Тепло лютых холодов

И все эти «выдающиеся» прокуроры и судьи так и «дослужили» на своих высоких должностях. Дождались повышенных персональных пенсий и спокойно ушли на «заслуженный» отдых при орденах и медалях, полученных «за усердное служение своему народу»! И окружение по этим наградам судит о них как о порядочных и заслуженных людях. Ведь награждали, как считается, лучших! Награждали тех, кто прославлял народ и продвигал вперёд нашу страну. Но при Хрущёве многое перевернулось!

А сотни тысяч советских людей, без вины уничтоженных этими соотечественниками-палачами, не получили возможности даже перевернуться в своих гробах! Их хоронили без гробов! Их сотнями закапывали в свежих ямах навалом!

Вот в чём состоит непознанная нашим населением историческая роль 20-го съезда партии. Тем, кто способен мыслить, он показал эфемерность величия как партии большевиков после смерти Сталина, так и русского народа! Нет величия, нет могущества! Члены КПСС – это не большевики, не коммунисты, а, большей частью, карьеристы! Народ – это не народ, а в лучшем случае, обыкновенное мещанское население, занятое собственным выживанием, обогащением, воровством, завистью, интригами. То есть, тем что способствовало разрушению страны.

Тот съезд стал наркотически разрушительным для сознания, совести и миропонимания нашего народа. Тот съезд, можно сказать, стал убийственным и для того светлого общества, которое как сказку заботливо строил в советской стране Сталин! Его первая смерть в 53-м, и его повторное убийство в 56-м, совершенное Хрущевым уже с трибуны позорного 20-го съезда, поставило крест на будущем самого справедливого политического строя на планете. Вот этого-то так называемый народ и не заметил, и не понял! Он не стал защищать Сталина, не стал защищать истину, а вместе с тем не стал защищать ни себя, ни будущее своих детей!

А собственно хрущёвский период правления, несмотря на некоторые его достижения, а потом и Брежневский период правления, который до сих пор кто-то по недомыслию считает золотым веком нашей страны, и тем более, все последующие периоды – это уже совсем не тот путь, которым вёл страну Сталин. Это путь в могилу! Это – закат нашего общества, ибо с такой раковой опухолью долго протянуть невозможно. По терминологии медиков, такие поражения несовместимы с жизнью. И в 1991 году в справедливости подобного вывода можно было вполне убедиться. Опухоль стала явной.

Хотя, как ни странно, но даже столь очевидная истина многими современниками до сих пор не усвоена. Они ещё ликуют по случаю мнимого возрождения страны! Они всё ещё надеются на ее подъем и мессию! Они всё ещё верят, будто нынешняя смерть нашей страны – явление временное!

Народ действительно оказался совершенно неспособным понять ни свою роль в истории, ни саму эту историю, ни, тем более, свою участь (то есть, будущее). А потому оказался неспособным и защищаться, и, разумеется, спастись!

Что ни говорите, но только при Сталине это непонятливое разношерстное и разрозненное население стало и долго оставалось народом. И тот народ сплотился! Он решал задачи невиданной сложности и трудности, он побеждал! Правда, тогда население было качественно иным – не чета нынешнему! И только при Сталине у него впереди замаячило человеческое, а не рабское будущее.

Нынешнее население – уже не народ! Оно оказалось не в состоянии воспитать в своей среде компетентных и добросовестных руководителей. Оно оказалось не в состоянии выдвинуть их на руководящие должности с помощью выборов, заставить их работать на народ, а не на свой карман! И при этом наш псевдо народ до сих пор считает себя великим! Он по-прежнему ничего не понимает и даже не старается понять! Он – ликует! Он верит! Он – оптимист! Он верит, что свободен!

А тот чудовищный съезд и сегодня не потерял своего разрушительного воздействия. И сегодня по заданной тогда инерции наблюдается полное безразличие населения к своей судьбе. Появилось еще большее неверие в свои силы и возможности, еще большая безответственность не только перед собой, но и перед своими детьми, внуками и всеми поколениями. Их может уже и не быть! Инициировал этот процесс тот памятный хрущевский съезд.

Сегодня нас осталось примерно шестьдесят миллионов, хотя официально твердят о каких-то ста пятидесяти. Если кто-то не понимает, куда делись остальные миллионы соотечественников, пусть сходит на кладбище с интервалом в год или два и поглядит, какими темпами оно, это кладбище, разрастается. А детишек, чтобы компенсировать чудовищную убыль, прямо как в ходе боевых действий, вокруг нас стало совсем мало!

Кстати, по шестьдесят миллионов – в Великобритании, в Италии и во Франции. Столько же всегда было и в Западной Германии, но после воссоединения с ГДР она выросла до 80 млн. А ведь в 1989 году, одном из последних советских годков, в СССР нормально жилось 287 миллионам человек! И не было, как сегодня, миллионов мигрантов, тихой сапой если не уничтожающих коренное население, то уверенно замещающих его! А может, как происходит с китайцами, постепенно, но настойчиво вытесняющих его в сторону кладбища. В этом смысле ситуация у нас ужасна, но правда тщательно замалчивается.

К сведению, за десять лет до упомянутого 1989 года население СССР приросло на 24 млн.! Зато за последующие тридцать лет оно по разным причинам сократилось на 227 млн.! Что ни говори, великий народ – великие потери!

Как выяснилось, Хрущёв необоснованно сбросил старую гвардию со своих счетов, ибо она всё-таки попыталась сместить его в июне 1957 года. На заседании Президиума ЦК КПСС старая гвардия предъявила Хрущёву объемный список обоснованных обвинений, в том числе, навязывание стране собственного культа личности. Однако Хрущёв ловко вывернулся, обвинив своих врагов в нарушении процедуры. И, чтобы выиграть время, согласился уйти в отставку, но только в том случае, если так решит Пленум ЦК КПСС.

Для созыва Пленума требовалось немалое время, поскольку многие члены ЦК жили и работали вдали от Москвы. И это время Хрущёв не упустил! В полной мере проявился его организаторский талант и умение не паниковать в критических ситуациях. С помощью своего давнего подельника в антигосударственных делах Жукова Г.К. Хрущёв на скоростных военных самолетах доставил чуть ли не под стражей в Москву тех членов ЦК, которые были на его идейной стороне, а остальных по месту жительства всяческими способами притормозили чекисты (что изволите?), подчиняющиеся Хрущёву.

Когда Пленум открылся, то по его составу сразу стало ясно, что перевес сил оказался в пользу Хрущёва. Потому дальнейшее прогнозировалось легко.

Вышло так, как и задумал Хрущёв. Пленум с его подачи дружно осудил «антипартийную группу Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова». Все они были выведены из руководящих партийных и прочих органов и сосланы, кто куда. Например, Кагановича сослали работать директором леспромхоза в Сибирь, а там еще и из партии пытались исключить. Разумеется, по просьбе из Москвы. Поскольку поводов не нашли, украли его партбилет, и уже за утрату…

Уже в материалах 22-го съезда КПСС в кратком историческом экскурсе о той антипартийной группе констатировано следующее: «Ожесточённое сопротивление пыталась оказать осуществлению ленинского курса, намеченного XX съездом партии, фракционная антипартийная группа, в которую входили Молотов, Каганович, Маленков, Ворошилов, Булганин, Первухин, Сабуров и примкнувший к ним Шепилов».

Странная, прямо скажем, антипартийная группа фракционеров-раскольников, состоящая практически в полном составе их старой сталинской гвардии! У любого мыслящего человека возникало сомнение, а не победившие ли оппоненты являются той самой антипартийной группой, оказавшей ожесточённое сопротивление осуществлению ленинского курса?

Но Хрущёв для того и делал свой доклад ещё на 20-м съезде, чтобы заранее выставить сталинскую гвардию не только антипартийной, но и антинародной группировкой. Хрущёв всех переиграл! Он победил! Последняя попытка вернуть страну на путь сталинского социализма провалилась. Победило зло! Но победило оно неокончательно. Понадобились еще десятилетия, чтобы полностью разрушить наследие Сталина.

А что же Алексей? Он, как и товарищи, разобрался в этом лишь много-много лет спустя. Но и потом с юношеским пылом жалел, что ему не пришлось стать непосредственным участником тех исторических событий.

– И что бы изменилось? – вправе спросить Читатель.

Кто знает? Если учесть настрой Алексея и преданность тому, в чем он убеждён!

Вот пример. В начале пятого класса Алексей ненароком вмешался в чужую судьбу, и тот поступок вполне проявил мировоззрение мальчишки. Зная о его реакции, можно предположить, как действовал бы Алексей в условиях того же 20-го съезда, коль ему довелось бы стать его делегатом. Конечно, это слишком лихое предположение, однако же, чего не бывает! Не боги ведь горшки обжигают! Кто-то и делегатом съезда должен стать…

Так вот, однажды в класс заглянула юная Вера Ивановна, школьная пионервожатая, и, извинившись перед физиком Сергеем Никитичем, сделала объявление:

– Ребята! Сразу после четвёртого урока – все в актовый зал. Собрание!

– Так у нас ещё пятый урок будет… – раздалось в ответ.

– Всё равно! Всем в актовый зал… Это – недолго!

В актовом зале собрались ученики со второго по девятый классы. Видимо, выпускные классы решили лишний раз не дёргать.

Вожатая дождалась тишины и объявила, что сегодня в школе произошел постыдный случай, который надо обсудить и сделать выводы.

«Интересное начало!» – решил Алексей, довольный, что последний урок, видимо, сорвётся.

– Выходи сюда, Михаил! Постой-ка перед своими товарищами! Посмотри им в глаза! А они пусть на тебя поглядят! – велела пионервожатая и проинформировала собравшихся. – Сегодня пионер Михаил Орлов дежурил в своём 5-м «В». Во время перемены он, как и положено, проветривал класс и потому никого в него не пускал. А когда все ребята и Настасья Петровна, учитель химии, вернулись на свои места, то в оставленном ею на учительском столе портфеле не оказалось ни кошелька, ни денег. Кроме Михаила никого в классе не было, потому этот случай не надо даже расследовать. Итак, всё ясно! Таким образом, наш товарищ, пионер Михаил Орлов украл деньги у своей учительницы… Какой позор для всего коллектива! Здесь собрались октябрята и пионеры нашей школы. Понятно, что все они осуждают проступок Михаила! Он опозорил высокое звание пионера! Ребята, скажите Михаилу по-пионерски, как вы относитесь к его проступку? Смелее, ребята! Это ему пойдёт на пользу!

Дальше предполагалось публичное избиение с воспитательными целями.

Алексей со своего места поглядывал на провинившегося паренька из параллельного класса и думал: «Как же ему теперь тяжело! И сдался ему тот кошелёк? Я бы ни за что… Может, и он не брал? Не дурной ведь!»

Михаил низко опустил голову, втянув ее в плечи, и не поднимал глаз. Было видно, что он лишь ждал, когда эта прилюдная пытка закончится. Он был смят и никак не сопротивлялся, он только ждал, изредка утирая нос рукавом.

Желающих выступать не нашлось. В кутерьме событий пионервожатая Вера Ивановна не успела назначить пару своих любимых активисток для общественного порицания провинившегося, как делала обычно, и теперь воспитательное мероприятие на глазах теряло должную остроту.

– Кто же выступит, товарищи октябрята и пионеры? – бесполезно взывала она.

Несчастный Михаил ещё ниже опустил голову. Он тоже понимал, что эта пытка закончится не скоро. Когда еще кто-нибудь его осудит? Когда вынесут приговор… Когда проголосуют… Сил не оставалось терпеть такое унижение, но и провалиться сквозь пол не удавалось.

Алексею было искренне жаль товарища. Он даже не задумывался о том, что тот считается вором. Он видел смятение униженного человека и переносил его муки на себя. И чем дольше это продолжалось, тем труднее Алексею было это выносить. В какой-то момент он, уже не сознавая себя, выкрикнул:

– Нельзя же так! Нельзя!

Пионервожатая обрадовалась, что нашёлся, хоть кто-то, кто прекратит двусмысленное молчание зала.

– Слово представляется пионеру Зотову Алёше! – с энтузиазмом объявила Вера Ивановна. – Выходи сюда, Алёша! Скажи…

Алексей очнулся. Он и не предполагал, что выкрикнул это вслух, но слово не воробей… Он принялся через колени товарищей выбираться из своего ряда… Пока шел – вспомнил, как этот Мишка во время матча ткнул его локтем под дых. Алексей тогда потерял мяч, задохнулся, упал, потом тяжело раздыхивался. Игра остановилась. Мишка сразу подбежал, попытался поднять Алексея. Стесняясь, сознался, что в порыве игры чересчур зарвался. Извинился. Алексей зла на него не держал. Потом они много раз сражались на школьном футбольном поле, как ни в чём не бывало.

Алексей остановился около стола, рядом с которым понуро стоял Михаил, и громко повторил, что уже сошло с языка:

– Нельзя так! Нельзя так с человеком…

– Продолжай, Алёша, продолжай! – поощряла его Вера Ивановна, еще не понимавшая, что собирается сказать Алексей.

– А может, Михаил и не крал ничего? Мы разве об этом знаем? Разве его об этом спрашивали? Разве он сознался? – выпалил возмущенно Алексей.

– Так он тебе и сознается! Жди! – вставила своё Вера Ивановна.

– Вполне возможно, что это вы украли, Вера Ивановна! – неожиданно выдал Алексей, и школа замерла в предчувствии чего-то страшного. По рядам пронесся шумок, закончившийся сдержанным до поры возмущением отличниц.

– Я? – изумилась такому обороту пионервожатая. – Ну, знаете! Причем здесь я?

– Так вы нам и сознаетесь! Не дождёмся же! – воскликнул Алексей, повторив смысл ее же фразы.

– Зотов! – распалилась Вера Ивановна. – Ты с ним заодно? Не ломай комедию! И не мешай проведению собрания! Старшеклассникам потом еще на уроки идти!

– Пусть идут! – поддержал Алексей. – А Орлова надо отпустить! Иди, Миша! Иди домой! – благословил его Алексей. – Твой вопрос потом рассмотрят! И не на таком собрании…

Михаил впервые поднял голову, затравленно оглядел зал, уставился на Алексея, перехватившего управление собранием, но не знал, стоит ли выполнять его распоряжение.

– Зотов! Прекрати срывать важное общественное мероприятие! – вышла из равновесия Вера Ивановна. – Что ты себе позволяешь?

– Пусть Орлов уйдёт! – не громко, но чётко произнёс Константин Павлович Поркин, директор школы, который, как теперь заметил Алексей, сидел в первом ряду с некоторыми учителями. Настасьи Петровны, одной из виновниц этого собрания, Алексей взглядом не нашёл. – Действительно, потом этот случай обсудим. Разберемся во всём, и обсудим! – добавил директор. – Отпускайте ребят, Вера Ивановна. А учителя сейчас соберутся у меня! – он встал и вышел из примолкшего зала.

Следом за директором, не поднимая головы, куда-то выбежал Михаил.

Отличницы набросились на Алексея – видите ли, они от него такого не ожидали! Алексей такого от себя и сам не ожидал, но, как ему казалось, сделал всё правильно. Сделал по совести! «Нечего людей мучить и позорить, не имея доказательств их вины!»

Следующим днём Алексей во время перемены заглянул в параллельный класс, чтобы увидеть Михаила – как он там теперь?

Кроме шумных выкриков со всех сторон, что его нет, не пришёл сегодня, раздался еще один, удививший Алексея:

– То же мне, адвокат! Напрасно пришёл! Других воров у нас нет, и защищать некого!

– Ну, и обстановочка у вас грязненькая! Только сплюнуть и хочется! – заключил Алексей и вышел из класса.

В ответ ему донесся возмущенный голос какой-то девчонки:

– Не надо всех под одну гребёнку…

Шило в мешке не утаишь! Так или иначе, но скоро все знали, что кошелёк нашёлся. И деньги в нём оказались нетронутыми. Нашла их сама Настасья Петровна, та самая молодая химичка. В результате дискуссии, разгоревшейся в учительской после сбора в кабинете директора, учителя попросили ее еще раз поглядеть в самом портфеле.

– Пожалуйста! – согласилась Настасья Петровна и опрокинула свой большой кожаный портфель с множеством потайных карманов и карманчиков, которым хозяйка всегда гордилась, а кое-кто тихо ей завидовал.

Кошелёк откуда-то и выпал прямо на стол. Все учителя замерли, молча уставившись на объявившуюся пропажу. У всех в голове вертелся единственный вопрос: «Как же так, и что теперь делать?»

Наконец, кто-то тихо предложил:

– Надо бы извиниться… Надо собрать то самое собрание, чтобы Настасья Петровна перед Орловым при всех извинилась!

– Конечно! – многие учителя поддержали такой план, и сразу в учительской наступило общее облегчение. – Разумеется, надо! Прямо-таки, камень с плеч свалился!

Только одна Настасья Петровна ошарашенно застыла перед своим столом, заваленным какими-то вещами, книгами, ручками и свёртками. Она молчала. Потом стала медленно сгребать всё в портфель и тихо, но твёрдо произнесла:

– Извиняться я не буду! Я никого не просила проводить это дурацкое собрание! Я на нём даже не была… Я лишь поделилась в учительской своими подозрениями, а остальное происходило уже без меня и моего согласия… Виновной я себя не чувствую и извиняться не буду!

В учительской опять повисла тяжкая для присутствующих неопределенность. Спорить или уговаривать ее никто не хотел.

На следующий день директор зашёл в учительскую и объявил учителям, что Настасья Петровна уволилась из школы по собственному желанию. Заодно он попросил учителей не скрывать этот факт от учеников, если сами спросят, но и не раздувать его. И диспуты по возможности не устраивать. Кроме того, обо всём, что хоть как-то связано с этим происшествием, директор попросил сразу ставить его в известность, чтобы была возможность как-то повлиять на ситуацию в интересах всех: и учителей, и школьников, и школы в целом. Возражений не последовало.

На том эта история для всех и закончилась. Кроме, участвовавших в ней Михаила и, как ни странно, Алексея.

Михаил ни на минуту не вернулся в тот класс, который более четырёх лет считал своим. Ведь он так и не нашёл поддержки одноклассников, которые легко допустили мысль о его бесчестии. Даже после того, как выяснилась его полная невиновность, они не пришли поддержать оскорбленного товарища… Потому он просто ушёл от этих людей… Перевёлся в другую школу.

Однажды Алексей встретил Михаила рядом со своим домом. Тот явно ждал именно Алексея, прячась от взоров остальных.

– Привет, Алёша! – сказал он. – Спасибо тебе за всё, что было! Мне очень жаль, что мы раньше не дружили. Как говорится, друзья познаются…

– Ты где теперь?

– Я далеко… Вживаюсь в новый коллектив. Присматриваюсь к ним, они – ко мне! Всё – как надо! Бывай, Алёша! Пусть тебе в жизни повезёт…

Пусть это покажется странным, но в школе отношение к Алексею тоже изменилось. Он угадывал это интуитивно.

Учителя стали его, как будто, опасаться. Иной раз откровенно поглядывали в его сторону, особенно в случаях, когда в классе возникали острые ситуации. Будто хотели заранее узнать его мнение, хотели свериться с ним. А может, имели в виду нечто-то иное…

Зато классная руководительница Мария Аполлинарьевна стала к Алексею проявлять больше публичного уважения. Если вставал вопрос морального толка, она обязательно спрашивала мнение Алексея. Так или иначе, одобряла его позицию. И чаще хвалила. Даже если в этом не было необходимости.

Директор при случайных встречах, чаще это происходило в коридоре, заранее протягивал Алексею свою руку для пожатия и искренне улыбался, идя навстречу. На его вопрос о делах Алексей всегда отвечал односложно: «Всё в порядке, Константин Павлович!»

А вот одноклассники почему-то отдалились, будто Алексей их чем-то обидел или подвёл. Раньше все ребята вокруг него были хоть и не друзьями, но хорошими товарищами, теперь же Алексей словно выпал из их большого круга. Он всякий раз, будто пришлым среди всех оказывался.

Сути происходящего Алексей не понимал. Ему было лишь ясно, что его выделили из общего круга, но почему и что это означает непосредственно для него, так и не догадался. Неужели его поступок осуждают? Может, завидуют – но чему в этом случае можно позавидовать? Может, презирают? Но он не сделал ничего дурного не только им, но никому вообще! Может, это реакция их детства на его раннюю взрослость? Но и такое объяснение ничего не объясняет!

Глава 13

Хрущёв Н.С. оказался столь интересной личностью, что можно рассказать о нём еще кое-что важное. Например, о его идеологической мине, подложенной под советский народ как будто бы прекрасной идеей – сблизить СССР и США на основе двухсторонней выставки, рассказывающей советскому и американскому народам об их образе жизни, о преимуществах социалистического строя, о послевоенных успехах Советского Союза в мирном строительстве.

В соответствии с достигнутой договоренностью Штаты представили свою выставку в Москве в июле 1959 года. Аналогичная советская выставка открылась несколькими днями раньше в Нью-Йорке.

Это были идеологически соперничающие выставки. Каждая стремилась убедить посетителей в преимуществах своего политического строя. Этим выставкам вполне подошло бы условное название: «Образ жизни в стране. Достижения науки, культуры и промышленности».

Нашей выставкой Хрущёв рассчитывал поразить американцев многочисленными достижениями Советского Союза и показать, что с ним, с Хрущевым, Штатам всё-таки придётся считаться.

И к этой цели Хрущёва даже нам следует относиться весьма серьёзно, то есть, с уважением. Она была важна для всех советских людей. Ведь отношения со Штатами после войны стали очень напряженными, ещё точнее, предвоенными.

США и не скрывали, что СССР из военного союзника превратился в главного врага, которого следует в ближайшем будущем уничтожить, задавить своим техническим и финансовым превосходством. Воплощение этой идеи для Штатов стало важнейшей задачей.

Но в этом вопросе есть немало тонкостей, в которые посвящены далеко не все.

Дело в том, что почти все считают Соединенные Штаты сильным независимым и самостоятельным государством. Влиятельным, агрессивным, но демократичным и свободным!

В действительности не всё обстоит именно так! США не являются самостоятельным государством! Это лишь большой и мощный инструмент! Ударный кулак в некоторых влиятельных руках. И эти руки условно, очень условно, можно назвать мировым правительством.

Мировое правительство издавна управляет не только Штатами. Оно управляет почти всем миром. Исключением когда-то был один-единственный сталинский Советский Союз.

Мировое правительство этот факт выводил из себя, ибо мечтало подмять под себя весь мир. Во-первых, для получения немыслимых по размеру прибылей. А во-вторых, для собственного удовольствия. Интересно же провести время за большим карточным столом под названием планета Земля.

Чтобы понять, как США добивались своего верховенства, но не забуриваться слишком глубоко, туда, где для многих видна лишь историческая тьма, совершим маленький экскурс в не столь уж давнюю историю мира. Попутно осветим и ее невидимые мотивы, и тайные пружины политики.

Начнем с Первой мировой войны. Любому, кто не занят лишь с собой, известно, что она началась 28 июня 1914 года якобы вследствие покушения странного сербского студента на наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда и его супругу, которые при этом были убиты. Конечно, это очень упрощенное объяснение, поскольку убийство послужило лишь поводом, но не было причиной войны. Все причины оставались в руках мирового правительства.

Так или иначе, но скоро с одной стороны стали воевать Германия, Австро-Венгрия, Османская империя и Болгарское царство. С другой стороны им противостояла Антанта, то есть, союз Британии, России и Франции. Скоро в войну втянулись 38 независимых государств из 59, числящихся тогда на планете.

И всё же спустя три долгих года в той кровавой войне стал намечаться исход. К тому времени все влиятельные некогда державы оказались обессилены, потеряв, или почти потеряв своё прежнее положение в мире. Однако для победителей с окончанием войны намечалось и нечто приятное. Приближалось время крупного дележа, время чудовищного пиршества на крови побежденных.

Собственно, говоря, произошло всё то, что мировое правительство само задолго до этого и организовывало, тонко подтолкнув к войне те страны, которые более всего мешали занять Штатам лидирующее место в мире. Помехами тогда считались, главным образом, Британия, Германия и Россия.

И вот, в результате практического воплощения замысла мирового правительства, то есть, развязывания Первой мировой войны, Германия оказалась разбитой, ограбленной и униженной настолько, что вызывала сомнения её жизнеспособность. Следовательно, конкурентом для Штатов Германия быть уже не могла.

Вторая помеха – Россия – тоже была раздавлена. Она потеряла своих солдат более других стран (1,67 млн. убиты; 3,75 млн. ранены; 3,35 млн. пленены). Потеряла, считай, крестьян-кормильцев, а как империя лишилась самых лучших территорий: Польши, Эстонии, Украины, Латвии, Закавказья, Финляндии и части Белоруссии. Кроме того, важные по своему положению города Батум, Ардаган и Карс отошли к Турции. Но и это не всё! Дополнительно Россия оказалась обязанной уплатить Германии контрибуцию в шесть миллиардов марок.