила, в каком ресторане будет завтрак. Время шло, а Калина все спала. Когда Таня попыталась растолкать подругу, то обнаружила, что у Калины температура. Вероятно, высокая. Когда Калина, наконец, проснулась, оказалось, что волнения вчерашнего вечера не прошли для нее даром. У женщины безумно болела голова. При упоминании о завтраке, который ждет в ресторане, Калину стало тошнить. Растерянная Таня присела на край постели и задумалась. Ни одна поездка с Калиной не обходилась без происшествий. Либо в середине поездки, либо в конце, но подруга обязательно заболевала. Что интересно, дома, во Владивостоке, Калина вообще не болела. Даже инфекционные заболевания обходили ее стороной, а вот тут…