Проект «Земной разум». Часть 2

Как долго находился без сознания, размышлять не было времени. С трудом высвободил из-под шеи мертвого врага затекшую руку и откинулся на спину. Первые реальные ощущения – неприятный приторный вкус во рту и тепло еще неостывшей крови на подбородке, собственной шее и груди. Сразу встать на ноги не получалось – голова кружилась, мышцы и суставы отказывались слушаться. Мокрый и багровый от крови камуфляж, прилипая к телу, еще больше затруднял движения. Густеющая и высыхающая кровь из порезов на лбу, склеивая ресницы и веки, окрашивала все вокруг в пугающие багровые тона. Мельком взглянув на распластанное тело боевика, зияющую рану на его горле, из которой, словно лава из кратера затухающего вулкана, все еще продолжали стекать вязкие струи крови с пузырьками воздуха, с трудом сдержал накатившую волну тошноты, и едва снова не потерял сознание. Потом пришло ощущение острой, пронизывающей все тело, быстро нарастающей боли. После детального осмотра обнаружил еще несколько ран на руках и ногах, а также – отсутствие аптечки с препаратами первой медицинской помощи. Сдерживая отвращение, обыскал труп врага. Снял с него НАТОвскую аптечку, брючный ремень, его же ножом нарезал с его же одежды несколько лоскутов ткани. После двух инъекций обезболивающих наркотиков, перевязки и обработки основных ран, удивляясь мертвой тишине вокруг, начал обратный путь вверх по склону.

Весь участок основного боестолкновения обследовать не стал, понимая, что на это не хватит ни времени, ни сил. Видел двух смертельно раненых, агонизирующих, но еще живых боевиков. Сам не зная почему, решил не добивать. Недалеко от своего валуна, за которым вступил в рукопашную схватку, обнаружил тяжело раненного командира группы. В окровавленной зверской маске ползущего к нему существа, тот не сразу опознал лицо своего бойца, и даже попытался выстрелить в него из своего "Стечкина". Но израненная, обессиленная рука с пистолетом-пулеметом, просто не смогла выполнить эту команду, и слегка приподнявшись над землей, безвольно опустилась вниз. После оказания первой медицинской помощи, почти километр волоком тащил тяжелое тело в направлении расположения своей части.

Как их нашли и подобрали свои, узнал уже в госпитале. По возвращении в собственную часть, получая свою первую боевую награду, узнал некоторые новые детали той операции. Нашедшей их с командиром дублирующей разведывательно-диверсионной группе провести детальный осмотр места основного боя помешали новые агрессивные атаки боевиков. Удалось сделать лишь несколько фотоснимков, собрать самые важные вещдоки, эвакуировать тела своих погибших товарищей и тяжелораненого, но живого боевика-исламиста. В результате жестких многочасовых допросов, от него и была получена первая информация об особой важности и опасности ликвидированной группы. Оказалось, что она на две трети была укомплектована иностранными инструкторами из Пакистана и Саудовской Аравии, специалистами по организации диверсионно-разведывательной и агентурно-подрывной деятельности. Среди прочих задач – переправка на Северный Кавказ крупных партий американской валюты, наркотиков и экстремистской литературы. К делу сразу же подключилось руководство ГРУ МО. Через несколько недель поступила агентурная информация о том, что родственники погибшего командира той группы, объявили награду в сто тысяч долларов США за информацию о личности его убийцы. Их очень оскорбило, что он был убит таким позорным способом – перекусыванием горла. А порезанная на куски одежда и штаны без пояса, оголившие некоторые пикантные участки его тела, дали повод расценивать происшедшее не только надругательством над телом, но и издевательством и глумлением над душой храброго воина.

Но не потенциальная кровная месть напугала Михаила в итоге всей этой истории. После этого случая он убивал еще много раз. И дистанционно, меткими выстрелами. И с помощью автоматного штыка, диверсионного ножа и любых других предметов, подвернувшихся в критический момент под руку. И просто, голыми руками, одним резким движением ломая противнику шейные позвонки и разрывая спинной мозг. Ни процесс, ни результат таких убийств какое-то время не вызывали у него никаких ярких эмоций, ни положительных, ни отрицательных. Он просто считал свою службу долгом перед Отечеством, тяжелой, опасной, но необходимой работой.

Резкая и неожиданная смена эмоционального состояния произошла уже перед самым дембелем. В очередной рукопашной схватке с очередным крепким боевиком, он снова, с ног до головы, обильно измазался его и своей кровью. В тот раз Михаилу удалось несколько раз вонзить лезвие своего ножа в его живот. Но смертельно раненый враг еще долго продолжал сопротивляться, до крови расцарапав его лицо длинными, грязными ногтями.

С этого момента его начали мучить ночные кошмары. Вперемежку снились ужасные, реально пережитые сцены его настоящей войны и малопонятные картины смертельных, кровавых схваток хищных диких зверей. Это были какие-то полуфантастические, доисторические саблезубые тигры, агрессивные клыкастые обезьяны, зубастые и когтистые дикие собаки и огромные зеленоглазые волки. К какому из этих видов принадлежал сам – ни в одном сне не увидел, хотя постоянно, перед тем как проснуться в холодном поту, выходил из этих схваток живым и невредимым. Серьезно начал переживать за состояние собственной психики. Он и до этого был убежден в том, что любая война, с ее насилием и убийствами, бесследно для ее участников не проходит и неминуемо ведет к болезненной деградации даже самых сильных и убежденных личностей. Никому, даже самым близким и проверенным боевым друзьям, о своих снах и мыслях ничего не рассказывал. Когда твердо для себя решил заканчивать "свою войну", больше никого никогда не убивать и категорично отказался от настойчивых предложений командования остаться на сверхсрочную службу, слегка попустило, ночные кошмары прекратились. Даже обрадовался, что расшатавшаяся психика начала восстанавливаться и приходить в порядок. Но вскоре эта же проблема вернулась к нему совсем с другой стороны.

Во время разведывательно-диверсионных рейдов по кавказским лесам и пастбищам, ему и раньше часто приходилось сталкиваться с горными волками и кавказскими овчарками, охранявшими от них большие отары овец. И те, и другие всегда держались стаями. И те, и другие издалека замечали и реагировали на военного человека, в камуфляже и с автоматом в руках, естественным и понятным образом – сдержанно и внимательно наблюдали, не демонстрировали ни страха, ни агрессии. До тех пор, пока не ощущали опасных эмоций и действий с его стороны.

За неделю до дембеля с Михаилом произошел очередной невероятный случай, снова погрузивший его в глубокий омут тяжелых мыслей о состоянии собственной психики. При очередном визите в шалаш к знакомому чабану, его гордость и опора, вожак большой стаи пастушьих собак, крупный и своенравный кобель по кличке Шерхан не столько удивил своим поведением гостя, сколько расстроил и обескуражил своего хозяина. Обычно Шерхан лежа отдыхал в нескольких метрах от шалаша, одновременно держа в поле зрения и хозяина, и его отару овец, и рабочих пастушьих собак по ее периметру. Он никогда не приближался к гостям своего хозяина, все время насторожено следя за ними издалека. В этот раз, увидев Михаила, резво вскочил на все четыре лапы. На мгновение оскалил зубастую пасть и вздыбил шерсть на загривке. Но потом, встретившись с гостем взглядом, вдруг, как-то обмяк, опустился на живот, глядя ему прямо в глаза, тихо и жалобно скуля, пополз навстречу. Не обращая никакого внимание на грозные окрики и команды хозяина, мелко сипетя подрубленым хвостом, в метре от удивленного Михаила перевернулся на спину, поджав лапы к животу. Поднялся и удалился лишь после того, как Михаил, преодолев смущение и боязнь обидеть хозяина пса, громко продублировал его, неоднократно и безуспешно повторяемую, команду: "На место!" Опытный и мудрый чабан до конца встречи скрывал свои эмоции и ни словом не обмолвился о странной метаморфозе, происшедшей с его любимым вожаком. Уже прощаясь, узнав о близком дембеле Михаила, на прощание проронил: "Хвала Аллаху! Он избавляет тебя от неизбежной и непоправимой участи перестать быть человеком и превратиться в этой войне в бешеного зверя!"

Через два дня аналогичное поведение на узкой лесной тропе продемонстрировал уже здоровенный горный волк, вожак солидной, по здешним меркам, стаи. Михаил в этом предрассветном рейде шел замыкающим. До спины впереди идущего бойца было метров 12-15. В какой-то момент ему начало казаться, что он ощущает чье-то постороннее присутствие. Мысль о засаде или боевике – наблюдателе отпала через несколько десятков метров. Этот "кто-то" тихо крался параллельно, метрах в 5-7 от тропы, искусно скрываясь за густыми зарослями кустарника. Рискуя нарушить указания командиров, требования конспирации и безопасности, все-таки решил остановиться. Спрятавшись за толстым стволом дерева, снял с предохранителя, передернул затвор и направил ствол автомата в направлении едва уловимого шороха. Через секунду, из -за кустов появился огромный горный волк, и точь-в-точь повторяя поведение Шерхана, ползком на брюхе, по-собачьи жалобно скуля, подполз к тропе и перевернулся на спину. Следом за ним, из-за кустов появились несколько других волков меньшего размера и парочка трехмесячных волчат. Они не ползли к тропе и не падали на спину. Остановившись в метре от кустарника, суетливо перебирали передними лапами, виляли хвостами и нетерпеливо-жалобно скулили в тон вожаку. Михаил уже было собрался по старой памяти скомандовать серо-коричневому хищнику: " Пошел на место!", но вовремя спохватился и тихо рассмеялся. Вместо голосовой команды, сделал какой-то рефлекторный жест свободной от автомата рукой и словно людей, спокойным и тихим голосом попросил волков вернуться в кустарник. Вожак тут же вскочил и через мгновение, вместе со всей своей стаей растворился в густых зарослях.

От дурацких, навязчивых мыслей о том, что после тех смертельных схваток и неоднократных контактов с кровью убитых врагов, он медленно превращается в какого-то вампира-оборотня, и через несколько дней, в полнолуние, у него вырастут когти и клыки, а кожа покроется густой шерстью, Михаила освободил только долгожданный дембель и последовавшая за ним кардинальная смена обстановки и близкого окружения. Уже поступив на биофак университета и случайно обнаружив необычную реакцию на него других животных, как диких, так и одомашненных, он снова вернулся к этому вопросу.

У него появилась убежденность, что за время службы с его психикой произошли какие-то необычные изменения, позволяющие по-новому чувствовать и понимать животных и влиять на их поведение. Отбросив всякую мистику в сторону, решил во всем разобраться с объективных, научных позиций. С первого курса начал активно двигаться в этом направлении – углубленно изучать анатомию и физиологию живых организмов, генетику, биохимию и биоэнергетику нервной системы высших видов теплокровных животных. Параллельно искал объяснения метаморфозам собственной психики. На каком-то этапе пришел к выводу, что в результате мощных и длительных стрессов, связанных с его военной службой, у него произошел какой-то сдвиг в эволюционном генотипе, вернувший его чувственное восприятие на под(до)сознательный уровень многовековой давности. Углубившись в тонкости генетики и детали механизма наследования доминантных признаков, убедился, что этот сдвиг произошел не в материально-морфологической, а в функционально-энергетической плоскости его индивидуальной эволюции. Этот вывод значительно сузил сферу его исследовательских интересов и конкретнее сформулировал цели будущих научных исследований. Михаил сконцентрировался на биоэнергетике и нейрофизиологии млекопитающих, механизме формирования у них сложных инстинктов, особенностей взаимодействия с сознанием и подсознанием человека.

Уже к пятому курсу, им была сформулирована вполне научная гипотеза, дающая убедительные ответы на большинство волновавших его вопросов. А после необычной встречи в лондонском университете и осмысления всего услышанного от Лектора, в этой гипотезе исчезли все узкие места и темные пятна, она с полным правом могла уже претендовать на статус научной теории. Ее суть сводилась к тому, что сложные инстинкты одомашненных животных по механизму формирования и проявления коренным образом отличаются от сложных инстинктов диких зверей, никогда не вступавших с человеком в близкий, непосредственный контакт. После того, как на определенном этапе эволюционного развития у человекоподобных обезьян появилось и стало развиваться сознание, они начали приручать и использовать других животных, а плотоядные хищники "вычеркнули" из своего меню этих, ставших для них опасными и непредсказуемыми, двуногих прямоходящих существ, векторы прогрессивного развития трех этих групп млекопитающих развернулись в разные стороны. Поведение диких и одомашненных животных, особенно в плане их реакции на действия человека, по мнению Михаила, и набрало(заменить на приобрело) таких существенных, порой кардинальных различий, именно потому, что в процессе взаимодействия, одомашненные животные, кроме обучения и дрессировки, получают от человека еще одно важное эволюционное преимущество. В отличие от двух первых, оно имеет не только рефлекторно-функциональную природу, но и объективно-материальную. Другими словами, кроме наблюдения и использования его конечного объективного проявления, материальную основу этого преимущества можно обнаружить, выделить в чистом виде и в дальнейшем использовать по своему усмотрению, как некоторую разумную материально-энергетическую субстанцию. Рассказ Лектора об операции по проквантизации диких земных млекопитающих, развитии и проявлении разумных энергетических свойств Кванта, еще больше убедил в правильности выбранной стратегии научного поиска. Чтобы обнаружить объективные доказательства существования Квантов, разумную первооснову их качеств и свойств, изучить влияние на тело и сознание человеческого организма, начинать необходимо с животных, с их сложных приобретенных рефлексов и инстинктов. Дальше – выявлять степень влияния человеческого сознания на особенности их возникновения и проявления. Искать и изучать объективные механизмы и факторы такого влияния. И только после этого, можно будет переходить к изучению собственно Кванта, как объекта и самостоятельной единицы Всеобщего Разума. Начинать процесс изучения сразу с человека, тем более с учетом неизбежности экспериментально-лабораторного этапа, было бы крайне неразумно и бесперспективно.

Кандидатская диссертация была написана в рекордно сжатые сроки. Огромным подспорьем оказался большой объем теоретического материала и практических экспериментальных данных, накопленных еще в студенческие годы. Защита тоже прошла без особых проблем. Для рядового ассистента кафедры биологии это было неслыханным везением, небывалым чудом.

Отмечая с племянником получение первой ученой степени – кандидата биологических наук в укромном питерском ресторанчике, я сразу же обратил внимание на то, что он совсем не рад этому важному событию в своей жизни и предполагаемой научной карьере. Как всегда, чтобы добраться до истинной причины этого, тщательно скрываемого от меня настроения, пришлось проявить недюжинную изобретательность и настойчивость. Ответ Михаила быстро вернул и мое настроение из празднично-безоблачной эйфории ожидания счастливого будущего, в тяжелую и суровую реальность происходящего. Смущаясь и покрываясь стыдливым румянцем, признался, что его не покидает какое-то смутное чувство использования плагиата в написании и защите этой диссертации. Такое ощущение, что он писал ее в соавторстве с кем-то более умным и грамотным и использовал чьи-то чужие, проверенные, но не опубликованные данные. Он и так изложил в ней всего лишь десятую часть известных ему фактов и сведений. Максимально уходил в сторону от субъективных догадок, метафизических и мистических ссылок и гипотез, ни словом не упомянул и не проговорился о знаниях, которые почерпнул на встрече с Лектором. Но, тем не менее, в итоге, уже не может твердо и уверенно разграничивать собственные мысли и выводы от тех, которые пришли в его голову откуда-то извне, помимо его личных заслуг и даже без его индивидуального желания и воли. Похоже, что аналогичные подозрения и предположения, еще до защиты, возникли у его коллег и научных руководителей.

Формальным поводом для них стало то обстоятельство, что при перепроверке его практических опытов и экспериментов на крысах, собаках и приматах, случайно выяснилось, что вызвавший определенные сомнения существенный разброс количественных показателей в результатах этих экспериментов, зависел только от факта нахождения в лаборатории, рядом с подопытными животными, самого Михаила. Объяснить эту закономерность в научной плоскости никто из них не смог. За его спиной начались разговоры о недостаточной чистоте опытов и экспериментов, логических ошибках построения всей научной теории. Масла в огонь добавил интерес к его диссертации со стороны Министерства Обороны. Накануне защиты оттуда пришел запрос с указанием подготовить и направить в их Главное Научное Управление подробную и объективную справку по самой работе и по личности соискателя. Разговоры за спиной и внутриколлективные интриги завистников, быстро сошли на нет. Все посчитали, что в Министерстве Обороны у Михаила работают высокопоставленные родственники. Ссориться с такой "крышей" никто не собирался. Руководство университета даже обмолвилось о возможности добиться за счет его работы дополнительных грантов и субсидий на финансирование новых научных проектов. Возможно, это и определило скорость и результат защиты диссертации.

Мои вопросы по сути самой диссертации и ее объективной научной ценности, Михаил долго оставлял без ответов. Уже в конце встречи, вернулся к ним с очень пространным и неоднозначным объяснением:" Прежде всего, я разобрался и убедился в том, что не только мозг животных при непосредственном контакте с человеком получает сигналы от рецепторов органов чувств (зрение, слух, обоняние и пр.), как до этого утверждали академик Павлов и другие известные нейрофизиологи. Но и все другие их органы и системы подвергаются в это время своеобразному облучению особым видом энергии, генерируемой человеческим организмом. Эта энергия обладает уникальными свойствами. Она не только беспрепятственно проходит сквозь все преграды и барьеры, моментально преодолевая любые, подчас многокилометровые расстояния, не реагирует и не изменяется при контакте с другими видами энергий. Но главное – она несет в себе ясный и понятный для животного сигнал о цели и характере предполагаемого взаимодействия. Если это взаимодействие безопасно, физиологично и носит для животного полезный и продуктивный характер, оно воспринимает человека в виде(заменить на в качестве) превосходящего по силе и статусу разумного существа. Если же предполагаемый контакт несет в себе какую-либо угрозу, животное воспринимает человека самым опасным диким зверем. В зависимости от ряда других обстоятельств проявляет агрессию и нападает первым, или отступает и скрывается бегством. Все это очень напоминает описанный Лектором механизм проквантизации отдельных видов млекопитающих на первом этапе зарождения Разума на нашей планете. Только, у обычного современного человека не хватает мощности излучения для того, чтобы в организме животного в результате подобного контакта сформировалась постоянная энергетическая субстанция в виде человеческого Кванта. Даже в процессе неоднократных и длительных аналогичных взаимодействий, дело ограничивается лишь формированием новых сложных условных рефлексов и изменением эмоциональной составляющей в ответных реакциях животного. Тот факт, что некоторые прирученные и одомашненные животные в состоянии понимать и выполнять до двух- трех тысяч команд своего хозяина (инструктора-дрессировщика), не является доказательством появления и развития у них Разума. Мне удалось существенно продвинуться в вопросе объективного, инструментального подтверждения, как самого этого излучения, так и механизмов и результатов его воздействия на некоторые органы и системы организма млекопитающих. Но я не включал эти данные в свою диссертацию и скрыл их от своих коллег и научных руководителей. Объясню почему. В современной отечественной и общемировой науке в настоящее время процветает конвенционализм. Как и в спорте, вместо честного соперничества и открытой, равноправной конкуренции – вмешательство власти и денег, давление и подкуп. В итоге, вместо истины и справедливости – договорный, сфальсифицированный результат. Еще до защиты, у меня была очередная встреча с моим бывшим командиром. Оказалось, что безо всякого моего участия и содействия, он каким-то образом располагал полной информацией о ходе и текущих результатах моих исследований. Уже тогда я задумался о последствиях и начал активно скрывать все сколько-нибудь значимые данные от коллег и руководства, уходить от прямых и внятных ответов на вопросы любопытного сослуживца. Несмотря на куцый, усеченный характер, диссертация была успешно защищена. И сразу же последовало предложение бывшего командира принять приглашение на работу в секретной научной лаборатории Министерства Обороны. После обычных и безобидных аргументов об интересе военных к моим наработкам по обучаемости и дрессуре животных, более современном и эффективном оборудовании в их научных лабораториях, на фоне моих сомнений и колебаний в принятии окончательного решения, прозвучал еще один, последний. Он больше походил не на предложение о гражданской работе и научном сотрудничестве, а на безапелляционный по смыслу приказ о призыве на контрактную военную службу с полуказарменным режимом. Бывший командир доходчиво объяснил, что вопрос о кровной мести со стороны радикалов-исламистов остается открытым. Получены свежие агентурные данные о подготовке новой операции по моей ликвидации. Главному Разведывательному Управлению, в отличие от коллег из Главного Научного Управления, известно намного больше о моих талантах, огромном научном, практическом и разведывательном потенциале, поэтому они не собираются мной рисковать и берут меня под свою полную защиту и опеку. Включая круглосуточное негласное наблюдение и скрытую охрану.

Безо всяких подсказок "сверху" мне стало предельно ясно, что моя тройственная жизнь снова привела меня на порог нового этапа неимоверных трудностей и испытаний. От таких предложений невозможно отмахнуться и отказаться просто так. Как и у любого ученого-исследователя, мой Ум манила и привлекала открывающаяся перспектива. Но мой Разум отчаянно протестовал против предстоящей работы по созданию и обучению животных-киборгов, животных-диверсантов и террористов, дистанционно направляемых человеком на уничтожение живых и неживых целей противника. Моя Душа стремилась служить своему Отечеству, но все израненное, штопанное- перештопанное тело бывшего бойца-спецназовца, всеми своими рубцами и шрамами упиралось против возврата на военное положение. Я твердо был настроен посвятить остаток жизни творческому созиданию, а не агрессивному насилию и разрушению. Поэтому, не долго раздумывая, ответил бывшему командиру, что снова возвращаться на войну не намерен. Хочу продолжать научную работу в своем университете. С их ведомством готов сотрудничать только в качестве эксперта-консультанта на гражданских, договорных началах. О своей собственной безопасности в состоянии позаботиться самостоятельно, раньше положенного времени помереть не боюсь! Полковник взял тайм-аут для консультаций со своим руководством".

Чтобы как-то успокоить и отвлечь разволновавшегося племянника, спросил его о контактах и взаимоотношениях с моим братом, его отцом Александром. Вместо ожидаемого положительного эффекта, заметил, что он опечалился и расстроился еще сильнее. Признался, что в последнее время образ отца к нему больше не является и не разговаривает с ним. Вместо него, готовые советы и предостережения он получает в виде динамичных картин и сюжетов, иногда параллельно комментируемых чужим, незнакомым голосом. Признался, что очень переживает по этому поводу и видит в этом определенный знак, предостережение о том, что что-то в своей жизни в очередной раз понимает и делает не совсем правильно.

Уже расставаясь, Михаил снова вернулся к главному для него вопросу: "Чем бы ни закончились мои переговоры с бывшим командиром и его ведомством, последствия коснутся и тебя. Опека и контроль никуда не денутся, останутся надолго при любом варианте. Поэтому, старайся звонить мне как можно реже, только в неотложных, исключительных случаях. Никаких вопросов, даже намеков, по происшедшему в Лондоне, моей научной работе и контактах с ГРУшниками, не допускай не только в телефонных разговорах, но также в своей квартире, и вообще, при любых контактах с кем бы то ни было. Когда заметишь наблюдение за собой не подавай виду, веди себя естественно, как ни в чем не бывало. Если нужно будет встретиться – звони и приглашай на рыбалку на наше любимое место".

Глава 2. БАК – отдыхает

Больше года, после этой встречи, мы с Михаилом не виделись. Все наше общение ограничилось лишь несколькими его короткими звонками. Он ссылался на постоянную занятость, отсутствие свободного времени и частое нахождение вне зоны мобильной связи. Я и сам уже обратил на это внимание – подавляющее количество моих звонков заканчивались однотипным ответом автомата-оператора: "Абонент находится вне зоны досягаемости. " Несмотря на все прошлые инструкции-предупреждения и текущие успокаивающие отговорки племянника, мои переживания по поводу его работы и личной безопасности, только усиливались, временами перерастая в неконтролируемое беспокойство. В один из таких дней, когда все мои мысли с утра водили хоровод вокруг непредсказуемого будущего любимого племянника, он неожиданно вошел в мою холостяцкую квартиру.