Край, где поселились люди

Со временем этот вопрос стал так часто жужжать над ухом, что Сергей собрался все-таки заняться «повышением своей квалификации» и уже решил когда, как, через кого и сколько заплатить, чтобы стать обладателем престижного диплома. Но из-за постоянной занятости он все откладывал и откладывал решение важной для него проблемы. И вдруг сейчас, сидя с соседями в квартире на пятом этаже своего дома, он снова услышал все тот же надоедливый вопрос.

– Да, Сережа, мне тоже интересно, ты вроде молодой, но уже такой опытный, рукастый, голова у тебя соображает, так какое у тебя образование? – повторила Мария Савельевна вслед за Таней.

Сергей ненадолго «завис»: рядом сидела Влада, та самая женская особа с третьего этажа, которая давно ему нравилась, и таким случайным и непостижимым образом оказалась в праздник одна. Сейчас она тоже очень внимательно ловила каждое его слово, развернувшись и глядя прямо на него.

– Образование у меня исключительно дворовое, а проще говоря, наблюдается полное его отсутствие, дорогие соседи. А также наблюдается полное отсутствие каких-либо дипломов и всего прочего, я даже затрудняюсь сказать, как они называются – эти документы. Вот такой ответ на ваш вопрос, – Сергей подумал, что не стоит корчить из себя непонятно кого и решил поведать как есть.

– Да ты что, Сережа?.. – удивленно протянула Мария Савельевна. – Я бы никогда не подумала… Ты, конечно, хулиган, и характер у тебя… сложный характер у тебя, но ты похож на очень неглупого человека… – Искреннее изумление на лице этой пожилой соседки было совершенно без налета иронии. По мимике читалось настоящее недоумение от ответа парня.

– Тю, да что тут странного, по всякому бывает, меня вот мать, если бы не заставила, то я бы и шагу не ступил, а так закончил институт, – Миша пожал плечами. – Я столько людей знаю тупых с кучей дипломов, и наоборот, такие есть башковитые, а спросишь, а у него образование – два класса церковно-приходской школы.

– Сережа, так ты молодой совсем, надо учиться… – протянула Мария Савельевна.

– Хватит вам взрослого мужика уму-разуму учить! – строго прервал женщин Геннадий Петрович. – Вы видели, на какой машине он ездит?

– Да, – усмехнулся Миша. – Так, на минуточку!

– Ну видела я, большая, да все видели. Вы же все выясняли отношения, кто и где свои машины ставит. Всех тут видно.

– А стоит сколько она, знаете? – продолжал ухмыляться Миша.

– А сколько, Сереж? Я твою машину не видела, – с любопытством уставилась на парня Татьяна.

– Много, Тань! У меня с моим высшим образованием на такую бабла не хватит. Много, поверь мне, – ответил Миша.

– Ну сколько? – продолжала интересоваться бывшая одноклассница.

– Ну сколько… Ну наверное, как хата твоя. Да, Серега?

– Примерно… Я не знаю, сколько Танина хата стоит.

– Ну шо ты не знаешь? Она над тобой живет, плюс два этажа, один-в-один хата, как твоя.

– А ну тогда да, примерно так.

– Да ты что? – искренне удивилась Таня. – Красивая, наверное, у тебя машина?

Сергей засмеялся.

– Не знаю, я не по красоте ее покупал.

– Ну надо же… – протянула Таня.

– А хата у него своя, двухкомнатная, между прочим, – Миша продолжал приводить примеры благосостояния Сергея.

– Не, хата у нас на двоих с братом, он просто здесь не живет.

– Ну знаешь, тоже нормально, не под кленом в парке живешь. Домик наш хоть на пустыре, но так, ничего себе, квартирки здесь, и правда, хорошие, вон, – Миша покрутил головой по сторонам, – ввосьмером помещаемся, так эта поменьше, чем та, – он кивнул на соседнюю комнату. – А там, глядишь, если снесут дом, так вообще, хату новую обещали на выбор, в новостройке, х*рли тут тридцать квартир расселить, не так уж и много. Серега, а я тебя периодически и на легковушке вижу, это чья?

– Моя.

– Интересно… – улыбнулся Геннадий Петрович. – А вы спрашиваете, какое образование у парня…

– Да та дешевле будет, та проще у меня, ей уже и годиков прилично.

– Да ладно тебе, рассказываешь тут. Сколько ей? – толкнул Миша соседа в бок.

– Да лет пять уже. Я ее с новья брал. Я один и хозяин получаюсь. Но машинка хорошая, брат младший зарится на нее, не знаю, может, к днюхе ему подсуну по дешевке, подумаю.

– Так ты у нас с двумя машинами?.. – продолжала удивляться Татьяна.

– Да-да, между прочим, – Миша продолжал подсчитывать «богатство» Сергея. – А ремонт в хате видели у него?..

– Нет, не видела… А откуда… Ну лазили там в потемках… У тебя же на втором этаже квартира? А… ну да, Миша же сказал…

– Ремонт у меня действительно хороший, ребята мастеров посоветовали, я доволен.

– А мебель у него тоже все новая стоит! – продолжал Миша. – Да не абы какая!

– Ну да, мы же одно время с братьями жили, та хата брату среднему осталась, сюда все покупал новое.

– Ну, а вы говорите! Образование!.. Владка, а ты же была у Сереги, скажи, какой там ремонт?

– Да я… да я… не обратила внимания, темно было… – Влада почувствовала, как сразу же покраснела, но так как в комнате было темно, при свете свечей вряд ли кто-то мог это заметить.

– Темно? – переспросил Миша. – Что ж там так темно было среди белого дня?..

– Да я не рассматривала…

– Ну рассмотришь потом, – Миша улыбнулся и махнул рукой.

– Это точно, – в разговор вступила Мария Савельевна. – Если у мужика варит голова и руки с нужного места растут, то он найдет, как деньги заработать, – кивая головой, многозначительно произнесла женщина.

– А ему, между прочим, тридцатка только! – добавил Миша, посмотрев на бывшую одноклассницу. – А ты говоришь…

– Ух-ты, Сережа! Сколько я про тебя нового узнала сегодня, – засмеялась Таня. – Молодец ты, ну надо же…

– Да ладно вам! Я не такой уж зажиточный, но так, имеется немного. – Сергею, конечно же, приятно было, что о нем так лестно отозвались новые друзья, да и он никогда не задумывался ни о собственных доходах, ни как вообще может выглядеть в глазах окружающих, и сейчас даже порадовался собственному материальному благополучию.

Разговор постепенно перешел в другое русло и снова на серьезные темы. Даже обычно молчаливый Данил рассказал содержание нескольких документальных фильмов про историю средних веков, потом поведал интересные факты о чудесах света и о странных законах, которые до сих пор существуют в современных странах – все внимательно и восхищенно слушали. А потом беседа как-то неожиданно развернулась в русло школьной литературы: вспомнили о прочитанных ранее произведениях, потом разговорились о старых сказках, а затем перешли на басни и притчи.

Сергей оживился, вроде разговор о его умственном развитии закончился полной победой, но все-таки ему хотелось выглядеть образованным человеком и блеснуть эрудицией. Сергей просто обожал читать, а уж различные басни, а особенно притчи, были его сильной стороной. Он знал их огромное множество, правда, ранее ему не приходилось их пересказывать вслух, и сейчас очень хотелось блеснуть знаниями и рассказать такую притчу, о которой никто из присутствующих даже не слышал.

Сергей покопался в памяти, пытаясь выбрать самую, на его взгляд, интересную, но вдруг понял, что совершенно не может вспомнить не то что особенную, а вообще никакую, как будто они все разом вылетели из головы. Он даже удивился: собственная память раньше никогда не подводила. Сергей еще раз глянул на Владу, ведь именно ее он особенно хотел сразить интеллектом и эрудицией, но снова с досадой осознал, что совершенно не может припомнить ни одну притчу из множества прочитанных ранее. Делать было нечего: интернет под рукой отсутствовал, подсказать было некому, он немного еще подумал, а потом стал просто прислушиваться к рассказам соседей и постепенно почувствовал, что его уже клонит ко сну.

Сергей приоткрыл глаза и понял, что уже задремал: он лежал, полусидя на маленькой софе, где раньше отдыхали Лиля и Данил, а рядом уже спал посапывающий Миша, тоже, похоже, убаюканный литературной беседой. Сергей еще глянул на диван, на котором сейчас уже спала Влада, обложившись вокруг подушками, и подумал, что всем сегодня прекрасно отдыхается.

Он снова закрыл глаза и продолжил погружаться в сон, причем сразу в полудреме увидел себя гуляющим по парку возле родной школы. Ему навстречу шла учительница по русскому языку и литературе, вечно раздраженная и злая Вера Григорьевна, с которой они не ладили, как впрочем не ладил Сергей и со всеми остальными учителями. Даже во сне он хотел обойти бывшего педагога и сделать вид, что не заметил или не узнал ее, как вдруг она радостно произнесла:

– Здравствуй, Сереженька! Я тебя и не узнала сначала, а потом смотрю: да это же Сережа Кузьменко идет! Вот эта встреча! Как у тебя дела, Сереженька?

Даже находясь во сне, Сергей заулыбался, такого в реальной жизни точно произойти никак не могло: бывшие учителя обходили его десятой дорогой, а если вдруг сталкивались с ним нос к носу сразу недовольно морщились, кривились и резко отворачивались, как будто увидели вдруг нечто отвратительное. Но так как Сергей уже давно вырос и научился быть вежливым и культурным, а из школьника превратился во взрослого мужчину, он в ответ на теплое приветствие произнес:

– Здравствуйте, Вера Григорьевна. А вы совсем не изменились. Прекрасно выглядите. Очень рад вас видеть.

– Ой, спасибо тебе, Сереженька! Очень приятно! Как ты живешь? Расскажи о себе? Как у тебя все сложилось? Ничего про тебя не знаю, многих твоих одноклассников встречаю, а вот тебя ни разу не видела! Ой, так рада, что встретила тебя! Ты даже не представляешь! – И бывшая учительница ласково погладила Сергея по голове.

Такому неожиданному теплому проявлению чувств Веры Григорьевны Сергей очень удивился и, вместо того чтобы быстро распрощаться с женщиной и дальше двинуться по своим делам, тоже решил сказать ей в ответ что-нибудь хорошее. О своей жизни он точно не собирался рассказывать Вере Григорьевне и, вспомнив, что она преподавала русский язык, хотел сообщить, что писать грамотно он все-таки научился благодаря постоянным сообщениям друзьям и знакомым девушкам, а также всевозможным словарям, встроенным в его мобильник. А потом вспомнил сегодняшний вечер и так и нерассказанную притчу, которой собирался поразить новых друзей, и хотел поведать учительнице, что ничего не смог воспроизвести из прочитанного ранее, протупил как никогда, но вместо этого вежливо произнес:

– Вас очень часто вспоминаю, Вера Григорьевна! Помню, как вы нас учили уму-разуму, спасибо вам! Только благодаря вам я теперь пишу грамотно и красиво выражаюсь.

– Ой, как приятно слышать такие слова! – восхитилась бывшая учительница, всплеснув руками, и Сергей с удивлением заметил, что из старой карги со стандартно кислым видом и противным голосом, от которого его тошнило на уроках, женщина на глазах превращалась в приятную даму средних лет. Она продолжала: – А ты помнишь, Сереженька, какие ты сочинения писал? Я до сих пор храню твои тетрадки и даже часто показываю их своим ученикам! Ну это же было одно загляденье! Для меня проверять твои домашние задание было настоящим праздником! А какой почерк у тебя был! – женщина восхищенно качала головой. – А как чисто писал, без ошибок и помарок!

Сергей снова удивился: он уже давно погрузился в глубокий сон и теперь не понимал, что видит это все не наяву, и поэтому его изумление достигло самого пика, когда он услышал такие слова от бывшей учительницы. «Сочинение», «почерк», «домашние задания»… Сергей с ухмылкой вспомнил, что в школе эти слова были совершенно ему неведомы. Он, конечно, слышал их неоднократно, причем практически на каждом уроке русского языка, но то что они не имели к нему никакого отношения – это он осознавал совершенно точно даже во сне. «Сочинениями» он вообще называл исключительно ту лапшу, которую вешал на уши девушкам, когда хотел затащить их в койку. Тем временем, Вера Григорьевна, стоявшая прямо перед ним, продолжала:

– Сереженька, а ты помнишь, как ты красиво читал стихи? А сколько знал пословиц и поговорок? Это же уму непостижимо! Ой, как же я рада тебя видеть! Завтра приду в школу и расскажу всем, что встретила своего самого любимого ученика!

Сергею после этих слов стало уже совершенно понятно, что бывшая учительница явно сошла с ума, причем уже давно, и ни в какую школу она завтра не пойдет, а почешет прямиком никуда иначе как в местную поликлинику по месту жительства к участковому психиатру. Но Вера Григорьевна продолжала говорить, и перебивать столь лестные о себе отзывы парень не решился.

– А помнишь, Сереженька, на олимпиаду по литературе ездили с тобой? С нами еще Олечка Круглова была, из параллельного класса, тоже отличница. Помнишь, Сережа? Хотя зачем я спрашиваю, наверняка помнишь, ты же там первое место занял! Висела потом твоя фотография на доске почета на первом этаже! Ты уже школу закончил, а она еще долго висела! Но мы потом ее с Маргаритой Павловной на другой стенд перевесили, где бывшие ученики у нас красуются, которые достигли невероятных успехов. Да все тебя вспоминают! Ты же наша гордость! Медалист – Сергей Кузьменко!

Бывший ученик все-таки не выдержал последних слов Веры Григорьевны и громко рассмеялся. Пока Сергей слушал этот нелепый рассказ о своих якобы необычайных школьных успехах, он уже успел разработать версию о том, что бывшая учительница, возможно, спутала его с кем-то другим, но услышав уже несколько раз свою фамилию, понял, что все-таки первый вариант о психических отклонениях был гораздо вернее. Особенно смешными ему показались воспоминания о якобы совместной поездке на олимпиаду с Олечкой Кругловой, отличнице с упитанным телом и ручками-колбасками. Сергей сразу представил себя спешащим на некую олимпиаду, которая в его понимании могла быть исключительно спортивной, причем рядом с этой девочкой из параллельного «Б», и снова засмеялся. Хотя история о том, как учителя вместе с директором школы, Маргаритой Павловной, перевешивали его фотографию с одной доски почета на другую, тоже показалась ему интересной и достойной его внимания.

– А чего ты смеешься, Сереженька? – продолжила Вера Григорьевна. – Вспомнил школьные годы? Ну как же хорошо, что я тебя встретила! А ведь собиралась в магазин зайти, другой дорогой пройти! Так и не встретила бы тебя! Ну надо же! А помнишь, Сереженька…

Тут уже Сергей не выдержал и решил прервать это словоблудие бывшей учительницы, но как это сделать вежливо не совсем понимал и просто сказал первое, что пришло в голову:

– Спасибо вам, Вера Григорьевна, за такие теплые слова! Очень рад вспомнить, как хорошо учился в школе…

– Да что мы все про школу! Расскажи о себе! Кем ты сейчас работаешь? – теперь настала очередь учительницы перебить Сергея, и она очень внимательно стала прислушиваться, чтобы узнать как можно больше о «любимом» ученике.

Сергей немного замялся и снова сказал первое, что пришло на ум:

– Да вот с друзьями сегодня разговаривали, как раз на литературную тему… – Учительница сразу улыбнулась, снова всплеснула руками и закивала, давая понять, что именно на такую тему Сергей только и мог разговаривать со своими приятелями. – И знаете… хотел притчу рассказать, я же много читаю, но почему-то не мог вспомнить ни одну…

– Да что ты, Сереженька! Да ты, наверное, шутишь! Ну этого просто не могло быть! Вспомни, когда в школе проходил день самоуправления, ты всегда был учителем литературы в третьем классе! Ты же на уроке как раз рассказывал притчи! Да тебе не было равных: малыши ловили каждое твое слово!

Сергей уже ничему не удивлялся и только вспомнил, что очень многие учащиеся старались держаться от него подальше. Малолеток он никогда не трогал и вообще их в упор не замечал, но его дурная слава гуляла сама по себе по всей школе. Учительница продолжала, и Сергей все-таки прислушался.

– Конечно, ты шутишь! Разве ты мог забыть притчу про Белого Бегемотика? Ты же…

– Чего?.. – перебил женщину бывший ученик. – Про кого?

– Про Белого Бегемотика!

– Первый раз слышу.

– Ой, Сережа, ну какой же ты стал шутник, однако! Наверное, хочешь, чтобы я тебе ее напомнила? – лукаво поглядывая, вдруг спросила Вера Григорьевна.

– Да не помешало бы, – улыбнулся Сергей. – Вдруг завтра снова эта тема будет, в нашем литературном кружке.

– А что за кружок, Сереженька?

– Да такой кружок… Восемь человек нас. Собираемся исключительно своей компанией вокруг печки в доме на пустыре и делимся своими яркими впечатлениями о прочитанном ранее.

– Ну это же просто невероятно!! Литературный клуб «Возле русской печи»! – восхищенно произнесла бывшая учительница и снова всплеснула руками.

– Да, притча нужна, позарез. Чтоб не ударить в грязь лицом.

– Ну тогда давай присядем? – весело предложила женщина и сразу же уселась на ближайшую скамейку.

Она приобняла Сергея и стала говорить – очень ласково, спокойно, как рассказывают малышам сказки ведущие детских передач.

…Однажды, много лет назад, подошел Белый Бегемотик к отцу своему и сказал ему:

– Отец, я хочу поговорить с тобой. Мне уже тридцать лет отроду, я вырос, выучился, нашел себе хорошую работу, но сердце мое зовет меня в путь, в дальние края, в неведомые страны, на чужие земли. Есть там поселение у высоких гор, где живут мудрецы, которые поведают мне науку о счастье, дадут мне знания нужные и необходимые, помогут мне жить дальше по-иному, научат меня доброте, великодушию и многому другому. Хочу я найти покой для своего сердца, потому что не радует меня давно ни работа моя, ни женщина, с которой живу, ни друзья. Тревожно мне, отец, отпусти меня в дальние края, где найду я счастье и покой в душе, и дай мне на дорогу денег, если есть они у тебя.

Отец Белого Бегемотика немного задумался и потом ответил сыну своему:

– Неожиданно, сын мой. Не ждал от тебя я речей таких, но коли желаешь, не могу противиться я воле твоей. Да и денег отсыплю тебе, накопил немного я, хотел дорогой подарок тебе на днюху сделать, хотел порадовать тебя, сын мой. Но раз решил ты путь держать в невиданные края, далекие страны, то дело твое, сынок! Поступай, как знаешь!

Много – не мало, но через год вернулся Белый Бегемотик домой и пришел к отцу своему, и снова молвил, после того как крепко и тепло обнялись они.

– Приехал я в родные края, отец мой, рад встречи с тобой!

– Так расскажи, сын мой, что там повидал в краю чужестранном, чему научился?

– Ох, отец, научился я многому: сидел на горе я высокой несколько месяцев, созерцал природу-матушку и занимался там многими важными занятиями. Работал с лошадьми и стал хорошим наездником. Я научился там многому, отец! Даже ладить с дикими зверями, понимать язык их непростой, а когда гулял я по лесу, самые злые тигры, выходя из чащи лесной, делались кроткими и податливыми и брали еду с рук моих. Еще научился я мыслить правильно, не употреблять слов нехороших и гадких, и думать о людях позитивно, по-доброму. А слова неприятные забыть навеки вечные и не произносить их больше при честном народе, чтобы не разрушать людской покой.

– А про какие слова ты молвишь, сын мой? Что это за слова такие, с силой такой разрушительной?

– Отец, да бранные слова это наши! Я и повторить их теперь не могу! Не могу нарушить целостность твоей энергетической оболочки, отец!

– Да я не пойму тебя, сын мой! Разве есть слова такие?.. Волшебные, видать?

– Отец, да какие же они волшебные? Самые что ни на есть поганые слова эти!

– Да что за слова?.. Не разумею, что говоришь ты…

– Отец, бранные слова наши, матерные! Те, что произносим через каждое слово постоянно да ругаемся на других почем свет стоит!

– А, так ты про матюки, что ли, сын мой?

– Да, отец! Разрушительную силу имеют они мощную, да такую крепкую, что могут нанести вред людям и привести к болезням и бедам страшным!

– А какой же вред могут нанести они, сын мой? Не понимаю я тебя…

– Да вот и я раньше не понимал, отец… – Белый Бегемотик выглядел печальным. – И только там, в краях дивных да далеких, узнал я о силе слова матерного. Узнал, что словами этими погаными можно убить человека!..

– «Убить человека»?.. Да ты правду молвишь, что ли?

– Правду, отец… – Белый Бегемотик понуро склонил голову.

– Сынок, да ты не гони! Что это за чушь такая?

Белому Бегемотику резанули слух грубые слова отца, но вовремя вспомнил он наставления учителя своего об уважении к старшим и особенно к родителям своим, и попытался он объяснить отцу о сущности плохих слов:

– Отец, заблуждались мы раньше, ой, как не правы были. Слово несет за собой страшную силу, а бранное слово увеличивает мощь его и может ударить так сильно, как оружие крепкое и страшное!

– Сынок… – замечалось, что папа Белого Бегемотика не совсем понимает, о чем идет речь. – Нет никакой силы там, ну что ты…

– Не прав ты, отец мой! Силушка там богатырская! Больше тебе поведаю: если произнести бранное слово громко и несколько раз станет оно самым страшным оружием в руках того, кто не ведает, что творит!

– Чего?.. Подожди, сын мой… Ты хочешь сказать, что если я завтра, например, зайду в нашу маршрутку номер семнадцать, где собирается обычно в час пик людей много, и вслух произнесу слова бранные, ну например, громко закричу: «Е*ушки – воробушки!» или «Пи*да – борозда!» – то людям станет от этого плохо?

– В самую точку, отец! Нанесешь такой вред, хуже самого сильного оружия!

Отец Белого Бегемотика громко хмыкнул и даже заулыбался.

– Да что-то сомневаюсь я, сын мой… Люди посмеются и подумают, что я умственно отсталый или просто бухой.

– Вот и я так думал раньше, отец… Не ведал, что творил! Больше скажу тебе, отец мой, узнал я в далеких краях, что тот человек, который употребляет слова матерные, наказан будет небесными силами…

– Ой, сынок… Да твоя вон бабка по материнской линии уж так кроет, хуже портового грузчика…

– Бабушка?.. – удивился Белый Бегемотик.

– Бабушка-бабушка.

– Бабушка?… – казалось, что Белый Бегемотик совершенно не верит отцу своему.

– Она самая. Не помнишь ты, сын мой, как приезжал от бабушки своей и хуже местного водопроводчика изъяснялся! Матом крыл – будь здоров! А тебе ведь тогда всего три годика исполнилось! Только как начал слова в предложения простые складывать. Вот тогда и запретил я бабке твоей тебя на выходные забирать! Сразу одумалась и при тебе никогда не ругалась! А так… Ой, кроет – будь здоров, не кашляй! Уши вянут у портовых грузчиков! И где же твои силы небесные, карающие бабку твою?.. А ей, между прочим, уже восемьдесят девять. Живет – не тужит! Я, конечно, только рад за нее. Да и кому она плохо-то делает?.. Ребенка-то, конечно, ни к чему матюкам учить… А то смешно было: ты маленький еще совсем, еще как следует имя свое не выговаривал, а зато ругался так, что водопроводчик дядя Федя бы позавидовал, всякие матюки у тебя хорошо получались. Хотя мы с мамой твоей тогда знатно посмеялись, аж до слез. Но не дело это. А так… ну ругается и ругается там себе под нос… Никому от этого ни холодно, ни жарко.

Белый Бегемотик задумался: нелепая новость про любимую бабулю совершенно не укладывалась в его светлой голове, и он решил пока поделиться с отцом своим новыми знаниями:

– А про пьянство наше отдельный разговор у меня был с учителем…

– Тоже разрушает все вокруг? – с недоверием переспросил отец Белого Бегемотика и сразу открыл дверцу холодильника.

– Да не вокруг, отец! А внутри!

– Ну это я слышал, ничего нового.

– Отец, разреши мне слово молвить?

– А ты что делаешь? Молви, конечно, – отец Белого Бегемотика потянулся за бутылочкой холодного пива и хотел было предложить сыну пропустить стаканчик, но решил пока этого не делать.

– Хочу посоветоваться с тобой, отец! Когда закончилась учеба моя в далеких краях, пришел я к наставнику своему и спросил: «Учитель, ты доволен результатом моим? Провел я год в краях ваших заморских, многому здесь научился и многое познал я. Благодарю тебя, учитель мой! Но не нашел я в сердце своего покоя и умиротворения, за которыми и пришел сюда, в ваши дивные края. Раскрой мне секрет твой, учитель, где счастье найти?» И ты знаешь, отец, наставник мой улыбнулся так слегка, чуть лукаво и прищурившись, подошел ко мне, потрепал по затылку да и вышел прочь. И вот и думаю я теперь, а тому ли я научился и был ли хорошим учеником? Как думаешь, отец? Я правильно сделал, что поехал в далекие края?

– Да откуда же мне знать, сын мой? Это был твой выбор, а я только поддержал его, ну деньжат тебе подкинул, как ты и просил, а что там твой наставник тебе сказал, я не имею понятия, я же его никогда даже в глаза не видал!

– Не знаю, отец, я был уверен, что поступаю правильно, учился всему прилежно, много понял, но ехал домой, а на сердце нет покоя… нет радости там, такой, как я искал… – Белый Бегемотик взволнованно говорил и смотрел на отца своего.

– Сынок, ты увидел чудесные края и далекие берега – ну чем не прекрасное путешествие?

– Но я же искал главное – счастье, то самое счастье, которое так хотят найти люди, но научился многому, а вот счастья так не познал… Видимо, не понял я чего…