Виновато море

Люси Кларк

Виновато море

Посвящается Джеймсу

Lucy Clarke

THE SEA SISTERS

Печатается с разрешения автора и литературных агентств Greene and Heaton Ltd., Literary Agency и Andrew Nurnberg

© Lucy Clarke, 2013

© Перевод. М.В. Жученков, 2014

© Издание на русском языке AST Publishers, 2015

1

Кейти

(Лондон, март)

Кейти снилось море. Но стоило ей, оперевшись на руки, подскочить в постели, как темная бурлящая вода с причудливыми завихрениями волн отхлынула. Где-то в квартире звонил телефон. Поморгав, Кейти протерла глаза. Стоявшие рядом часы показывали 02.14 пополуночи.

«Миа», – промелькнуло у нее в голове, и она мгновенно ощутила беспокойство. Сестра постоянно забывала о разнице во времени.

Откинув одеяло, Кейти, не обращая внимания на закрутившуюся вокруг талии ночную сорочку, соскользнула с кровати. Остывшие половицы обжигали ступни точно лед. Выставив вперед руки, она, подрагивая от холода, стала пробираться по комнате. Оказавшись возле двери, нащупала ручку и потянула на себя – скрипнули дверные петли.

Осторожно продвигаясь по темному коридору, Кейти слышала, как звонок телефона становился все громче. В этом звуке, раздававшемся в тихие, окутанные сном ночные часы, слышалось что-то тревожное. «Сколько же сейчас может быть в Австралии? Полдень?»

Вчерашняя ссора напомнила о себе неприятным ощущением в животе. Сказанные сгоряча слова били наотмашь, а прозвучавшее в их контексте имя матери было подобно разорвавшемуся снаряду. От чувства вины Кейти потом стало так тошно, что она, совершенно не способная сосредоточиться, ушла с работы на час раньше. Хорошо хоть, что у них сейчас вновь появится возможность поговорить, и она скажет Миа, как сильно обо всем сожалеет.

Уже в паре шагов от телефона Кейти вдруг поняла, что звонки прекратились. Она в нерешительности прижала руку ко лбу. Миа положила трубку? Или ей приснилось?

Звонок раздался вновь. Но это был уже не телефон, а настоятельный сигнал домофона.

Со вздохом, уверенная в том, что явились запоздалые гости проживавших выше коммерсантов, Кейти наклонилась к переговорному устройству, одновременно нажав на кнопку микрофона:

– Да?

– Это полиция.

Кейти оторопела. Сон тут же растаял, подобно морской дымке в солнечный день.

– Мы бы хотели поговорить с мисс Кейти Грин.

– Я слушаю. – Она почувствовала, как у нее сжалось в горле.

– Можно к вам подняться?

Нажав на кнопку, Кейти открыла входную дверь. В голове ее крутилось: «Что? Что же могло случиться?» Щелкнув выключателем, она тут же заморгала от ярко вспыхнувшего в прихожей света, опустила взгляд и невольно посмотрела на свои босые ноги с накрашенными розовым лаком ногтями и мятый подол шелковой ночной сорочки на фоне бледной кожи бедер. Она хотела было сходить за халатом, но на лестнице уже слышались тяжелые шаги.

Кейти открыла дверь, и в квартиру вошли двое полицейских.

– Мисс Кейти Грин? – спросила одетая в форму женщина со светлыми, чуть седеющими волосами и румянцем на щеках. Рядом с ней стоял молодой человек, на вид годящийся ей в сыновья, тоже в форме. Потупив взор, он упорно смотрел вниз.

– Да.

– Вы одна?

Кейти кивнула.

– Миа Грин приходится вам сестрой?

Кейти невольно прижала ладони ко рту.

– Да…

– К сожалению, мы вынуждены сообщить вам, что по информации полиции Бали…

«О Боже, – пронеслось у Кейти в голове. – Господи…»

– …Миа Грин была найдена мертвой. Ее обнаружили у подножия скалы в Умануке. Как полагает полиция, она упала…

– Нет! Нет! – Кейти отпрянула от них, словно стремясь броситься прочь, горечь обожгла горло. Этого не может быть. Не может быть.

– Мисс Грин?

Она не могла заставить себя обернуться к ним. Ее взгляд упал на стенную доску с памятками в виде аккуратно пришпиленных приглашений, календаря и визитки некоей фирмы по доставке еды. Над ними расположилась карта мира. За неделю до того, как Миа отправилась путешествовать, Кейти попросила ее обозначить на ней свой маршрут. Криво улыбнувшись в ответ, Миа все же удовлетворила ее просьбу, но вместо мест назначения и дат обозначила весьма условный маршрут, который, начинаясь на западном побережье Австралии, пролегал через весь континент, а также Новую Зеландию, Фиджи, Самоа, Вьетнам и Камбоджу, – нескончаемое лето на бескрайних морских берегах. Кейти старалась отслеживать перемещения Миа по их нечастым сеансам связи, и в данный момент серебристая канцелярская кнопка торчала где-то в Западной Австралии.

Глядя на карту, она вдруг поняла, что здесь какая-то нестыковка, и повернулась к полицейским.

– Где ее нашли?

– В Умануке, – повторила женщина. – Это южная оконечность Бали.

«Бали. Бали не входил в маршрут Миа. Произошла ошибка!» Кейти чуть не рассмеялась – ей захотелось с облегчением выплеснуть из себя эмоции.

– Миа не на Бали. Она в Австралии.

Кейти заметила, как переглянулись полицейские. У женщины были голубые глаза, макияж полностью отсутствовал. Она взяла инициативу в продолжении диалога на себя:

– К сожалению, в паспорте Миа имеется отметка о прибытии на Бали четыре недели назад. – Она говорила тихим голосом, в котором, однако, слышалась пугающая Кейти определенность. – Мисс Грин, может, вам стоит присесть?

Миа не могла умереть. Ей ведь всего двадцать четыре. Это ее младшая сестренка. Непостижимо. В голове у Кейти поплыло. Она слышала, как внизу урчал водонакопитель. Где-то работал телевизор. С улицы доносилось пение подвыпившего гуляки. Он пел!

– А Финн? – вдруг спросила она.

– Финн?

– Финн Тайлер. Они путешествовали вместе.

Женщина раскрыла блокнот, быстро пробежала взглядом по сделанным в нем записям и покачала головой:

– Боюсь, на данный момент у меня нет о нем никакой информации. Но, я уверена, полиция Бали свяжется с ним.

– Ничего не понимаю, – прошептала Кейти. – Может, вы… я… мне нужно все знать. Вы должны мне все рассказать.

Офицер полиции назвала точное время и место, где была найдена Миа. По ее словам, медики прибыли довольно быстро, однако по прибытии им оставалось лишь констатировать смерть. Она также сказала, что тело отправлено в находящийся на Бали морг Сангла; заверила, что расследование будет продолжаться, но на данном этапе полиция Бали убеждена: происшедшее – результат несчастного случая.

Кейти стояла абсолютно неподвижно.

– Не хотите, чтобы мы оповестили еще кого-нибудь?

Она тут же подумала о матери. На какое-то мгновение ей представилось, как хорошо было бы ее обнять, ощутить прикосновение щеки к ее мягкому кашемировому джемперу.

– Нет, – немного помедлив, ответила Кейти. – И сейчас я прошу вас уйти.

– Конечно. Завтра с вами свяжутся из министерства иностранных дел по поводу отчета полиции Бали. Я бы тоже хотела вновь увидеться с вами. Я выступаю в роли контактного лица и готова ответить на любые ваши вопросы. – Вынув из кармана визитку, женщина положила ее возле телефона.

Выразив свои соболезнования, полицейские ушли. Едва дверь за ними захлопнулась, как у Кейти подкосились ноги и она медленно осела на холодный деревянный пол. Она не плакала. Подтянув колени к груди, она старалась сдержать охватившую ее дрожь. Почему Миа оказалась на Бали? Кейти почти ничего не знала об этом месте. Несколько лет назад там возле ночного клуба прогремел взрыв. Что еще? Ну, конечно, скалы, утесы. Она представляла их поросшими травой, как в Корнуолле, где маленькая Миа скакала с развевающимися темными волосами.

Кейти попыталась представить, как Миа могла упасть. Она стояла на краю, а земля осыпалась под ногами? Потеряла равновесие из-за неожиданного порыва ветра? Сидела на краю и что-то отвлекло ее внимание? Падение с утеса выглядело абсурдной беспечностью. Скудные факты, которыми располагала Кейти, никак не могли сложиться во что-то убедительное. Она понимала, что должна кому-нибудь позвонить. Эду! Ей надо поговорить с Эдом.

Правильно набрать номер ей удалось лишь с третьей попытки. Она услышала шелест одеяла, сонное «алло?» и тишину в ожидании ее ответа. Потом он заговорил уже спокойно и внятно.

– Я сейчас приеду, – коротко пообещал он.

Прошло, должно быть, не менее десяти минут, пока он добрался из своего Фулхэма к ней в Патни[1], но, оглядываясь назад, Кейти вряд ли это помнила. Она вся дрожала и так и продолжала сидеть на полу в прихожей, когда раздался звонок домофона. Кейти встала, пошатываясь. Половицы отпечатались на коже ее бедер красными полосками. Нажав кнопку, она открыла входную дверь.

До Кейти донесся гулкий стук его шагов. Взбежав через одну ступеньку, Эд был уже на пороге. Она открыла дверь, он вошел и заключил ее в объятия.

– Милая! – произнес он. – Бедненькая моя!

Она уткнулась лицом в шершавую шерстяную ткань его куртки, чувствуя, как та колет ее холодную щеку, и уловила запах дезодоранта. Он перед выездом воспользовался дезодорантом?

– Ты совсем окоченела. Не будем здесь стоять. – Он отвел ее в гостиную, и она присела на краешек кожаного дивана кремового цвета. «Сидишь, словно на ванильном мороженом», – сказала Миа в то утро, когда его привезли.

Сняв с себя куртку, он накинул ее на плечи Кейти и нежно, круговыми движениями погладил по спине. Потом удалился на кухню, и она услышала, как, открыв дверцу шкафа, он включил бойлер системы отопления, которая тут же ожила и загудела. Последовал шум воды из крана – он наполнил чайник; звук открывающихся и закрывающихся кухонных ящиков, полок буфета и холодильника.

Он вернулся с чашкой чая, но она даже не шевельнула рукой, чтобы взять ее.

– Кейти, – сказал он, приседая, чтобы не возвышаться над ней. – У тебя был шок. Попей немножко. Тебе станет лучше.

Он поднес чашку ей ко рту, и она послушно отпила. Ощущение сладковатого молочного привкуса на языке сразу вызвало у нее позыв к рвоте. Зажимая рукой рот, она метнулась мимо него в ванную. Соскользнувшая с ее плеч куртка упала на пол.

Давясь от тошноты, Кейти склонилась над раковиной. Обильно выделяемая слюна потекла на керамическую поверхность.

– Прости… – Сзади подоспел Эд.

Сполоснув руки, Кейти умыла лицо.

– Дорогая… – Эд протянул ей голубое полотенце для рук. – Что произошло?

Закрыв лицо полотенцем, она потрясла головой. Осторожно взяв у нее полотенце, он снял с дверного крючка халат и, направляя ее руки в рукава, помог ей облачиться в мягкую хлопковую ткань. Затем взял ее ладони в свои и нежно погладил.

– Поговори со мной.

Сдавленным голосом она повторила все, что узнала от полицейских. Она представила, что, если бы посмотрелась в зеркало, ее кожа казалась бы мертвенно-бледной, а глаза безжизненными.

По дороге в гостиную Эд задал ей тот вопрос, на который она сама хотела знать ответ:

– Как случилось, что твоя сестра оказалась на Бали?

– Понятия не имею.

– Ты разговаривала с Финном?

– Еще нет. Надо ему позвонить.

Дрожащими руками она набрала номер. Прижимая телефон к уху, долго слушала длинные гудки.

– Не отвечает.

– А его родные? Знаешь их номер?

Порывшись в записной книжке, Кейти нашла телефонный код Корнуолла. Эти цифры вызвали в ее памяти обрывки каких-то далеких воспоминаний, которые она была не в состоянии осознать.

Финн был младшим из четырех братьев. Его мать, Сью, сдержанная женщина, на долю которой выпало немало тягот и волнений, ответила полусонным голосом:

– Да… кто это?

– Кейти Грин.

– Кто?

– Кейти Грин. – Она откашлялась. – Сестра Миа.

– Миа? – повторила Сью и тут же спохватилась: – Что-то с Финном?

– Произошел несчастный случай…

– Финн…

– Нет. Миа. – Замолчав, Кейти взглянула на Эда. Кивком головы он подал ей знак продолжать. – Ко мне приходили из полиции. Они сказали, что Миа была на Бали… Там какой-то утес. И она упала. Говорят, она умерла.

– Не может быть…

До Кейти донесся голос отца Финна – ему было за шестьдесят, он отличался спокойным характером и работал в Департаменте лесного хозяйства. Послышались приглушенные восклицания, затем вновь раздался голос Сью:

– А Финн знает?

– Думаю, да. Но его мобильный не отвечает.

– Несколько недель назад он его потерял и пока не купил новый. Мы пользуемся электронной почтой. Хотите, я дам его адрес…

– Как они оказались на Бали? – перебила Кейти.

– На Бали? Финн не на Бали.

– Но они утверждают, что Миа была найдена именно там. У нее в паспорте отметка…

– Миа поехала на Бали. А Финн – нет.

– Что? – Рука Кейти сжала телефон.

– У них произошла размолвка. Простите, я думала, вы в курсе.

– Когда это случилось?

– Да уж с месяц тому назад. Финн рассказывал Джеку. Насколько я поняла, они поссорились – уж не знаю, по какому поводу, – и Миа решила поменять билет.

Голова у Кейти закружилась. Союз Миа с Финном казался ей нерушимым. Она представила их детьми: Финна с кучей мокрых водорослей на голове в виде парика и умирающую от смеха Миа. Причиной расставания при настолько редкой крепкой дружбе могло стать лишь нечто ужасное, чего она просто не могла себе представить.

Прошло десять дней. Кейти лежала в постели с закрытыми глазами абсолютно неподвижно, вытянув руки вдоль тела в предчувствии чего-то дурного, но пока еще не осознанного. Спальню заливали лучи зимнего солнца. Едва она успела вспомнить, почему ее веки так набухли и воспалились, как нахлынула скорбь.

Миа.

Подтянув колени к груди, Кейти свернулась калачиком и вцепилась зубами в крепко сжатый кулак, и зажмурилась, однако мрачные картины все же проникали в ее сознание: беззвучно падающая Миа, ее волосы, отброшенные от лица порывом ветра, сдавленный вскрик, звук треснувшего от удара о скалу черепа.

Кейти хотела было дотронуться до Эда, однако там, где он спал, рука нащупала лишь примятую постель. Прислушавшись, она вскоре с облегчением различила доносившийся из гостиной легкий стук клавиш: он списывался со своим офисом по электронной почте. Кейти позавидовала ему – его жизнь могла продолжаться, в то время как ее остановилась.

Она понимала, что надо принять душ. Конечно, проще было бы остаться под одеялом и вылезти из этого кокона лишь в полдень сонной и с плохо соображающей головой, как вчера. Сделав над собой усилие, Кейти с тяжелым вздохом поднялась с постели.

Плетясь в направлении ванной, она будто в забытьи задержалась возле двери в комнату Миа. Эту квартиру они покупали вместе, получив небольшое наследство после смерти матери. То, что они намеревались поселиться вдвоем, удивляло всех, включая и саму Кейти, в свое время поклявшуюся никогда не жить с Миа под одной крышей: слишком жива была память об их далеко не самых дружелюбных отношениях в отрочестве. Однако ее беспокоило, что если Миа не вложит причитающуюся ей долю во что-то серьезное, то деньги утекут сквозь пальцы. Именно Кейти занималась осмотром подходящего жилья, договаривалась с юристами и агентами по недвижимости и бежала под дождем со сломанным зонтом, чтобы успеть оформить все необходимые бумаги.

Легонько взявшись за медную дверную ручку, она повернула ее. В холодном застоявшемся воздухе чуть пахло жасмином. Миа установила кровать под высоким раздвижным окном, чтобы, проснувшись, видеть небо. На спинку в изножье кровати была наброшена дубленка, которую носила еще их мать, – настоящий экспонат семидесятых с бесформенным широким воротником. Кейти вспомнила, как сестра всю зиму куталась в нее, точно потерявшееся во времени «дитя цветов».

Стоящий возле кровати столик из сосны был завален всякой ерундой: выключенный из розетки старый пыльный стереопроигрыватель; три картонных коробки с компакт-дисками; туристические ботинки без шнурков; куча зачитанных книжонок в обложках и пара канцелярских стаканчиков с ручками. Картинки и фотографии, которыми были завешены стены прежних комнат Миа, в этой спальне отсутствовали: она не стремилась их как-то украсить, словно никогда и не собиралась здесь задерживаться.

Именно Кейти убедила сестру перебраться в Лондон с помощью таких слов, как «возможности» и «карьера», никогда не входивших в лексикон Миа. Миа проводила дни, гуляя по городу или катаясь в лодке, взятой напрокат в Баттерси-парке, и словно находясь где-то в другом месте. За пять месяцев она сменила пять мест работы, поскольку ей порой неожиданно приходило в голову сорваться куда-нибудь за город – в поход, «на природу», и она уведомляла об этом Кейти, подсунув под дверь ее комнаты записку, а своему работодателю оставляла сообщение на автоответчике. Кейти пыталась пристроить Миа на работу, используя свои связи, однако «закрепить» ее на месте было так же непросто, как пришпилить ленточку к ветру.

Заметив заляпанные грязью кроссовки, она вспомнила тот вечер, когда Миа объявила о своем намерении отправиться путешествовать. Кейти готовила ризотто и уверенными движениями резала на кухне лук. Она уже ссыпа́ла нарезанное на сковороду, когда Миа вошла на кухню, чтобы наполнить водой из-под крана свою походную бутылочку. На ней была футболка, на шее болтались маленькие белые наушники.

– Собралась на пробежку? – поинтересовалась Кейти, вытирая слезящиеся глаза рукавом вязаной кофты.

– Ага.

– Как самочувствие? Похмелье не мучит? – Перед уходом на работу Кейти, намереваясь принять душ, зашла в ванную и обнаружила там спящую на полу Миа во взятом у нее без спросу платье.

– Превосходное, – не поворачиваясь, ответила та. Закрыв кран, она вытерла руки о майку, оставляя на ней серебристые капли воды.

– Что у тебя с ногой?

Миа глянула вниз на зловеще красневшую чуть выше носка рану.

– На работе порезалась. Разбила стакан.

– Может, стоит заклеить пластырем? У меня в комнате есть.

– Все нормально.

Кейти кивнула в ответ, помешивая на сковороде лук и наблюдая за тем, как из белого он становился прозрачным, потом прибавила огонь.

Миа в нерешительности постояла возле мойки и вдруг сказала:

– Я тут говорила с Финном…

Кейти подняла взгляд: в разговорах между ними его имя упоминалось редко.

– Мы решили попутешествовать.

Кейти перестала помешивать на сковороде лук, и он зашипел.

– Попутешествовать?

– Ага.

– И как же долго?

Миа пожала плечами.

– Посмотрим. Может, год.

– Год!

– Да, у нас билеты с открытой датой.

– Вы что – уже забронировали?

Миа утвердительно кивнула.

– И когда вы это решили?

– Сегодня.

– Сегодня? – переспросила Кейти, не веря своим ушам. – Ты хорошо подумала?

Миа удивленно приподняла брови.

– А что такого?

– Не знала, что у тебя есть на это деньги.

– Разберусь.

Подгоревшее на сковородке масло затрещало, в разные стороны полетели брызги.

– А Финн что – решил взять творческий отпуск? Полагаю, на радиостанции от такого решения все будут в восторге.

– Он уже подал заявление.

– Но ему же так нравилась эта работа…

– Неужели? – Миа посмотрела на нее в упор.

Воздух на кухне казался наэлектризованным.

Наконец Миа взяла свою походную фляжку, нацепила наушники и вышла. Сковорода зачадила, и Кейти пришлось выключить конфорку. От приступа гнева ее бросило в жар, и она было пошла за сестрой, однако, когда до нее донесся звук шагов в кроссовках, открывающегося замка и, в довершение всего, хлопнувшей двери, Кейти вдруг осознала, что охватившим ее чувством был не гнев и даже не горечь, а скорее облегчение. Она больше не несла ответственности за Миа: теперь это становилось проблемой Финна.

Телефон зазвонил уже за полдень. Оторвавшись от ноутбука, Эд поднял взгляд. Кейти отрицательно покачала головой. Она ни с кем не хотела разговаривать, предоставляя автоответчику записывать дружеские соболезнования, перемежавшиеся с неловкими паузами и сбивчивыми извинениями.

Аппарат, щелкнув, включился.

– Алло, здравствуйте. Это мистер Спайр из министерства иностранных дел в Лондоне.

Глаз у Кейти нервно дернулся. Не дожидаясь конца сообщения, трубку взял Эд.

– Алло, это жених Кейти. – Он переглянулся с ней и продолжил: – Да-да, она рядом. – Кивком головы Эд предложил ей ответить.

Взяв трубку, она замерла с ней в вытянутой руке, словно с пистолетом, который было велено приставить к собственной голове. После смерти Миа мистер Спайр звонил уже дважды: сначала – чтобы получить разрешение на проведение аутопсии, затем – чтобы обсудить доставку тела. После небольшой паузы Кейти откашлялась и поднесла трубку ко рту.

– Это Кейти, слушаю, – медленно произнесла она.

– Вам удобно сейчас говорить?

– Да, все нормально. – От сухого и душноватого из-за центрального отопления воздуха в горле першило.

– С нами связалось британское консульство на Бали. У них появились новые данные о смерти Миа.

Она закрыла глаза:

– Слушаю вас, продолжайте.

– В подобных случаях в процессе аутопсии нередко проводятся токсикологические исследования. У меня есть результаты с копией заключения, о которых я хотел вам сообщить.

– Да-да, конечно.

– Результаты указывают на то, что в момент смерти Миа находилась в состоянии опьянения. Содержание алкоголя в крови составляло 0,13, что подразумевает вероятность рефлекторных и реактивных расстройств. – Последовала пауза. – И еще кое-что.

Дойдя до дверного проема, Кейти для верности схватилась за косяк.

– Полиция Бали допросила двух свидетелей, которые утверждают, что видели Миа вечером в день ее смерти. – По тому как Спайр замялся, Кейти почувствовала, что говорить ему непросто. – Я очень сожалею, Кейти, но в своих показаниях они заявляют, что Миа прыгнула сама.

Земля вдруг перевернулась, и внутри у Кейти словно что-то оборвалось. Резко подавшись вперед, она согнулась пополам. Сзади раздались приближающиеся шаги, и ей на спину легла рука Эда. Выпрямившись, она оттолкнула его.

– Вы думаете, она… – Ее голос прозвучал, точно натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть. – Считаете, это – самоубийство?

– Боюсь, что на основе показаний свидетелей и результатов аутопсии причину смерти определили как самоубийство.

Кейти прижала руку ко лбу.

– Понимаю, насколько тяжело…

– Эти свидетели – кто они?

– У меня есть копии их показаний. – До Кейти донесся скрип кресла, и она представила, как Спайр нагнулся за ними через широкий стол. – Да, вот они. Свидетелями являются тридцатилетние супруги, которые проводили на Бали свой медовый месяц. В своих показаниях они утверждают, что решили вечером прогуляться по нижней тропе вдоль скал в Умануке и задержались на смотровой площадке – это было около полуночи. Мимо пробегала молодая женщина, по описаниям похожая на Миа. Она казалась сильно встревоженной. Мужчина поинтересовался, не нуждается ли она в помощи, и, по его словам, Миа ответила: «Нет». Потом она исчезла в направлении, именуемом верхней тропой, которая, судя по всему, на протяжении нескольких лет оставалась нехоженой. Примерно пять-восемь минут спустя свидетели, подняв головы, увидели Миа стоящей на самом краю обрыва. В отчете сказано, что они испугались за нее, но, прежде чем они успели что-то предпринять, она прыгнула вниз.

– Господи… – Кейти охватила дрожь.

Мистер Спайр выждал несколько секунд и продолжил:

– Из результатов аутопсии следует, что, судя по полученным увечьям, Миа, видимо, падала со скалы лицом вперед, что совпадает с показаниями свидетелей. – Он продолжил перечислять новые детали, но Кейти уже не слушала. Мысли перенесли ее на вершину той самой скалы.

«Ведь все же не так, Миа, правда? Ведь ты не прыгала со скалы. Я просто не верю. Что же я тогда такого сказала? Господи, прошу тебя, пусть это будет не из-за того, что я сказала…»

– Кейти, – донеслось из телефонной трубки. – Достигнута договоренность о доставке тела Миа в Великобританию в среду на будущей неделе. – Далее она по его просьбе сообщила необходимую информацию об уже выбранном ею похоронном бюро, и разговор на этом завершился.

Почувствовав резкую боль в глазах, Кейти надавила на веки большим и указательным пальцами. В квартире внизу плакал ребенок.

Эд осторожно развернул ее к себе.

– Говорят, она совершила самоубийство, – еле слышно выдавила Кейти. – Но это не так.

Он положил руки ей на плечи.

– Все пройдет, Кейти.

Но откуда ему знать? Она ведь не рассказала ему о той жуткой перепалке, которая случилась у них с Миа. И о тех произнесенных ею с ненавистью словах. И о той горечи, перемешанной с раздражением, что долгие месяцы тлели в них обеих. Она не посвящала Эда в подобные дела, так как в отношениях сестер бывает нечто темное и глубокое, словно подводное течение, и тем, кто плавает на поверхности, лучше не знать о том, что творится в глубине.

Отвернувшись от Эда, Кейти тихо ушла к себе в комнату, легла на кровать и, закрыв глаза, попыталась сконцентрироваться на чем-то хорошем, что было у них с Миа. Мысли вернули ее к моменту их прощания в аэропорту. Ей вспомнилось гибкое тело Миа, ее худенькие жилистые руки и острые ключицы, упершиеся ей в грудь во время их прощальных объятий.