Снежинка

«Что было дальше?»

«Я пытался слезть с дерева, не уверен, но мне показалось что в дерево попал снаряд и меня сбила огромная ветка с макушки его, хотя вполне возможно, что Я просто потерял равновесие и упал».

«И долго ты там провалялся?»

«Очнулся Я засыпанный ветками, солнце уже садилось, и было очень тихо».

«Ты видел куда они ушли?»

«Нет, когда Я вылез, дым разошелся, и не было ни одной живой души».

«Может ты нашел кого живого?»

Мне хотелось рассказать про водилу, но пришлось бы добавить, что это Я его убил, а из этого ничего хорошего точно не получилось бы.

«Нет, к сожалению, Я никого живого не встретил. Там ни осталось ничего, и никого. Пошарив по домам, Я взял еды и пошел в город».

«А что это за нож у тебя?»

На мгновение он застал меня врасплох.

«Я не хотел говорить про него».

«Ну, будь любезен…»

«Я вынул его уз груди водителя, его труп лежал возле грузовика».

«Может ты что-то еще не договариваешь?»

«Нет, это все».

Он достал сигаретку и закурил. Смотрел на меня, не моргая несколько минут, то щурил глаза, заглядывая мне в душу, то будто не замечал меня, потом быстро пробежался глазами по своим заметкам.

«Хорошо. Если хочешь, чтоб Я тебе поверил, быстро перескажи тоже самое, но в обратном порядке, у тебя времени, пока Я курю».

Мне показалось, что он шутит, но его суровый взгляд моментально развеял мои сомнения. За минуту Я рассказал ему всю историю в обратном порядке, это было не сложно, ведь все было именно так, ну почти все, кроме ножа.

Он опять закурил, не сводя с меня глаз, смотрел так внимательно как кот на глупого и доброго пса, который не понимал, что первый от него хочет.

«У меня мало времени» продолжил он «могу тебе предложить два варианта. Первый: ты идешь служить как рядовой солдат, куда пошлет родина, туда и пойдешь».

«А второй?»

«У тебя сейчас нет ничего и никого, ни дома, ни родных, а ярость в глазах горит как пламя от керосина. Такие молодые люди как ты, могут быть очень полезны, если конечно ты обучаем…?»

«Я не понимаю, о чем идет речь?»

«Пока не могу тебе сказать большего. Придется тебе сделать выбор исходя только из этого, почти вслепую».

Я взялся за голову, и не знал, что делать. Два дня назад все было ясно, батя сказал Я делал. Подумав, решил, что лучше кот в мешке, чем Я на мушке.

«Второй вариант!»

«Отлично! Ночуешь здесь, в пять утра зайду за тобой и поедем».

«Куда?»

«Забудь про вопросы, теперь ты их не задаешь» он моментально собрал свои вещи и хлопнул дверью выйдя прочь.

4. Монета

Мои воспоминания неожиданно прервал ароматный запах свежего хлеба. Зашел Паша, в руках у него была краюха хлеба и горшок.

«Я тебе принес поесть».

«Спасибо, мой друг» он протянул все мне. В горшке было молоко, парное, еще теплое молоко, и хлеб был горячим, с чудесным, свежим запахом. Я отломил кусок и протянул ему.

«И тебе спасибо!» его лицо расплылось доброй и счастливой детской улыбкой.

Следующие несколько дней были монотонными, Я набирался сил, систематически промывал рану и по не многу ходил по сараю.

Целыми днями со мной находился Павел. Он без умолку то рассказывал мне свои истории, то расспрашивал меня. Чаще всего он возвращался к вопросу «Что же с тобой случилось», естественно Я не мог ему рассказать, да и не хотел. Не хотел ни рассказывать, ни подвергать их риску. Как говорится «Меньше знаешь, крепче спишь».

Если честно, мне нравилась его компания, учитывая, что выбирать тут было не из чего. Благодаря ему, и тому, что он меня отвлекал и развлекал, дни шли на много быстрее.

День на четвертый или пятый, по деревне поползли слухи о таинственном госте в сенях. То и дело слышались шаги вокруг, мелькали тени, а самые любопытные заглядывали в щели.

С самого утра ко мне зашел дед, его вид был очень взволнован, он ходил из угла в угол и ничего не мог сказать.

«Я все понял, сегодня вечером, как стемнеет, Я покину Вас».

Он подошел ко мне, положил руку на плечо и посмотрел в глаза, они были одновременно наполнены и печалью, что приходится таким образом выгонять гостя, и облегчением, что Я все понимаю и не таю обиды.

«Да что Вы, это Вам спасибо за все! Кто знает где был бы сейчас без Вашей помощи, в канаве или тюрьме».

«Привет» сказал Паша, зайдя в мой просторный номер.

Дед похлопал меня по плечу, и, выходя из сарая, потрепал волосы внука.

«Все хорошо? Дед какой-то расстроенный».

«Да, Паш. Все хорошо. Я сегодня вечером покину Вашу компанию».

«Почему?» лицо мальчугана моментально наполнилось грустью.

«Мне уже пора возвращаться, пока меня не спохватились, точнее, если меня еще не спохватились. И поверь, Вам будет намного лучше и спокойнее без меня».

«Это потому что, начали расспрашивать кто у нас в сарае живет?»

«И поэтому тоже».

«А мы с тобой еще увидимся?» Я видел, как к его глазам подкатили слезки, и он еле сдерживался, чтоб не выпустить их.

Что ответить ребенку, недавно потерявшему родителей, солгать или сказать правду? Правда его расстроит, хоть и ненадолго, но потечет целая река слез. Терпеть не могу слезы, когда собеседник плачет, так и хочется каким-нибудь насильственным способом прекратить это. С другой стороны, невинная ложь, успокоит его, сбережет мои нервы и сэкономит огромное количество времени.

«Конечно! Наши пути еще пересекутся!» но лучше бы тебе меня не узнать и пройти мимо, подумал Я про себя. «Дружище, принеси пожалуйста воды, жажда замучила».

«Я лучше принесу тебе поесть что-нибудь».

«Спасибо».

Оставшись один, Я принялся собираться. Точнее убираться за собой, собирать мне было нечего.

«Рубашка и брюки в крови, как же Я в город в этом войду?» только Я подумал про себя, как в дверях появился мой юный товарищ.

«Дед попросил тебе передать, это принадлежало моему отцу…» в руках у него были поношенные брюки с рубашкой.

Не сказать, что они сидели на мне шикарно, хотя бы следы крови отсутствовали.

Смеркалось. Я умял свой последний ужин в гостях, и был готов отправляться в путь дорогу. Неожиданно для меня, за воротами раздался шум, Я схватился за рукоять ножа, что висел у меня на поясе справа, как в тоже мгновение распахнулись двери.

Это был дед с внуком, они стояли возле той самой телеги. Он махнул мне, мол давай, запрыгивай.

«Спасибо конечно, но Я не хотел бы злоупотреблять Вашим гостеприимством».

«Ты ведь ранен, лучше сэкономь силы».

«Хорошо, давай тогда прощаться. У меня кое-что есть для тебя. Когда Я переодевал брюки, нашел у себя в кармане старую монету, ее Я выиграл у сослуживца, она приносит удачу, мне отслужила, теперь пусть служит тебе!» глаза мальчугана засверкали от радости.

«Ухты! Эта моя первая старинная монета! Спасибо!» он вцепился в меня как котенок в кусок рыбы «Спасибо, пап!»

Для меня это было очень неожиданно и трогательно, Я обнял его, но пора было идти.

«Прощай мой дорогой друг!» сказал ему уходя «Береги себя и о дедушке позаботься».

«Прощай» опустив голову, ответил он мне.

«Вы не против, если Я в телегу завалюсь?»

Дед улыбнулся и пожал плечами, через мгновение мы поехали.

5. Игла

Стемнело почти моментально. По небу ровным слоем рассыпались звезды. Телега плавно ехала, покачиваясь на кочках. Мне это все напомнило один момент из жизни.

Сразу после того как усатый вояка забрал меня из военкомата, мы сели на поезд. Ехали на нем три дня, сама дорога была не настолько долгой, как остановки на станциях для сцепления и расцепление вагонов, погрузки и разгрузки, как техники, так и людей, эти остановки занимали очень много времени, а дальше приходилось пересаживаться с одного грузовика на другой, чтоб добраться туда, куда Я не знал лежал наш путь. Так как транспорта категорически не хватало, грузовики были переполнены. Да и то, что даже попал в переполненный грузовик было несказанным везением, все остальные шли пешком многие километры, загруженные обмундированием с ног до головы.

Мой сопровождающий, конечно, ехал не в кузове, ему было достаточно показать свою красную корочку и место в кабине было обеспечено. Иногда конечно возникали такие смешные ситуации, когда к примеру лейтенант начинал возмущаться, мол «Отец, не взирая на возраст у старших по званию есть привилегии, а ну-ка сдриснул в кузов…» на что тот невозмутимо доставал свои документы, собеседник без единого слова, краснея и бледнея просто стекал из кабины. Все остальные, включая меня, ехали в открытом кузове, нас там было человек двадцать пять, теснились как могли.

Времени в дороге было уйма, каждый коротал как мог, одни болтали, другие пели, играли в карты, рассказывали анекдоты, а некоторые даже умудрялись подшивать вещи на ходу.

Один из моих соседей напротив Геннадий, просто не расставался с иголкой, подшив все свои вещи, начал спрашивать у рядом сидящих нужны ли им услуги швеи, и не успокоился пока всех по очереди не спросил. Прям весь такой рубаха парень. Закончив предоставлять услуги, он положил свои драгоценные иголки в бумажечку, аккуратно свернул и убрал в карман брюк.

Сейчас Я вспоминаю это, и понимаю, что было достаточно весело, не припомню, чтоб с тех пор столько смеялся, пел и знакомился с таким количество людей за раз. Все было таким не определенным, захватывающим и интересным.

Самое неприятное было второй ночью. Чистое звездное небо заволокли тучи, очень быстро стало холодно. Мы сидели на копчиках, прижимались спиной к спине и плечом к плечу стараясь сохранить как можно больше тепла, все было нипочем, пока резко не начался ледяной дождь.

Он был такой силы, что видимость не превышала и пяти метров, тусклые фары грузовика были не в силах пробиться сквозь стену воды.

Вокруг была тишина, лишь тяжелые капли, шум мотора, и ругань из кабины перебивали ее.

«Да куда ты гонишь!?»

«У меня приказ успеть в срок!»

«Нечего не видно, ты ведь убьешь всех нас!»

«Прорвемся…Я по этой дороге уже раз двести ездил и столько же…»

Их крики перебили наши. Неожиданно грузовик начал заваливаться вправо, водитель пытался вывернуть, прибавлял газ, рев мотора был все громче и громче, но уже было поздно.

Машина скользила в черную пропасть, в темноте было непонятно насколько она глубока, мы цеплялись за всё что могли, как кошки старались удержаться, но через пару секунд последовал громкий хруст, за ним сильнейший удар, который выбросил всех нас прочь.

Мгновенно стало тихо, двигатель заглох, а время замедлило ход. В темноте слышались только глухие удары с короткими стонами. Я быстро сообразил, что нужно сгруппироваться перед падением, но особо не успел, левым плечом врезался в дерево, со всего размаха плюхнулся на землю и покатился, перевернувшись раз десять.

Наверно минуту-другую Я собирал силы, чтоб встать, плечо ныло словно после удара кувалды, на удивление больше ничего не болело, сильно кружилась голова, но все остальное было в норме. К сожалению, не сказать тоже самое про остальных.

Стоны боли начали заполнять тишину, честно скажу, это просто отвратительнейший звук.

«Все живы?» раздался голос в темноте.

«Помогите мне дотащить его до грузовика» сказал другой.

«Аккуратнее, тут везде тела» произнес третий.

В темноте было ничего не видно. Мы бродили, искали своих спутников, спотыкались то о поваленные деревья, ветки, и о тела. Собрав всех, кого получилось найти, вернулись к грузовику.

Спать не получилось ни у кого, вся ночь сопровождалась какофонией стонов.

С первыми лучами солнца мы начали осматривать пострадавших и осматривать территорию. Я бы мог сказать, что ничего страшнее не видел в жизни, но это не так.

Грузовик скатился с трехметрового крутого, глиняного склона. Толи к счастью, толи к несчастью налетел на огромную сосну, от силы удара нас катапультой выкинуло и не позволив ему перевернуться и раздавить всех нас.

В кузове, возле правого борта сидел молодой коротко стриженный, почти на лысо парень. Всю дорогу он молчал и всматривался вдаль. Его тело так и осталось в кузове, расплющенное сосной. Рыбьими глазами он смотрел на меня, Я закрыл его глаза, вытащить без помощи техники его было не реально, пришлось там и оставить тело.

На одном из деревьев, примерно на уровне моей головы, весело проткнутое веткой тело. Он поймал её в полете, в район грудины, она прошла на сквозь, прям насадила его на себя, смерть была моментальной.

Остальным повезло больше, хотя и не всем. Переломы рук, ног, разбитые головы, выбитые зубы, вывихнутые конечности и т.д.

«Швея, ты как?» спросил Я у Геннадия.

«Все нормально, только правая нога жутко болит» его лицо искажала боль.

«Шевелить можешь?»

«Да, но очень больно» он постанывал щурясь.

«До медпункта доберемся, там посмотрят».

«Добраться бы…»

«Командир, что будем делать?»

«Ждем следующий грузовик, и грузим всех до ближайшего медпункта» сказал усач.

«Я все не осмеливаюсь спросить, как мне к Вам обращаться?»

«Давай по имя отчеству, чтоб не привлекать внимание. Зовут меня Марк Захарович»

«И долго нам ждать следующий транспорт?»

«Думаю нет. Они тут почти постоянно ездят».

«Меня давно мучает вопрос».

«Какой же?»

«Почему у Вас на форме нет никаких опознавательных знаков?»

«Зачем лишний раз привлекать к себе внимание?» ответил вопросом на вопрос Марк Захарович.

«Так Вас сразу бы все пропускали и…»

«А зачем меня пропускать?» перебил он меня «там, где нужно Я и документ могу показать» он с важным видом поправил свои усы «и ты знаешь, иногда очень приятно какого-нибудь лейтенанта поставить на место» он кивнул в сторону с довольной улыбкой на лице, показывая на последний случай его успешного воспитания «Так что мы сами с усами» он хлопнул меня по плечу и отошел в сторону чтоб покурить в тишине.

Так и получилось. Часа через полтора мы услышали приближение грузовика, вышли на дорогу, перегородили путь и остановили его.

«У нас тут авария произошла, есть раненые. Нужно срочно в медпункт!»

«А с моими мне что делать? У меня тоже все забито».

Усатый подошел к старшине и козырнул ему своей корочкой. Старшина резко оправился и отдал ему честь.

«Всем покинуть грузовик! Загрузить раненых!»

Мы с Геннадием активно участвовали в погрузке, но к концу у него отнялась нога. Затащили его и через минуту грузовик отправился в путь, точкой назначения был ближайший поселок с медпунктом. Я сидел с ним и пытался подбодрить и отвлечь.

«А вдруг что серьезное?»

«Да ну ты брось! Наверняка ерунда, вывих или на крайний случай перелом. Давай не будем придумывать, а решать проблемы по мере их поступления».

«Надеюсь… У меня теперь и левая нога начинает болеть».

«Это все твой мозг над тобой издевается. Все будет хорошо, вот увидишь. Куда мы без нашей швеи? Ты ведь всю страну обещал заштопать» на мгновение он улыбнулся, пока не засунул руку в карман и обнаружил что иголки в кармане отсутствуют.

«Твою мать» вскрикнул он «у меня иголки исчезли!»

«Да ладно тебе, они у тебя волшебные что ли? Те самые? Единственные и неповторимые?» недоумевая пытался переключиться на шутку.

«Ты не понимаешь!» он схватил меня за китель и начал переходить сначала на крик, а затем на истерику «Бумажка, та в которую их убрал в кармане, а иголок в ней нет!!!»

«Я тебя не понимаю».

«Иглы впились мне в ногу! Они внутри меня!»

«А такое возможно?»

«Я не знаю…» ответил Геннадий. Истерика накрыла его с головы до ног, он рыдал так, что Я совсем забыл о боли в плече.

«Дружище, все обойдется, потерпи только, еще немножко…»

Я хотел было его отвлечь, но мой рассудок был захвачен этой страшной картиной. Как где-то внутри моего приятеля, в его плоти и крови движутся маленькие и острые иглы смерти. Я сам еле сдерживался, чтоб не впасть в панику, лишь надежда теплилась внутри, что помощь скоро придет.

Дороша была долгой. Я не отрывал глаза от товарища и часов. Через два с половиной часа, наконец, доехав до поселка, Я спрыгнул с еще не остановившегося грузовика и ворвался с криками в медпункт.

«Срочно! Помогите! Носилки!»

Ко мне подбежали два санитара.

«Что случилось?» спросил один из них.

«С носилками к грузовику! Срочно!»

«Что случилось?» переспросил второй.

«У нас ночью перевернулся грузовик с людьми, у одного из ребят в кармане были иглы, возможно, они внутри него».

«Срочно, готовьте операционную» крикнул один из них медсестрам.

В грузовике было много людей, требующих помощи, но Я переживал только за своего нового приятеля. Положив его в носилки, санитары почти бегом добрались до операционной.

«Я наверно снаружи подожду?» растерянно спросил врача вытирающего руки о полотенце.

«Нет. Ты тут нужен» ответил он «санитары пока помогут остальным».

«Хорошо. Что мне делать?»

«Для начала расскажи, что случилось».

«Наш грузовик ночью перевернулся. У него были иглы в кармане, теперь их там нет, но бумажка так и лежит в кармане штанов».

«Как тебя зовут?» спросил врач у моего приятеля.

«Геннадий» ответил он сквозь боль.

«Геннадий, сколько было иголок в кармане?»

«Три».

Огромными ножницами медсестра разрезала ему правую штанину, ступня у него была уже синяя, даже фиолетовая, остальная нога тоже отдавала синевой. У меня захватило дух, Я с силой сомкнул глаза и отвернул голову в сторону, переводя дыхание, ничего подобного в жизни не видел.

«Тут больно?» спросил врач, ощупывая ступню.

Геннадий не мог ответить, он жутко кричал от боли.

«Придется ампутировать. Готовьте пилу» сказал он медсестрам.

«Что? Нет! Нет! Не надо! Прошу Вас!» кричал бедный товарищ.

«Если не отрежем, ты умрешь» ответил он ему.

«Н-е-е-е-е-т…» сквозь слезы и стоны вырывалось из Геннадия, «Останови их!» смотрел он на меня.

«Что мне делать?» мой голос дрожал.

«Свободных рук нету, так что будешь держать его».

«Анестезии нету?»

«Нету. Налейте ему сто грамм спирта. И где эта чертова пила с ремнями?!»

Мне принесли кружку спирта.

«Дружище, выпей, будет больно…» мои руки тряслись.

«Одна из игл точно в ступне, завяжи жгут» обратился он к санитару «начнем отсюда» он взял в руки пилу и увидел мои шокированные глаза «Ты сегодня ел?» спросил он у меня.

«Нет».

«Хорошо, если почувствуешь, что тебя начнет выворачивать, беги к раковине».

«Готово. Затянул» сказал санитар.

«Ну тогда поехали!»

Он занес пилу и начал резать плоть моего товарища. Я никогда не слышал ничего более отвратительного, чем звук переламывающейся кости и душераздирающие крики. Он водил пилу вперед-назад, все его движения сопровождали маленькие вырывающиеся струйки крови, до тех пор, пока не перепилил кость до конца. Стоило ему взять ступню в руки, отделить ее от ноги товарища, Я почувствовал, как что-то поднимается из моего желудка и рвется наружу. Едва успел добежать до раковины и не перепачкать пол своим содержанием желудка.

Я прополоскал рот и умыл лицо, сел на пол и начал приходить в себя. На противоположной стене весело зеркало, в нем Я нашел свое отражение, сперва даже не понял, что смотрю на себя, в отражение Я был бледный как труп.

«Тут только одна иголка».

«Что?» Я поднял глаза и увидел, что у врача в руках была ступня, он вскрыл ее как консервную банку. У меня опять начались рвотные позывы, но уже было нечему вырываться.

«Продолжаем! Ампутируем до колена!»

«Молодой, давай помогай» сказал мне санитар.

Опять скрип, боль, крик. В воздухе пахло кровью и паленой костью, запах очень мерзкий скажу Я Вам. Геннадий к тому времени уже потерял сознание, возвращался к нам лишь на секунды с нечеловеческими воплями и опять утухал.

В очередной раз, отделив кусок от плоти, мне поплохело, и Я вернулся к раковине умываться холодной водой. Закрывая глаза старался переместиться и представить что-то хорошее, приятное, но меня словно насильно перемещала реальность в этот кошмар.

«И тут нет. Надо резать дальше!»

«А что будет если они останутся в нем?»

«Сердце работает как насос, а вены и артерии для иглы – это трубопровод. Если они попали в вены, то будут идти пока не дойдут до сердца, а если дойдут, то всё…»

«В смысле всё? Совсем всё?!»

«Да, игла остановит сердце! Проткнет его».

Я схватился за голову «Как так может быть то?» сказал полушепотом.

«Ставь жгут чуть ниже таза!» врач санитару.

«Готово» не прошло и минуты.

«Давай назад, держи его молодой».

Это была сцена из больного кошмара. Посередине стоял стол, на столе когда-то белая простынь залитая кровью, на ней мучающиеся тело, а над ним два перемазанных кровью человека, будто два мясника вооруженные пилой. Далее была опять подобная сцена, только с каждым разом крови и отрезанной плоти с запахом паленой кости становилось все больше и больше.

«Ну, теперь то все?» спросил Я, держась руками за голову, метаясь от стены к стене.

«Сейчас вскрою этот кусок, если найду иглы, то все…» прошло не больше минуты как он продолжил «ммм, неа, и тут нету…»

«Он говорил, что у него начинала вторая нога болеть» вспомнил Я.

«Срежьте штанину» сказал врач сестре.

Вторая нога было тоже синюшная, врач тяжело вздохнул.

«Придется и эту резать».

Эти ужасы повторялись раз за разом, и продолжались несколько часов. Каждые десять – двадцать минут Я подходил к раковине то попить, то сблевать, то, что выпил. В итоге он отрезал и вторую ногу кусками по бедро.

«Есть хорошая и плохая новость. Хорошая заключается в том, что нашел еще одну иглу…»

«А плохая в том, что еще одна осталось в нем?»

«Да…»

«А может вы ее просмотрели?»

«Очень маловероятно…» говорил он, изучая куски ног.

«Что теперь?»

«Тут к сожалению, уже ничего не поделать… Он обречен… Я, да и сомневаюсь, что кто-то другой смог бы сделать такую операцию в данных условиях».

«И сколько ему осталось?»

«Нисколько. Мы даже переносить его не будем, любое движение может его убить. И предполагать не буду, где сейчас может находиться игла. Это ведь нужно учитывать сколько времени она в нем, сколько он двигался, и…» посмотрев на моё лицо он понял, что говорит лишнее «Нам оставить вас? Хочешь с ним попрощаться?»

«Да, пожалуйста…»

Я принес стул и сел рядом с ним. Операционная была похожа на какую-то адскую комнату, посередине на столе лежало измученное, искалеченное тело. Возле стены стоял еще один стол, на нем громоздились изувеченные куски плоти, в поисках иглы хирургу пришлось растерзать каждый кусок, выглядело словно кость внутри взорвалась, разворотив мясо, превратив в фарш.

Я сидел рядом и повторял одни и те же слова:

«Господи, пожалуйста, хоть бы он не пришел в сознание и не увидел весь этот ужас. Пусть он умрет без физической и душевной боли. Пусть земля ему будет пухом…»

Его тело лежало рядом со мной, Я отчетливо слышал его вдохи и выдохи. Менее чем через пол часа он сделал свой последний вдох, открыв рот громко набрал воздуха в легкие и лишь успел сжать кулак, он ушел так и не придя в себя.

«Спасибо!» прошептал Я.

Его тело было между мной и окном, на его лицо падал луч солнца. Я видел, как изо рта выходил пар, словно душа покидало его бренное тело.

«Прощай мой друг! Пусть земля тебе будет пухом!»

Грустно, что в последний путь проводил его Я, не кто-то из близких, а еще вчера совсем незнакомый человек, как-то это не правильно…

6. Возвращение в город.

К полуночи мой кучер довез меня почти до города. Я прекрасно знал расположение постов охраны, и попросил деда провезти и оставить меня в определенном месте по определенному маршруту.

«Вы мне стали родным» начал Я прощание со стариком «прям как отец. Я даже успел привязаться к Вам обоим. Спасибо огромное! Надеюсь, Я вам не причинил много неудобств» в ответ он мне слегка улыбнулся. Мы крепко пожали друг-другу руки и разошлись.

Мой путь пролегал по темным узким улочкам, там, где можно наткнуться на неприятности, но остаться незамеченным полицией. Я крался как нашкодивший кот, боясь сделать лишний звук. Местами было настолько темно, что приходилось идти почти на ощупь, то и дело спотыкаясь и ударяя колени и локти. Как назло, только глаза привыкают к темноте, как туже за углом стоит столб с ярко свечащей и слепящей лампочкой.

Я почти было добрался до общежития, где снимал комнату, мне всего-то оставалось только пройти по улице Анне Кирхе и через кладбище. Но в моем случае легко не бывает, а если и получается, то очень и очень редко.

Впереди слышались громкие возгласы, Я успел разобрать два или три мужских голоса и один женский, они толи громко спорили, толи ругались. Подойдя по ближе, начал прислушиваться и присматриваться.

Трое мужчин примерно лет тридцати окружили молодую девушку, судя по происходящему она хотела уйти, но они всячески закрывали ей путь. Лицо у бедняжки было перепугано до чертиков.