Рационализм против эмпиризма. Дарвиновская парадигма как угроза западной цивилизации

В. Ленин Материализм и эмпириокритицизм

Эмпирики правильно упрекают их в спекулятивной мистике и софистике: объективная реальность никак не может быть связана ни с чем напоминающим диалектический путь становления Разума-абсолюта. И обращение к практике у Маркса, которую игнорировал Гегель абсолютно ничего не изменит как можно видеть на примере того же Аристотеля, который как говорит Бэкон, произвольно пользовался фактами для подтверждения своих софизмов. Ленин подробно пишет об этом в «Материализме и эмпириокритицизме», цитируя соответствующие места из Энгельса и Маркса. Вопрос сводится к отказу решать проблему теоретически и поставить на ее место практическую проблему: обратное воздействие на действительность. Сейчас, спустя сто лет после успешного внедрения в марксизма-ленинизма в «практику» можно уверено говорить о том, что как не искусно толковали «практику», а в конечном итоге колоссальный отрыв теории марксизма от практики стал очевиден для всех.

Когда Ленин говорит, что «материя есть объективная реальность», он забывает, что не умеет дать определения термину «материя», если только он не принимает «махистского» комплекса ощущений. Но он не принимает. Тогда как он ответит Беркли на вопрос о том, что же такое материя как субстанция?

«Махисты презрительно пожимают плечами по поводу «устарелых» взглядов «догматиков» – материалистов, которые держатся за опровергнутое будто бы «новейшей наукой» и «новейшим позитивизмом» понятие материи. О новых теориях физики, касающихся строения материи, речь будет у нас особо. Но совершенно непозволительно смешивать, как это делают махисты, учение о том или ином строении материи с гносеологической категорией, – смешивать вопрос о новых свойствах новых видов материи (например, электронов) с старым вопросом теории познания, вопросом об источниках нашего знания, о существовании объективной истины и т. п. Мах «открыл элементы мира»: красное, зеленое, твердое, мягкое, громкое, длинное и т. п., говорят нам. Мы спрашиваем: дана ли человеку, когда он видит красное, ощущает твердое и т. п., объективная реальность или нет? Этот старый, престарый философский вопрос запутан Махом. Если не дана, то вы неизбежно скатываетесь вместе с Махом в субъективизм и агностицизм, в заслуженные вами объятия имманентов, т. е. философских Меньшиковых. Если дана, то нужно философское понятие для этой объективной реальности, и это понятие давно, очень давно выработано, это понятие и есть материя. Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них. Поэтому говорить о том, что такое понятие может «устареть», есть младенческий лепет, есть бессмысленное повторение доводов модной реакционной философии. Могла ли устареть за две тысячи лет развития философии борьба идеализма и материализма? Тенденций или линий Платона и Демокрита в философии? Борьба религии и науки? Отрицания объективной истины и признания ее? Борьба сторонников сверхчувственного знания с противниками его?

Но ведь он сам цитирует Фейербаха, где сказано, что одна природная вещь непременно искажает в своем восприятии другую природную вещь? В итоге, он ничего не может сказать о материи, кроме как противопоставить ее сознанию человека. То, что дано человеку в его ощущениях. Не то же ли говорят и «махисты»? А сознание – это в свою очередь высшая форма материи, или функция «мозга». Вот и получается тавтология и то самое «ничто», которое он пытается выдать за «объективную реальность». А вместо реальности те самые «Я и не-Я», которые он так горячо критикует в начале своего повествования. Сознание и материя, я и не-я, «противоположность которая исчезает за пределами гносеологической постановки вопроса»,

уверяет Ленин, но тогда как марксист определяет материю?

5. ЭМПИРИЗМ И СОВРЕМЕННАЯ НАУКА

Какие же последствия имел эмпиризм для развития европейской науки? Я думаю их можно обобщить следующим образом:

1) Упразднение «субстанции Я», личности, «духа», психической энергии. Известно, что Огюст вообще отказался найти место психологии в своей иерархии наук, не признавая реальности «духа», который Юм упразднил как недоступный эмпирическому восприятию. В конечном итоге, и все его планы сделать изучение общества настоящей наукой потерпели сокрушительное фиаско. Вот как пишет об этом Дж. Милль:

«Конт вовсе отвергает, как совсем ненужный процесс, психологическое наблюдение, или говоря иначе, внутреннее сознание. Он не дает места психологии в своем ряду наук и отзывается о ней всегда с презрением. Какое же орудие предлагает Конт для изучения „моральных и интеллектуальных функций“ взамен психологии им отвергаемой? Нам стыдно сказать, что средством этим является френология! Правда, говорит он, наука эта еще не сложилась, но она развивается. Он принимает только общее деление мозга на три области: наклонностей, чувств и ума, с подразделением последней области на органы размышления и наблюдения. Однако, он смотрит на простую первую попытку распределить умственные отправления между различными органами, как на освобождение науки о человеке из метафизической стадии и возвышения в стадию позитивную. Положение науки о духе было бы истинно печальным, если бы именно в этом заключалось лучшая для нее возможность сделаться позитивной, ибо дальнейший прогресс наблюдений ведет не к подтверждению, а к отрицанию френологической гипотезы. Следовательно, не отвергая помощи, какую может оказать в психологии изучение мозга и нервов, мы можем утвердительно сказать, что Конт не сделал ничего для установления позитивного метода в науке о духе»

Дж. Ст. Милль Огюст Конт и позитивизм

Гордон Олпорт, выдающийся психолог 20 века, вынужден был констатировать, что психология стала дисциплиной без реального объекта исследования, из нее выпало сознание человека, его личность, его «Я»:

«Полный упадок понятия души и частичный упадок Я произошел, в частности, как я уже сказал, благодаря росту позитивизма в психологии. Позитивизм, как всем нам известно, является программой морального перевооружения, императивы которой включают абсолютный монизм, абсолютную объективность и абсолютный редукционизм, – короче говоря, абсолютную непорочность. С этой аскетической точки зрения субъективные убеждения подозрительны, Я выглядит несколько неприлично, а любой намек на метафизику (то есть непозитивистскую метафизику) отдает слабостью. Как пояснил Гарднер Мэрфи, из психологии Я престижа не извлечешь».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.