Музыкальное отражение

И вот мы уже шагали к сцене…

Друг за другом шведы вышли на сцену под неистовые восторги публики, а я осталась стоять, теребя в ладонях микрофон. Песня зазвучала, а у меня начался мандраж. Руки и колени затряслись, ещё минута – и застучат зубы.

– Маша, ты справишься, всё будет хорошо, – сказал кто-то рядом.

Это оказался Виталий. Он взял меня за руку, и я резко повернулась к нему – его ладонь показалась мне обжигающей. А всё потому, что моя собственная промёрзла.

– Не первый раз выступаешь. Тем более, сегодня ты уже работала с этой публикой, они тебя приняли. Считай, не чужие. Песню ты знаешь, Алекса тебя поддержит, всё пройдёт отлично! – успокаивал меня друг, а я внимала его вкрадчивому голосу, с удивлением отмечая, что страх постепенно отступал.

– Ты профи! – Вадим подтолкнул меня в плечо. – Очень крутая, что ещё раз доказала. Сама Юханссон зазвала тебя на сцену! Не кого попало, а тебя! – сказал он завистливо.

А ведь ребята правы: не дело робеть как дилетант на первом выступлении!

Тут и Глеб решил внести лепту в поднятие моего боевого духа. Гордецкий сложил руки на груди и придирчиво осмотрел меня:

– Бледновата, но так ещё красивее. Давай, Керис, запали этот зал! Удачи!

– Спасибо вам, – сердечно поблагодарила я парней, чувствуя себя увереннее.

Они расступились и отошли. Оставались считанные секунды до выхода. Юханссон повернулась в мою сторону и приглащающе качнула головой. Я кивнула, вдохнула поглубже и шагнула под прожектора.

Зал бурно отреагировал на моё появление. Разогретый, заведённый, сейчас он обрадовался бы любой движухе. Отклик мне польстил и окончательно расслабил. Сильный вокал Александрии вёл меня, и мой собственный голос, чуть тихий поначалу, расходился, пока не набрал силу к куплету. И я не просто пела, я делилась эмоциями, показывала, что у меня на душе, отдавала часть себя, дарила любовь.

Да, сейчас я особенно остро это ощущала: любовь к себе, к людям, окружающим меня, к миру и космосу. Она витала в воздухе, и любой мог вдохнуть её, почувствовать, закричать от радости и запрыгать от восторга. Каждый мог осознать свою целостность и значимость, постичь нерушимую единящую силу, заставляющую сотни незнакомцев чувствовать себя семьей.

У меня не возникло трудностей петь под аккомпанемент других музыкантов. Я чувствовала тесную связь с ними. Шведы играли мощно, свободно, раскрепощено. К последним строчкам в моей груди назрел восторг, который выплеснулся взрывным хриплым гроулом. И тут же потонул в ликовании толпы и финальном соло.

Песня кончилась. Александрия представила членов команды и меня напоследок, а после взяла за руку и вывела вперёд на поклон. Я не могла понять, ватные у меня ноги или деревянные, сердце стучало везде, а уши оглохли от диких криков и взрыва рукоплесканий.

Я посмотрела на шведов, потом в ликующий зал и рассмеялась от счастья.

Евгений. Глава 1. Несчастный случай

Жанна, моя помощница, позвонила после сытного ужина, когда я только разложил документы на столе. Хорошие новости в воскресенье вечером не сообщают, а значит, что-то случилось. Мои опасения подтвердились – скорбным голосом женщина поведала, что сломала ногу.

– Как вы умудрились? – раздосадовано протянул я, откидываясь на вертящемся кресле. Спинка скрипнула под моим весом.

Совсем не такой реакции ждала Яковлева – минорные нотки испарились из её голоса, она заговорила жёстче и раздражённее, будто обвиняла в случившемся меня.

А на что она рассчитывала? На жалость, сочувствие, заботу?

Я уже давно разглядел её интерес к себе. Это невозможно не заметить. Соблазнительная одежда и аксессуары, макияж, взгляды, позы, возбуждающие ароматы. Симпатичная женщина с приятными формами. Да, влечение она вызывала, но поощрять её я не собирался. Хотя и пресекать не торопился.

Теперь я осторожничал с чувствами. И не стремился заводить отношения, не важно какой глубины и серьёзности. Не хотел никого обнадёживать и сам боялся быть раненым. Да и не годилось терять толкового работника ради однократного удовлетворения зуда в штанах. Всё-таки Жанна во всё вникала, прекрасно справлялась с обязанностями, грамотно распределяла текущие вопросы, отдавая мне на рассмотрение лишь такие, которые не могла решить сама. Она неплохо разгружала меня, а то я только и занимался бы тем, что рыл бумаги. А благодаря ей, мог выезжать на объекты и лично их курировать – то есть делать то, что мне действительно хотелось.

Однако знать этого Яковлевой не обязательно. Мигом пронюхает свою значимость, почувствует власть, а манипулировать собой я не позволю ни одной женщине, какой бы умной и сексуальной она ни была.

Теперь, когда знаю их фальшивую суть…

Слезливый рассказ о неудачном падении и больничные страсти я слушал в пол уха. Я думал о другом. Перелом ноги – это больничный минимум на месяц. То есть я надолго останусь без помощника. Стараясь не паниковать, я перебил женщину:

– Но у фирмы намечается крупная сделка! Реставрация исторического музея. Кто теперь будет оформлять документы? Кто поедет на объект? Кто займётся закупками? И остальными вопросами? – недовольство ело меня с костями без всякого соуса.

Только договорив, я понял, как эгоистичны мои порывы. Сам не заметил, как не сдержался. Даже устыдился: Жанна со сломанной ногой, а я переживаю о бумажках. Но моя помощница не обиделась, напротив, беспроигрышно поймала моё раздражение, и тут же успокаивающе защебетала в трубку:

– Евгений Юрьевич, я всё прекрасно понимаю! Мы справимся, не переживайте, я вас не брошу, а свои обязанности распределю между девочками. Эльза займётся договорами, но она тороплива, ей нужен контроль, чтобы не наделала ошибок. Информация по тендерам есть у Кати, опыта у неё, конечно, маловато, но я её проконсультирую. Так-так… – поцокала Жанна, будто продумывая, как удалённо инспектировать выполнение поручений.

Но я прекрасно понял, куда она клонила. Осознание собственной незаменимости подпитывало эго моей помощницы, она знала, что лучше неё никто не справится, и именно так и строила свою работу: чтобы никто не смог подсидеть её.

Какой же я идиот, что позволял это! Начальник проектной мастерской, ага. Обычный мужик, который повёлся на сиськи.

А Яковлева тем временем продолжала:

– Курирование важных объектов я переложу на Полину, она умеет разгребать большие объёмы за короткий срок. Что ж, придётся ей на время задвинуть свои танцы. А расчёты будет подтверждать Лиля. Как бы то ни было, Евгений Юрьевич, я по всем вопросам на телефоне, звоните в любое время, всегда отвечу. И не беспокойтесь, на осмотр реставрируемого музея я приеду сама.

– Как это? – выпалил я, а Жанна тут же воспользовалась моим замешательством:

– На такси. У меня ведь нога сломана, а не голова. Я могу работать и дома, и в офисе, и на объекте, меня главное привезти-увезти.

Ага, а такси, само собой, за счёт организации. Яковлева прекрасный сотрудник, но тратить на неё бюджет… Вспышка раздражения перекинулась с зависшего положения на работе на объект моих несчастий. Мне нестерпимо захотелось сделать всё наперекор:

– Нет, что вы Жанна, я вам не позволю рисковать здоровьем! Как вы по стройке будете передвигаться? На костылях? Там небезопасно, вы сами это знаете, не первую неделю работаете. Отдыхайте, а с распределением обязанностей я разберусь.

– Но как же… – залепетала удивлённая Жанна. Она-то считала, что победа за ней.

Что вообще за беспорядок она устроила? Эльзе – одно, Полине – другое, кому-то ещё – третье. Раздаёт указания, будто руководитель фирмы – она, а я так – курьер с письмом.

– Так, Жанна, слушайте, как мы поступим, – строго сказал я. – Катя, Лиля, Лена – это несерьёзно. Когда ответственные пятьсот человек, то и спросить не с кого. Я назначу исполнять ваши обязанности кого-нибудь одного, а вы её хорошенько поднатаскаете. Даю вам возможность выбрать преемника.

– Евгений Юрьевич, один человек не справится, вы только подумайте, какой объём работ вы хотите на него взвалить, – поставленная перед ультиматумом женщина замялась.

– Но вы же как-то справляетесь, – усмехнулся я.

– Это другой разговор, – резко ответила Жанна. – Мне нужно подумать, давайте я приеду завтра в офис, и мы на месте обсудим, кому и что передать.

– Не нужно никуда приезжать, – обрубил я, чувствуя, как тонкие щупальца манипулятора сдавили мне горло. – Вы дадите мне ответ сейчас! – я выпрямился на стуле и нервно провёл рукой по волосам.

– Мне сложно решить сию секунду, – холодно ответила Жанна.

– Да? Тогда я сам выберу претендента, – ответил я, точно попав ей в тон. – Кого вы там называли? Эльзу, Лилю? Так вот… – я собирался ткнуть пальцем в небо, как вдруг вспомнил большие серо-карие глаза, русые волосы, собранные на затылке и испуганно приоткрытые губы, а в ушах раздался хруст крошащихся очков. Видение пронеслось так стремительно, что слова сами сорвались с губ: – Мария Иванова. Согласны?

– Маша? С чего вы вообще про неё вспомнили? – удивилась Жанна. Её голос недовольно исказился. – Ни в коем случае! Иванова только-только испытательный срок прошла, она многого не знает, ей нельзя доверять ответственные поручения!

На самом деле я ничего не знал о личных и деловых качествах Марии, но проекты она вела корректно, заканчивала в срок, работы не боялась. Но Яковлева знала её лучше, наверное, стоило прислушаться, раз она говорила, что Иванова не справится. Вот только меня насторожило, что Жанна завелась так быстро и высказывалась слишком категорично. Не думаю, что Маша так тупа. Можно и зайца научить курить, как говорится.

– Но ведь прошла же, – надавил я. – Между прочим, Краснова тоже только с испытательного, однако её кандидатуру вы выдвигаете, – подловил я помощницу.

– Евгений Юрьевич, решать, конечно, вам. Но я не советовала бы, – Яковлева проигнорировала моё замечание и чуть поостыла – видимо, почуяла, что каждый её аргумент против только сильнее распалял моё упрямство.

А у меня волосы на голове зашевелились от того, как хорошо эта бестия изучила мой характер. И почему я заметил это только сейчас?

– Послушайте, пожалуйста, я не хочу потом разгребать за Ивановой… В смысле исправлять за ней косяки, – тут я ещё явственнее почувствовал личную неприязнь. – Маша несобранная, неуклюжая, непунктуальная, просто кладезь всяческих «не»! Девочка способная и с мозгами, но не лидер, она не сможет должным образом решать важные организационные вопросы, вести переговоры, общаться с людьми!

В чём-то моя помощница была права. Я отлично помнил, как столкнулся с Марией в проходе, но ведь неловкость не порок. А то, что она «подслушала» наш разговор с Егором, так, видимо, у неё, как и у меня, развито умение оказываться в неподходящем месте в неуместный момент.

Что-то больно кольнуло в груди.

– Зачем же вы её занижаете, Жанна? Может, просто никто не давал ей шанса раскрыть свой потенциал? – усмехнулся я, и женщина залепетала что-то протестующее в трубку, но меня больше не интересовало, что она там возражала. Я уже решил. – Рад, что мы пришли к согласию. Завтра Елена Леонидовна оформит приказ на Иванову. Теперь она ваш И.о. Всего доброго. Поправляйтесь! – я не стал больше ничего слушать и оборвал соединение.

Похоже, моя привычка перечить только что сыграла со мной злую шутку. Чего я добился? Настоял на неопытной, неумелой помощнице, о которой совершенно ничего не знал. Зато она теперь знала обо мне такое, о чём не подозревал никто в компании. И о чём я и сам рад бы забыть.

Теперь я понял, почему так упирался – просто срывал злость на Жанне. Спасибо Егору – выбил меня из колеи на все выходные, придурок долбанный.

Ладно, не буду заранее расстраиваться, может, Иванова не так безнадёжна, как расписывала Яковлева. Почему-то мне казалось, что Мария меня ещё удивит.

Я сцепил ладони на затылке, откинулся на спинку кресла и расслабился.

Глава 4. Другие звёзды

Говорят, понедельник – день тяжёлый. Но меня старт трудовой недели не угнетал. Может, секрет хорошего расположения духа заключался в любви к работе, или я просто высыпалась за выходные, и свежая и бодрая приступала к обязанностям? Чего грустить? Хмуриться буду, когда Жаба испортит мне настроение, а пока – не видела смысла.

А ещё я любила первый день недели за новые возможности. Кто-то откладывал решение сложных вопросов на завтра, для меня таким мудрёным утром был понедельник. Я не прокрастинатор по жизни, но предпочитала не выжимать из себя последние силы в вечер пятницы. Если, конечно, заказчику не требовалась срочность. Несколько раз мне приходилось работать сверхурочно, но в основном, я укладывалась в сроки. Потому что грамотно распоряжалась своим временем.

Пока ехала в лифте, пыталась составить расписание первоочерёдных дел. Но настроиться на рабочий лад в этот раз оказалось сложнее обычного: пережитые на пятничном концерте эмоции оказались слишком яркими, и кадры воспоминаний до сих пор вспыхивали перед глазами, как на щедро освещённой сцене.

В своих грёзах я плечом к плечу с Александрией Юханссон и её командой пропевала строчки любимой песни: «и я плыву самым необычным образом, и звёзды сегодня выглядят совсем по-другому».

– Кто выходит на седьмом? – из густого облака мечтаний меня выдернул недовольный мужской голос, и я только сейчас заметила, что кабина стояла на моём этаже.

– Я выхожу! – спохватилась я и рванула к дверям, которые уже закрывались.

Почти прищемив подол юбки, я совершенно не грациозно вывалилась наружу. Нога чуть не подогнулась. Сегодня я готова была проклясть шпильки – после моих прыжков по сцене икры сильно болели. Каблуки выработали у меня дурацкую привычку вставать на цыпочки, когда я без них. Концертная обувь всегда на горке или невысокой тракторной подошве, чтобы не затруднять мои бешеные перемещения – роста я среднего, все мои парни выше меня. Комплекса на этот счёт у меня нет, но разница всё равно чувствуется.

Так, с включением в рабочий процесс меня пока постигало поражение. Пора уже проснуться и задвинуть фантазии на задний план до вечера или хотя бы до обеда, когда я залезу в Интернет и проверю, не появилась ли новая инфа по концерту. Несколько статей местных сетевых газет я уже прочла. О «Фосфоре» отзывались хорошо, дуэт Керис и Александрии всех потряс, а ролики на «YouTube» появлялись каждый час и набирали просмотры и положительные отзывы. Ох ты, снова я уплыла не с теми мыслями.

Сияя улыбкой, как хромированный байк на солнце, и кивая сотрудникам, я пробиралась к своему рабочему месту. А там, на столе возле телефона, поджидал сюрприз – записка, адресованная мне. Я с удивлением пробежала её глазами: «Мария! Срочно подойди в бюро труда». И подпись Елены Леонидовны – специалиста по кадрам.

Сказать, что я удивилась, значит, нагло смолчать. Я перечитала записку несколько раз и тупо уставилась на выделенное «срочно».

Мои действия сейчас напрочь лишились скорости. Почему меня вызывают? Что случилось? Жаба наябедничала, нарыла на меня компромат? Затаила смертельную обиду из-за того разговора с Женей? Вот тварь!

Я выдохнула и обессилено опустилась в кресло. Быстро же испортилось настроение. Сейчас меня вежливо попросят написать заявление на увольнение и «привет горячий». Прощай карьера и любимый начальник.

Он, кстати, уже пришёл и расхаживал по кабинету, листая бумаги в тонкой папке. Казался недовольным и взвинченным. Эх, точно происки Жабы. И где я прокололась?

А может, Яковлева не причём, и это инициатива Селиванова? Решил устранить меня потому, что я прознала великую тайну его семьи? Гадство!

Я ещё долго сидела бы, придумывая причины и следствия, но зазвонил телефон. Я живо сняла трубку. Но сказать «Алло!» не успела, женский голос опередил:

– Иванова, ты? Пришла уже? Это Ступина, бюро труда.

– Здравствуйте, Елена Леонидовна. Да, это я.

Женщина как будто выдохнула с облегчением, и тут же затараторила:

– Записку видела? Почему ещё не у меня? Срочненько давай.

– Видела. А что стряслось? – напряглась я.

Сначала записка, потом звонок. Значит, что-то серьёзное, раз меня так подгоняли.

– Всё на месте расскажу, Маш, не по телефону, – ответила женщина невозмутимо и решила успокоить: – Да ты не пугайся, всё нормально. Для тебя есть интересное предложение. Давай приходи, жду, – и Ступина отключилась.

Я замерла. Похлопала глазами, послушала гудки в трубке, потом медленно опустила её на рычаг и встала, чтобы неуверенными шагами направиться в кабинет кадровички.

Какое еще предложение? Насколько я знала, подходящих для проектировщика вакансий в «Эксперт ГеоКом» нет. Нам требуется ведущий инженер-геодезист, но эта должность однозначно не по мне. А вот в филиале… вполне может быть.

Чёрт, и Полина ещё не пришла! У неё есть там знакомые, сейчас быстренько созвонилась бы и пробила информацию, чтобы на встречу со Ступиной я шла подготовленной. А так я не знала, чего ждать.

Остановившись у нужной двери, я выдохнула. Очень не хотелось переводиться в филиал, там меньше перспектив, а шеф заезжал всего раз в неделю, и то по крайней необходимости – все вопросы он решал дома, ведь генеральный – его отец.

Ладно, сначала выслушаю предложение. Ведь я всегда могу отказаться, правда? Не с пистолетом же у виска меня заставят подписывать приказ о переводе.

Я вошла и поздоровалась. По левую руку от входа друг напротив друга сидели две женщины – экономисты разных направлений. «Апартаменты» Ступиной располагались справа и отделялись от основного пространства двумя шкафами. Я прошла сразу к ней.

Полноватая Елена Леонидовна восседала за столом. В очках и аккуратной блузке простого кроя, с незамысловатой причёской она составляла яркую противоположность лощёной Жабе и её подруге – главному бухгалтеру Наталье Владимировне. Сотрудников, и меня в том числе, доброта и простота сорокапятилетней Ступиной подкупали.

– Доброе утро, Елена Леонидовна. Я пришла. Вы хотели поговорить? – с приветливой улыбкой я прошла к столу.

– Привет, Маш. Да, хотела, садись, – она указала на стул, и я тут же его заняла. – Меня тут с раннего утра уже озадачили. Вот, ознакомься с приказом, – женщина сразу перешла к делу, и заготовленная бумажка, приоритетно лежащая перед ней, переместилась ко мне.

Приказ? Неужели всё так плохо? Увольняют? Переводят? Наказывают? А вдруг поощряют, чем чёрт не шутит?

Но истинное содержание документа мне и во сне не пригрезилось бы. Хотя, во сне может быть… Мне захотелось снять очки и протереть глаза. Не может быть! Однозначно где-то ошибка! Или я не выспалась и неверно воспринимала информацию, или Ступина не так поняла. Но нет, приказ о назначении меня, Ивановой М.А., исполняющей обязанности ведущего конструктора-проектировщика на время больничного Яковлевой Ж.Б. подписал сам Селиванов. Тоже ошибся? Поставил закорючку, не глядя? Нет, наш босс всегда тщательно вычитывал документы, какой важности они ни были бы.

Следующим листом шло приложение о доплате за увеличенный объём работ, утверждённое главным бухгалтером. Вот такие дела – за меня уже всё решили. В непосредственное подчинение Евгения Юрьевича я переходила сразу, как подписывала документ.

Слов у меня не нашлось. Я открыла рот и тут же закрыла, не в силах корректно облечь мысли в слова. В голове творился полнейший сумбур. Видя, что я молчу и только смотрю гипер удивлённым взглядом, Ступина разъяснила:

– Маша, у Жанны неприятность случилась. Она вчера ногу сломала, а Селиванову нужен помощник. Ты как, согласна?

– Подождите, какой согласна. Я ведь не знаю работы Яковлевой…

– Она будет тебя консультировать по телефону, да и сам Евгений Юрьевич обещал давать инструкции. Пару дней он будет твоим помощником, потом приноровишься, – она тихонько засмеялась. Я тоже оценила бы шутку, не будь так ошарашена.

– Но почему именно я? Ведь есть проектировщики гораздо опытнее…

– Маш, я не знаю, – пожала плечами женщина. – Они с Жанной посовещались и выбрали тебя. Наверное, она тебя порекомендовала, знает же, как ты работаешь.

Знает, ну-ну. Чтобы Жаба сама меня на своё место пропустила? Да ни в жизнь! Она костьми легла бы, чтобы не допустить меня до Евгения. Всеми правдами и неправдами, но пробила другую кандидатуру! Значит, не обошлось без веского слова начальника.

Селиванов пожелал новую помощницу, ткнул пальцем, и кадровичка любезно предоставила ему Машеньку, разве что бантом не перевязала. Он сам того не ведая, исполнил мою мечту, которую я не осмеливалась облечь в конкретное желание. Но зачем ему я? Яковлева хоть и язва, но обязанности знала на отлично, а что смогу я? Косячить?

Уж не симпатия ли у него ко мне?

Ага, размечталась! Страх не успел подняться в душе, затопленный восторгами внутреннего голоса. Разум и сердце вопили в унисон, подбивая согласиться. Но на что? Не сделаю ли я хуже себе, шефу и фирме? Может, лучше деликатно отказаться? Как сильно я не хотела бы оказаться ближе к Селиванову, но если от меня не будет толку, то…

Так, стоп! Куда делась моя самооценка? Долой страх, это же реальный шанс! Мы будем видеться, постоянно общаться! Меня аж затрясло от предвкушения.

А Елена Леонидовна продолжила, видя моё замешательство:

– Это просьба руководства. Я считаю, предложение стоящее, и доплата неплохая. Работы у тебя, конечно, прибавится, но зато приобретёшь полезные навыки. Ты молодая, учись, пока есть возможность, пригодится. Селиванову нужен ответственный человек, ты, может, всего не знаешь, но добывать информацию умеешь, и, если за что-то берёшься, доводишь до конца. Главное, не бойся, не Боги горшки обжигают, – улыбнулась она.

Значит, вот как? Сначала приказ и требование явиться сей секунд, а уже потом просьба выручить?

– Не подумай, что я давлю, но ответ надо дать сейчас. Евгений Юрьевич пришёл очень рано, подкараулил меня. Жанна неплохо его разгружала. Вот, он и хочет поскорее решить вопрос. Если ты согласна, то расписывайся и иди к нему. А если нет, то пиши отказ, но я не знаю, как начальник отреагирует, – она чуть приглушила голос. – Он уже настроился, что его помощницей станешь ты, и строго дал понять, что отрицательный ответ не примет.

Я всё-таки раскрыла рот. Так вот почему Ступина суетилась. Написала записку, позвонила. Селиванов оставил указания, и не поздоровится тому, кто прогневит босса. Как это не уговорила девчонку? За себя кадровичка переживала или за меня?

– Не в духе с утра? – спросила я осторожно, а Ступина покивала.

– Похоже на то. Но он отходчивый, скоро и ты научишься чувствовать перемену настроения шефа.

– Смягчать дурное расположение духа тоже входит в обязанности? – сорвалось с губ.

– Вот, такая установка мне нравится, – женщина засмеялась.

Я справилась с видимыми эмоциями, но внутри всё бушевало. Сердце выстукивало в висках: «Да! Да!», и я потянулась к ручке.

– Поняла, Елена Леонидовна. Думаю, надо соглашаться. Вы правы, это хорошая возможность… Тем более, срочно нужен человек. Всё-таки я многое знаю, надеюсь, буду полезна. И учиться я готова, схватываю быстро.

Я болтала, потому что боялась подписывать. Страсть как хотела, но… Господи, на спонтанное предложение шведов спеть вместе согласилась, не раздумывая, а когда мироздание само подсунуло мне Селиванова – заколебалась.

Вот тебе и другие звёзды, Керис. И всё более чем необычно.

Я размашисто поставила свою подпись на обоих бланках, а Ступина разулыбалась.

– Ну всё, отправляйся к начальнику за инструкциями, – кивнула она.

Я попрощалась и на негнущихся ногах вышла из кабинета.

* * *

Я вернулась на своё рабочее место. Интересно, оно таковым и останется или меня пересадят? Жанна сидела в секции архитекторов, удостоюсь ли я чести занять её стол? И на какой срок? В среднем с переломом валялись месяц, но вдруг меня так завалят работой, что я не выдержу? Или доведу нашего уравновешенного начальника, и он взорвётся первым?

Давно пора было идти к нему, а я всё не решалась. Селиванов опустил жалюзи в своём офисе, и я не видела, чем он занимался. Ступина сказала, что босс не в духе. Что ж, лучше не доводить его и пойти «на ковёр» немедленно.

Я сняла пиджак и осталась в блузке с коротким рукавом, серой жилетке и юбке с разрезом. Очки я уже нацепила, так что вполне соответствовала стандартному деловому виду. Только сердце колотилось неестественно быстро, сотрясая грудную клетку.

Вещи пока оставлю здесь, возьму только блокнот. Вот этот, поприличнее, в кожаном переплёте цвета спелой вишни. Я зацепила за корешок ручку, вдохнула поглубже и отправилась в кабинет начальника.

Путь казался долгим, но двери всё равно выросли передо мной как-то неожиданно. Может, потому, что я боялась поднять взгляд, чтобы кто-нибудь не увидел в глазах нескрываемый страх? Я потопталась на пороге и обернулась на пустующий стол Яковлевой, на котором царил бесстыдный порядок: папки лежали ровно, как по линейке, ручки и карандаши выстроились по росту и цвету в органайзере, ни пылинки, ни соринки – идеальное рабочее место.