Девушка на фотографии футболиста Березина. Часть 1

– Расскажите же ― очень любопытно!

– Ну, если вы так просите! Пожалуйста. В самом ближайшем времени один из наших дражайших подопечных отправится в короткий отпуск.

– Ну и что?

– Есть предположение, что он нарушит в нем режим. Вы же знаете, у нас очень важная игра в следующем туре.

– А вдруг не нарушит?

– Точно знать никто не может.

– А нельзя запретить эту поездку?

– Никак. Она прописана в контракте.

– Я все еще не понимаю: причем здесь мы? ― недоумевала девушка.

– Как причем? Мы же с вами ― отдел социально-психологической коррекции и диагностики, а также различных «тонкостей». И, в конце концов, вполне возможно, что у человека психологические проблемы, если он уезжает куда-то в одно и то же время, а потом задерживается и пропускает тренировки.

– Скорее у него «психологические» радости! А зачем вообще держать такого игрока? Может, его можно заменить?

– Отвечаю на первый вопрос: он хороший футболист, ответственный, серьезный, такие выходки крайне редки и пока не наносили вреда команде. Да и менять в важнейшем матче основного вратаря на резервного, сами понимаете! Что вы смеетесь?

– Это Беговой-то серьезный? ― не сдержала улыбки Маша. ― На мой взгляд, он еще тот «шутник»! В принципе, от него можно было такого ожидать, но здесь много странного. Расскажите подробнее.

По словам профессора, Егор с момента перехода в клуб в одно и то же время уезжал на пару дней, по официальной версии, к родным.

«Сомнительно это, можно было съездить на выходных, в отпуск, может, семейное торжество, памятная дата?» ― предполагала девушка. И все бы ничего, но в предпоследний раз он простудился, а в последний ― задержался и пропустил тренировку, за что был наказан и провел следующий матч в дубле. «По-моему, все вполне обыденно: отпраздновал

– проспал», ― подумала Мария, но промолчала.

– Что я должна буду сделать? ― на всякий случай уточнила она.

– Привезти его вовремя, а в идеале ― прекратить эти поездки вовсе.

– Вы думаете, он попытается от меня сбежать? ― в шутку спросила девушка. На его месте она тоже не отказалась бы оставить конвой с носом.

– Я почти в этом уверен.

Маша не стала больше ни о чем расспрашивать, надеясь, что все обойдется и ей не придется изображать полицейского. Слишком уж странно и надуманно выглядела вся эта история.

Несколько дней спустя девушка, практически забывшая об этом разговоре, в коридоре столкнулась с тренером, который только что покинул кабинет психолога. Дубинин был человеком достаточно закрытым, самоуверенным, преданным профессии. Он не очень верил в мощь психологии и ее пользу. Что же он здесь делал?

– Что я вам говорил? Сам тренер просит проконтролировать! Я же вам сообщал о Егоре! ― наставлял профессор.

– А, вот вы про что!

– Выезжаете завтра вечером.

– С кем?

– С ним, конечно. Вы что, еще не проснулись?

– Наверно, ― «Не пронесло!», ― только не могу представить, как это будет выглядеть.

– Не переживайте, Валерий Михайлович все сделает. А пока возьмите лучше папку на Бегового и тщательно изучите его биографию, может пригодиться.

– Нет, ― сказал он через пару минут, ― я же совсем забыл: сходите сначала в спортзал, там должно все с поездкой уладиться.

Маша без особого желания покинула кабинет и спустилась в спортзал. Первым, кого она увидела, был Кирилл: он поднимал штангу. Девушка с опаской ожидала этой встречи: обычно люди, которые видели нас слабыми, беспомощными, знают наши недостатки, теряют в наших глазах свою привлекательность и являются ходячим напоминанием о неудачах. Но Кирилл повел себя иначе.

– Доброе утро! Рад видеть, ― футболист подошел к Маше. ― Заехали бы к нам как-нибудь, Наташа бы обрадовалась.

– Приятно слышать, постараюсь. Передавайте привет Мише и Наташе.

– А еще… спасибо, ― последовала премилая полуулыбка одними глазами и уголками губ.

– Всегда пожалуйста. И если что… ― девушка не успела договорить, но Кирилл и так понял, что она хотела сказать. А помешал ей докончить фразу шум.

– Ну и где мой охранник? ― услышала она знакомый голос откуда-то сбоку. ― Извините, мой попутчик, ― поправился Егор.

– Да вот, ― обладатель низкого, немного грубого голоса, оглядевшись, указал на Машу. Девушка подошла и поздоровалась.

– Ну что, не самая плохая у меня компания, хотя могла быть и получше, ― резюмировал Егор, когда тренер отправился выполнять свои прямые обязанности.

– Зато я по достоинству оценила свое задание: скоро из психолога переквалифицируюсь в сыщика, ― слова подкрепились колючей улыбкой уголками губ. ― Только не думайте, что сможете от меня сбежать: у меня просто железная хватка.

– А у меня просто непреодолимое желание сбежать, даже больше, чем в прошлый раз.

«Значит, был прошлый раз! Интересно… Надо разузнать».

– Значит, наша поездка будет веселой. Не могли бы вы уточнить, как далеко мы едем, чтобы я подготовилась?

– Часов шесть на машине. Уезжаем завтра в восемь.

– Отлично, только учтите, что для меня очень важен стиль вождения, и я его обязательно оценю. Заедете за мной … ― девушка назвала адрес.

«И почему профессор считает, что он вздумает скрыться? Может, приедем, поболтаем с родителями и назад», ― предположила Маша.

«От нее будет непросто отделаться», ― решил Егор.

Вечером Маша сидела на диване, подобрав под себя ноги, и читала досье на вратаря.

– Ну, что нового ты узнала о своем неуловимом мстителе? ― осведомился голос, принадлежавший очаровательной черноволосой головке, высунувшейся из кухни. ― Покажи-ка мне его! ― девушка прищурилась, чтобы лучше разглядеть фото. ― О, да он ничего! Высокий, сероглазый, почти блондин!

– Этот «почти блондин» почти женат.

– Да ладно! «Почти» не считается! Не томи, рассказывай! ― Поля нещадно разгоняла полотенцем несчастный дым.

– Что я могу сказать, ничего особенного. До двадцати лет в каком-то малоизвестном клубе играл. Потом перебрался в более солидный, но долго там не задержался, потом ― еще в один, в нем дела пошли значительно лучше. Потом попал к нам, здесь у него все хорошо складывается. Есть родители и младший брат. Ориентировочно ― отправляется к ним. Не понимаю, откуда берутся эти сложности? Я почти так же домой езжу.

– Чего тут непонятного!?― разъяснила Поля. ― Просто дома у его родителей гулянка по поводу приезда любимого сына. Вот и все.

– Как у тебя складно все выходит! ― девушка улыбнулась. ― Скажи же мне, провидец, почему он скрылся от человека, который его сопровождал?

– Мало ли из-за чего? Ты говоришь, он любит пошутить ― это раз, ему не понравился попутчик ― все-таки не любого человека представишь родителям! ― это два, или хотя бы просто дурное настроение. Да и вообще, обидно как-то, когда с тобой, как с преступником, отправляют охранника. Удивляюсь тому, что он вообще на это подписался! ― высказывала свои соображения Машина подруга.

– Возможно… Возможно, я тоже предсказываю будущее ― мы останемся без ужина! ― по комнате разнесся отчетливый запах гари, и Поля вернулась на кухню.

На следующий день в восемь часов вечера Маша сидела в машине Егора. Волосы девушки были собраны в хвост, на ней были легкая курточка, темное платье и туфли на каблуке. «Надеюсь, он не сбежит, испугавшись, что придется представлять меня своим родителям», ― оценила свой внешний вид Маша в зеркало заднего вида, вспомнив слова Поли.

– Давай на «ты», ― предложил Егор, вставляя ключ в замок зажигания, ― здесь же никого нет. Как-то непривычно обращаться к девушке на «вы».

– Даже не думайте. И вообще ― сейчас я не девушка, а психолог, ― отрезала Маша, припоминая последнее наставление профессора: «Будьте с ним построже и порезче. Иначе на шею сядет».

– Как хотите. Не на северный ли полюс вы собрались с такими запасами? ― Егор указал на два пакета, загромоздившие заднее сидение.

– Нет. Просто еду в гости. Не могу же я приехать с пустыми руками?!

А вы, я вижу, налегке? ― возникло подозрение у Маши.

– Я не успел…

«Уже оправдывается!» ― подумала Маша.

Таким образом, поездка отложилась на час: Егор оказался вынужден сделать покупки.

– Ну вот, вроде и все. Пора ехать. Вы явно хотите показать своим родителям, что я непунктуальна, ― последовала привычная улыбка. Машина тронулась.

Первое время ехали молча. Маша придерживалась указания профессора, а также первой заповеди психолога ― «меньше говори ― больше слушай». Наконец, Егор не выдержал.

– Вам не слишком жарко? ― поинтересовался он.

– Вы хотите предложить мне выйти и подышать свежим воздухом?

Нетушки, так просто вы от меня не отделаетесь, ― парировала Маша.

– Я вообще-то о кондиционере, ― усмехнулся он.

– Как пожелаете, ― пожала плечами девушка.

– Вы обещали оценить стиль моего вождения, ― напомнил футболист.

– В целом, он неплох, только не тормозите так резко на светофорах

– я надеюсь сегодня хорошо выспаться. И еще, если я засну, даже не думайте выбрасывать меня из машины: я ужасно ориентируюсь на незнакомой местности, ― ирония так и сквозила в каждом слове Маши.

«Что-то мне очень хочется его позлить. Наговорю-ка я ему побольше, хоть профессор это и не одобряет. В конце концов, из-за него я в этот чудный вечер еду бог знает куда! Может, что и узнаю».

– А почему вы не взяли с собой свою невесту? Боитесь, что у нее маникюр сломается по дороге? ― «Господи, что я такое несу!»

Но Егор только усмехнулся:

– У нее еще и педикюр, и много всяких других процедур…

– Можно еще вопрос? Как вы в прошлый раз избавились от слежки?

– Вышел из машины и не вернулся.

Маша деловито поправила куртку и предупредила:

– Советую вам этого не делать во второй раз.

– Интересно, почему? ― Егор все чаще отвлекался от дороги и смотрел на собеседницу.

– Я      тихонько      врежусь      на      вашем      прекрасном      новеньком

«Фольксвагене» в ближайшее дерево, ― «мужчины обычно так носятся со своими машинами…»

Егор удивленно и непонимающе посмотрел на серьезное выражение лица и искристые глаза.

– А я заберу ключ.

– Тогда я подойду к тому же дереву, найду палку и постучу по вашей машине. Немного ее покалечу, поднимется шум… Полиция меня вскоре отпустит ― что взять с несчастной покинутой девушки?

– А если я закрою вас в машине? ― продолжал игру Егор.

– Я разобью окно каблуком, выберусь, а потом позвоню в полицию и скажу, что меня удерживали силой.

Егор не мог не оценить фантазии Маши.

– Круто! Долго готовились?

– А как же! Ночей не спала, ― снова колючая улыбка. Егор не сдержал смеха. ― За дорогой смотрите, я здесь не для того, чтобы вас веселить, а чтобы вы остались живым и здоровым.

Между тем за окном наступила настоящая ночь ― темная, прохладная. Девушка видела, как в окне одни ландшафты сменяются другими, как майские жуки и другие насекомые врезаются в стекло.

– Зеленых на вас нет! ― отвлечь Егора не удалось: он о чем-то сильно задумался. «Дурной знак».

Егор не мог решить, как избавиться от Маши: из авто она не выходила, а самому уйти ― еще, правда, машину испортит…

– Может, вы к девушке едете? Это объясняет многое: отсутствие невесты, желание ехать одному…

Егор молчал: он не знал, что лучше: соврать или сказать правду. Маша продолжала:

− Тогда вы выйдите, а я останусь в машине. Если вы к указанному времени не вернетесь, мне придется реализовать свои первоначальные планы.

Егор сначала хотел воспользоваться ситуацией, чтобы остаться без попечения Маши, но согласиться с ней ― значит признать, что встречаешься с девушкой на стороне, когда собираешься жениться на другой. Есть в этом что-то ненормальное. Вот уж и заискрятся глаза у этой Маши! Она так обрадуется!

– Только не выходите из машины, а то смутите мою девушку, ― в голосе слышался сарказм.

«Все-таки достала. Теперь мы квиты», ― Маша откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Только ее веки сомкнулись ― заиграла музыка, причем не что попало, а рок с приличными ударными, при слушании которых спать как раз совсем не прилично. Так Егор мстил на безысходность.

– У вас отличный вкус ― обожаю рок! ― «вспомни про заповедь психологов: молчи!» ― наставляла она себя, но не могла сдержаться.

Понимая, что заснуть не удастся, Маша решила подкрепиться ― достала термос и целый пакет с бутербродами.

– Даже не смотрите на них. Они мои! Поездки резко повышают мне аппетит, ― ассистентка психолога с усердием принялась за бутерброд с колбасой, сыром, помидором и зеленью, который до поры до времени таился на заднем сидении в пакете. Компанию ему составил чай из термоса.

У Егора резко испортился стиль вождения: по шоссе, как назло, не было ни одного кафе. Отчасти поэтому Маша смиловалась:

– Похоже, второй бутерброд в меня не влезет. Могу поделиться.

Только остановитесь.

Предвосхитив прелесть позднего ужина, Егор ударил по тормозам.

– И как же мне вас представить родителям? Как свою девушку? ― наливая чай, осведомился голкипер.

– Мне кажется, на это не купится даже совсем недалекий человек, придумайте что-нибудь другое, ― Маша как бы невзначай бросила взгляд на зеркало: да, с Агнией, его рыжеволосой девушкой-красавицей, ее точно не спутаешь. ― А чтобы вам лучше думалось, могу предложить салатик с котлеткой. Как насчет умных мыслей?

– Скажу, что хорошая знакомая. Хотя вы бы вполне сошли за мою девушку…

– Зато вы за моего парня вряд ли: слишком… высокий, ― добавила

она, смерив Егора глазами.

– Мария, вы когда-нибудь бываете серьезной?

– Не чаще, чем вы.

Минуту спустя она добавила:

– Обычно я ужасно серьезная, это вы на меня дурно влияете. Кстати, ваши родные знают, что мы едем? ― Егор как-то усиленно заработал челюстями. ― Может, у вас в семье не принято говорить о приезде…

Егор впихнул в себя остаток котлеты и немного странно посмотрел на девушку. Маша списала это на волнение: возвращаться домой всегда приятно, а с незнакомым человеком, может быть, не так комфортно?!

– Вы не переживайте. Все будет хорошо. И родители ваши останутся мной довольны, и дома вы меня почти не заметите ― будто меня и нет. Так что, вы хорошо отдохнете.

– Алло! Да, мам, это я. Мы едем…

«Теперь точно никуда не денется!» ― решила Маша, откинула спинку сидения и вскоре заснула. Впереди виднелась темная даль. Полоса березовых, едва различимых белыми стволами посадок сменялась кленовыми рощицами и осинниками, а на небе за проезжающими гналась полная, налитая, рыжая луна.

Егор, когда приезжал сюда, любил вспоминать, тревожиться, думать и просто гнать как можно быстрей. На него обычно находила грусть, полезная в небольших порциях каждому человеку. Ему нравилось припоминать детство, юность и испытывать трепет и тяжелую легкость одновременно. Но Маша, хоть и незримо, но все-таки мешала ему сосредоточиться на своем. Он изредка поглядывал на нее: безмятежный сон девушки наводил спокойствие, а не тревогу, и приятное гулкое сердцебиение возникло только тогда, когда знакомые места уже нельзя было принимать за чужие. Егор невольно сбавил скорость.

– Мария, вставайте, мы приехали.

Через полчаса Маша сидела на кухне вместе с мамой Егора, Лидией Ивановной ― еще не старой мягкой женщиной с крашеными светлыми волосами, и резала зелень, пока Егор с братом таскали сумки из машины.

Встреча с родными, по мнению Маши, прошла слишком сухо: отец только пожал руку и сказал что-то вроде: «Давно не видели», Лидия Ивановна бросилась на шею сына и заплакала, Егор же отвечал вялым объятием и немного сконфуженной улыбкой. Брат же вообще так надвинул капюшон, что глаза не были видны. Он ограничился кивком. «Похоже, кроме матери, ему никто не рад. А я обещала хороший отдых! Хоть вышли

встретить, и то неплохо». Маша рассмотрела дом Егора ― основательный, кирпичный, выкрашенный под цвет зелени, с широким крыльцом и милыми палисадниками по бокам. Жить бы в нем да радоваться!

– Значит, вы на работе познакомились? ― Маша кивнула.

– И как он? Как живет? ― продолжала расспрос Лидия Ивановна.

– Хорошо живет, на работе его очень ценят, есть друзья, любимая девушка, ― мать расплылась в такой недвусмысленной улыбке, что девушке пришлось уточнить:

– Его девушку зовут Агния, она начинающая певица. А мы просто друзья.

– Ну а сам Егор, какой он теперь?

Маша удивилась: неужели за несколько месяцев люди могут сильно измениться?

– Веселый, жизнерадостный, уверенный, ― и, вспомнив характеристику профессора, добавила, ― в работе энергичный, ответственный… Да вы сами лучше знаете! ― девушка пересыпала в салатницу нарезанное и принялась крошить яйца.

– Как сказать: я-то сына четыре года не видела! ― печально улыбнулась женщина, доставая курицу из духовки.

– Я не знала, ― гостью искренне удивило последнее известие. ― У него, наверно, работы было много: тренировки, сборы, матчи, комиссии, ―      выжидательно предположила Маша. Как известно, нет ничего более настраивающего на откровенность, чем вечерний разговор двух женщин на кухне.

– Если бы так! Это все, потому что они тогда с отцом поссорились.

– Расскажите, ― попросила Маша, откусив кусочек огурца.

– Не хотел его Петя в большой город отпускать, хотя Егору уже двадцать первый год шел. Говорил, молод еще, поиграй здесь, успеешь в другой клуб пристроиться. А Егор ни в какую: мол, такой шанс может больше не выпасть. Много они тогда друг другу наговорили. С тех пор и не общаются. Егор только мне иногда звонит. С братом они тоже не разговаривают: Костя в то время во все неформальные общества входил, даже не помню всех названий: панки, готы, еще что-то. Так из них и не выходит, хотя на юриста учится, как отец хотел. Раньше они с братом неразлучны были: на рыбалку ходили, мяч гоняли… ― вздохнула мать.

– Они обязательно помирятся! ― успокаивала ее Маша, взяв за руку.

– Он наверняка вас всех очень любит, только обижен.

– Дай Бог… Начну на стол накрывать.

– Я вам помогу, и не надо меня отговаривать.

Ужин проходил в зале, тоже уютном и милом, с округлой мягкой мебелью, выполненной в шоколадно-кремовой гамме. Но разговор поначалу не клеился: беседовали в основном Маша с Лидией Ивановной. Девушка рассказывала новости, непринужденно смеялась. Теперь она могла разглядеть отца Егора. Это был мужчина средних лет, с большой долей седины в волосах, немного сдвинутыми бровями на лице и почти спортивным телосложением. Он изредка вещал что-нибудь колкое то ей, то своей жене. Девушка не знала, стоит ли ей реагировать на его шутки, особенно, если это действительно шутки.

– Значит, его так любят, что почти силками держат, как бабочку? ― осведомлялся он.

– А то! Даже мне, мало смыслящей в футболе, ясно, что голкипер в команде, как минимум, второй по значимости после тренера, ― убеждала девушка.

Егор был мрачным, молчаливым, лишь изредка натянуто улыбался, что совсем на него не походило.

– Так вы будущий психолог, ― отвлекаясь от еды, интересовался он.

– Всех ли ненормальных извели?

Маша рассмеялась.

– Ненормальных слишком много, а я одна… Да и когда все нормальные, одинаковые ― это скучно, ― Маша посмотрела на Костю.

Очевидно, девушка застала его в переходной поре от одной крайности к другой где-то посередине. То есть, он выглядел совсем обычно: кофейного цвета глаза, темно-русые волосы, спускающиеся челкой на лоб и окаймляющие полукругом голову, а вот нос и рот ― точно как у брата. Ничем не примечательная одежда, разве что брелок на шее. Но разглядывать его в данный момент было неуместно.

Маша рассказала несколько веселых случаев из своей студенческой жизни, Петр Васильевич ― из своей. Оказалось, они оба в юности были склонны к трудовым подвигам «во благо Родины». Одним словом, минут через десять гостья и хозяин дома смеялись вместе.

– А что у вас нового? Очень интересно, ― Маша держалась просто, но внешняя легкость общения давалась ей нелегко.

– Вот второй этаж отстроили, баню тоже, цветник, ― хвалился глава семьи. ― Конечно, нелегко было, рабочих рук не хватало.

Девушка сделала вид, что не заметила подколки.

– Обещайте мне все это показать!

Когда чашки опустели, не стало предлога бодрствовать дальше, особенно, если учесть, что шел шестой час утра.

Лишь в доме все утихло, Маша покинула выделенную ей комнату на втором этаже, спустилась на первый, не включая свет, и постучалась туда, где по ее предположению находилась спальня Егора. Девушка одета в ночную рубашку и кофту. Дверь ей открыл Егор. Конечно, он удивился, но пошел за Машей в зал.

– Возьмите, ― она передала пакет. ― Я собиралась контакт с вашим братом налаживать, но вам это больше пригодится. И еще одно: зовите завтра брата на рыбалку. Как вы его уговорите, мне неважно.

Егор с трудом разлепил слипшиеся от сна глаза.

– А если я не захочу?

– Тогда ваши родные узнают, что я здесь делаю. Но у вас все получится. Спокойной ночи.

«Да, здесь двумя днями не обойдешься!» ― с этими словами Маша заснула.

На следующее утро (хотя, вернее, день: приближался обед) Маша вышла из дома и нашла его пустым. Девушка вернулась внутрь и решила осмотреться. Разглядывая фотографии в гостиной, посмеялась над Костей в стиле панк, металл, даже эмо, повосхищалась видом из окна на пестрые клумбы. В комнате, напоминающей библиотеку, она увидела фортепиано и не смогла удержаться, чтобы не сесть за него.

Маша играла самую любимую мелодию, Yiruma, Love Hurts, и забыла на миг про все на свете. Когда она очнулась от мечтаний, то заметила тени позади себя. Там стояли Егор и Костя, в руках последнего виднелось ведро.

– Доброе утро, а точнее ― день. Как улов?

– Неплохо. А ты, оказывается, играешь? ― улыбнулся Егор, думая:

«Сейчас скажет: «Обращайтесь ко мне на вы!», но девушка промолчала.

– Совсем чуть-чуть. И все песни ― грустные. А чей это инструмент?

Кто на нем играет?

Ей ответил Костя. Заметим, это первое его обращение к девушке.

– Сначала Егор, правда, он мало играл и скоро бросил, потом я, но тоже уже давно не играл.

– Может быть, мы с тобой что-нибудь в четыре руки подготовим к вечеру, как думаешь?

– Даже не знаю…

– Соглашайся, она все равно не отстанет! ― предупредил Егор, а Маша улыбнулась так, что ей нельзя было отказать.

Тут девушка услышала голос из коридора:

– Почему затих оркестр? Где музыка?

Увидев сыновей, Петр Васильевич умолк и как-то помрачнел.

– Пойду я крыльцо в бане делать…

– Егор вам поможет, ему как раз важно не потерять форму перед ответственным матчем. Правда, Егор? ― многозначительно спросила она.

– Да, пошли, ― нехотя согласился голкипер.

– Вы же знаете, что он вас любит? ― спросила Маша, когда они остались с Костей одни. ― Просто у него характер сложный или обида очень сильная, ― Костя молчал.

– …Что же мы будем пробовать играть?

По мнению Маши, день прошел просто замечательно: Егор начал разговаривать с отцом, ведь работать, не разговаривая, очень трудно, потом Маша под чутким руководством отца семейства училась жарить рыбу на мангале, вечером же был импровизированный концерт с песнями под живую музыку, пришли соседи…

– Может, не такой ты у меня и оболтус, раз с тобой приехала такая девушка, ― бросил, проходя мимо, отец семейства.

А закончился вечер прогулкой и показом окрестностей Маше, сдобренным большой порцией воспоминаний:

– А помнишь, как ты здесь…

– Не надо при Маше! ― остановил его Костя, улыбаясь.

– А здесь ты учил меня на лыжах кататься, ― младший брат показал на правый склон балки, покрытой сверху редкими деревьями. ― А знаешь, как он меня учил? Поставил на лыжи на краю и сказал: «Катись!», ― вот и все учение. Мы почти до озера дошли. Пойдем, ― хорошо, что Маша сменила туфли на балетки, иначе бы ее ноги не вынесли дороги.

А на улице стоял теплый майский вечер, один из таких, в которые очень хочется жить, любить, быть счастливым. В воздухе сливались ароматы черемухи, тюльпанов, ландышей, безумно розовое небо не давало возможности оторвать от себя глаз, ветер раздувал волосы. Казалось, что стоишь не на конце холма, а на краю утеса, а впереди бесконечное свежезеленое море.

Маша хотела поблагодарить братьев за прогулку, но это было и не нужно: ее лицо было красноречивее всяких слов.

Следующее утро прошло не хуже, чем предшествующий вечер. Только Петр Васильевич нет-нет, да и припомнит, что Егор давно домой не приезжал, и нахмурится.

Маша сидела на новом крыльце в баню рядом с отцом футболиста.

– Вы хороших сыновей вырастили, расскажите секрет.

– Какие тут секреты! А сыновья мои: один ни рыба, ни мясо, другой вообще годами дома не показывается.

– Вы простили Егора?

– За что мне на него обижаться? ― потемнел адвокат.

– Значит, было за что. Может это и неважно, но будь я на его месте, поступила бы также: жизнь у нас одна, и хочется чего-то в ней добиться. Нельзя заранее знать, что данный тебе шанс ― не последний, ― добавила девушка после паузы. ― К тому же, много времени прошло. Он наверняка вас простил.