Никогда не сожалей

Девчонки смеялись наверху, собираясь в клуб, до меня доносились их визги при выборе одежды. Еще минута, и я присоединюсь к ним. Только осознаю эту правду. Рядом с ним я всегда жила и дышала.

– Ты ведь знаешь, что выглядишь немного как шлюха, – неуверенно рядом прозвучал голос Евы. Я же думаю, что ей было неприятно произносить это вслух, но знаю, что не сказать она не могла.

Мы ехали в такси в центр города, чтобы наконец расслабиться и немного потанцевать.

Я рассмеялась и кивнула подруге, и она, удовлетворенная моим ответом, отвернулась к окну, погружаясь вновь в свои мысли. Мой макияж и прическа натолкнули меня на мысль, что сегодня стоит быть кем-то другим. Не хорошей женой или подругой, а той, кем я могла бы быть в другой жизни, при других обстоятельствах. Мои подруги оделись более скромно, но меня это не смущало. Я была достаточно пьяна, чтобы рискнуть, Анна у нас не пьет из-за беременности, и те три бутылки шампанского на двоих с Евой были тем, что прописал бы мне доктор. Правда, большую часть выпила я одна, ведь Ева теперь хорошая девочка, Адам бы не одобрил плохого поведения своей невесты. Поэтому сейчас они обе и нервничали, смотря на меня. Их привычные черные джинсы и чуть более откровенные, чем днем, блузки совсем не говорили о том, что мы идем развлекаться. Я же хотела насладиться вечером свободы. Поэтому моё короткое серое платье едва доходило до середины бедра. Да это, наверное, и не платье вовсе, а скорее ночная рубашка, многие в таких спят. Легкий шелк и тонкие лямки, по самой кромке кружево. Под ним лишь такое же кружевное бельё черного цвета, которое совсем не сложно увидеть, если я двигаюсь. Я накинула теплое пальто, которое в клубе обязательно займет свое место в гардеробе. Я собираюсь веселиться всю ночь, именно поэтому и надела обувь без каблука. Танцевать – это единственное моё желание сегодня вечером.

Когда мы попали в клуб, он уже был заполнен людьми. Потные тела кружились в танцах и разжигали страсть друг в друге. Громкая музыка оглушала, и это значило, что мы сюда пришли не для того, чтобы разговаривать. Заняв местечко у бара, я заказала два шота текилы и воды для Анны. Впрочем, для нее это было нормально и до беременности, моя подруга не большой любитель алкоголя, ей нравится веселиться и без него. Мы с Евой проглотили напитки, которые разлились теплом по телу, и, повторив еще раз, двинулись втроем в самый центр танцпола.

Голова кружилась от ощущений, я двигалась в ритм сменяющейся музыке, прикрыв глаза и отдаваясь полностью танцу. Я поглядывала на улыбающихся Еву и Анну и была рада, что даже спустя годы нам весело всем вместе и мы умеем дружить и поддерживать друг друга несмотря ни на что.

– Анна устала, мы пойдем сядем, – голос Евы вернул меня в реальность, и я кивнула, но не пошла за ними, оставаясь в центре и вновь отдаваясь танцу. Мои бедра и руки жили своей жизнью, волосы разметались и липли к вспотевшему лицу, но мне было плевать. Я давно так не наслаждалась свободой. Во мне говорил алкоголь, и это было чертовски потрясающее ощущение.

Холодок пробежал по спине, и я резко открыла глаза. Что-то не так. Я огляделась. Вокруг танцуют девушки и парни, но я почему-то почувствовала что-то странное и перестала слышать музыку. Он здесь, я чувствую это на каком-то молекулярном уровне. Я вновь огляделась. Нет, этого не может быть. Мы живем в огромном городе, здесь тысячи клубов и баров. Сегодня субботний вечер, и я танцую в самом центре площадки, меня сложно увидеть. Нет, это лишь холодный ветер. Я вновь прикрыла глаза и попыталась расслабиться, но это странное чувство не покидало меня.

Неожиданно чья-то рука коснулась моего обнаженного бедра чуть выше колена. Впрочем, я знала, чья это рука. Мне не нужно было оборачиваться и смотреть в черные глаза мужчины. Я знала его прикосновения, а мое тело так реагировало только на него. Мои закрытые глаза видели сквозь черноту.

– Ты такая сексуальная сегодня, малышка, – его губы коснулись моего уха, и по спине пробежала дрожь. Он приблизился ко мне, продолжая двигать бедрами, подчиняясь такту танца и вовлекая меня в этот безумный водоворот. Я откинула голову ему на плечо, и руки сомкнулись на его шее, моя спина была прижата к мужчине, который знает, где меня найти даже в огромном городе. Я двигала бедрами, полностью повторяя его движения. Музыка заставляла двигаться все быстрее, но я и не смогла бы уже остановиться рядом с ним. Во мне говорил не только алкоголь, я была пьяна этими ощущениями, своими чувствами и тем, как Фабиан касается кожи за моим ухом, как эти легкие прикосновения отдаются во всем моем теле приятной волной возбуждения.

– Я хочу тебя, – вновь послышался его шепот возле моего уха, и он прижал меня к себе сильнее, доказывая свои слова. Я улыбнулась, но не могла позволить себе повернуться к нему лицом и посмотреть в глаза. Я знаю, что он чувствует, впрочем, как я очень хорошо понимаю и свои ощущения. Но это совсем неправильно. Это я знаю точно. Он сильно сжал моё бедро, задирая непозволительно высоко платье и ускоряя темп нашего странного танца желания, даже вожделения. Если бы я могла, то разорвала бы его на части. Его губы прошлись по шее, а пальцы очертили ключицы. По телу пробежала дрожь, и я резко развернулась к мужчине позади меня. Я открыла глаза и всмотрелась в его черноту. Они всегда такого цвета вне зависимости от эмоций. Зол он или, напротив, мягок, жаждет кого-то или увлечен чем-то, у него черные глаза. Впрочем, как и душа.

– Только потому, что не можешь получить, – прошептала я ему на ухо, хотя скорее кричала, чтобы перебить музыку, встав на мысочки и задевая губами мочку его уха. Я знаю, что говорю, потому что со мной происходило то же самое всего год назад. Я так его хотела, потому что не могла получить. Но теперь в нашей жизни совсем другие правила. Впрочем, их тоже можно нарушать.

Я чуть отдалилась от мужчины, всматриваясь в лицо, чтобы понять, долетели ли до него мои слова или нет. И только заметив луч понимания, набросилась на его губы в самом жадном поцелуе, который могла от себя ожидать. Он, кажется, не понял, что происходит, потому что не отреагировал, лишь секунды спустя пришло осознание происходящего, и мужчина сгреб меня в охапку, прижимая к себе и терзая мои губы самым ненасытным поцелуем. Его губы, зубы и язык творили в моем рту акт жертвоприношения. Он делал меня такой живой, что я терялась в этом ощущении.

Но нарушив правила один раз, стоит возвращаться в реальность. Я оторвалась от Фабиана и, резко развернувшись, протолкнулась сквозь толпу, убегая от него и своих чувств.

Мне требуется воздух или хотя бы тишина. Слава всем святым, туалет был свободен. Не знаю, где подруги, впрочем, они сейчас мне ничем не помогут. Черт, что я вообще творю?

Я всмотрелась в лицо девушки в зеркале. Это не я. Я так не поступаю и никогда не поступлю. Я замужем. Я поправила потекшую тушь под глазами и распустила уже выбившиеся пряди из прически. Я действительно выглядела как шлюха, уже совсем не немножко.

Тушь под глазами, несмотря на то что я её вытерла, достаточно видимые оставила следы, блеск больше не был на губах, он был везде, кроме губ. Потное лицо и волосы, прилипшие к нему. Мой наряд действительно был слишком откровенным, и только сейчас я это поняла. Я провоцирую саму жизнь против себя. Хорошие жены говорят с мужем по скайпу вместо того, чтобы целоваться в клубе с каким-то мужиком. Да, сейчас он именно такой, никто в моей жизни. Я не должна примешивать старые ощущения от него в мою новую реальность. Я плеснула холодной воды в лицо. Хуже уже не станет, но, может, наконец я приду в себя? Я собиралась найти подруг и отправиться домой.

Распахнула дверь и даже не успела понять, что происходит, как оказалась зажатой чьим-то телом в крошечном помещении в темноте. Сюда даже звук музыки почти не долетал. Вокруг меня лишь громкое, тяжелое дыхание, которое не внушало ничего хорошего в будущем.

– Думаешь, можешь вот так просто уйти? – его губы коснулись моего уха, и по телу вновь пробежала волна возбуждения.

– Не делай этого, прошу, – взмолилась я, но понимала, что это абсолютно бессмысленно. Я не смогу остановиться.

– Никогда, – он был совсем близко, и едва слова сорвались с его уст, как губы набросились на мои, повторяя то, что происходило несколькими минутами ранее на танцполе. Он терзал меня, подчиняя своей воле. Его пальцы впились в ягодицы, вжимая в себя с силой. Он прикусил мою губу, и я почувствовала металлический вкус крови во рту. Он жесток, черт, мне это даже нравится. Его пальцы сильнее сжали ягодицы, так что я вновь почувствовала боль, но сама лишь плотнее вжалась в него. Я отстранилась, надеясь посмотреть на мужчину, из-за которого нарушаю все запреты, но не могла увидеть ничего. Может, темнота решила предать меня и больше не подарит покой и спасение?

– Ты себя очень плохо ведешь, – мой шепот нарушил тишину, и я услышала, как Фабиан усмехнулся. Это относится к нам обоим. Моя рука сжала его член сквозь штаны, и я услышала, как он громко выпустил воздух.

Я медленно расстегнула его ширинку и, спуская брюки по ногам, опустилась на колени перед мужчиной, отдавая себе отчет в том, что я делаю лишь то, что хочу сама. Это же почти не измена. Он меня ведь не трогает. Ну, почти не трогает. Я не видела перед собой ничего, и это было в сто раз острее, чем я могла себе представить. Я чувствовала вкус Фабиана на своих губах и языке, чувствовала его силу. Его пальцы впились в мои волосы, накрутив их и задавая темп движения моего рта по всей его длине. Это самое безумное, что я делала в жизни, и самое неправильно-прекрасное. Он громко ругался, оставляя в воздухе свои слова, которые мне нравились и от которых я заводилась лишь сильнее.

– Черт, что ты делаешь со мной? – громко выругался Фабиан и двинул бедрами с силой, оставляя свой вкус у меня во рту. Я отстранилась и поднялась с коленей, вновь оказываясь на одном уровне с его грудью, касаясь губами шершавого подбородка Фабиана.

– Дай мне прикоснуться к тебе, – взмолился он и сжал мою грудь сквозь платье, отчего из моего рта вырвался стон.

– Нет, – единственное, что я сказала, выскальзывая из комнатки и закрывая за собой дверь. Он остался там, а мне нужно срочно ретироваться, пока я не сделала еще что-то, куда более неправильное и глупое. Я даже не могу списывать все на алкоголь, ведь я уже не пьяна. Это все он. Нет, черт, это все я. Я хотела этого, желала этого уже слишком давно. Я ужасная жена, ужасный человек. Тогда почему на моем лице эта странная улыбка и почему я чувствую себя такой живой?

– Я устала, поехали домой, – рухнула я на диван рядом с подругами.

– Ты где была, мы тебя потеряли, звонили уже раз сто, – недовольно проговорила Ева, вставая с дивана и помогая встать Анне.

– Не слышала, мы же в клубе, танцевала, – слишком быстро выговорила я, двигаясь за подругами к выходу.

– Ну да, – лишь услышала я от Евы.

Я никогда им не врала, ну или старалась делать это пореже. Но сейчас я вру не только им, теперь я предала мужа, себя, свои правила и идеалы. Я отвратительная, лицемерная, жалкая лгунья и изменница.

Мой телефон пискнул, в то время как мы подъезжали к моему дому в такси. Я знала, от кого это, и поэтому попыталась не радоваться входящему сообщению.

– Кто тебе пишет так поздно? – на меня обернулась Ева, и в её глазах блеснуло что-то недоброе.

– Дэвид, скучает, – на автомате выпалила я вторую ложь за этот вечер и замерла в надежде почувствовать укол совести. Но нет. Внутри все молчало. Лишь бабочки в животе затрепыхались своими крылышками.

Фабиан: Теперь оказаться внутри тебя – моя цель номер один. Игра началась, малышка.

Я сглотнула. Это уже больше похоже на угрозу. И я в предвкушении от этой игры.

Глава 6

Я обещаю, что больше никогда не притронусь к алкоголю. Боже, как безумно болит голова! Я не могу пошевелить ни пальцами ног, ни рук, я молчу про то, что даже не пытаюсь открыть глаза, которые слиплись, будто склеились клеем «Моментом». Я лишь чувствую, как солнце проникает через окна и освещает лицо, становится даже тепло несмотря на то, что солнце зимнее. Но как же больно даже морщиться от яркости света! Я пытаюсь подвинуться на кровати, но понимаю, что даже такое малое движение отзывается лишь еще большей болью во всем теле. Из моего рта вырываются стоны, и я замираю. Вот. Так мне совсем не больно. Только дышать и не двигаться, это будет самое лучшее сейчас.

Интересно, сколько времени?

Так, надо вспомнить, что вчера происходило. В моей голове полный кавардак, и я боюсь напрягать извилины, вдруг это тоже отзовется болью. Нет, вроде все хорошо. Итак, что было вчера.

Три бутылки шампанского, которые я уговорила почти в одиночестве. Затем еще несколько шотов в баре, кажется, не так уж и много. А потом? Боже, потом я сделала то, о чем стоит жалеть. Я помню губы Фабиана, помню его запах и его вкус. Черт, эти воспоминания причиняют боль, надо избавиться от этого срочно.

Я рискую открыть один глаз и обвести комнату взглядом – это максимум, что я сейчас могу сделать. Так, я дома, в своей кровати и, кажется, одна. Это не может меня не радовать сейчас. Я предпринимаю попытку открыть еще один глаз и смотрю на белый потолок, стараясь привыкнуть к новой порции боли. Я точно больше никогда не буду пить.

Я лежу поперек кровати, поджимая под себя одеяло и пустив слюни на подушку Дэвида. Ну хотя бы ночью я думала о собственном муже. Надеюсь, я скучаю по нему и поэтому так прижимаю его подушку к себе. Мне нравится такое объяснение, я оставляю его в своей голове.

Снизу слышится звон посуды, и я вскакиваю с кровати так резко, это движение сказывается болью во всем теле, и я стону от неприятных ощущений, вновь падая на кровать. Нет, это было совсем не правильно. Я прислушиваюсь к звукам снизу. Дэвид не мог вернуться, мне через неделю лететь к нему в Нью-Йорк. Больше ни у кого нет ключей от нашего дома, хотя я и подумывала отдать их подругам или хотя бы отцу. Тогда это, наверное, воры. Воскресные ранние утренние воры, которые собираются украсть у меня посуду с кухни. Я рассмеялась собственным глупым мыслям, что вновь причинило мне лишь боль.

– Что, пьянчужка, проснулась? – в комнату с криком ворвались подруги и рухнули на кровать по обе стороны от меня, заставляя меня нечленораздельно выругаться и прикрыться подушкой, отгораживаясь от них.

– Открой личико, – рассмеялась у самого уха Ева и отбросила подушку с кровати.

– Давненько не видела тебя в таком состоянии, Али, – протянула мне стакан с какой-то зеленой жидкостью Анна. Её лицо говорило громче слов. Я выглядела паршиво, наверное, примерно так, как и чувствовала себя сейчас.

– Почему вы у меня дома? – смогла я связать слова после выпитого зеленого зелья Анны. Это, видимо, какой-то волшебный нектар, потому что хотя бы боль из головы куда-то начала исчезать и теперь малейшее движение не отзывалось пульсирующей болью в висках. Я благодарно передала подруге стакан и села в изголовье кровати, поправляя одеяло и подушки.

– Остались у тебя, не бросать же пьянчужку в таком состоянии одну, – вновь рассмеялась Ева, всматриваясь в мое лицо, – выглядишь как зомби.

– Спасибо, – пробубнила я себе под нос и предприняла попытку встать с постели и пойти в ванную, чтобы посмотреть на себя, но подруги удержали на месте, протягивая новую порцию зеленого зелья Анны.

– Веселый выдался вечерок, было что-то интересное? – вперила в меня взгляд Ева.

Я чувствовала, что ей что-то известно или она видела, что происходило на танцполе. Но решение пришло моментально в мою голову. Отрицать все без остановки. Ничего не было. Никогда не будет, и вообще это был лишь плод моего воображения и больной фантазии.

– Ты же была там, ничего интересного, – промычала я в стакан, который моментально опустел и был отставлен к первой порции снадобья для алкоголиков.

– Ну, мало ли, мы что-то пропустили.

– Танцы и слишком много алкоголя, как в старые добрые времена, – снова я обрела голос, но теперь он выдавал меня с потрохами. Когда я вру подругам, он становится неестественно высоким, будто мне защемили что-то очень важное. Но я уже не могу развернуться назад, теперь только вперед, в полную отрицаловку произошедшего.

– Ну как знаешь, – отвернулась сестра и соскочила с кровати.

– Ева, ну что ты в самом деле, не видишь, ей плохо? – как всегда, заботливая Анна была на моей стороне.

– А я что, я вообще ничего, – примирительно подняла руки вверх сестра и отошла к комоду с моим нижним бельем.

– Давайте позавтракаем, и мы уже поедем?

Я кивнула на вопрос подруги и последней встала с кровати. Ева кинула в меня пару чистых трусов и лифчик.

– Оденься только, – хмыкнула она и вслед за Анной вышла из комнаты, оставляя меня одну.

Только сейчас я поняла, что стою абсолютно голая. Когда я только успела вчера раздеться? Быстро надела любезно брошенные в меня Евой вещи, накинула поверх длинную шелковую рубашку, в которой обычно хожу по дому в выходные. Этот день не должен был стать исключением. Учитывая события вчерашней ночи, я прописываю себе постельный режим без звука.

Войдя на кухню, увидела уже ждущих меня подруг, стол был накрыт на троих для завтрака, о котором только можно мечтать. Поджаренные тосты, булочки из пекарни, мои любимые с лимоном, хлопья и, конечно же, свежезаваренный кофе.

– Оставайтесь со мной жить, – радостно присвистнула я, присаживаясь на высокий стул и делая первый, самый божественный, глоток кофе.

– И не мечтай, – пробубнила недовольная Ева и принялась поедать свой тост, стараясь не смотреть на меня.

– Девочки, не ссорьтесь, – строго проговорила Анна, как и всегда вставая между нами неким барьером. Я знаю, что она любит нас одинаково, поэтому ей так сложно быть нейтральной стороной, просто другого варианта у Анны, к сожалению, нет.

Мы завершили завтрак в почти гнетущем молчании, и если бы моя головная боль не возвращалась бы, я, наверное, больше уделила внимания недовольству Евы и тому, что не могу сейчас сказать правду о вчерашней ночи. Хотя, думаю, я в принципе не смогу сказать эту правду.

– Позвони вечером и пей побольше жидкости, а лучше поспи еще, – заботливая Анна стояла на пороге и обнимала меня, будто мы прощались на сто лет. Ева уже нетерпеливо сидела в такси и смотрела на нас будто на больных. От нее я удостоилась лишь «покеда». С этим мы разберемся после того, как мне станет лучше.

– Спасибо, мамасита, – пошутила я, еще раз целуя Анну в щеку и продолжая махать, даже когда такси скрылось за деревьями.

Я не успела сделать и пару шагов по лестнице в свою спальню, как резкий стук в дверь остановил меня и заставил вернуться и распахнуть дверь снова.

– Что-то забыли? – проговорила я, думая, что это подруги вернулись, забыв что-то у меня дома.

Но это были совсем не они. Дверь хлопнула, и только в этот момент я поняла, что стою, спиной вжавшись в перила, и смотрю на самого нежеланного гостя в этом доме и не могу дышать.

– Я вчера кое-что забыл, – прорычал он возле меня так, что я действительно испугалась этого голоса.

Его жадный взгляд прошелся по мне так, что по спине пробежала дрожь. Только сейчас я вспомнила, что хожу по дому лишь в легкой розовой шелковой рубашке мужского покроя и трусиках, которые, слава богу, не видны из-под слишком короткой рубашки. Я поморщилась от его жадного взгляда и выпрямилась, надеясь создать хоть малую иллюзию уверенности.

– Сомневаюсь, что ради этого стоило приходить ко мне домой, – хмыкнула я в лицо Бойлу, стараясь держать себя в руках и не показывать, насколько я в ужасе от того, что он сейчас здесь, передо мной, в доме, где я живу с мужем, к которому испытываю весьма теплые чувства, кстати.

– Ради этого я бы и тысячу миль прошел пешком, не то что проехать пару на машине и подождать, когда твои подруги наконец провалят, – со злой улыбкой проговорил мужчина, не отводя взгляда от моей шеи, так что я с трудом сглотнула.

Я была такой маленькой рядом с ним и чувствовала всю беззащитность и шаткость моего положения. В принципе, он может делать со мной все что угодно, и никто по большому счету даже не услышит мои крики. На тот случай, если бы я все-таки стала кричать, хотя очень в этом сомневаюсь.

Во взгляде Бойла было нечто такое, что заставляло меня храбриться и прикидываться уверенной в себе, той, из-за которой он мог бы приехать и нарушить все правила и запреты.

– Может, отойдешь? Ты нарушаешь моё личное пространство, а еще лучше просто уйди. Ты зря пришел. Я вчера все сказала, ты не получишь того, что хочешь, – не знаю, откуда во мне взялись силы, чтобы сказать ему это. Глаза в глаза, и я теряюсь в омуте черноты, это мой личный ад, в котором я сгораю и готова пройти все круги, лишь бы ощутить вкус его губ на своих.

– Ты не только сказала, малыш, – он приблизился непозволительно близко, впечатывая меня в перила так, что становится больно. Но я продолжаю делать вид, что я храбрая, и пытаюсь даже не морщиться от неприятных ощущений. Я смотрю ему прямо в глаза и умоляю всю внутреннюю силу держать себя в руках, – но и весьма красноречиво показала, – его пальцы прошлись по моей щеке, и я все же поморщилась. Это не были нежные прикосновения, от которых таешь и робеешь, его пальцы были жесткие и шершавые, он будто проверял, насколько я могу быть податливой и покладистой, хотя, возможно, лишь проверял, как быстро я начну брыкаться. Но я не сделала ни того, ни другого. Просто продолжала смотреть на него и умоляла себя не чувствовать ничего к этому ужасному человеку.

Но черт, как же это было сложно!

Не знаю, что это было, но внутри какая-то часть меня кричала и билась в истерике маленького ребенка, наевшегося сладкого, внутренний ребенок был счастлив получить желаемое. Он хотел вдоволь наиграться, получить от заветной игрушки максимум удовольствия. Но если бы дело было только в приобретении удовольствия от желаемого, я бы не стала и думать, просто выгнала бы Фабиана из своего дома и своей жизни раз и навсегда. Нет, рядом с ребенком внутри меня жила еще и надежда, девушка, которая продолжала любить и верить, которой нужен был лишь пинок, чтобы проснуться и её чувства снова бы прорвались наружу. Вот она, ужасная правда. Как бы я ни старалась, что бы я ни говорила. Два самых ужасных создания внутри меня были счастливы тому, что Фабиан сейчас здесь, и его прикосновения не доставляли мне неудобства, я наслаждалась, и мне нравилось, что ему хочется меня не меньше, чем мне его.

– Я была пьяна, и ты не можешь думать, что это серьезно, – я решила сохранить хотя бы малую часть самоуважения и попыталась убрать руку Бойла от своего лица. Но она тут же переместилась на открытый участок кожи на моем бедре, и я вновь задрожала.

– Какая же ты лгунья, Алиса, – он усмехнулся, и я почувствовала его дыхание возле себя, едва ощутимые прикосновения губ к моей коже, и я вздрогнула от водопада странных чувств.

– Что ты делаешь, – прошептала я одними губами и закрыла глаза, потому что смотреть в его я больше не могла найти в себе сил. Я больна, мне нужно лекарство от Фабиана Бойла, а может, самое время признаться в том, что пора пообщаться со специалистом, который лечит разбитое сердце.

Я ведь должна его ненавидеть, должна презирать все, что с ним связано. Он разбил моё сердце, он причинил мне страдания, и именно из-за него я несчастна. Была. Я должна помнить, что я замужем и у меня есть муж, который старается делать меня счастливой каждый день.

Но это лучше любого алкоголя, наркотика или даже самой вкусной в мире шоколадки.

Его нежные, едва ощутимые поцелуи прокладывали дорожку по шее и ключицам, он задевал чувствительную кожу своей отросшей щетиной и царапал её, оставляя едва заметные следы, но я буду их видеть, я буду знать.

Его пальцы сильно впились в бедро и заставили сомкнуть ногу у него на поясе, в то время как настойчивые губы Бойла опускались ниже и прикусили кожу на груди через тонкую шелковую ткань, так что я громко выпустила воздух из легких и простонала. Фабиан усмехнулся и прижал меня к своему паху, явно давая понять, чем он намерен закончить этот день.

Нет, нет, это все совсем неправильно. Еще минутка, и я оставлю все это. Я обещаю, что обязательно остановлю, еще поцелуй, и точно конец.

Я укусила его за мочку, принуждая Фабиана посмотреть на меня. Его глаза заставляли меня забыть обо всем и желать только его одного.

Но это все совсем неправильно. Я собрала все силы, что у меня были, и выставила руки вперед, стараясь оттолкнуть мужчину.

– Ты не получишь то, что хочешь, лучше уходи, пока не совершил ошибку. Иди расслабься с женой, – закончила свою злобную речь я и поправила короткую рубашку, стараясь прикрыть что-то невидимое, может, свою честь и достоинство? А они вообще у меня остались?

– Ей тоже хватит, – усмехнулся мужчина и попытался приблизиться ко мне, но я смогла пригнуться под его руками и выползти из-под него и уберечься от его внимания. Я проскользнула на кухню, где надеялась оказаться в безопасности от этого чудовища.