Империя Цин и пленники Храма Судьбы

По ощущениям Сухэ наступила уже полночь, выходило, что его путешествие по ущелью длилось уже около пяти часов, и он в этот момент въехал в третий круг ледяных коридоров. К этому времени даже его могучие силы были почти на исходе, да и богатырские кони явно устали в пути. Но всё равно останавливаться было нельзя. А третий круг коридоров оказался самым протяженным по длине, да и скорость передвижения Сухэ существенно снизилась. Но он упорно продвигался всё дальше вглубь ледяного царства смерти, лишь изредка останавливаясь, чтобы переменить коня и дать животным корм. И тут стало светать, и молодой воин увидел, что он подошел к входу в тот самый лабиринт, который являлся конечной точкой его путешествия в ущелье.

Здесь он спешился, дал коням корм и привязал их у входа в лабиринт, а сам закрепил специальную нить и стал продвигаться вглубь лабиринта, раскручивая постепенно клубок. В лабиринте между тем постепенно стало намного светлей, чем было, и Сухэ увидел, то, что он не является природным объектом. Лабиринт был развалинами какого-то исполинского помещения, построенного высокоразвитой цивилизацией. И огромные залы его были полны трупами невиданных им представителей человеческих рас и останками тех существ, возле которых ему пришлось проехать ночью. Сухэ сразу понял, что некоторые из тех те существ, кто нашел свой конец здесь, во многом отличались от тех существ, мимо трупов, которых он ехал всю эту безмерно холодную ночь. Это было ясно, несмотря на то, что за те многие века и тысячелетия, которые прошли после их кончины даже мрамор и гранит их зданий и сооружений рассыпался большей частью в прах, что было говорить о том, что тела их превратились практически в бесформенные ледяные фигуры.

Сухэ продолжил обследовать лабиринт. Количество залов, заваленных трупами, в нем было просто неисчислимым. От открывшейся перед ним невероятной картины Сухэ забыл о своей усталости. Дорога его поисков повела молодого воина вверх по стершимся от времени ступеням лабиринта. Сухэ долго поднимался по этой лестнице, сотворенной из неизвестного ему сверхпрочного материала, который сумел сохранить свою прочность через мириады лет. И в какой-то момент он оказался на открытой древней смотровой площадке. С этого места открывался удивительный вид на ущелье Прохладное кладбище. И обозрев эту картину, Сухэ вдруг явственно увидел то, что здесь произошло в те незапамятные времена, когда это ущелье стало царством торжествующей смерти.

Сухэ увидел огромный город, в котором живут многие сотни миллионов живых человекообразных существ. В этом городе работают таинственные агрегаты, которые создают в этом месте теплый, мягкий климат вечного лета. В этом месте созданы самые райские условия для его обитателей. Но сейчас город готовится к обороне от врага. Построены несколько рядов обороны. Первый ряд, самый эшелонированный составляют специально созданные гиганты, с которыми невозможно соперничать ни одному человеку, ни в силе, ни в выносливости, ни в мощи, не в живучести. Эти монстры способны уничтожить любую самую сильную армию без особого труда. С ними никто не может сравниться в силе.

Следующий круг обороны составляли маленькие существа, обладавшие невероятными боевыми способностями. Они уступали гигантам в физической мощи, но по уровню своих боевых возможностей были ничуть, не слабея их. А так как мелких тварей было значительно больше, чем монстров, то суммарно их боевая сила была больше. И последний круг обороны составляли огромные человекоподобные монстры. И тут Сухэ увидел, словно в тумане, как враг двинул на штурм первого круга обороны несметное количество подобных же монстров. Первая фаза сражения, шла несколько суток и в результате её все монстры защитники города погибли до одного в бою. В тот момент в лабиринт кипел мириадами жизней разумных и высокоразвитых существ. И после известий о падении первого круга обороны в нем чуть было не началась всеобщая паника.

Но население руководители успокаивали тем, что вторая линия обороны значительно более мощная, чем первая и враг с нею не сможет справиться. И тут врагу заградила дорогу гигантская армия мелких тварей. Но и здесь неприятель смог бросить в бой таких же боевых тварей. Бой шел снова несколько дней. И снова победа осталась за врагами города. И вот бой закипел уже на третьем рубеже, где снова враг смог кинуть в бой превосходящие силы самых мощных своих монстров в бой. И вновь враги города праздновали успех. И тогда в лабиринте прекратилась паника, и все кто в нем был, приготовились дорого продать свои жизни. И враг тоже понимал важность последнего штурма. В бой им были брошены все наличные силы. Именно потому здесь в лабиринте и было такое огромное количество самых различных тел, принадлежавших самым разнообразным существам. Но, несмотря на то, что могущественный город пал, а его жители исчезли с лица земли, враг не смог воспользоваться результатами своей победы. Высшие руководители лабиринта в последний момент успели применить оружие способное уничтожить всё живое. Они, запустили огромные железные стрелы, которые долетели до городов врагов и стерли их с лица земли вместе со всеми жителями. И последний взрыв разрушил часть лабиринта, но убила всех существ в ущелье не он, а некая невидимая энергия, от которой не было никакого спасения. Эта энергия продолжала оставаться смертоносной и по сей день, и оставаться тут надолго было нельзя.

Всё это промелькнуло перед глазами Сухэ в мгновение ока. Открывшаяся тайна ущелья глубоко взволновала его. Но нужно было найти живого мертвеца. Сухэ вспомнил слова ламы о том, что мертвецов в лабиринте живых много и они сами будут искать живого в этом царстве мертвецов.

Но никого не было. И в тот самый момент, когда Сухэ стал терять последние свои силы, он вдруг внезапно услышал детский плач. Сначала он вздрогнул, посчитав, что плач является порождением его воображения. Но вскоре плач повторился. И тогда Сухэ бросился туда, откуда раздался этот звук. И вскоре он попал в зал, где на полу среди груды трупов различных существ сидел совсем маленький мальчик, закутанный в старый латаный халатик, похожий внешне и по одежде на монгола. Увидев Сухэ, мальчик открыл радостно рот и явно хотел начать свой рассказ, но с невероятной скоростью молодой воин заткнул свои уши смазанными в лечебной мази кусочками войлока. А затем Сухэ посадил ребенка в специальный мешок и сразу же поспешил отправиться в обратный путь. Он по нити быстро вышел из лабиринта и, забрав своих коней, направился к выходу из ущелья. На этот раз дорога оказалась намного быстротечней, ибо ледяной ветер из ущелья не замедлял движения, а наоборот словно толкал в спину, требуя как можно быстрее покинуть незваным гостям это заповедное сакральное место.

И вскоре Сухэ оставил ущелье позади себя и у выхода из него повстречал своего проводника. Солнце было еще высоко, и Сухэ принял решение, не теряя времени даром, сразу же отправиться в город. И ранним утром следующего дня Сухэ с добычей стоял уже около своего духовного учителя.

Учитель спросил:

– А там еще кто-нибудь был?

Сухэ ответил:

– Нет. Это вряд ли. Я всё там просмотрел.

При этих словах учитель горестно покачал головой и сказал:

– Мы могли опоздать. Из бессмертных наших героев и духов хранителей среди живых мертвецов уцелел только один этот безухий мальчик поэт. Если бы и он исчез, то тогда наше дело было бы окончательно пропавшим. Но сейчас у нас все же есть возможность для спасения и возрождения.

Закончив речь, лама взял мешок и с ним удалился в свои особые покои. Сухэ было приказано отдыхать до особого распоряжения духовного учителя. Через день учитель вызвал Сухэ к себе и сказал ему о том, что пришло ему время отправиться в Россию, к берегам Каспийского моря.

Глава 5

Перед дорогой духовный учитель решил провести специальный буддийский ритуал, который должен открыть воину двери Храма Судьбы. В небольшом храме при резиденции учитель вместе со своими учениками читали мантры, а Сухэ сидел на скамейке перед ними. Под воздействием чтения священных текстов Сухэ впал в странное состояние полусна. Вдруг он увидел перед собой бескрайний простор степи, объятый со всех сторон гигантским пожаром. И вот всё это море огня медленно, но неотвратимо надвигалось на него. Время от времени из бушующего пламени пожара прямо на воина выскакивали самые разные существа, иногда совершенно чудовищного вида.

Сухэ пытался прикрыться от них руками, но странные существа, словно ударившись об невидимую преграду, защищающую его, начинали вдруг разлетаться мириадами искр, так и не достигнув монгольского воина. Постепенно пламя приблизилось вплотную к нему. А Сухэ, к своему ужасу, испытывал странную слабость в теле и не мог пошевелиться, и так и стоял неподвижно, ожидая того момента, когда огонь поглотит его. Да и бежать было особо некуда, пожар окружил Сухэ со всех сторон.

Вдруг из самого центра пожара явился буддийский священник, старец почтенного вида, убеленный сединами, и, усевшись посреди моря огня передо мною в позу лотоса, начал свой рассказ. Он говорил Сухэ о том, что Шамбала – страна счастья и благоденствия. Столица Шамбалы, Калапа, построена из драгоценностей. Еды и вещей там полное изобилие. Не бывает в этой стране голода, всего растет вдоволь. Ее обитатели красивы как боги, они никогда не болеют и живут до ста лет. Они исполнены силы и ума, а также обладают различными магическими знаниями.

После ухода Будды в нирвану там будут править семь царей учения и 25 царей Благородных, короли Шамбалы, это перерожденцы Панчен-лам. При последнем из 25 царей – Риггдандагве в год 2377 г. От Рождества Христова начнется великая священная война между воинством Шамбалы и силами вселенского зла. Ее назовут шамбалинской войной.

Участвовать в этой войне и погибнуть в ней даже в виде насекомого это великое счастье! Ибо воин, участвовавший в этой священной войне, сразу же достигнет высшей своей реализации. А после победы в этой грандиозной войне войск Шамбалы наступит на земле золотой век счастья и благополучия. Завершив свой рассказ, старец обратился к молодому воину:

– Знай, ты воин Шамбалы. Ты, Сухэ в том великом сражении будешь знаменосцем. Тебе будет поручено нести знамя Шамбалы в своих руках впереди святого войска. Так решили небесные хранители мира.

После этих слов, лама шагнул снова в пелену огня и исчез из виду. И сразу же за этим стена огня стала от меня постепенно отодвигаться. И еще через несколько мгновений прямо передо Сухэ возник огромный огненный храм. Он был настолько велик, что крыша храма была монгольскому воину не видна из-за того, что она была закрыта полностью тучами, из которых непрерывно били молнии. К воротам храма вела огромная мраморная лестница. Сухэ подошел вплотную к лестнице и остановился. Ворота стали медленно отворятся, и из раскаленных глубин храма до него стали доносится ужасающие звуки труб, казалось, что этот гул и стон раздавался напрямую из глубин Ада. Невозможно передать словами, сколько ужаса и нечеловеческого страдания было в этих звуках заключено.

И тут Сухэ увидел, что по ступеням, ведущим в храм, начали подниматься люди, они шли огромной серой массой, а ужасный утробный гул в храме между тем с каждой секундой становился всё сильнее. Молодой воин присмотрелся к толпе, устремившейся в храм, и увидел, что там были не только люди. Животные, рыбы, различные существа самого удивительного вида, явно пришельцы из иных измерений или же с других планет тоже поднимались по ступеням, ведущим в храм, и исчезали за его воротами.

Тут тихий, но властный голос, спросил Сухэ, почему он еще не вошел в храм, ведь только тебя там и ждут. Но в этот момент ужасные звуки, стали совершенно не выносимыми, и поэтому Сухэ так и оставался стоять у лестницы, не смея войти в храм. Кроме того и свет пылающего храма стал все более интенсивным и ярким. Сухэ закрывал глаза, но это не помогало. Свет даже через закрытые веки жег его глаза. Сухэ казалось, что его глаза не выдержат этой ужасной пытки. Пронзительный рёв труб проникал в его сознание с каждой секундой всё сильнее, и от их ужасного воздействия молодому воину становилось всё хуже. Сухэ чувствовал, что умирает.

Он словно опустился в какое-то море ужаса и отчаяния, из которого было невозможно выплыть. Сухэ подумал о том, что его затягивает в какую-то безвозвратную бездну. Дыхание его практически прервалось. Воздух перестал поступать в легкие. Но тут он всё же нашел в себе силы начать читать мантру Зеленой Тары. Ом Таре Туттаре Туре Соха. Он читал эту мантру, не останавливаясь ни на секунду. И постепенно под воздействием могущественной защитной молитвы, ужасный шум в ушах стал стихать, а яркость огня стала уменьшаться. И боль, давившая его, отступила. Он начал снова дышать полной грудью. Потом открыл свои глаза и увидел, что духовный учитель и его ученики продолжали читать священные тексты.

И сразу же Сухэ почувствовал, что неожиданно неизвестно откуда в закрытом помещении молельни подул ветер. Сначала он был едва уловимым. Но потом он стал набирать силу. Вскоре ветер набрал такую силу, что таблички со священными текстами взлетели в воздух со столиков помощников духовного учителя, чтение мантр прекратилось. Послушники с испугом на лице застыли на месте, как статуи. Один лама продолжал читать мантру. И тут еще и огонь сотен зажженных в помещении масляных лампад под воздействием ветра каким-то непонятным образом собрался в огромный огненный смерч, который повис в центре молельного помещения, грозя сжечь всех заживо. Провисев минуту, огненный смерч начал перемещаться в сторону духовного учителя. Здесь уже и он бросил чтение мантр. Лама вскочил со своего места и выбежал из молельни. Вслед за ним выбежали из помещения и его ученики. В молельном доме остался лишь один Сухэ. Ветер тут же стал стихать. Огненный столб медленно распался на сотни огоньков, которые вернулись к своим лампадам. Теперь лишь разбросанные по полу таблички со священными текстами напоминали о том, что только что произошло.

Сухэ вышел из помещения. Недалеко от молельного дома, в беседке погруженный в размышление сидел лама. Заметив Сухэ, он жестом руки пригласил воина к себе.

– Не хочет хозяин Храма Судьбы пускать тебя в свои владения – сказал лама. – Уж не знаю почему, но он на тебя страшно сердит. Чуть нас всех не спалил заживо. Чем же ты не угодил владыке Храма Судьбы?

Сухэ ответил:

– Пару лет назад я нанялся охранять караван. Мы прошли больше половины пути, когда заметили, что за нами идет охота. Большая шайка разбойников и бандитов начала преследовать нас. Караванщик решил спрятать караван в развалинах древнего города, которые лежали у нас на пути. Мы укрылись в неплохо сохранившемся здании большого склада. И заняли круговую оборону. Но бандитов нам обмануть не удалось. Вскоре наш наблюдатель со старой башни увидел, что разбойники так же достигли развалин города и укрылись в развалинах древнего храма, недалеко от того места, где расположились мы. Тем самым они заперли нас в ловушке. Караванщик подошел ко мне и стал советоваться. Я предложил, не дожидаясь темноты, первыми напасть на бандитов. Караванщик испугался и отказался дать приказ своим охранникам идти в бой. Тогда я взял два ружья, зарядил все свои пистолеты, вытащил из сундучка пару ручных гранат и отправился на битву с бандитами в одиночку.

– Сколько же было бандитов? – спросил лама.

– Их было около сотни. Они уже чувствовали запах легкой победы и поэтому расслабились. Я пробрался в здание древнего храма прямо под носом у бандитов, а они даже носом не повели. Вскоре я взобрался по стене храма и спрятался за статуей какого-то древнего бога. Подождал некоторое время. И вскоре бандиты начали готовить себе еду на костре. И в тот момент, когда все они собрались возле котлов, пара гранат нанесла им огромный урон. Я же не теряя времени зря стал расстреливать мечущихся в панике бандитов из того оружия, что было со мною. В течение нескольких минут с большинством разбойников было покончено. Я думал, что сейчас мне на помощь придут охранники из каравана, но караванщик побоялся отправлять в бой в неизвестность своих людей. Пока было достаточно светло в здании храма, я застрелил еще несколько бандитов, пользуясь тем преимуществом, что сверху мне было прекрасно видно всё помещение. Но как стемнело, бандиты выползли из тех щелей, где спрятались и попытались разобраться со мною. Пришлось мне покинуть свое укрытие и вступить в бой с врагами.

– Как же тебе удалось выжить? – спросил лама.

– Это сложный вопрос – ответил Сухэ. – Я не помню всего. Меня охватил боевой азарт. Началась схватка во тьме храма, где я, озверев, бегал с ружьем и пистолетом за врагами, пытаясь их всех пристрелить. И, в конце концов, я в этом деле преуспел, перебив всех своих врагов. После того, как я насладился видом павших от моей крепкой руки врагов, я начал их закапывать в яме прямо в центре храма. Наконец враги мои оказались все мною сброшены в эту яму. И тут я свалился без сил на пол. И надо мною раздался ужасающий рев труб и из тьмы появился прибывший за душами павших, сам властитель страны мертвых Эрлик хан. Это был могучий старец огромного роста, с раздвоенной бородой до колен, с взлохмаченными волосами, с закинутыми за уши чёрными закрученными усами, чёрными бровями и глазами. На нём – ожерелье из черепов, в руках жезл, увенчанный черепом, аркан для ловли душ, меч и драгоценный талисман, указывающий на его власть над подземными сокровищами.

Он медленно и величественно ехал на черно-лысом быке к яме, наполненной телами, и имел чёрную змею вместо плети, которой время от времени хлестал по бокам быка, и бобровое одеяло, наброшенное на плечи. Рядом с быком шли толпой величайшие во всех временах сказители, писатели и поэты. И они рассказывали своему повелителю самые интересные истории из всех времен мира, на языках всех народов мира и из всех эпох. Добравшись до места, царь загробного мира слез с быка, и дал приказ своей свите хранить молчание, а потом подошел поближе к яме. И воскликнул громовым голосом:

– Я царь закона, я владыка веры! Мой дворец из чёрного железа стоит на берегу подземного моря Бай-Тенгис около места слияния девяти рек в одну, текущую человеческими слезами! Через эту реку, впадающую в море мертвых запада, переброшен мост из конского волоса, никем не преодолимый в обратном направлении. Я заставляю души умерших людей вечно служить себе или отправляю их на землю творить зло среди живых людей. Я насылаю болезни на людей, чтобы вынудить их к жертвоприношению. Я кровожаден и свиреп: питаюсь лишь кровавой, красной пищей, пью человеческую внутреннюю лёгочную кровь. Я бог! Но когда-то в прошлом я не был богом, я был простым человеком, монахом, достигшим высокой степени святости и обретшим сверхъестественное могущество, однако я был ложно обвинен и казнён по обвинению в воровстве правителем страны. Мне отрубил палач голову, но смерть ко мне не пришла. Обезглавленный, но оставшийся живым, я приставил себе бычью голову и стал ужасным демоном-губителем. Невозможно представить себе моё огорчение тем, что со мною произошло. Практически достичь высшей степени реализации и в итоге лишиться головы и человеческой бесценной жизни. Как тут было устоять и не стать демоном? Но вот прошли века, и силой волшебной победителя смерти владыки Ямантаки, гневной эманации бодхисаттвы Манджушри, (одного из верховных тибетских божеств) я стал владыкой и судьёй в загробном царстве. А сейчас я приехал сюда, для того чтобы принять этот твой дар. А теперь покажите мне мои слуги, чем наполнена эта яма.

Из свиты вышли человекоподобные существа и нырнули в яму и вытащили из неё тела всех спрятанных в яме людей. Эрлик хан взял в руки свои атрибуты, как вершителя загробного суда – весы, книга судеб, а также зеркало, в котором видны прегрешения человека. И стал смотреть в книгу судеб. Потом стукнул в ладоши сначала один раз потом второй раз. А потом крикнул:

– Эй вы, хранители судьбы, где ваши подопечные? Почему они у вас остались без контроля? Этих людей не было еще в списке тех, кто должен был сегодня умереть. Здесь сегодня должны были умереть совсем другие люди.

Но никто перед Эрлик Ханом не появился. Тогда он повернулся ко мне и сказал:

– Дар твой меня не обрадовал! Не будь убитые столь страшными грешниками, ты бы поплатился за то, что нарушил порядок вещей.

– Мне пришлось убить тех, кто лежит – ответил я. – Такая у меня работа – охранять людей.

И тут Эрлик на секунду задумался и сказал:

– Торопись же со своей работой, я вернусь к тебе во второй раз сам, и тогда точно ты переселишься в мое царство. Но до того времени я запрещаю тебе являться в мои владения.

Глава 6

После завершения разговора в беседке духовный учитель заперся в библиотеке и долго из неё не выходил. А когда вышел, лицо его было мрачным. Лама подошел к Сухэ и сказал:

– Придется пока повременить с отправлением в дорогу.

Сухэ трое суток томился без дела. А вечером четвертого дня в резиденцию прибыл таинственный гость. Это был круглолицый мужчина средних лет, крепкого телосложения. Его привезли в потаенном ящике в арбе. Сразу по приезду гостя лама уединился в библиотеке с ним и там мужчины долго о чем-то яростно спорили. Сухэ не дождался окончания их спора и отправился спать. Ночью его разбудил шум. Слуга ламы привел таинственного гостя на ночлег в ту же келью, где спал Сухэ. Мужчина молча лег на кошму и почти сразу же уснул. Сухэ перевернулся на другой бок и медленно стал погружаться в сон. Но тут что-то привлекло его внимание. Некое непонятное тревожное чувство посетило его. Он отбросил в сторону сон и стал внимательно прислушиваться к раздающимся вокруг в ночной тишине шорохам и шумам. Через какое-то время ему показалось, что в коридоре послышались чьи-то осторожные, крадущиеся шаги. Дверь в комнату не открывалась, но каким-то непонятным чувством Сухэ определил, что нечто уже вошло в неё. Было странное ощущение того, что в комнате кто-то незримо находится и этот кто-то сейчас стоит прямо возле кровати, на которой он лежал.

И вот медленно, словно во сне Сухэ стал ощущать в голове нарастающий шум, который буквально в течение нескольких секунд превратился в ужасающую какофонию. Казалось, что в этом шуме смешались в едином крике тысячи наполненных безмерным страданием голосов людей, которых подвергали жесточайшим истязаниям. С каждой секундой крики становились, всё более отчетливыми, уже можно было отличить отдельные крики женщин, детей, которые явно терпели какую-то смертельную муку. Они взывали к помощи, но помочь им было некому, их забивали, словно скот на гигантской бойне тысячами, и спасения от жестокости убийц, от их затупленных бесконечным смертоубийством ножей не было никому. Это был какой-то ужасающий конвейер смерти. Сухэ вдруг ясно увидел большой город, в котором на улицах везде лежали окровавленные трупы людей. В центре, возле дымящихся помещений ханского дворца вырос лес копий, на которых висели проткнутые насквозь детские трупики представителей благородных семей Джунгарии. Сухэ видел воинов, которые несли огромные кожаные мешки, пропитавшиеся насквозь человеческой кровью, в которые складывали детские уши. И тут одно еще теплое ушко, отрезанное буквально недавно у малыша ойрата упало на землю, и воин стал искать его в грязи, причитая, что император хочет получить в подарок от командующего их армией 2 миллиона детских ушей, и поэтому каждое ухо теперь на пересчет. Старик правитель хочет получить доказательство того, что непокорный, образованный и талантливый народ уничтожен и никогда больше он не встанет на пути у его империи.

Дальше Сухэ показалось, что перед ним возник силуэт старца, одетого в черные пыльные кожаные сапоги, с изогнутыми носками, это единственное, что можно было разглядеть. Весь остальной облик был, с одной стороны различаем, с другой стороны не имел какой-либо твердой формы, каких-либо ясных очертаний. Как-то сразу стало понятно, что источником кошмарного шума, который влезал тысячами голосов в сознание, была голова этого странного старца. Наконец, Сухэ взглянул в глаза старца, которые как два синих маленьких фиолетовых облачка светились в темноте. И там он увидел, сквозь мутную пелену тумана бездонных глазниц, огромное количество умирающих в жесточайших страданиях людей. Они, женщины, маленькие дети и старики, изрезанные на куски большей частью плавали в лужах собственной крови или барахтались в своих собственных выпущенных наружу беспощадными убийцами внутренностях. Было похоже на то, что эти люди никак не могут умереть и муки их длятся уже многие годы. Из бездны на Сухэ уставились глаза – тысячи глаз, глаз без лиц, глаз, выдранных с множества лиц. Глаз, составляющих пары и существующих поодиночке. И все они смотрели прямо на него. Были здесь совсем маленькие детские глазки, глядевшие с задумчивой невинностью; глаза, налитые кровью и горевшие устрашающим огнем; был глаз распутника и мутный, слезящийся глаз дряхлого старика. И все они звали Амурсану, звали, с неизбывной мукой вглядываясь во тьму.