Греческие боги. Рассказы Перси Джексона

Аид нахмурился.

– Мне всегда не везет. И о каких зонах речь?

– Небо, моря и подземное царство, – предложил Зевс.

– Ты имеешь в виду Тартар? – спросил Посейдон. – Гадость!

– Я имел в виду все, что под землей, но выше Тартара, – уточнил Зевс. – Там не так уж плохо, огромные пещеры, тонны драгоценностей, просторные берега Стикса…

– Хм, – произнес Аид. – А что насчет поверхности земли? Греции и всего остального?

– Пусть они останутся нейтральной территорией, – предложил Зевс. – Мы все сможем свободно действовать на поверхности.

Братья согласились. Заметили, что никто из сестер не был приглашен в этот кружок мирового господства? Знаю-знаю. Нечестно. Но такие уже тогда творились дела.

Нет ничего удивительного в том, что Зевсу выпало выбирать первым. И он остановился на небе, что, учитывая его молнии и все прочее, было вполне естественно. Посейдона жребий определил вторым в очереди, и он выбрал моря, став верховным богом всех морей, даже выше Океана, которого выпихнули в самые глубины океана, и Понта, хотя тот и так почти все время дремал в своей тине.

Аид, как он и ожидал, стал последним и забрал под свое главенство подземный мир, что, в общем-то, соответствовало его угрюмому характеру, так что он и не жаловался (почти).

Гекатонхейры построили для Зевса на вершине Олимпа сверкающий дворец, именно такой, о каком он всегда мечтал. Затем Зевс отправил их назад в Тартар, но в этот раз в качестве тюремщиков титанов. Гекатонхейры не возражали. По крайней мере, теперь хлысты были у них.

Старшие циклопы стали работать на богов. Они построили мастерскую на морском дне неподалеку от острова Лемнос, где было достаточно вулканического жара, чтобы питать их кузницы. Они выковали тонны особого оружия и другого забавного антиквариата и могли похвастаться хорошим соцпакетом и оплачиваемым недельным отпуском каждый год.

Что же до богов, то Зевс пригласил их жить всем вместе на горе Олимп. У каждого из них в главном зале было по трону, то есть, несмотря на официальное главенство Зевса, то было скорее правление совета, чем диктатора. Боги стали называть себя олимпийцами.

Кхм… Хотя я сказал, что на Олимпе были рады всем богам, Аид был исключением. От этого парня у всех его родственников бежали мурашки по коже. А теперь, став владыкой подземного царства, он словно распространял вокруг себя атмосферу обреченности и мрачности, куда бы ни пошел.

– Ты же понимаешь, – в приватной беседе сказал ему Зевс, – мы не можем поставить трон Царя Мертвых на Олимпе. Другие боги будут чувствовать себя неуютно, да и все эти черепа и черный камень никак не впишутся в интерьер.

– О, разумеется, – проворчал Аид. – Считай, мне все ясно.

В общем, так началось правление богов на горе Олимп. Со временем в зале Совета появилось двенадцать тронов, но при этом целая толпа богов и богинь собственными тронами так и не обзавелись.

Олимпийцы решили, что уж теперь все успокоилось и они будут мирно править миром.

Была лишь одна проблема. Помните про мать-землю Гею, что проспала все события? Рано или поздно, но она должна была проснуться. И вернувшись домой и обнаружив, что ее любимые детки, титаны, оказались выброшены в Тартар, она наверняка потребовала бы от Зевса объяснений.

Но рассказ об этом оставим на другой раз.

Сейчас же настало время познакомиться поближе с каждым из богов. Предупреждаю, после некоторых историй вы можете ощутить себя как Кронос, проглотивший залпом большой бокал горчичного нектара.

Зевс

Почему Зевс всегда идет первым?

Нет, серьезно, каждая книга о греческих богах начинается с этого парня. Или я совсем не знаю алфавита, и буква «З» стала вдруг первой? Да, он царь Олимпа и т. д. и т. п. – но поверьте мне, раздувать его эго еще больше – чревато.

Так что вот что мы сделаем. Зевса – отставить.

Мы поговорим о богах в той последовательности, в какой они появились на свет, а значит – дамы вперед. Тебе, Зевс, отведено место в заднем ряду. Мы начнем с Гестии.

Как Гестия выбрала

Холостяка № 0

Во многих отношениях Гестия была похожа на маму, Рею.

У нее была искренняя улыбка, теплые карие глаза, а лицо обрамляли черные роскошные локоны. Гестия была мягка и добра. Она никогда никому не сказала ни единого дурного слова. Окажись вы на вечеринке на Олимпе, будьте уверены, она далеко не первой привлечет ваше внимание. Ее никак нельзя было назвать яркой, громкой или безбашенной. Скорее богиня-соседка – милая и симпатичная, но ничего вызывающего. Чаще всего она прятала волосы под льняной платок. Одевалась в светлые и скромные платья, а о макияже и не думала.

Я уже говорил, что никто не воспринимал ее всерьез, и действительно, боги редко прислушивались к ней. Кронос проглотил Гестию первой, так что и выплюнул он ее последней. Из-за этого ее братья и сестры стали думать о ней скорее как о младшей, чем как о старшей – ведь она последней вновь появилась на свет. Она была тише и миролюбивее всех своих родственников, но это вовсе не значило, что они ее не любили. Как и Рею, Гестию было сложно не любить.

Но кое в чем Гестия была полной противоположностью Реи. Ее мать была известна своим… материнством. Великая Мать. Мама Абсолют. La Madre Grande.

Гестия не желала ничего меньше, чем самой стать матерью.

Ее вовсе не напрягали чужие семьи. Она обожала своих братьев и сестер, и если они заводили детей, она одаривала и их столь же горячей любовью. Больше всего она мечтала о том, чтобы вся олимпийская семья жила в мире и согласии и как можно чаще собиралась у очага, общаясь, ужиная или играя в твистер – в общем, делая все, что угодно, лишь бы вместе.

Сама же Гестия выходить замуж категорически не желала.

Задумайтесь немного, и вы поймете почему. Гестия многие годы провела в желудке Кроноса. Память у нее была отменная, она даже могла вспомнить тот страшный миг, когда Кронос проглотил ее в младенчестве. Она не могла забыть рыдания и отчаяние своей матери. Гестии снились кошмары о том, что подобное может приключиться и с ней. Ей совсем не хотелось выйти замуж и обнаружить однажды, что ее муж, оказывается, каннибал, питающийся новорожденными.

Причем о простой паранойе речи не шло. Гестия успела убедиться, что Зевс мог вести себя ничем не лучше Кроноса.

А дело было так: вскоре после войны с Кроносом Зевс решил, что жениться на титаниде – очень даже неплохая идея, этакий намек на отсутствие у него предрассудков к титанам. Он женился на одной из дочерей Океана, девушке по имени Метида, что была титаном мудрости и замыслов – что-то вроде первого лайф-коучера.

Метиде хорошо удавались мудрые советы для других, но применимо к своей жизни она явно сплоховала. Будучи беременной первым ребенком, она пришла к Зевсу и сказала:

– Муж мой, у меня прекрасные новости! Я предвижу, что у нас родится девочка. Но следующий наш ребенок будет мальчик. И – тебе это наверняка понравится – ему будет судьбой предписано встать когда-нибудь во главе всего мира! Разве это не замечательно?

Паника накрыла Зевса. Он подумал, что его конец будет подобен концу Кроноса и Урана – он обратится в кучу окровавленных кусочков, – так что он решил последовать примеру отца. Распахнув рот невероятно широко, он породил смерч, который затянул Метиду в глотку, сжав ее до таких размеров, что Зевс смог ее проглотить целиком.

Произошедшее немало шокировало олимпийцев, и в особенности Гестию.

Что случилось с Метидой и ее нерожденным ребенком, попавшими в желудок Зевса? К ним мы еще вернемся. А Гестия, увидев все это, сказала себе: «Выходить замуж – ОПАСНО!»

Зевс извинился перед титанами и богами за то, что проглотил Метиду, и пообещал больше никогда так не делать. Он решил жениться на другой титаниде, но, как вы сами могли догадаться, желающих особо не было. Согласилась лишь одна: Темис, олицетворение правосудия, она была любимейшей тетушкой Гестии.

Во время войны Темис заняла сторону богов. Она обладала инстинктивным знанием того, что правильно, а что неправильно, и понимала: из богов выйдут правители лучше Кроноса. (Заметьте, я сказал «лучше», а не «хорошие».)

Как и Гестия, Темис была скромна, покрывала голову платком, и замужество ее не интересовало, тем более после случившегося с Метидой, но во имя мира она согласилась выйти за Зевса.

(И да, формально она приходилась Зевсу тетей, так что можете сколько угодно возмущаться по поводу этого брака. Но продолжим.)

Но это замужество оказалось недолгим. Темис родила две тройни. Первые оказались ничего так – три сестры, названные орами, ставшие богинями времен года.

(Вы сейчас думаете: «Минуточку, почему только три?» Но не забывайте, место действия – Греция, а греки едва ли были хорошо знакомы с зимой.)

А вот вторая тройня ужаснула буквально всех. Их назвали мойрами, Тремя Судьбами, и они родились старыми. Прямо в своей колыбели они из сморщенных младенцев превратились в трех сморщенных старушек. Больше всего им нравилось засесть в каком-нибудь углу и начать плести нити на волшебной прялке. А стоило им перерезать нитку, как внизу один из смертных умирал.

Олимпийцы быстро сообразили, что Три Судьбы не только могут предвидеть будущее, они еще могут им управлять. Они могут вплести жизнь любого в свою волшебную нить – в буквальном смысле слова получалась нить жизни, – а что будет, если они ее перережут? Сайонара! Не было никаких гарантий, что они не могут проделать подобное и с бессмертными. Даже Зевс побаивался этих дамочек.

Став отцом Судеб, Зевс подозвал Темис и сказал:

– Знаешь что, дорогая? Не уверен, что из нашего брака выйдет что-то путное. Если у нас продолжат рождаться дети, подобные этим Судьбам, то мы точно наживем себе неприятностей. Кто будут следующими – Три Бомбы Судного дня? Три Поросенка?

Темис старательно придала себе огорченный вид, хотя в душе облегченно вздохнула. Рожать ей больше не хотелось, и уж тем более она не желала быть всосанной смерчем в глотку Зевса.

– Ты прав, мой господин, – сказала она. – И я с радостью отойду в сторону и позволю тебе взять в жены другую.

Наблюдавшая за всем этим Гестия подумала: «Я не допущу с собой ничего подобного. С моей удачей я выйду замуж за какого-нибудь бога и рожу Трех Стукачей. Нет-нет-нет, возможные последствия слишком ужасны».

И она решила, что куда лучше оставаться одинокой и сосредоточиться на помощи своим братьям и сестрам в воспитании их детей. Она бы могла стать классной тетушкой. Одинокой тетушкой. Тетушкой, у которой никогда не родятся жуткие сморщенные старые дети.

Но проблема состояла в том, что кое-кто из богов думал иначе. Посейдон все заглядывался на Гестию и думал: «Эй, а она ничего. Хороший характер. С ней легко. Мне стоит на ней жениться».

Да-да, и мы опять возвращаемся ко всей этой братско-сестринской брачной теме. Давайте вместе разом освободимся от накопившегося негатива. Раз, два, три: «Фу-у! Гадость!»

Юный олимпиец, Аполлон, тоже хотел жениться на Гестии. Мы поговорим более подробно о нем позже, но в любом случае это был бы весьма странный союз, так как Аполлон был одним из самых ярких богов. С чего ему вздумалось взять в жены тихую и искреннюю Гестию – не знаю. Может, он надеялся, что такая жена никогда не затмит своего мужа.

Так уж вышло, что оба бога пришли просить Зевса разрешения жениться в один и тот же день. Вам может показаться странным, что они спрашивали Зевса, а не Гестию, но – вы, должно быть, уже и сами заметили, в те времена мужчины подобными тонкими материями особо не заморачивались. Будучи владыкой всего мира, Зевс имел решающий голос в вопросе заключения любых браков.

Тем временем Гестия сидела у большого очага посреди тронного зала и почти не обращала внимания на происходящее вокруг. Тогда приходилось устраивать в главной комнате центральный очаг, что-то вроде углубления с открытым огнем, потому что лишь так можно было наполнить дом теплом в холодные дни. Здесь же готовили, кипятили воду, болтали, жарили хлеб и зефирки и сушили носки. По сути, сердце семейной жизни.

Гестия постоянно держалась поблизости. Можно сказать, она взяла на себя обязательства следить за тем, чтобы пламя в очаге не угасало. Ей нравилось находиться рядом, особенно когда вокруг на обед или ужин собиралась вся ее семья.

Зевс крикнул:

– Гестия! Иди-ка сюда!

Она осторожно подошла к трону, посматривая на Посейдона и Аполлона, оба широко ей улыбались, а в руках они держали букеты и коробки конфет. В голове у нее промелькнуло: «О нет!»

– Отличная новость, – сказал Зевс. – Оба этих достойных бога желают жениться на тебе. Но так как я передовой правитель и вообще заботливый парень, я дарю тебе право выбора. Холостяк номер один, Посейдон, любит долгие прогулки по пляжу и погружения с аквалангом. Холостяк номер два, Аполлон, обожает музыку и поэзию и в свободное время пророчествует в Дельфийском оракуле. Кого ты предпочтешь?

Гестия в ужасе заплакала, что весьма озадачило холостяков. Она бросилась к ногам Зевса и вскричала:

– Молю тебя, мой господин! Не-е-ет! Никто из них!

Аполлон нахмурился и проверил свежесть своего дыхания.

Посейдон подумал, а не забыл ли он опять воспользоваться дезодорантом.

Гестия, не став ждать, когда оба бога разозлятся, постаралась собраться и объясниться:

– Я ничего не имею против них, – сказала она. – Я просто не хочу выходить замуж! Я хочу вечность прожить в одиночестве.

Зевс почесал голову. Услышанное никак не желало в ней укладываться.

– В смысле… вообще никогда? Ты не хочешь иметь детей? Не хочешь быть женой?

– Именно, мой господин, – подтвердила Гестия. – Я… Я буду все время заниматься очагом. Поддерживать огонь. Готовить званые обеды. Помогать своей семье в чем только смогу. Единственное, обещай мне, что мне никогда не придется выходить замуж!

Аполлон и Посейдон не обрадовались этому заявлению, но долго злиться на Гестию было невозможно. Она была такой милой, такой честной и всегда готовой прийти на помощь! Они простили ее по тем же причинам, по которым и захотели на ней жениться. Она была сама доброта. А среди олимпийцев данное качество было редким и ценным.

– Я отменяю свое предложение о браке, – сказал Посейдон. – Более того, я обещаю защищать право Гестии не выходить замуж.

– Я тоже, – подхватил Аполлон. – Если на то ее воля, я отнесусь к ней со всем уважением.

Зевс пожал плечами.

– Ну, лично я этого не понимаю, но да будет так. Она и правда поддерживает первоклассный очаг. Никто другой не зажаривает зефирки, как она, чтобы они не оказывались чересчур мягкими, но и не слишком хрустящими. Гестия, я исполню твое желание.

Из груди Гестии вырвался вздох облегчения.

Она официально стала богиней – хранительницей очага, что может показаться не такой уж важной должностью, но именно этого хотела сама Гестия. Позже люди станут рассказывать, как Гестия, у которой был свой трон на горе Олимп, отдала его новенькому богу Дионису. Хорошая история, но в старых преданиях об этом нет ни слова. Гестия никогда не хотела трона, она была для того слишком скромной.

Ее очаг стал островком спокойствия во время бурных споров между олимпийцами. Все знали: огонь был нейтральной территорией. В любой момент ты мог отправиться туда, чтобы передохнуть, выпить стаканчик нектара или поболтать с Гестией. Там можно было перевести дух без боязни новой нападки, что-то вроде детского «я в домике».

Гестия заботилась обо всех, поэтому все заботились о Гестии.

Хотите самый известный пример? Как-то раз Мать Рея устроила шикарную вечеринку на горе Ида, желая отпраздновать годовщину победы олимпийцев над Кроносом. Были приглашены все боги и дружественные им титаны, а еще дюжины нимф и сатиров. Вечеринка удалась – гости пили нектар, вкушали амброзию и присоединялись к бешеным пляскам куретов. Боги даже уговорили Зевса рассказать несколько его знаменитых сатирских шуточек.

Гестия не была большим любителем вечеринок. Где-то в три утра у нее закружилась голова от танцев и нектара, и она отправилась слегка проветриться в лес. Там она наткнулась на какого-то осла, привязанного к дереву, может, на нем приехал один из сатиров. По непонятной причине эта встреча показалась Гестии невероятно забавной.

– Привет, мистер Ослик! – захихикала она. – Вы знаете – ик! – я, наверное, лягу здесь, рядом, и – э-э – вздремну чуток. Вы же присмотрите за мной, да? Да!

И богиня упала лицом в траву и тут же захрапела. Осел какое-то время недоумевал, как к этому относиться, но, как бы то ни было, решил постоять тихо.

Несколькими минутами позже один из низших богов сил природы по имени Приап решил прогуляться по лесу. В старых преданиях вы мало что узнаете об этом парне. И если совсем честно, он не играл такой уж важной роли. Приап был сельским богом, охраняющим огороды. Скажите же, увлекательное занятие? «О, великий Приап, огради мои огурцы своим всемогуществом!» Видели когда-нибудь этих дурацких гипсовых гномов, что люди ставят в своих двориках? Так вот, это пережиток тех дней, когда огородники ставили на своих грядках статуи Приапа, чтобы тот защищал урожай.

Приап обожал всякого рода вечеринки и возможность пофлиртовать с девушками. За эту ночь он успел знатно выпить и теперь брел между деревьями в надежде натолкнуться на какую-нибудь одинокую нимфу или богиню, с которой можно будет поразвлечься.

Выйдя на полянку, он увидел освещенную лунными лучами симпатичную богиню, лежащую прямо на траве и громко похрапывающую, и подумал: «Да!»

Он подобрался поближе. Приап не знал, что это за богиня, но его это и не волновало. Ему хватало уверенности, что когда она проснется и увидит его лежащим возле нее, она наверняка обрадуется, ведь кто не захочет сойтись поближе с богом овощей?

Приап присел рядом. Пахло от богини восхитительно – дымом и жареным зефиром. Он пропустил ее локоны сквозь пальцы и шепнул:

– Эй, малыш, как насчет того, чтобы немного согреть друг друга?

Судя по всему, незамеченный богом овощей из-за тени осел решил, что это просто отличная идея, и закричал:

– И-И-ИА-А-А-А-А!!!

Приап от неожиданности взвизгнул:

– Уа-а!

Гестия тут же проснулась и ужаснулась, увидев нависшего над ней бога овощей, который к тому же гладил ее по волосам.

Она закричала:

– ПОМОГИТЕ!!!

Веселящиеся боги услышали этот вопль и, немедля побросав все дела, бросились к ней – просто потому что не прийти на помощь Гестии было невозможно.

Обнаружив Приапа, они устроили ему ту еще разборку – бросали ему в голову кувшины, били его, обзывали. Приап едва вырвался от них живым.

Позже он уверял, что понятия не имел, что это была Гестия. Он решил, что это какая-то нимфа или еще кто. Тем не менее Приапа больше на вечеринки олимпийцев не звали. А после этого случая все стали еще сильнее оберегать Гестию.

Итак, мы подошли к еще одной важной части рассказа о Гестии, но я позволю себе сделать небольшое отступление, так как в античных мифах вы об этом не прочтете.

Вначале в мире существовал лишь один-единственный очаг, тот самый, что принадлежал богам. Огонь вообще был их личной прерогативой. Жалкие людишки о нем и не слыхивали. Они все еще кучковались в своих пещерах, ворчали, ковырялись в носу и били друг друга дубинками.

Титан Прометей, тот, кто, собственно, и вылепил из глины этих мелких ребят, очень их жалел. В конце концов, он создал их похожими на бессмертных и был уверен, что люди могли и вести себя как бессмертные. Им просто нужен был первоначальный толчок.

Каждый свой визит на Олимп Прометей видел, как боги собираются вокруг очага Гестии. Именно пламя было той причиной, почему этот дворец считался домом. Огонь грел. На нем можно было готовить еду и горячие напитки. Ночью он дарил свет. А сколько забавных шалостей можно было осуществить с помощью горячих угольков! Если бы только у людей был огонь…

Наконец Прометей собрался с духом и обратился к Зевсу.

– Владыка Зевс, – сказал он, – я тут подумал, мне стоит показать людям, как добывать огонь.

Зевс нахмурился.

– Людям? Ты о тех грязных малявках, которые смешно вопят, стоит на них наступить? Зачем им огонь?

– Они научатся походить на нас, – сказал Прометей. – Построят дома, города и все в таком духе.

– Это, – сказал Зевс, – худшая идея из всех, что я когда-либо слышал. Что ты предложишь в следующий раз, вооружить тараканов? Дай людям огонь, и они заполонят весь мир! Станут высокомерными и решат, что ничем не хуже бессмертных! Нет! Я категорически тебе запрещаю.

Но Прометей не мог отделаться от этих мыслей. Он все смотрел на Гестию, сидящую у очага, и восхищался про себя тому, как вся олимпийская семья собирается вокруг ее священного огня.

«Это нечестно, – решил Прометей. – Люди достойны такого же уюта».

Что приключилось дальше?

Большинство версий утверждают, что Прометей выкрал из очага раскаленные угольки и спрятал их в полом тростниковом стебле – хотя наверняка кто-нибудь во дворце заметил, как он убегает с дымящимся стеблем, оставляя за собой запах подгоревшей лакрицы.

Ни в одном из этих преданий не говорится, что Гестия помогла Прометею. Но по сути как она могла не быть в курсе его затеи? Она ведь все время проводила у очага. Прометей никак не мог выкрасть огонь так, чтобы Гестия этого не заметила.

Лично я думаю, что она пожалела Прометея и этих маленьких людей. То было очень в ее духе. Может, она даже помогла Прометею, ну или по крайне мере изобразила, что не видит, как он крадет угольки.

Так или иначе, но Прометей смог скрыться с Олимпа со своим полыхающим стеблем и передать его людям. У них ушло время на то, чтобы понять, как использовать обжигающее пламя, не убивая себя и друг друга, но в конце концов они сообразили, и это знание распространилось по миру, как… пожар.

Обычно Зевс уделял мало внимания тому, что творилось там, на земле, ведь его владениями были небеса. Но как-то ясной ночью он вышел на балкон на Олимпе и заметил, что мир покрывают светящиеся точки – то были дома, деревеньки и даже города. Люди покинули свои пещеры.

– Этот мелкий гаденыш! – проворчал Зевс. – Прометей вооружил тараканов!

Стоящая рядом богиня Гера удивленно посмотрела на него:

– Что?

– Ничего, – буркнул Зевс.

И крикнул стражникам:

– Найдите и приведите ко мне Прометея! СЕЙЧАС ЖЕ!

Произошедшее Зевса не обрадовало. Ему очень не понравилось, что кто-то посмел ослушаться его приказа, особенно если этот «кто-то» был титаном, которому Зевс после войны милостиво дарил свободу. Зевс так сильно не обрадовался, что решил наказать Прометея так, чтобы это стало уроком для всех. Он приковал титана к скале в Кавказских горах на восточной границе мира и призвал огромного орла, священную птицу Зевса, чтобы тот раздирал Прометею живот и выклевывал его печень.

Ой, простите. Согласен, картинка предстает мерзкая. Надеюсь, вы сейчас ничего не ели.

Каждый день орел вскрывал Прометея и насыщался его внутренними органами. И каждую ночь Прометей исцелялся, и у него вырастала новая печень как раз к тому моменту, когда следующим утром вновь прилетал орел.

Другие боги и титаны поняли намек: «Ослушаешься Зевса – жди плохого, а в особенности всего связанного с цепями, печенью и голодными орлами».

Что касается Гестии, никто ее ни в чем не обвинял, но она наверняка сочувствовала Прометею, раз сделала все, чтобы его жертва не оказалось напрасной. Она стала богиней всех очагов во всем мире. В каждом жилище смертных центральный очаг был посвящен ей. Если вам нужна была защита, к примеру, вас кто-то преследовал или намеревался выбить из вас дух, вам нужно было подбежать к ближайшему очагу, и никто не мог вас там тронуть. А все живущие в этом доме были обязаны предоставить вам убежище, если вы того просили. Самые важные клятвы в семье давались именно у очага, а когда в жертву богам приносилась порция приготовленной пищи, ее часть была всегда адресована Гестии.

Появлялись все новые деревеньки и города. В любом городе можно было найти центральный очаг, находящийся под непосредственным покровительством Гестии. Послы других поселений первым делом отправлялись к очагу, чтобы сообщить, что они пришли с миром. Если вы попадали в беду, вам нужно было добраться до городского очага, и никто в этом городе не посмел бы причинить вам вред. Наоборот, честь обязывала горожан защищать вас.

Таким образом, Прометей оказался прав. Люди действительно стали вести себя как боги, хорошо это или нет – вопрос другой. Со временем и сами боги привыкли и смирились с этим. Люди стали строить в их честь храмы, приносить аппетитно пахнущие жертвы огню и болтать о том, какие олимпийцы крутые. Что тоже сыграло немалую роль.

И все же Зевс не простил Прометея за ослушание. В итоге Прометей все же обрел свободу, но то уже совсем иная история.