Судьбы несчастных людей

Объявили мою станцию, и я, немного замявшись, встала. Перед тем как двинуться к выходу, я еще раз пристально посмотрела на нее, она повернулась ко мне, посмотрела своим пустым взглядом и тут же отвернулась.

Темнело. Я проводила взглядом уходящий поезд. Что дальше? Я снова достала письмо, от станции до ее дома оставалось немного пройти вправо, потом вглубь. Вроде все легко, но вскоре я поняла, что заблудилась. Страшно, холодно, у меня начиналась паника, я боялась провести тут ночь, так и не найдя ее дом. Я прошла немного прямо, одинаковые дома, когда-то давно были покрашены белой краской, но сейчас они стояли побитые временем, забытые своими хозяевами, грязно, фонари горели через один. Я остановилась. «Боже, помоги, прошу, помоги ее найти, мне так страшно». И вдруг я услышала звон разбитой банки. Джейн выронила банку с молоком.

Я так и осталась стоять на месте, заливаясь слезами. Она, не замечая разбитой банки, подбежала ко мне, крепко обняла, прижала к себе. Я снова почувствовала себя маленькой, когда вот так бежала к ней, заливаясь слезами.

– Ну-ну, не плачь, что случилось, Эни?

– Ты так поседела, – лишь смогла ответить я.

Мы не спеша шли к ее дому. Дом был совсем старый, белая краска в некоторых местах облупилась, некоторые ставни висели на одном гвозде. Это, наверное, был самый нищий квартал Лондона, самая его окраина. Район, где умирают все надежды и мечты, где царит нищета и страх. Вот и Джейн, словно отработанный продукт, находилась тут. Никому не нужная, всеми забытая.

Мы зашли внутрь. Старая мебель, пожелтевшие обои, но я почувствовала в этом доме тепло, душу. Было тепло, стоял аромат кофе и играл ее любимый джаз.

Порой мы не можем оправдать надежд наших родителей да и своих тоже. Больно признать, что и они, и мы сами проиграли. Когда наши мечты кажутся глупыми даже уже и самим себе. Я сплошное разочарование, даже сама себе я казалась настолько пустой, не нужной никому: ни миру, ни самой себе. Но сейчас на меня смотрела обеспокоенная Джейн, она все понимает, она принимает меня такой, со всеми моими ошибками.

– Ты голодна? – тихо спрашивает она.

– Очень, – отвечаю я.

Джейн быстро убегает на кухню готовить мне ужин. Меня всегда поражала в ней эта черта: что бы ни случилось, она всегда заботилась обо мне, сыта ли я, тепло ли мне. Обычная забота, мирская, материнская, что так незнакома мне. Я остаюсь одна в гостиной. Рассматриваю фотографии на стене. Черно-белое фото, семейная фотография: муж, маленький сынишка. Рядом мое фото, уже цветное, я совсем маленькая, держу в руках алую розу, широко улыбаюсь в кадр. Далее много моих фото, но ни одной семейной.

Помню, как к нам в дом явилась полиция. Помню тихий шепот полицейского и крик Джейн. Потом она пропала на неделю. Отец объяснил мне, что Джейн уехала проводить свою семью. Она вернулась такая же, мне казалось, ничего не изменилось. Но в тот день она потеряла все, осталась только я. Огонь, пожар в доме, взорвался баллон с газом. Почему Джейн, почему она? Почему судьба выбрала именно ее? Я так не могла понять, как можно забрать у человека последнее, сына и мужа? Но ни судьба, ни огонь не задумываются над этим. Они просто забирают и все.

Каждый год, в день рождения ее сына, мы покупали несколько воздушных шаров и запускали их в небо, я ни разу не видела ее слез. Только крик, звериный, чудовищный, останется в моей памяти навсегда.

Своего ребенка невозможно забыть или тем более заменить, но она всегда считала меня своей. Она всегда была для меня матерью. Только сейчас я начала понимать, почему мать отправила ее подальше от меня. Я любила Джейн больше, чем ее, она воспитала меня, она заменила мне ее. Но я не имела права судить ее за это. Она сама сделала свой выбор. Она отреклась от меня тогда, она столько раз теряла меня, и все разы я сама находила ее, но сейчас… всему когда-то приходит конец.

Глава 5

Я не могла заснуть. Воспоминания, мысли пожирали меня изнутри. Я совсем маленькая, мастерю открытку маме, у меня не слишком хорошо выходит, но я стараюсь. Криво пишу: «Я люблю тебя». Я еще люблю ее, я еще пытаюсь заслужить ее. Она берет ее в руки, внимательно рассматривает, возвращает обратно.

«Могла бы сделать и поаккуратнее».

Помню, как забрала ее обратно, как сломалось что-то внутри, как слезы обиды наворачивались на глаза.

Она ушла. А я так и стояла, комкая свою открытку, пока не пришла Джейн.

– Можно я оставлю ее себе? – спрашивает она.

– Я не старалась, – отвечаю, а слезы так и текут не переставая.

Но Джейн осторожно забирает ее, распрямляет и прижимает к себе.

– Не всегда любовь требует красоты, Эни. Запомни это на всю жизнь.

Я запомнила.

Интересно, хранит ли Джейн ту открытку?

Наконец я провалилась в сон.

Я спала слишком долго, проснувшись только к обеду от чудного аромата блинчиков, которые испекла Джейн.

– Доброе утро, соня! – радостно сказала она.

– Доброе! – я нежно чмокнула ее в щеку.

– Кушай, а я схожу за продуктами.

Я глотнула кофе, скушала пару блинчиков. Я возвращалась к жизни. И тут мне в голову пришла мысль, мне так хотелось порадовать ее чем-то. Она всю жизнь посвятила мне, без выходных и отпуска. А я так ничем и не отплатила ей. Ник – Боже! Я совсем забыла про него. Я быстро набрала его номер.

– Алло. Генри. Слушаю Вас, – ответил дворецкий.

– Привет. Это Эни, позовете Ника, – весело сказала я.

– Мисс Келли, доброе утро, минуточку, – ответил он.

– Привет! – послышался веселый голос Ника. – Как ты? Где ты?

– Это очень долгая история. Но я нашла Джейн, сейчас я у нее.

Тишина.

– Ник? Ты здесь?

– Да, да. Ты хоть в Лондоне? – неуверенно спрашивает он.

Я чувствую его страх и неуверенность.

– Да, только на окраине. Все хорошо. Только давай нашу встречу перенесем на завтра? Сегодня у меня появилась одна мысль. Я хочу порадовать ее, купить платье, сводить в ресторан. Как тебе?

– Изумительно. Мы встретимся завтра? – тихо спрашивает он.

– Конечно. Жди меня на обед. Я обещаю, я буду.

– Я буду ждать, – он кладет трубку.

Как только я повесила трубку, на пороге появилась Джейн. Я улыбалась.

– Что такое?

– Собирайся, мы идем в ресторан.

Но улыбка сходит с ее лица.

– Эни, но у меня нет столько денег, – опустив глаза, отвечает она.

– И что? У меня-то есть. Покажи мне свое лучшее платье, – настаиваю я.

Она стояла в замешательстве, я понимала, что ей сложно решиться, принять это. Она не привыкла к такому, не привыкла получать подарки, тратить много денег. Она умеет только отдавать.

– Джейн, прошу, прими мое приглашение, – умоляла я.

В конце концов она согласилась.

– Я надену свое лучшее платье и спущусь сюда, – и она поспешно побежала на второй этаж.

Она стояла передо мной в старомодном платье, оно было явно ей не по фигуре. И тут до меня дошло, как я могла раньше этого не замечать, я не видела ее бедность. Я не могла додуматься до того, чтобы обеспечить человека, который вырастил меня, который любит меня всем сердцем.

– Прости, прости меня, Джейн, я так была занята собой, своими проблемами, мечтами, что не видела очевидного, я только брала и брала, а что я дала тебе? Ничего, – слезы душили меня.

– Эни, боже, что с тобой. Это ты из-за платья, не думай о нем, ты дала мне больше, чем ты думаешь. Просто ты пока не понимаешь этого.

– Что я дала тебе? – не успокаивалась я.

– Смысл жить дальше, а это важнее тысячи самых дорогих платьев, – ответила она.

Я перестала плакать и недоуменно смотрела на нее.

– Эни, я потеряла всю семью. Я потеряла любимого мужчину, любящего и верного мужа. Я потеряла своего ребенка, моего чудного мальчишку. В один миг я потеряла смысл жить дальше. И если бы не ты, я не смогла бы собраться. Ты дарила мне любовь, ты позволила мне любить себя. Разве ты не дала мне ничего?

Это и есть настоящая жизнь – правда и любовь, искренние эмоции. Тогда ты способен понять, что для кого-то ты нужен, без лжи и лицемерия, ты нужен любой.

– Джейн, тогда еще раз прости меня.

– Я прощаю тебя, – тихо ответила она.

Мы стояли обнявшись, наконец понятые друг другом.

– Джейн, – тихо позвала я ее, – разреши мне купить тебе новое платье?

Она засмеялась.

– Хорошо, я разрешаю тебе, – ответила она.

Глава 6

Мы поехали в самый центр Лондона. Джейн было немного не по себе, она украдкой рассматривала женщин в дорогих нарядах, красивых мужчин. Мы зашли в самый дорогой магазин. Я позвала продавца.

– Мне нужно самое шикарное платье вот для той женщины, только не говорите ей о цене.

Пока Джейн примеряла платье, я рассматривала людей через витрину. И тут я увидела ее, свою мать, она шла с мисс Паркер. Я пыталась рассмотреть ее лицо – красивое, гордое, с расчетливым взглядом. Я тяжело сглотнула. Неужели я больше не существую для нее, неужели она не понимает, какую боль причинила мне, что она всегда ее причиняла? Они давно уже скрылись за углом, а я так и продолжала смотреть в пустое место.

– Эни, – тихо послышалось за спиной.

Я повернулась. Она выглядела великолепно. Встав перед зеркалом, она замерла, рассматривая себя. Ей подобрали черное вечернее платье, с золотым поясом и длинными рукавами. Она светилась от счастья.

– Тебе нравится? – спросила я.

– Ты шутишь? Я даже представить себя не могла в таком платье. Я самая красивая здесь, – закончила Джейн.

Люди вокруг недоуменно смотрели на нас. Но нам было все равно. Порой реакция одного человека значит больше, чем мнение других. Для них это обычное дело – потратить столько на одно платье, но для нее это было настоящее счастье. Хотя, зная Джейн, если бы я отвела ее в самый дешевый магазин Лондона, купила бы самое дешевое платье, реакция была бы той же.

– Эни, оно, наверное, стоит целое состояние? – шепнула она мне на ухо.

– Нет, оно совсем не дорогое, – ответила я.

– Вот что ты не умеешь делать, так это врать. Давай я его просто сниму, – заворчала она.

– Окей. Мы берем его! – крикнула я продавцу.

Близился закат, центр города постепенно наполнялся людьми, несмотря на холод. Рестораны и кафешки были переполнены, люди отдыхали, веселились. А художники и уличные музыканты старательно пытались заработать, дрожа от холода, но при этом добродушно улыбаясь. Мы присели на лавочку, горячий кофе немного спасал от холода, и я не хотела упускать это мгновение счастья. Я лениво рассматривала проходящих мимо людей. Много огней, шума, и Джейн рядом. Так спокойно.

Недалеко от нас остановился совсем молодой парень – музыкант. Он осмотрел все вокруг, оценив место, и не спеша достал гитару. Он был похож на бродягу: изношенная одежда, рядом огромный рюкзак, но гитара явно была не из дешевых. Что-то в нем притягивало, тянуло остановить на нем свой взгляд. Я внимательно следила за каждым его движением, он выпрямился, убрал волосы с лица, одарив меня быстрым взглядом, перевел его на Джейн. Но она, видимо, не замечала его, смотря куда-то в сторону, о чем-то задумавшись. Его беззаботное лицо вдруг стало другим, он открыл было рот, но ничего не произнес, будто ожидая, что она обратит на него внимание. Меня это завораживало и пугало, я не могла объяснить столько пристального внимания к Джейн.

Музыкант легонько провел пальцами по струнам, звук был безупречным.

– Свою первую песню я посвящаю Вам, – громко сказал он.

У него был красивый сильный голос, он играл джазовые композиции. Прохожие задерживались, желая послушать неизвестного музыканта. Я повернулась к Джейн, но она уже была полностью погружена в его музыку. Она растворялась в ней, закрыв глаза, тихонько качала головой в такт. А парень продолжал собирать толпу, творилось что-то необычное, необъяснимое. Все слушали, погружались глубоко в себя, всматриваясь прямо в свою душу. А что там? Там не может быть пусто, она наполнена чем-то, и где-то очень глубоко запрятана она – любовь. Только любовь и больше ничего. Сейчас люди видели ее, ощущали ее тепло, благодаря лишь музыке. В умелых руках все превращается в любовь.

Вдруг Джейн тихонько заговорила.

– Я приехала в Лондон из Америки, совсем еще девочкой. После шумной Америки, со всеми ее амбициями, я нашла себя здесь. Хотя здесь почти не было ничего близкого мне. После всей суматохи, шума я наслаждалась туманностью и загадочностью медленного, размеренного Лондона. Я не думала о замужестве, не строила больших надежд на будущее. Я афроамериканка, из большой бедной семьи. Без достойного образования и денег. Понимаешь, люди тогда с опаской относились к таким, как я. Полиция считала нас агрессивно настроенными, а мы просто хотели жить, иметь права, как и все люди, – она сделала долгую паузу. – Бэна я встретила в джаз-баре. Тогда я лишь подумала: «Классно он играет джаз».

– Ты раньше мне не рассказывала этого, – начала я.

– Каждая история должна быть рассказана вовремя, в нужный момент, – лишь ответила она. – В баре было почти пусто, всего несколько человек пили виски, курили. В душном темном помещении было тяжело находиться, но я не смогла уйти, как только услышала его. Он пел как Бог, не видя никого, для себя, молодой чернокожий парень. Тогда мы и познакомились.

– И ты влюбилась в него с первого взгляда?

Она широко улыбнулась. Музыкант тем временем продолжал петь, собирая все большую толпу. Я уже не могла его видеть, только слышать, люди сохраняли тишину, мне казалось, каждый боялся издать даже малейший звук, боясь спугнуть музыканта или себя настоящего.

– Любовь с первого взгляда – это обман. Влюбились либо твои глаза, либо уши. Да, я была поражена его голосом, но только через время, узнав его, я поняла, что люблю, – она говорила с короткими паузами, будто вспоминая. – За год я ни разу не обняла его, не поцеловала, даже не взяла за руку. Но он был всегда рядом, даже после тяжелой смены он шел ко мне, провожал меня до дома. Боялся за меня. Джаз, блюз – то, что осталось после него, живо во мне до сих пор. Это наша музыка.

Она вытянула шею, пытаясь увидеть музыканта.

– Видишь, как она действует на нас. Это лишь молодой бедный парнишка с гитарой, которой живет одной музыкой. А кто все эти люди, из каких они стран, какого положения? Музыка объединила всех.

– Джейн, как ты поняла, что любишь его? – спросила я.

Она тихонько рассмеялась.

– Как и все остальные женщины. Просто представила его с другой. Тот момент, когда он скажет, что встретил девушку, когда я отойду на второй план. И не будет больше нас, наших разговоров, музыки, когда он больше не будет приходить, бояться за меня. Я помню, как сердце упало куда-то вниз, я ощутила настоящий страх. Страх потери, отдать его кому-то, другой, неизвестной мне. В тот вечер я наконец поняла, он мужчина, любимый мною, он тот, от которого я захочу детей, тот, которого я буду оберегать всю жизнь, – она снова замолчала, но уже надолго, – но не смогла сохранить.

– Джейн, тут нет твоей вины, – попыталась я утешить ее.

– Я понимаю, что нет, – тихо ответила она, отвернувшись от меня.

Я ждала, что она еще что-то скажет, но она молчала, бессмысленно смотря в толпу, которая даже не думала расходиться.

– Кем бы мог стать мой сын? – тихо спросила она, будто саму себя. – Он любил петь, любил музыку. Веселый был мальчик, очень смышленый.

Нет, она не плакала, она как-то очарованно улыбалась, будто видела его сейчас, перед собой, будто слышала его голос.

Музыкант закончил играть, наступила полная тишина. И люди постепенно начали расходиться. Сквозь толпу я пыталась найти его, но не смогла. Я слышала обрывки фраз людей, они говорили о нем, о своем восхищении. Рядом с нами присела пожилая женщина, она была одна.

– Как хорошо он играл, вам понравилось? – дружелюбно спросила она.

– Да, – ответила я. – Вы часто тут бываете?

– Я живу неподалеку, поэтому частенько прохожу мимо, а в хорошую погоду сижу здесь или вон в том кафе неподалеку. Там прекрасный чай, советую попробовать, – ответила она.

На вид ей было около 60 лет, стройная, с прямой осанкой, одета дорого, но старомодно. Из-под вязанной шапки выбилась пара прядей седых волос. Некогда красивое лицо почти потеряло свой блеск, утонченность, и в ее голубых добрых глазах я видела бесконечное одиночество.

– Но такое я вижу впервые, – продолжила она.

– Такое? – не поняла я.

– Да, он пел целый час, одет как бродяга, но ни взял ни гроша. А ушел так же тихо, как и появился. Удивительно, что еще есть хоть кто-то, кто готов делать что-то бесплатно для людей, – она добродушно улыбнулась.

И вдруг я услышала громкие всхлипы Джейн.

Глава 7

Я сидела одна в парке, ждала его, до встречи оставался еще целый час, тогда мне хотелось побыть одной. Конец марта, скоро совсем тепло. Помню, как в детстве ждала лета, как ненавидела после осень. Но в этом году я мечтала о начале осени. Уюте, теплом пальто, желтой листве, горячем чае. Мне не хватало именно уюта и тепла, хоть и Джейн делала все возможное для этого.

В этом тихом, почти безлюдном парке я задумалась о любви и дружбе. Моя верность и их предательство. Подул холодный ветер, я больше укаталась в пальто, кофе в стаканчике почти остыл, я тяжело вздохнула.

Я вспомнила Рим. А вместе с ним и Александра. Лето, живой город, наполненный шумом, ароматом теста и кофе, красное вино.

Я зажмурилась, выкинула стакан с кофе, он больше не грел меня. В Риме все было по-другому, точнее, мне так ощущалось, пока я была с ним. Молодой талантливый художник, романтик, мечтатель. В нем не было ничего реального, настоящего. Лишь мечты, вымышленный образ. Я давно заметила его на кафедре, но сторонилась его, не уверенная в себе, в нем.

– Ты хоть знаешь, что у тебя удивительно красивое лицо? – однажды спросил он.

Я растерянно смотрела не него, смущенная тем, что он сказал.

– Ты только глянь, – сказал он улыбаясь, оставив передо мной альбом с рисунками.

И не спеша ушел, оставив меня наедине со своими портретами.

«Я взял карандаш, одна линия, вторая, появляется очертание лица, глаза, нос, губы, я, словно сам Господь Бог, создаю нового человека, я решаю, как она будет выглядеть, каков будет ее взгляд, какими будут ее губы и черты лица, я творец, – говорил он, держа в руке бокал красного вина. – Жаль только, что я не мог дать ей жизнь».

Тогда я доверилась ему не задумываясь, не сомневаясь ни разу, я просто любила его. Вечера у него на чердаке, разговоры, объятия. Сколько часов мы провели так вместе, сколько потерянных часов!

Я вставала рано, выходила на балкон, наслаждаясь величием и пустотой города. «Утро только мое», – всегда я хранила для себя лишь раннее утро. Я любила лето, этот город, его.

И вот осень, похолодало, не только на улице, но и в нашей квартире тоже. Закончился кофе, истории, моменты, мы устали друг от друга. И мы не умели жить обычной семейной жизнью. Я отпустила его. Но почему же сейчас я так любою осень?

– Ты часто его вспоминаешь? – тихо спросил кто-то.

Я резко обернулась: рядом со мной сидел Ник, вопросительно смотря на меня, держал в руках два стакана с кофе.

– Замерзла? Ты слишком напряглась и слишком далеко ушла куда-то в себя. О чем ты думала? – не отставал он.

– Да, о нем, о Риме, – ответила я.

– Так почему вы расстались?

Я ответила не сразу. Чуть помедлив, я тихо произнесла:

– У нас закончился кофе.

Он отвернулся, смотря прямо перед собой, легкая улыбка.

– Пей кофе, а то остынет, – лишь сказал он. – И пойдем.

– Куда? – слишком резко вышло.

Он недоуменно смотрел на меня.

– Мы просто пойдем в кафе. И еще я кое о чем подумал, у меня есть предложение.

– Предложение?

– Да. Давай сегодня будем обычными счастливыми людьми.

– А разве такое может быть с нами?

– Хм… возможно, если долго притворяться, то получится, – серьезно ответил он.

– А зачем нам притворяться, верить в то, чего нет?

Я остановилась, он прошел немного вперед.

– А знаешь, ты права, – повернувшись, сказал он. – Зачем притворяться? Я просто попытаюсь сделать тебя… нет, нас… нас счастливыми. Ты согласна?

В кофейне было уютно, стоял приятный кофейный аромат. Мы присели за маленький столик у окна. Ник помог мне снять пальто, усадил за стол. Вскоре нам принесли два чашки шоколада и свежую выпечку.