Край, где поселились люди

– Хуже, Эл.

– Да что такое?

– Потом расскажу, отбой, короче, поняла? Не надо занимать ничего. Поняла?

– Да поняла я…

Следом Влада позвонила в агентство недвижимости и сняла объявление о продаже своей квартиры. Через три дня Олег был окончательно выселен вместе со всеми своими манатками.

Буквально за месяц до Нового года Олег объявился – с прощениями, извинениями, разговорами по душам и искренним желанием начать все заново. Влада вроде и не собиралась жить вместе с бывшим супругом, и воспоминания о нем не грели душу, но она почему-то ему поверила. Возможно, причиной этого явилась опустевшая квартира, из которой уехал в город отца единственный сын. Теперь Влада готова была по вечерам от одиночества лезть на стены или выть как собака. А может, скрытым мотивом этого поступка послужили и неустроенность в личной жизни, и щелкавшие годики, которые уже подгребали к отметке «тридцать пять», и она поверила.

За время их разлуки в жизни Олега произошли большие изменения: от инсульта умерла мать, дети подросли и чудили уже по-взрослому, он так и не купил дом в городе и остался проживать на родине, все в той же привычной для него среде обитания. Сделал шикарный, по его словам, ремонт в доме матери, приобрел новую мебель и обустроил комфортный санузел. Все эти новости он рассказал ей, когда они помирились перед Новым годом, много шутил, иногда качал головой и подытожил свое изложение неким рассуждением:

– Дурак я был, что говорить… Знаешь, как-то жил, а сам не понимал, что делаю, кто вокруг меня. Всех считал друзьями. Знаешь, когда мама умерла, только тогда что-то понял. Пока живая была, я был не один, а потом сразу как-то одиночество нахлынуло. Я же с женщиной жил… Тоже, знаешь, мама сказала: «Хорошая она, живи». Я и жил… А потом глянул: чужой человек она мне. Только о тебе думал. Ты самая лучшая. Я дурак был, что не понимал этого. Все теперь по-другому будет. Главное, чтобы ты мне поверила. Только бы простила меня. Я все помню… Много тебе от меня досталось. Прости меня… Я для тебя все сделаю. Все, что смогу. Только прости меня.

К монологу также прилагался и рассказ о личной жизни. Олег с горькой усмешкой тогда в откровенном вечернем диалоге за чашечкой чая поведал и о так изменившихся женщинах в его селении. Как выяснилось, они не обладали добродетельными качествами, и по его мнению, вели себя очень странно: были наглыми и требовательными, коров не доили, а в пять утра даже не планировали просыпаться.

Олег хмурился и поведал сначала о ночи любви с бывшей одноклассницей, которая на утро «крайне деликатно» потребовала новенькую модель телефона, намекая на собственную неземную красоту. Потом сообщил о неудачной и короткой неромантической истории, после которой мама молодой девушки пришла обсудить немедленное сватовство. Громко кричала, что с ее доченькой старый развратник развлекаться не будет, и требовала либо незамедлительное заключение официального брака, либо крупненькую сумму денег. На прощание женщина разбила несколько окон на веранде дома. Олег сокрушался и взмахивал недоуменно руками, словно вопрошал: «Как так… Где же прекрасные женщины наших селений… Испортились, испортились женщины и там».

Влада все-таки пригубила коньячка, как посоветовала старшая сестра. Сначала стало вроде веселее, плохое настроение и нервозное состояние отступили, и даже немного прорезалась память. Она вспомнила, что где-то в записях у нее есть номер стационарного телефона бывшего мужа в месте его постоянного проживания.

Влада открыла записи и быстро нашла нужный цифры вместе с кодом его деревни. Пошли гудки.

– Алло! Я вас слушаю! – сразу ответил женский писклявый голос.

Влада узнала голос. Эта была та женщина, с которой он якобы «жил». «Жил» в прошедшем времени, как он это представил. Олег явно не помнил, что однажды познакомил их, когда они приезжали на встречу выпускников, и в сельской школе планировалось торжественное мероприятие.

Они шли по коридору, когда навстречу им выскочила женщина, выкрашенная в белый цвет. Она визгливо поздоровалась, с прискоками и притопами вокруг них крутилась, бесконечно тараторила и задавала нескончаемые вопросы. Влада тогда запомнила ее редкое имя и спустя время, когда услышала от знакомых, с кем живет Олег, сразу вспомнила ту неприятную выскочку-приставучку. Это был ее голос в трубке. Слово «жил» в прошедшем времени явно не подходило к рассказу бывшего мужа о себе.

– Олега позовите, пожалуйста, будьте добры.

– А кто его спрашивает? – продолжила пищать женщина по имени Альбина.

– А вам какое дело? – спокойно ответила Влада.

– Сейчас, – сразу раздалось в трубке.

Дальше Влада услышала какую-то суету, разговоры, шум, а потом раздался голос Олега:

– Алло! – весело отозвался он. Влада уже услышала на заднем плане музыку, голоса, звон посуды – люди явно праздновали наступающий Новый год.

– Привет.

– О-о… – странным тоном произнес Олег. Конечно, он сразу узнал, с кем сейчас говорит и немного смутился. Он явно не ожидал услышать бывшую жену, с которой как раз сегодня собирался отмечать праздник. – О-о… С наступающим Новым годом!

– Отмечаешь? – спокойно спросила Влада.

– А ты меня любишь? – зачем-то спросил бывший муж и сразу начал придурковато хихикать.

– Олег, а ты зачем со мной помирился?

– Влада, вот ты скажи, любишь меня, да?.. – пьяный голос продолжал задавать неуместный сейчас вопрос.

– Олег…

– Подожди-подожди, тут с тобой Наташа хочет поговорить, трубку вырывает!

Наташей звали их общую знакомую. Влада приятельствовала с ней, когда они с Олегом еще жили вместе и приезжали в гости в его родные пенаты. Девушки быстро нашли общий язык и, даже можно было сказать, подружились. Разрыв с Олегом, разумеется, прервал эту некогда теплую связь.

– Алло! Лада!.. Алло! – выпившим голосом громко кричала старая знакомая.

– Привет, Наташа.

– Алло! Лада!.. Лада, ты Олега не ругай, хорошо?.. Мы тут сидим своей компанией, не волнуйся, все свои! Он ведет себя хорошо, мы за ним присматриваем! Хорошо, Лада?.. Не ругай его!

– Хорошо, Наташ, дай ему трубку.

– Не будешь ругать его?.. Он тут с нами! Мы отмечаем Новый год!

– Хорошо, Наташ, дай ему трубку.

Опять раздались голоса, суета, звон посуды и Олег снова заговорил:

– Лада! Алло! Я тут! Вот ты скажи, ты меня…

– Слушай, ты, х*р блохастый…

– А чего ты так говоришь?.. – недовольно перебил бывший муж.

– Пошел на х*й, говорю! Чтоб забрал манатки свои и быстро съе*ался из моего дома, понятно?!

– Ну чего ты…

Влада положила трубку. Вернее, она сбросила звонок, а телефон не положила, а швырнула его со всей силы на стол. Мобильник выдержал, а вот Влада – нет: она разрыдалась прямо посередине своей большой кухни.

Что характерно, она не была шибко уж удивлена этим событием, хотя все ее недавние мечты и надежды в одночасье были уничтожены полностью, «под самый корешок». Олег не являлся для нее давно уже загадочной персоной, от которой она не знала, чего ожидать. Просто это событие ее сбило с ног тем, что произошло именно в новогоднюю ночь. Когда угодно, только не в этот праздник. Влада, как и все жители ее города, маленькие и большие, всегда ждала только хороших событий в этот особый день и уж категорически не хотела оставаться в одиночестве, тем более что место ее проживания никак не способствовало улучшению настроения. Она вопреки всем, кто считал ее квартиру не самым лучшим приобретением, с большим теплом относилась к своей новой обители, но в Новый год это место на окраине становилось уж очень унылым.

Все жители дома как по команде покидали свои жилища, чтобы отпраздновать этот особенный день в любом другом месте. На огромном пустыре, с одной стороны окруженном лесополосами, а с другой – заросшей кустарником и сорняками равниной, праздник не ощущался. Не доходили звуки фейерверков и салютов, соседи не поздравляли друг друга, все разъезжались, сразу наступала абсолютная тишина, а за окном виднелась кромешная тьма. Вокруг даже свет фонарей отсутствовал, и по ночам казалось, будто живешь в поле или в лесу.

Влада задумалась. Потом быстро набрала подругу, с которой они в прошлом году замечательно повеселились в этот же праздник.

– Привет, с наступающим!

– Привет, Ладка! И тебя! Как отмечается? Трезвая еще? – засмеялась приятельница в трубке.

– Трезвая. Я че звоню, у меня тут все планы сорвались… Я бы к вам приехала… если ты…

– Да приезжай, конечно! Давай, только там говорят погода испортилась, метет, вызывай тачку и айда к нам! У нас весело!.. Давай, ждем, а то тут у меня шумно, не слышно ничего!

– Ага, скоро буду.

Влада стала быстро собираться в путь. Ей чуть полегчало, градус хорошего настроения повысился, хотя звонок Олегу был такой неприятный, что она только нервно вздрагивала, когда его вспоминала и несколько иронично думала про себя: «Это же сколько надо выпить мне сегодня, чтобы забыть все это безобразие?..»

Все линии такси были заняты, за окном действительно сильно мело, да и время приближалось уже к девяти – все спешили занять места за праздничными столами. Влада решила самостоятельно дойти до остановки и там уже остановить машину, ждать у моря погоды было глупо.

Влада накинула теплую куртку, завязала шарф, накинула капюшон и вышла в подъезд. Было абсолютно тихо. «Одна я, наверное, осталась, все успели покинуть наш пустырь». Влада спустилась по ступенькам, быстро достигла входной двери с домофоном и приложила палец к металлической кнопке. Она так привыкла, что новая дверь при прикосновении руки моментально открывалась, что сейчас, когда замок не сработал, она лбом со всего маху ударилась о железную конструкцию. Она нажала кнопку еще раз – дверь не слушалась. «Ой, мама… неужели подъезд уже так занесло снегом?!»

Был еще один минус одиноко стоящего на отшибе дома: полное отсутствие дворников в снежную погоду и будто более холодный климат, чем на остальной территории города. Действительно, складывалось такое ощущение, что вокруг ее нового жилища всегда было гораздо холоднее, чем, например, в районе проживания мамы или сестры Эллы. Те всегда смеялись, когда Влада рассказывала какие большие сугробы возле ее дома на пустыре, как быстро заметает подъездную дверь, как сильно дует ветер, какой шум за окном, как долго тает снежный покров при наступлении тепла. «Сама выбрала…» – смеялась старшая сестра.

«Блин, снег уже давно полетел, неизвестно, когда соседи разъехались. Никто не заходил, никто не выходил, крыльцо замело…» – Влада снова подергала железную дверь, та только пищала, но не открывалась. Девушка суетилась, стоя у входа, толкала и дергала непослушную конструкцию, но в итоге ничего не получилось: дверь оставалась запертой. Влада только взмокла и разнервничалась. «М-да… – растерянно крутила она головой. – Неожиданное новое недоразумение». Немного постояв, она нажала кнопки звонков на первом этаже. Никто не отзывался: одиноко пели и переливались трелью звуки мелодий в пустых квартирах.

«И что делать?.. – Влада взмахнула руками, еще немного постояла на первом этаже и вернулась к себе. – Может, здесь кто дома, помогут? – она постучала в соседские двери. – Нет, и тут никого…» Она собралась еще побродить по подъезду, но подумала, что жильцы, кому надо было, уже уехали, а если кто и остался, вряд ли сможет ей чем-то помочь, если крыльцо так сильно замело.

Влада разделась, выпила еще рюмочку коньяка и стала готовить себе новогодний ужин. Предполагалось, что они с Олегом проведут эту ночь совсем в другом месте, и в холодильнике было, что называется, шаром покати: колбаса, сыр, заморозка, ну и конфеты на пару с двумя шоколадками. «Ничего, справимся», – подбадривала она себя.

Влада набрала подругу, сообщила о невозможности приехать в гости, а потом позвонила сестре. В трубке что-то долго потрескивало, а потом женский голос сообщил, что абонент временно недоступен. Влада посмотрела на маячок сети: сигнал почти отсутствовал. «Понятно, непогодь да еще и праздник, может, и хорошо, что я не вышла. Пока бы до остановки дошла по сугробам, меня бы замело…» Она успокоилась, соорудила себе пару бутербродов, поскребла по сусекам, достала баночку шпрот, зеленого горошка и сладкой кукурузы.

Позвонила сестра, увидев пропущенный вызов.

– Влада, ты звонила? – Элла уже была немного подшофе.

– Да, просто, хотела сказать, что я дома осталась.

– А чего так?

– Да будешь смеяться, я не смогла выйти… Дверь замело, ну знаешь, это у нас не первый раз…

– А-а, дела… А твой не звонил?

– Я дозвонилась, Эл. Грустная история, которую не стоит рассказывать под Новый год. Расскажу позже.

– Чего? Новости не очень?.. Бухает?

– Бери выше! Мало того, что бухает, так еще и не один.

– О-о… – грустно протянула Элла. – Вот же… Влада, а чего ж он так…

– Ой, ну его, Эл. Не получилась новая жизнь.

– Да ну его на хрен! – было слышно, что подвыпившая сестра расстроилась. – Кошмар этот…

– Ладно, Эл, давай, обнимаю-целую!

– Ты давай там держись молодцом! Не грусти там, хорошо?

– Хорошо. Буду стараться.

Влада приготовила салат, пригубила еще несколько рюмочек коньяка, глянула на припасенную заранее бутылку вина, немного походила и стала успокаиваться. «Как получилось – так получилось».

Она включила телевизор, новогодние программы сразу улучшили настроение. «Буду отдыхать». Шагая по квартире и занимаясь скромными приготовлениями собственного маленького праздника, Влада вспомнила знакомство с одним молодым интересным парнем. Ее сходу поразили его способность красиво говорить и потрясающее чувство юмора, замечалось, что парень образован, умен и обладает недюжинным интеллектом. Взяв у нее номер телефона, он засыпал ее текстовыми сообщениями – невероятно интересными и будто сочиненными рукой настоящего писателя. Сейчас Влада уже не могла воспроизвести дословно ни одно из его коротких произведений, так только, некоторые расчлененные обрывки остались в памяти. «Милая Гретхен!» – приветствовал ее новый знакомый странным образом в очередном послании. Тогда ей такое обращение к себе показалось очень потешным. Влада даже пожалела потом, что стерла все его сочинения. «Целая книга бы получилась. Я бы прославилась», – она улыбнулась, вспомнив переписку. Правда, на этих записях роман застопорился: парень все строчил и строчил очередные опусы, и если сначала Влада с радостью погрузилась в мир виртуального общения, то через неделю, не получив от нового знакомого никаких реальных предложений встретиться, она загрустила. И как-то вечером, разговаривая с подругой Ларисой, с которой они вместе и познакомились с этим образованным парнем, та спросила:

– А что там у тебя с Эдиком?

– Да ничего, переписываемся пока.

– Две недели?! – Лариса не была любительницей долгих прелюдий взрослых людей и считала переписку детской территорий, подходящей для учеников младших классов.

– Не, не две…

– А посерьезнее что-нибудь?

– Да пока только пишет… – и Влада практически наизусть озвучила несколько сообщений, включая обращение «милая Гретхен».

Лариса рассмеялась.

– Прикольно. Смешно-смешно, только ты напиши этому долбоящуру, что тебе не двенадцать, и зовут тебя именем русским, а не немецким. Вот писатель х*ев.

– Да ладно тебе, – немного возмутилась Влада. – Че надо в койку бежать сразу?

– Нет, сразу не надо, можно немного погодя. Похоже просто, что это *барь-писака. Так и будет строчить сообщения, а скорее всего, просто женат и уши свободные нашел, вернее, глаза.

– Да посмотрим…

– Ну да, ну да, смотри-смотри, я разве против, милая Гретхен. – И Лариса снова засмеялась.

С тех пор одна из близких подруг ее так и называла, а графоман еще долго отправлял свои трактаты, и в конце концов Влада с ним распрощалась.

Как только она вспомнила эту маленькую историю, тотчас от Ларисы прилетело сообщение с поздравлениями: также, как и обычно, оно начиналось с немецкого имени. Влада засмеялась, отправила подруге ответ с кучей улыбающихся смайликов, снова глянула в телефон, который показывал все меньший уровень сигнала, и уселась перед телевизором, замотавшись в любимый разноцветный плед.

Периодически она вставала и отвечала на приходящие поздравления. Все знакомые и близкие уже отметились: еще днем позвонила первая свекровь, душевно пожелала ей самого лучшего в новом году и еще раз поблагодарила за возможность видеть внука. Сын набрал, порадовав новыми успехами и теплыми словами, и даже первый муж прислал поздравление: скромное, грамотное и вежливое. Подруги, коллеги, бывшие… Новый год приближался, стрелки часов подвигались к отметке «полночь».

Влада вскочила – одно дело осталось недоделанным: в шкафах находились аккуратно разложенные вещи Олега. Он уже успел «пометить» территорию: пара рубашек, нижнее белье, две пары джинсов, ну и мелочевка. Влада достала большой пакет и аккуратно сложила вещи. «Ну все… хватит с меня этого подарка». Она вздохнула, глянула на экран телевизора, где исполняла очередной хит стройная артистка, и направилась на кухню. Вдруг потух свет, звук сразу пропал, и Влада застыла между кухней и прихожей – походило на то, что в доме выключили электричество.

«Ну ни фига себе… – застонала девушка. – Но только не это… Только не это!» – закричала она в темное пространство квартиры. Влада пощелкала выключателями и выглянула на площадку: света нигде не было. «Вот это праздник…» Ей сразу стало понятно, что вряд ли кто-то будет чинить проводку и подводить электричество в ее дом на отшибе в новогоднюю ночь. Влада схватилась руками за голову: свет отключали крайне редко, и у нее даже не было особых запасов ни фонариков, ни свечей. Она потянулась за огарком, зажгла его, и с помощью слабо горящего огрызка попыталась найти старые подарочные свечи. «О, вот они!..» – поиск увенчался успехом, но бодрости духа не добавил. «М-да…» – Влада раздумывала, чем ей теперь заняться. Она вышла на лоджию и оглядела дом с одной из сторон, куда выходили окна ее однушки. Все квартиры выглядели сейчас пустующими, нигде не мелькали отблески загоревшихся фонариков, жильцы явно отсутствовали. Вроде бы информация была не новой, но стало так одиноко, что захотелось сходить в гости хоть к кому-нибудь, лишь бы не сидеть впотьмах в пустой квартире с видом на заснеженный пустырь.

Влада покрутила телефон в руках: можно было посмотреть что-нибудь новогоднее в интернете. Она стала загружать сайты, как сразу увидела значок отсутствия сети, антенна практически не отображалась. «Вот это Новый год…» Перспектива провести праздник именно так, даже без света и привычных телевизионных праздничных программ, стала казаться чересчур печальной. Предпринять еще одну попытку выйти из дома тоже показалось неразумным: до полуночи оставалось минут сорок. «Ладно, держись, раз уж так все получилось, – Влада подбодрила себя и уселась под пушистый плед. – Что делать… Только лечь спать остается» Она немного повздыхала, вокруг стояла непроглядная темнота, тускло освещаемая маленькой свечкой, и Влада решила дождаться боя курантов, которых она теперь не могла услышать даже из телевизора, а потом все-таки отправиться на боковую.

Без привычных шумовых эффектов настрой стал меняться не в лучшую сторону, спать совершенно не хотелось. Влада зажгла все три имеющиеся у нее на руках свечи и попыталась полистать журналы, но буковки сливались и напрыгивали одна на другую под неровным дрожащим пламенем, пришлось отбросить и это маленькое развлечение.

Мобильник отобразил полночь. Влада налила рюмку коньяка, чокнулась о стоявшую бутылку и наколола на вилку шпротину. «С новым годом, милая Гретхен! С праздником, дорогая Влада!» – она громко произнесла поздравления самой себе и привстала с уютного дивана. «Почему так холодно, сколько там на улице?..» Она подсветила свечкой столбик термометра, совершенно ничего не разглядела и, снова глянув на пространство вокруг дома, не увидела ничего, кроме кромешной тьмы. Уже отходя от окна, Влада по привычке протянула руки к батарее – та была еле теплой.

«Е-мое!! Отопление выключили!». В принципе, это было стандартной ситуацией: батареи стояли холодные, если происходила авария где-то на участке энергосети. Влада уже отчетливо ощущала прохладный воздух в квартире. «Так вот почему я так замерзла». Она подошла к шкафу, вытащила свою длинную шерстяную кофту и теплые махровые носки. «Так… надо ложиться спать, пока я не околела, новый год начался, за праздник выпила, с бывшим окончательно рассталась… Пора спать», – подвела она итог своим планам и размышлениям.

Влада достала еще одно одеяло и, не раздеваясь, закуталась и попыталась уснуть. Тишина, темнота, вот только теплоты не было, три «тэ» – это были составляющие ее качественного отдыха. Она попыталась задремать, но сон совершенно не приходил, и вроде квартира еще не остыла, а Влада почему-то уже успела сильно замерзнуть, не помог даже выпитый накануне коньяк. Она еще поворочалась и вдруг громко произнесла: «Ванная! У меня же есть еще ванная! – Влада почувствовала тебя победительницей. – Вот где можно провести часть новогодней ночи! – она сразу вспомнила про недавно подаренный набор ароматных шариков. – Свечи, пена и тепло, о, как хорошо я придумала!» – она даже заулыбалась. Быстро схватив со стола свечи, она метнулась в санузел. В квартире уже отчетливо ощущался холод, и как только Влада поднялась с кровати, у нее сложилось впечатление, что она находится не в помещении с удобствами, а вообще без стен и потолка на морозном пустыре – руки и ноги уже были просто ледяными.

Влада потянулась к пробке, вставила ее в отверстие ванной и повернула кран с горячей водой. «Опачки…» – растерянно застыла она с ароматными шариками в руках. Она крутнула кран с холодной водой, и оттуда полилась еле заметная струйка. Влада быстро подставила небольшой таз, в котором она стирала вещи из деликатных тканей. «У меня же запасов воды даже нет…» – праздничная ночь подсовывала все новые сюрпризы.

В квартире становилось все холоднее. Влада уже успела переодеться во все самые теплые вещи и даже с помощью свечи нашла старый спортивный костюм, который она покупала для поездки в горы, а заодно и колготки с ворсом. Ее все равно знобило. Тут она вспомнила, что мама как-то купила ей в подарок объемное пуховое одеяло. Влада тогда даже возмутилась: такую огромную покупку она даже не знала куда положить, да к тому же такими толстыми одеялами она никогда не укрывалась и тогда недовольно хмыкнула, считая подарок совершенно бесполезным, и предполагала передарить его кому-нибудь на следующий праздник. Сейчас она с огромной радостью достала упаковку. Одеяло было как раз кстати – мягкое, объемное и очень теплое. Упаковавшись под завязку и угрюмо глянув на остатки воды, которые стекли в таз, Влада закрутила плотно краны и улеглась, предварительно осушив еще одну рюмочку коньяка. Уснуть, несмотря на вечерние и ночные сюрпризы, как ни странно, все-таки удалось, организм согрелся под новым одеялом, и Влада погрузилась в сон.

* * *

Геннадий Петрович открыл глаза и привычно глянул на стоявший рядом старый будильник, который много лет служил ему верой и правдой. Семь утра. Новый год наступил. Мужчина поежился: в комнате было холодно.

«Ну-ка, ну-ка, глянем, что за окном», – он давно уже разговаривал сам с собой и привык к внутреннему громкому диалогу. Больше беседовать было не с кем – одинокий мужчина, отмечающий праздники без гостей и застолья. Да впрочем, он давно привык и к этому.

За окном ничего не просматривалось, только мело так сильно, что разглядеть ничего не получалось. Геннадий Петрович прошел на кухню и включил свет: пластиковый квадратик под пальцем щелкнул, а вот светлее не стало. Отсутствие электричества – так можно было назвать это непослушание белой коробочки. Мужчина хмыкнул, потрогал батарею центрального отопления и снова пробурчал что-то себе под нос. «Вот дела… Это ж когда отремонтируют теперь… Что там у них произошло в Новый год-то…»

Геннадий Петрович потянулся к крану, и брови сами собой удивленно поползли вверх. «Давненько такого не было». Он посмотрел по сторонам, обычно все системы в квартире функционировали исправно, и в запасах воды не было никакой необходимости. Геннадий Петрович оглядел кухню: пара полторашек да графин, заполненный наполовину. «Хватит мне, на чаек хватит», – пробурчал мужчина себе под нос, налил в чайник чистой воды и зажег газ, собираясь выпить крепкого чая.

«Хватит… Сколько мне одному надо, – он потянулся к чашке, и вдруг сразу в голове возник вопрос: – А как же соседи?.. – заботливо вспомнил Геннадий Петрович про жителей дома. – А-а… Новый год, все разъехались». Ему не было грустно: этот день никогда не казался ему особым праздником – просто хорошая добрая традиция поздравлять друг друга, смотреть телевизор и дарить подарки. А вообще, стандартно он этот праздник всегда встречал на службе, долгие годы. Раньше вообще много чего по-другому было, например, обращались к нему – Геннадий Петрович или «товарищ подполковник», а не как сейчас – «Генка», «Генчик» или, и того хуже, «дядя Гена».