«Правь, Британия, морями»? Политические дискуссии в Англии по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII веке

Вопрос о мире был поставлен прямо в 1711 г., когда скончался австрийский император Иосиф I. Императорский престол унаследовал габсбургский кандидат на испанское наследство Карл. По мнению лидеров тори, борьба за его права в Испании утратила всякий смысл. Пришла пора отменить парламентскую резолюцию «Нет мира без Испании». Когда в декабре 1711 г. виги внесли поправку к резолюции по речи о королевы о том, чтобы мир не заключать, пока Испания не освобождена от власти Бурбонов, это было отвергнуто палатой большинством в 232 голоса против 106 <93>. Следовательно, доказывали тори, цели войны достигнуты, а воевать за чужое достоинство не в интересах Англии. Кроме того, расходы на войну ложатся непосильным бременем. В апреле 1714 г. парламенту был представлен документ, в котором указывалось, что они составили 68,5 млн. ф. ст.<94>. Свифт писал, что это вело Англию к обнищанию. Болингброк утверждал, что за войну ратовали только «денежные мешки», так как черпали благодаря ей огромные доходы <95>. Наконец, тори ссылались на международную ситуацию. Они утверждали, что в связи с продолжавшейся Северной войной любой из германских союзников, даже сам прусский король, могут быть вынуждены в любой момент выйти из войны на западе. Характерно, что русские дипломаты усматривали различия в отношении партий в Англии к России. Куракин сообщал осенью 1710 г. о предстоявших изменениях в правительстве: «И ежели торрис, то можем быть лучше благонадежны к своим интересам, а ежели партия вика, то весьма противна нам» <96>. В донесении о составе торийского кабинета он выделял Рочестера, который «к нашим интересам склонен» <97>. Впрочем, надежды Куракина, что приход тори к власти улучшит англо-русские отношения, не оправдались.

Дискуссии о заключении мира вылились в «памфлетную войну», подобной которой никогда не было раньше. Классический пример воздействия прессы – памфлет Свифта «Поведение союзников и прошлого министерства», эффект от которого сравнивают с эффектом разорвавшейся бомбы. В этой связи целесообразно вспомнить, что в современной консервативной историографии высказывается сомнение, насколько в самом деле велико влияние прессы на формирование внешней политики в ХVIII в. По мнению Робертса, освещение внешней политики в прессе не было глубоким и содержательным. Некоторые журналы давали довольно полную информацию о событиях, происходивших в европейских странах, но чаще всего это было поверхностное описание, а не глубокий анализ. Один из самых популярных журналов, «Gentlemen’s Magazine», ограничивался лишь краткой информацией о происходившем за границей, его читатели больше интересовались различными курьезами или способами лечения ангины. Что касается памфлетистов, то у каждого из них были обычно собственные излюбленные темы, будь то ужесточение политики по отношению к Франции или антиганноверизм. Чаще всего их суждения были поверхностны, а прогнозы туманны <98>.

Блэк склоняется к более осторожной оценке влияния прессы и общественного мнения в целом на формирование внешней политики. Он считает, что роль прессы не может быть определена однозначно. Если говорят о низком уровне публикаций по этим вопросам, что принимается за стандарт? Этот автор утверждает, что обсуждение внешней политики проходило на довольно высоком информативном уровне, а руководители внешней политики далеко не всегда игнорировали результаты этого обсуждения <99>. По поводу влияния общественного мнения он писал следующим образом: «Оценить роль общественного мнения нелегко. Подчас это может быть самым простым объяснением смены правительственного курса, как это было в отношениях с Россией в 1791 году. Это удобное объяснение, когда нельзя предложить ничего другого… Не совсем ясно, что современники понимали под общественным мнением» <100>. Робертс выражался более категорично: «В основном публицисты и политики действовали в русле равнодушия, которое было характерно для отношения всей нации к тому, что происходило на континенте» <101>.

На Утрехтском конгрессе был разработан ряд соглашений: два договора, политический и торговый, с Францией, и два с Испанией, дополненных также ассиенто, предоставлявшим британским купцам право ввозить африканцев-рабов в испанские колонии в Америке. Особые споры вызвало в Англии содержание торговых договоров. По поводу англо-французского договора звучали протесты вигов и многих представителей буржуазии, причем особенно в связи с его 8 и 9 статьями, вводившими режим наибольшего благоприятствования в торговле, и восстанавливавшими таможенный тариф 1664 г. В многочисленных петициях купцы предупреждали, что отказ от твердого протекционизма приведет к потерям для британской экономики. В памфлетах доказывалось, что тариф 1664 г. «за двадцать лет, с 1668 по 1688 год, принес такой же ущерб, что и две войны с Францией» <102>. В защиту договора выступил в ряде памфлетов Д. Дефо. Характерно, что при этом он пытался обращаться именно к буржуазной аудитории. По поводу ассиенто виги заявляли, что можно и нужно было добиться открытой торговли с испанской Америкой для Англии, а не ограничиваться предложенными квотами. В парламенте даже высказывалось подозрение, что лидеры тори, включая Болингброка, подкуплены испанцами <103>.

Если в вопросах новой торговой политики тори так и не удалось добиться однозначной поддержки парламента, то в политических вопросах дело обстояло иначе. Здесь парламентское большинство выразило поддержку, а критику вызывало скорее не само содержание договоров, а то, как правительство проводило их в жизнь. Самым острым был вопрос о Дюнкерке, который вопреки содержанию договора так и не был разрушен. Позднее Болингброк написал трактат, в котором доказывал, что во время Утрехта и после него тори последовательно настаивали на разрушении Дюнкерка и вину за невыполнение этого пункта договора надо возложить на вигов, пришедших к власти в 1714 г. <104>. На необходимости добиться разрушения Дюнкерка настаивал известный вигский публицист Р. Стил <105>. Впрочем, как считал Дж. Блэк, вопрос о Дюнкерке, поднимавшийся на протяжении почти всего ХVIII в., был скорее поводом для политических обвинений, чем реальным требованием. В стратегическом плане куда опаснее Дюнкерка был для Англии Брест <106>. Кроме вопроса о Дюнкерке, поводом для критики торийских условий мира было сохранение за Францией острова Кейп-Бретона у американского побережья. Виги составили специальный мемориал и представили его в парламент. В нем доказывалось, что это решение опасно экономически и создает угрозу английским колониям в случае новой войны с Францией <107>.

В связи с договором с Испанией главным основанием для критики было то, что тори пренебрегли интересами каталонцев, которые на протяжении всей войны оставались самыми верными сторонниками союзников на Пиренейском полуострове. Современник так описывал эвакуацию английских войск из Барселоны в ноябре 1712 г.: «Испанцы, убедившись, что оставлены на произвол судьбы, называли нас предателями, простой народ швырял в нас камнями» <108>. Стил с пафосом восклицал: «Кто может вспоминать о каталонцах без слез? Храбрый несчастный народ. Втянутый в войну морскими державами, он ожидал от них облегчения и защиты. Сейчас этот народ покинут, он брошен на произвол находящегося в ярости монарха, чьим интересам он всегда противостоял» <109>. Во время дебатов в парламенте тори переложили ответственность на австрийцев: «Когда король Карл занял имперский престол и покинул их (каталонцев – А. С.), наши должностные лица лишились возможности действовать в их пользу» <110>.

Как видим, политические дискуссии между вигами и тори в начале ХVIII в. во .многом определялись проходившей тогда войной за испанское наследство. Политическая борьба принимала подчас весьма острые формы, и в ходе ее высказывались различные суждения о стратегии и тактике военных действий, об отношениях с союзниками, об условиях заключения мира. Политические противники резко обвиняли друг друга в проведении политики, противоречившей национальным интересам страны. В позициях различных сил проявились требования, которые четко прослеживаются в политической борьбе в дальнейшем. Вместе с тем нельзя игнорировать того, что взгляды политиков и целых группировок не были статичны, они менялись, причем не только с изменением исторической обстановки, но и по личным мотивам.

Примечания

1. Архив кн. Ф. А. Куракина. Кн. 2. С. 365.

2. Hallam H. Op.cit. Р. 214.

3. Lecky W. A History of England in the Eighteenth Century L., 1878. P. 122.

4. Feiling K. A History of the Tory Party 1640–1714. Oxford. 1924. P. 24.

5. Walcott R. English Politics in the Early Eighteenth Century. Cambridge. 1956. P. 34.

6. Clark J. Revolution and Rebellion. State and Society in England in the Seventeenth and Eighteenth Centuries. Cambridge 1986. P. 154–155.

7. Ibid. P. 125.

8. Ibid. P. 158.

9. Cm.: Trevelyan G. M. England under Queen Anne. V. l–3. L., 1930–1934.

10. Plumb J. The Growth of Political Stability in England 1675–1725. L., 1967. P. XVIII.

11. Ibid. P.8.

12. Holmes G. British Politics in the Age of Anne. L., 1967. P. 162. См. также: Idem. The Making of a Great Power. Late Stuart and Early Georgian Britain 1660–1722. L., 1993.

13. Speck W. Tory and Whig 1701–1715. L., 1971. P. l.

14. Holmes G. British Politics… P. 66.

15. William III and Louis XIV. Essays 1680–1720. By and for M. A. Thompson / Ed. by R. Hatton and J. S. Browley. Liverpool. 1968. P. 135.

16. Holmes G. The Making of a Great Power. P. 243.

17. Horn D. B. Britain and Europe in the Eighteenth Century. Oxford..1967. P 17.

18. Holmes G. British Politics… P. 64.

19. Trevelyan G. M. Select Documents for Queen Anne’s Reign. Cambridge. 1929. P. VI–VII.

20. JHL. V. XYI. P. 623.

21. Parl. Hist. V. 5. C. 1270.

22. Avenant Ch. Essays upon 1.Balance of Power. 2. The Right of Making War. Peace and Alliances. 3. Universal Monarchy. L., 1701. P. 55.

23. The True Picture of Modern Whig. L., 1701. P. 33.

24. Parl. Hist. V. 5. C. 1245.

25. Hare Fr. The Allies and the Late Ministry Defended. L., 171 1. Part 1. P. 9.

26. Parl. Hist. V. 5. C. 1250.

27. Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 7. С. 219.

28. Гуревич Я. Г. Война за испанское наследство и коммерческие интересы Англии. СПб., 1884.

29. Ноrn D. B. Great Britain and Europe… P. 381.

30. England’s Rise to Greatness / Ed. by St. Baxter. Berkerley. 1983. P. 151.

31. Malcolm-Smith E. British Diplomacy in the Eighteenth Century 1700–1789. L., 1937. P. 16.

32. British Politics and Society from Walpole to Pitt 1742–1789 / Ed. by J. Black. L., 1990. P. 166.

33. Black J. British Foreign Policy in the Age of Walpole. Edinburg. 1985. P. 99.

34. Jones J. R. Britain and World 1649–1815. Brighton. 1980. P. 14.

35. Cm.: Bolingbroke. A Letter to Sir W. Windham. L., 1787. P. 216.

36. Bolingbroke. A Collection of Political Tracts. L., 1775. P. 40.

37. Parl. Hist. V. 5. C. 1238.

38. Болингброк. Письма об изучении и пользе истории. М., 1978. С. 120.

39. Characteristics of the Present Political State of Great Britain. L., 1758. P. 102.

40. Studies in Diplomatic History / Ed by R. Hatton and M. S. Anderson. L., 1970. P. 197.

41. Collection of Parliamentary Debates in England. V. 5. L., 1739. P. 136.

42. Hare Fr. Op. cit. Part IV. P. 11; Barrington J. A. Dissuasive from Jacobism. L., 1713. P. 33.

43. Болингброк. Письма… С. 139–140.

44. Jones J. Op. cit. P. 160–162.

45. ЦГАДА. Ф. 35. Оп. 1. Д. 306. Л. 7–8 об.

46. Там же. JI. 81.

47. Parl. Hist. V. 6. С. 607.

48. РГАДА. Ф. 35. Оп. 1. Д. 317. Л. 1.

49. Parl. Hist. V. 6. С. 961.

50. См.: Ibid. С. 975–980.

51. Ibid. С. 598.

52. Queen Anne’s Navy. Documents Concerning the Administration of the Navy of Queen Anne / Ed. by R. Merriman. L., 1961. P. 340.

53. Parliamentary Papers. V. l. L., 1797. P. 445.

54. Queen Anne’s Navy. P. 363.

55. Hare Fr. Op. cit. Part IV. P. 20–38.

56. Richmond H. The Navy as an Instrument of Policy 1558–1727. Cambridge. 1953. P 360–361.

57. Holmes G. British Politics… P. 70.

58. British Diplomatic Instructions. V. 2. L., 1925. P. 43.

59. Chamberlaine J. Magnae Britania Notitia. L., 1708. P. 48.

60. Barrington J. The Revolution and Anti-Revolution Principles. L., 1714. P. 41.

61. Black J. Natural and Necessary Enemies. P. 192.

62. Parl. Hist. V. 6. P. 209–210.

63. Proceedings and Debates in the British Parliament Respecting North America / Ed. by L. Stock V. IY. Washington. 1939. P. 363.

64. Horn D. B. Great Britain and Europe… P. 100.

65. International Historical Review. 1988. V. 10. N 4. P. 517–521.

66. Roberts M. Splendid Isolation 1763–1770. L., 1972. P. 24.

67. РГАДА. Ф. 35. Оп. 1. Д. 317. Л. 58 об.

68. Political Tracts. L., 1729. P. 8.

69. Bolingbroke. A Collection of Political Tracts. P. 14.

70. The Works of J. Addison. V. 4. Birmingham. 1767. P. 297.

71. Болингброк. Письма… С. 128.

72. Coombs D. The Conduct of the Dutch. British Opinion and the Dutch Alliance during the War of the Spanish Succession. Hague. 1958. P. 49.

73. The Prose Works of J. Swift. V. 6. Oxford. 1951. P. 28.

74. JHC. V. XVII. P. 92.

75. Cm.: Fisher St. The Portugal Trade 1700–1770. L., 1971.

76. Francis A. The Methuens and Portugal. Cambridge. 1966. P. 154.

77. An Impartial Inquire into the Management of the War in Spain. L., 1712. P. 17.

78. Conn St. Gibraltar in British Diplomacy. New-Haven. 1942. P. 4.

79. Steele R. Political Writings. L., 1715. P. 171.

80. JHC. V. XIV. P. 291.

81. The Prose Works of J. Swift. V. 6. P. 26.

82. Parliamentary Papers. V. l. P. 459.

83. Parl. Hist. V. 6. C .618.

84. РГАДА. Ф. 35. Oп. 1. Д. 306. Л. 81.

85. The Prose Works of J. Swift. V. 6. P. 34–35.

86. Hare Fr. Op. cit. Part III. P. 14–20.

87. Ibid. P. 49–51.

88. Colley L. In Defiance of Oligarchy. The Tory Party 1714–1760. Cambridge. 1982. P. 13.

89. Kramnic I. Bolingbroke and His Circle. Cambridge (Mass.). 1968. P. 9.

90. Архив кн. Ф. А. Куракина. Кн. 2. С. 347.

91. Ewald W. The Newsmen of Queen Anne. Oxford. 1956. P.78–79; The Divided Society Parties and Politics in England 1694–1716 / Ed. by G. Holmes and W. Speck. L., 1968. P. 78.

92. Francis D. The First Peninsula War. N.-Y., 1975. P. 385.

93. JHC. V. XVII. P. 1–2.

94. Parl. Hist. V. 6. C. 1346.

95. Bolingbroke. A Letter to Sir W. Windham. P. 219.

96. Архив кн. Ф. А. Куракина. Кн. 2. С. 342.

97. Там же. С. 347.

98. Roberts М. Op. cit. Р. 10–11.

99. Black J. British Foreign Policy… P. 173–174.

100. British Politics and Society… P. 170.

101. Roberts M. Op. cit. P. 1 1.

102. Torysm and Trade Can Never Agree. L. 1713. P. 20.

103. Parl. Hist. V. 6. C. 1362.

104.Bolingbroke. A Collection of Political Tracts. P. 299.

105. Steele R. Op. cit. P. 170.

106. Black J. Natural and Necessary’ Enemies. P. l16.

107. JHC. V. XVII. P. 429–430.

108. The Journal of J. Fontaine. Charlottesville. 1972. P. 42.

109. Steele R. Op. cit. P. 171.

Глава 2

Между «изоляционизмом» и «интервенционизмом». Политическая борьба в Англии по вопросам внешней политики, 1714–1763

После смерти королевы Анны на основании «Акта о престолонаследии» к власти в Англии пришла Ганноверская династия. Воцарение Георга I не могло не сказаться на британской внешней политике. Это делает актуальным вопрос о роли династического фактора в международных отношениях ХVIII в. Е. Б. Черняк писал: «Для ХVIII века характерно уже разграничение чисто династических и государственных интересов в собственном смысле слова, причем первые признавались по существу лишь в той мере, в какой они соответствовали вторым» <1>. Возможно, значение династического фактора уменьшилось по сравнению с предыдущими веками, но все же и в ХVIII в. династические и государственные интересы подчас трудно разделить. По существу, все специалисты признают, что якобитская опасность, потенциальная возможность новой реставрации Стюартов, казавшаяся вполне реальной на протяжении первой половины ХVIII в., самым серьезным образом влияла на политику Георга I и Георга II. Как отмечал историк У Медигер, «необходимость защищать Ганновер была не только вопросом престижа. Этого требовали и конкретные британские интересы» <2>. В случае с Ганновером династический и государственный интересы тесно переплетались, ибо якобизм угрожал не только королям этой династии, но, как считали многие современники, мог опрокинуть то государственное устройство, которое было создано в результате Славной революции. Блэк заметил: «Значение династического фактора трудно оценить точно. Тем не менее, можно полагать, что он был важнее, чем, например, коммерческий фактор. Внешняя политика везде считалась прерогативой короны, и учесть конкретные интересы правителей крайне важно для анализа международных отношений в это время» <3>.

Вопрос о роли династического фактора стоит исключительно остро именно в отношении Великобритании. Ни короли, ни министры не могли игнорировать собственные интересы Ганновера после 1714 г. В значительной мере политика Англии по отношению к России и Пруссии диктовалась именно этим обстоятельством: Англия нуждалась в союзниках на континенте, способных обеспечить защиту наследственного владения английских королей. Если смотреть на проблему шире, то фактор Ганновера не мог не способствовать укреплению интервенционистской, а не изоляционистской тенденции в политике Великобритании <4>. В то же время фактор Ганновера был и предметом острейших дебатов. Не было такого оппозиционного политика, который не утверждал, что интересы самой Великобритании приносятся в жертву Ганноверу. Во время войны за австрийское наследство Питт-старший восклицал: «Наше великое и могущественное королевство сейчас не более чем владение презренного княжества» <5>. Это не помешало ему, находясь у власти, в необходимой мере учитывать интересы Англии на континенте, связанные с Ганновером. В данном случае трудно сказать, что было первичным в проблеме Ганновера: династический или национальный интерес.

После воцарения Георга I прежнее руководство вигов сменилось. Галифакс и Уортон скончались в 1715 г., Сомерс – в 1716 г. В первые годы своего правления король не доверял Сандерленду, считая его республиканцем В результате во главе вигов и правительства оказались новые люди, причем в вопросах внешней политики главную роль играли Дж. Стэнхоп, Ч. Тауншенд и Р. Уолпол. Генерал Стэнхоп, государственный секретарь по южному департаменту, был известен участием в войне за испанское наследство, а также активной деятельностью в парламентской оппозиции, лидером которой он стал после заключения Уолпола в Тауэр в 1712 г. Стэнхоп считался знатоком европейских дел. Он полагал, что лучшим способом ведения переговоров является «дипломатия саммитов», и сам выезжал в европейские столицы. Стэнхоп находился у руля внешней политики до 1721 г., когда он был отстранен от власти Уолполом и скончался в атмосфере обвинений, выдвинутых против него в связи со скандалом вокруг Компании Южных Морей. Блэк считал Стэнхопа «способным дипломатом, которого ни в коей мере нельзя называть подкупленным Францией, который был уверен в том, что англо-французский союз соответствует интересам Великобритании» <6>. Стэнхоп был сторонником активного участия Англии в европейских делах, и, по утверждению У.Спека, «его дипломатические амбиции доходили до того, чтобы добиться роли арбитра в них» <7>.Тауншенд получил известность как дипломат, заключивший с Голландией «договоры о барьере», вызвавшие резкую критику со стороны тори. В 1714 г. он стал государственным секретарем по северному департаменту и предложил восстановить «систему короля Вильгельма». Его считали самым последовательным сторонником англо-голландского союза. Тауншенд гораздо меньше Стэнхопа был готов к кардинальным изменениям во внешней политике Англии и довольно скептически относился к перспективе англо-французского союза. Уолпол, имевший репутацию выдающегося финансиста, занял пост Первого Лорда Казначейства, и в первые годы царствования Георга I мало касался внешнеполитических вопросов.

Сразу после прихода к власти виги сделали попытку восстановить старую систему союзов. В конце 1714 г. Стэнхоп совершил поездки в Гаагу и Вену. Хотя новый «договор о барьере» был подписан с Генеральными Штатами в феврале 1716 г., в целом попытка воссоздания «системы короля Вильгельма» не удалась: позиции Голландии и Австрии были различными после территориальных приобретений, сделанных последней в Нидерландах в результате Раштадского мира. Осознание этого факта, а также смерть Людовика XIV и установление регентства Филиппа Орлеанского при малолетнем Людовике XV, подтолкнули британских политических деятелей к сближению с Францией. Подвергнув критике Утрехтское устройство, виги в то же время вступили на путь, проложенный Болингброком. Договор об англо-французском союзе был подписан Стэнхопом и главным советником регента Дюбуа в октябре 1716 г. Он подтверждал условия Утрехтского мира, признавал престолонаследие по Ганноверской линии в Англии и позиции Филиппа Орлеанского. Яков-Эдуард Стюарт был вынужден покинуть Францию, которая разорвала союз, заключенный в предыдущем году с одним из главных противников Георга – Карлом XII Шведским. В 1717 г. англо-французский союз был расширен путем включения в него Голландии.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Здесь указаны некоторые из этих публикаций: Англия в XVIII веке: споры историков // Вопросы всеобщей истории. Рязань. 1997; Англичане о состоянии русского флота при Екатерине Ii // Вестник Костромского университета. 1997. Специальный выпуск; Граф Бэкингемшир при дворе Екатерины II. Документ из Королевского архива // Вопросы истории. 1999. № 4–5; «Очаковское дело». Англо-российский конфликт 1791 г. // Отечественная история. 2002. № 4; Происхождение среднего класса в Англии // Знание – сила. 2013. № 7–8; «Россия должна вернуть завоеванное». Как Очаковский кризис 1791 г. повлиял на русско-британские отношения // История. 2014. № 10; Прав ли Маркс? Заметки о британской политике по отношению к России в XVIII веке // Родина. 2014. № 10.

2

Здесь указаны немногие монографические работы: Акимов Ю. Г. Очерки ранней истории Канады. СПб. 1999; Его же. От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII – начале XVIII в. СПб. 2005; Ивонина Л. И. Война за испанское наследство. М. 2009; Киселев А. А. Рождение империи. Британское государство и колониализм в XVII – XVIII вв. Волгоград. 2012; Лабутина Т. Л. Британцы в России в XVIII в. СПб. 2013; Малкин С. Г. «Мятежный край его величества»: британское военное присутствие в Горной Шотландии в 1715–174 гг. СПб. 201 1; Орлов А. А. «Теперь вижу англичан вблизи…» Британия и британцы в представлениях россиян о мире и о себе (вторая половина XVIII – первая половина XIX вв.). М. 2008; Станков К. Н. Яков II и становление движения якобитов 1685–1701 гг. СПб. 2014.