Одиночество

Обложка является художественной работой автора, выполненной в приложении Canva.

ЭПИЛОГ.

Я посвящаю эту книгу всем интровертам. То, насколько мы можем быть самими собой, влияет на нашу жизнь и реализацию. Оказывается, чтобы себя полюбить – не нужно ходить далеко…

Достаточно устроиться с интересной книгой в кресле или пересмотреть понравившийся фильм. А может написать пару строк ни о чем или съесть пирожное, поспать средь бела дня…Или долго нежиться в ванной. Для всех этих вещей одиночество – лучший друг.

Нам сложно любить других, потому что наша любовь особенная. Мы ее переживаем глубоко внутри, поэтому чтобы ее увидеть, человек должен "тонко" чувствовать наши вибрации, доверять и безмерно любить в ответ.

Интроверт – это не диагноз.

Всего лишь один из способов пройти свой путь. Если раньше одиночество доставляло много проблем. То сейчас это кайф…

Итак, let's go!

1.

Мне и сейчас достаточно прикрыть глаза, и я легко могу окунуться в прошлое: вся семья сидит за столом. Мама суетится с едой, папа читает газету, хотя иногда кажется, что он просто прячется за куском бумаги от гнетущего осознания банальности своей жизни…

Брэндон вечно лезет с вопросами, так что папа все больше утыкается в новости, а мама мурчит под нос знакомую мелодию и игнорирует попытки сына привлечь к себе внимание.

А я наблюдаю за светом, разливающимся в окне, подсчитываю в голове сколько минут осталось до начала фильма о Гарри Поттере и при этом мечтаю о банановом смузи, вместо рагу…

Для меня день расписан, и я быстро заканчиваю навязанные мне дела, а потом просто растворяюсь в трех часах личного времени, которые и считаю своей настоящей жизнью.

У меня есть одна подруга. Не сказать, что я так сильно люблю ее, но она мне ближе всех родственников. Я привыкла к ее обществу, потому что мы с детства общаемся. А сейчас кто знает, подошла бы я к ней или нет. Слишком разные у нас вкусы и интересы, но слишком многое связывает. И вот это "слишком" я никак не могу отпустить. Но как показывает опыт, все происходит своевременно и нет смысла суетиться, лишая себя возможности пройти все стадии до конца. Как сказал один человек: однажды все отношения заканчиваются. Наверное, моя история именно об этом: о встречах и расставаниях, о бесконечных попытках понять себя через другого человека и затем осознание простой истины: как просто построить отношения с одним, самым важным персонажем, тогда другие покажутся лишь путниками, с которыми легче прощаться и которых легче прощать. И таким персонажем, несомненно, являемся мы сами…

Ха-ха. Школа. Место скопления гормонов и псевдокрутизны. Мы с Моной встречаемся в холле и сразу начинаем обсуждать всех, кто попадается на глаза. Это стало своеобразным ритуалом, объединяющим и не дающим заскучать.

– Ты только посмотри на Лейлу Адамс! Вот ведь шлюха!

– Ты просто завидуешь, Мона! Она всегда под руку с каким-нибудь красавчиком, а ты до сих пор не можешь отвертеться от ухаживаний Стю.

– Ох, не напоминай! Это ж повезло мне жить напротив этого ботаника!

– Зато он тебе домашку делает, заткнись!

Наш смех разливается по всему коридору и в таком задорном настроении мы заходим в класс.

Я бы все отдала за то, чтобы всеми уроками у меня в программе были литература и английский. Но кому-то же интересно препарировать лягушек или слушать про законы ньютона. Меня спасает привычка сочинять. Я могу наблюдать за Дэвидом, сидящим впереди, и представлять сюжет наших отношений. Пока звонкий голос Мисс Шердон не раздастся над моей головой, и мне не придется судорожно искать ответ на уравнение, записанное на доске.

После школы я спешу в зал к Мистеру Петерсону. Я знаю, что я его любимица и он всегда широко улыбается, как только замечает, как я разминаюсь перед пробежкой. Мона говорит, что это все обтягивающие лосины. Пусть так. Но я люблю бег. Мистер Петерсон отличный тренер. А в нашем с ним тандеме – это первые места на соревнованиях и способ отвлечься от мира, который кто-то придумал за меня…

Когда я отправляюсь на 5000 км, то отключаюсь и только иногда могу поймать комментарии тренера. В остальном – это моя медитация. Меня понимает только мой папа. Брат, заядлый футболист, смеется над моими марафонами. А мама причитает, что нужно сосредоточиться на учебе. Но при этом с гордостью рассказывает обо мне соседкам и родственникам.

У меня есть кот по кличке Маяк. Обожаю его! Вот, кто, воистину, по-настоящему, важен для меня. Мы вместе смотрим сериал "друзья", едим мороженое (он тоже предпочитает шоколадное ванильному), а из книг предпочитает детективы. На них он спит! История наречения его таким именем проста: это был подарок в момент глубочайшего плохого настроения и в итоге существенно поднявшегося после того, как мне вручили пушистый комок. Теперь я зову его так: эй, маяк моего хорошего настроения! И кот запрыгивает на мои колени, массажируя когтями мою усталость и помогает мне учить уроки. Кроме меня, Маяк никого не признает своим хозяином. Да и меня, если честно, предпочитает считать другом, нежели тем, от кого зависит его существование. Дело в том, что у кота обнаружился характер. Это стало для меня откровением, но в последующем еще больше способствовало моей любви к питомцу. Маяк мог не пускать меня на прогулку – откровенно нагадить мне в туфли. А потом выяснялось, что в этот день внезапно пошел дождь, Мона вымокла на пляже, где часто собираются компании подростков. Или вдруг Маяк мог обидеться и игнорировать мои ласки, а все потому, что я вовремя не вымыла его лоток. В общем, с котом у меня установилась особенная душевная связь. Он особо не надоедал, но был всегда рядом, когда я в нем нуждалась…

Следующим по важности в моем "кругу доверия" был папа. Во взрослую жизнь я унесла с собой его чувство юмора. Он никогда не унывал, верил в лучшее, постоянно отвлекался от рутины и спасал себя то чтением, то творчеством. Наверное, поэтому я считала его более интересным, чем свою красивую мать, которая обожала светскую жизнь и сплетни. Папа был вдумчивым, он мог дать по-настоящему важный совет. Мама же стремилась все приукрасить и "подать в выгодном ракурсе". Точно таким же получился мой брат. Мама, потеряв всякую надежду на мои выдающиеся способности, переключилась на Брэндона, а меня отправила в тень. Там я и пребывала, пока не научилась раскрашивать свою жизнь так, как считала нужным.

В то утро, прохладное от первых снежинок, я вышла пораньше и шла вдоль знакомых домов, провожавших меня молчанием зашторенных окон. Папа отправился в командировку, мама уже была при полном параде в престижном офисе, Брэндона подвозил школьный автобус. Я же куталась в новый теплый шарф и размышляла вместе с размеренностью своих шагов о том, как проведу свой день. Не знаю, могло ли это быть случайностью, но я заметила этого парня, стоящего у школы в черном прикиде, рассматривающего в сером тумане лужайку и явно наслаждавшегося своим одиночеством. О том, что это был новенький по имени Виджей, что его определили в наш класс и что он теперь делит со мной парту, я узнала спустя двадцать минут после этого растянувшегося по времени момента, когда мне показалось, что все пространство вокруг изменилось и я могу почувствовать настроение единственного человека, попавшего в поле моего зрения. Я никогда не забуду, каким я увидела его: настоящим, не прикрытым маской ложного превосходства. Может это и сыграло решающую роль в моем отношении к Виджею. Я долго не имела возможности объяснить ему, почему относилась иначе, чем те, с кем он начал общаться после того, как школьный мир поглотил его. Если бы всем выпадала возможность видеть людей свободными от ярлыков и привычек поведения, то жизнь стала бы сказкой. Увы, общество предъявляет высокие требования, и уж лучше ты потеряешь свою сущность, чем будешь страдать изгоем за то, что мыслишь иначе. Я рада, что не поддалась в тот день колючим замечаниям своих одноклассников и выскочек-старшеков. Да, Виджей подрался в первый день. Почти сразу все узнали, что он испорченный сынок богатенького папы-бизнесмена. И записали новенького кто в "близкие друзья", кто в "лютые враги".

Мона втюрилась так сильно, что болтала без остановки о том, как мне повезло, что я весь год буду сидеть рядом. А мне больше интересно было стихотворение Есенина, которое задали учить на литературе.

– Ви, помоги с домашкой!

– Отвали, Брэнди, делай сам!

– У меня тренировка по футболу, не будь такой заразой!

От звуков голоса моего брата, начинала гудеть голова. Я закрывала двери, надевала наушники и включала Никлбэк, чтобы поймать настроение. Вечером дом наполнялся ненавистной мне суетой, и я была благодарна богу за то, что имела свою комнату, на которой висела табличка с надписью: валите отсюда! Поначалу маму озадачивали мои требования стучать, прежде чем войти и вообще, почаще обходить мою комнату. Но с тех пор, как мне стукнуло 16, мама наконец признала во мне взрослеющую личность и стала уважать понятие "личное пространство".

Я готовлюсь к семинару по литературе и составляю вопросы к викторине. Только что я закончила чтение "Анны Карениной" и мучилась вопросом: хорошо ли получилось, что замужняя женщина встретила свою любовь, а затем покончила с собой? Я искала мораль и не могла ее найти. Единственным, кто бы мог ответить на все мои вопросы, был папа. Я была уверена, что он прочел этот шедевр классической литературы, но папа был далеко, рассекая чужое небо, занимаясь проблемами авиации и самолетостроения. Моне писать не хотелось, поэтому я довольствовалась собственным впечатлением от развернувшейся на страницах романа драме и строчила выскакивающие из моей головы вопросы.

Бросив взгляд на ночное небо, после того как закрыла тетрадь, я вдруг вспомнила образ новенького, пойманный недавно на пустынном крыльце школы…Со мной он держался формально: сегодня попросил карандаш, фыркнул, когда я села довольная своим ответом на английском и списал мое решение задачи по геометрии. В остальном он вел себя весьма расслаблено: наслаждался вниманием девчонок, огрызался старшеклассникам и рисовал безумные картинки на последних листах тетрадей. А я, привыкнув к его соседству и осознав его ко мне отношение, снова стала наблюдать за Дэвидом и писать свои неуклюжие стихи, придумывая любовь, чтобы хоть как-то ощущать свое сердце…

На следующее утро я была в приподнятом настроении. Учительница миссис Кларк души во мне не чаяла и как могла поддерживала во мне огонь любви к литературе. Я предвкушала успех своей викторины и, не смотря на холодный ветер, двигалась навстречу Моне. Подруга выглядела потрясающе в синем пуховике и модных ботфортах. Иногда я сожалела о том, что меня мало интересовал шоппинг, шмотки и вообще то впечатление, которое я произвожу на других. В нашем дуэте с подругой – Мона была красавицей, а я умной девчонкой с примитивной внешностью, которая могла разве что развлечь познаниями кинематографа и книг. Но такова видимо моя карма…Хотя в те редкие минуты, когда я, как будто, свежим взглядом смотрела на свою подругу, меня начинал злить тот факт, что она превосходит меня своей внешностью. Слава Богу, это было так нечасто, что я не успевала возненавидеть единственного человека, кто терпел мою заумность, а со слов некоторых "занудство"…

2.

– Итак, Виктория подготовила для вас ряд вопросов; надеюсь вы успели прочитать произведение, которому мы посвятим ближайшие шесть уроков.

Голос миссис Кларк звучал призывающе, но весь ее энтузиазм не долетал до аудитории, потому что накануне почти весь класс торчал у Томи Стивенса.

Я тоже, понимая, что не услышу хоть одного заманчивого ответа, приуныла.

– Можем ли мы утверждать, что Анна Каренина была счастлива в браке? Я посмотрела перед собой и наткнулась на скучающие взоры одноклассников. Виджей закатил глаза.

– Брайс. Виджей Брайс. Вы готовы?

Я прижала тетрадь к груди, приготовившись к очередной отмазке, умело приготовленной заранее. Но новенький уверенно поднялся и, откровенно нагло смотря мне в глаза, произнес…

– Определенно, счастье Анны Карениной разделилось пополам: в браке у нее был статус и безбедная жизнь. Она видела свое утешение в сыне и в тех нечастых поездках к брату. Однако, встретив Вронского, ее душа, томившаяся по любви, распахнула крылья и отдалась тому, чего ей так не хватало.

Тишина. Я просто хлопала глазами, а остальные, включая учительницу, изучали новенького, обладающего не только глубокими познаниями произведения, но и собственным взглядом на прочитанное.

– Что скажешь, Виктория?

Я сглотнула и уставилась в свою тетрадь. Шепоток, пустившийся по задним рядам, ударил по моему самомнению сильнее, чем только что произнесенный ответ.

– Без своей тетрадки жить не может…– услышала я.

Виджей усмехнулся. Мона тоже подключилась к этому противостоянию моим способностям, и я бросила на нее гневный взгляд.

– Что же случилось?

Тетрадь захлопнулась, и я двинулась в бой.

– Что ты имеешь в виду, Виктория? Миссис Кларк коснулась моего плеча, но я смотрела только вперед в бесстыжие глаза соседа по парте.

Он меня прекрасно понял.

– Конфликт. Напряжение. Не выдержала Анна, не смогла сделать выбор. Не нашла поддержки, запуталась и потеряла себя в этой любви…

– Но ведь могла она не бросаться под поезд?!

– Могла. Но в итоге все закончилось благополучно для всех.

– Ты утверждаешь, что Каренина стала препятствием для счастья других?!

– Нет. Но в итоге все вокруг были несчастны…

Мне не хватало воздуха. Я с таким интересом подошла к этой викторине, так прониклась этим произведением Толстого, что не ожидала таких философствований от парня, чья репутация носила характер отрицательного персонажа…

Моя пятерка меня совсем не радовала. Я вернулась за парту и уткнулась в учебник. На перемене Мона не могла понять почему я дуюсь. Но чтобы узнать причину, нужно быть мной. А этого таланта – распознавать настроение другого и быть учтивой у моей подруги не было…

Дома я заперлась в комнате и обняла Маяка.

– Странно, правда…Он говорил такие вещи…Так по-взрослому рассуждал. Как думаешь, он и вправду прочитал книгу или просто нашел пару комментариев?

Разговор с молчаливым котом успокоил меня. Я не спустилась к ужину, сразу отправилась на пробежку и к своему удивлению, встретила на дорожке Виджея.

– Привет!

Я воткнула наушники и обогнала его, дав ясно понять, что хочу побыть одна.

Мысли стучали у меня в голове вместе с мелодией HIM про "сердечную боль каждое мгновение".

Я пробежала запланированные три километра и остановилась на площадке, чтобы размяться.

Мой сосед по парте пристроился рядом.

– Не понимаю, что у тебя на уме…Чего ты "захлопнулась" так после литературы?

Я вращаю колени и стараюсь отвлечься рассматриванием голых деревьев.

– Странная ты…Но мне понравились твои вопросы. Вряд ли твоя любовь к учебе привлекает парней, но ты определенно интересный персонаж…

Меня рассмешили такие рассуждения, я еще сильнее стала работать ногами, справляясь при этом с участившимся дыханием.

– А ты получается не так прост, как кажешься?

Виджея видимо обрадовало мое неожиданное желание поговорить, он растягивался и продолжил:

– Ты в курсе, что одноклассники от тебя не в восторге?

– Зачем ты говоришь мне это?

– Ну…просто ты одна против всех…

– Все в порядке. Неужели это так бросается в глаза?

– Может все дело в тебе?

Я остановилась. Меня не перестает удивлять этот парень и я застыла в ожидании ответа.

– Тебе не кажется, что ты возвышаешь себя над всеми?

– Я не виновата, что им лень учиться, а мне это интересно.

– Вопрос в другом: почему тебе интересно учиться, в то время как твои одноклассники отрываются и весело проводят время…

Не могу сказать, что не понимала этого раньше…К своим 16 я обзавелась только подругой, стопками книг, склонностью к учебе и вторым спортивным разрядом. Мой первый поцелуй случился в лагере, где меня пригласил потанцевать один симпатичный парень из другого отряда. Я бы рада была понять "что со мной не так", но с кем поговорить об этом? Мона твердит, что у меня все впереди…Но иногда я пугаюсь, как бы "поезд не ушел", ибо в кабинках школьных туалетов девчонки порой обсуждают такое, что может прийти в голову только героям "50 оттенков серого"…

После нашей пятничной пробежки я все выходные прокручивала наш с Виджеем разговор и пыталась сделать выводы. "Все хорошо" – твердила я себе. "Я двигаюсь к стабильному будущему, я знаю, чего хочу и у меня все получится". Но чего я по-настоящему хотела? Знала ли я себя настолько, чтобы быть уверенной, что этот путь – мой и он самый лучший? В воскресенье вечером я получила сообщение: "пошли, оттянемся. Твой сосед по парте." Я взглянула на кота, растянувшегося на полу, прислушалась к звукам высоких ноток голоса моей матери внизу, собравшей дюжину гостей и рассказывающей про новые образцы косметики и.. Пошла искать в шкафу подходящую одежду.

Виджей приехал за мной на машине. Мама выглянула в коридор проводить меня вопросом: ты куда это на ночь глядя? Хотя на часах было семь вечера. Да, это непривычно для меня. И будь папа дома, он вряд ли одобрил бы незнакомого парня на крутой тачке и мой прикид. Но просто "звезды сошлись" и я легко шагнула в мир неизвестного, чтобы просто…понять, чем живут ровесники, в то время как я вовремя засыпаю в уютной постели с книгой Агаты Кристи…

Томми Стивенс. Болвашка, каких свет не видывал. Любил покурить, полапать девчонок, был настолько милым и избалованным, что вокруг него постоянно вились толпы народу. Неудивительно, что в его доме постоянно проходили какие-то тусовки и вечеринки – родители Томми часто были в отъезде. Уж не знаю со скольки лет этот дебошир остается дома один и как он объясняет родителям тот бардак, что остается порой после шумных посиделок, но тем не менее, все спешат сюда, как только Томми сообщает, что предки свалили.

Виджей выглядел как обычно: черная футболка и джинсы, фирменная улыбка красавчика и легкий аромат парфюма, который мне нравился.

Несмотря на холод на улице, я нацепила пальто и тонкую шапку.

– Выглядишь классно! – усмехнулся мой одноклассник.

Я сразу смутилась, потому что впервые стащила у мамы тушь и блеск для губ.

Дом Стивенсонов находился через две улицы от нашей, и мы медленно двинулись по замерзшей дороге.

– Готов поспорить, ты не частый гость на таких мероприятиях…

Я закатила глаза.

– Почему ты просто не заведешь себе девушку вместо того, чтобы возиться со мной?!

– Это так скучно…

Что-то с этим парнем было не так. Он разбивал мои стереотипы раз за разом, заставляя меня все больше думать о тайнах своей личности. И хотя я точно знала, что не в его вкусе, мне с каждым нашим разговором становилось все интереснее узнать его ближе.

– Приехали. – Виджей выключил двигатель, нацепил шапку и куртку и вышел из машины. Я двинулась следом, поправляя волосы и рассматривая дом, в который мне предстояло войти.

– Ви?! – это первое, что обрушилось на меня, когда мы появились внутри. Мона кинулась меня обнимать, и я заметила мелькнувшее удивление в ее глазах, когда она заметила, что я приехала с Виджеем.

– Что, книжки закончились или ты наконец созрела для вечеринок?! – Мона откровенно язвила и я подумала: уж не выпила ли она чего-нибудь.

– Ладно, идем танцевать, красотка! – И я вроде была рада увидеть подругу, но стала искать глазами парня, притащившего меня сюда и так внезапно растворившегося в толпе подростков…

Мда…наверное этот красавчик думал, что я вдруг превращусь в супертусовщицу, влюбленную в пьяные игры, танцы, больше напоминавшие дерганья телом, в безумные крики тех, кто почему-то решил, что будет забавно спрыгнуть со второго этажа или сделать сальто между стеклянным столом и диваном…

Мона завела меня в толпу танцующих, и я вроде начала двигаться в такт музыке, но не переставала искать глазами Виджея. Две песни. Черт возьми! Меня хватило на восемь минут, и я побежала искать воду, потому что даже от запаха пива меня тошнило. Весь первый этаж этого большого дома просто кричал своим видом: "Кайф! Давайте отрываться, как будто последний день живем!" Поэтому я отправилась на второй. Определенно там было тише. И несмотря на то, что в паре комнат происходило нечто, не укладывающееся пока в моей неопытной голове, я нашла пустую спальню и закрыла дверь. Я умылась и глотнула воды из-под крана. Ужасно захотелось домой. Но шагать в одиночестве через целый квартал – не очень прельщало. Я присела на край заправленной кровати и стала изучать свой временный приют.

На стенах висели нарисованные маслом картины, изображавшие такие живые и красочные пейзажи, что я разглядывала подолгу каждую. Я внутренне ощущала, что уже поздно и мне пора к себе. Мама будет недовольна…но больше тем, что я пренебрегла ее званым ужином, чем тем, что так поздно вернулась. Но я почему-то думала о папе. Ему бы определенно не понравилось, что я на пьяной вечеринке. Как только я задумалась о том, кому принадлежит эта комната, утопающая в серых приятных тонах, дверная ручка неожиданно задергалась, и я нервно поднялась, впуская незваного гостя.

– Ты че тут делаешь, Ви?!

Это был Томми.

– Я.…э.. сижу.

– Ясно. Эт моя комната. – О.…классные картины!

Томми переодевал футболку, и я как могла старалась не смотреть на его обнаженный торс. Я знала, что Томми был крутым…Но вряд ли этот критерий был первым или вторым в моем списке. Поэтому Томми был просто Томми. Но сейчас мы были в комнате одни, и мой одноклассник спокойно переодевался при мне, объясняя при этом, как он любит рисовать.

– Ты случайно не видел Виджея?

Томми наконец закончил с вещами и собрался вернуться к гостям.

– Дак он с Брианой…

Увидев мою реакцию, Томми пожал плечами и выскользнул за дверь.

Я поднялась и отправилась следом. С Брианой…так с Брианой.

Я нашла свою шапку и пальто в куче брошенных у порога вещей, натянула ботинки и вышла в прохладный воздух ноября. Так темно. Понятно, что мне так некомфортно. Я могла бы валяться в своей постели, наглаживая Маяка и выяснять почему какой-то псих заманил на остров десять человек. Агата Кристи была неплохой компанией…А в итоге я стою под звездами, в то время как за моей спиной люди сходят с ума, думая, что это круто.

Я двинулась в сторону дома. Как никогда радуясь своему одиночеству и в то же время, осуждая его за мою неспособность понять то, что происходит вокруг.

Уже стихли звуки, напоминающие о том, что я была у Томми, как вдруг я заметила краем глаза двигающуюся в мою сторону машину. Я испугалась. Вот почему девушкам нельзя одним ходить по темным улицам…Сейчас меня похитит маньяк и тот факт, что Виджей где-то зажимается с Бри – будет последним, о чем я подумаю перед смертью.

Но рядом остановился Виджей. Я узнала его подержанный Вольво и вздохнула с облегчением.

– Ты зачем ушла?

Я нырнула в теплый салон и вжалась в кресло.

– Чего молчишь-то?!

Мне не хотелось говорить. Я мечтала поскорее оказаться в своей комнате, обнять своего кота и забыть о своей попытке весело провести вечер.

Виджей остановил машину и развернулся ко мне:

– Ну, выкладывай!

Боже, какой приставучий! Я вздохнула, подбирая слова, но из меня вырвалось только:

– Плохая была идея…

Виджей ухмыльнулся:

– Ты что вообще не ходишь на тусовки?! Чем же ты, мазефака, занимаешься?!

Мне все меньше нравилась его компания…

– Я не двинусь с места пока не ответишь.

– Почему ты меня одну оставил?! – Я наконец решилась заглянуть в глаза этого плэйбоя.

– Я думал тебе весело! Тебя ж Мона потащила танцевать!

Я закатила глаза:

– Поэтому ты пошел развлекаться с Брианой?!

Это вырвалось помимо моей воли. Виджей прищурился, будто что-то проверяя в выражении моего лица. Потом он развернулся и положил руки на руль.

Молчание. Иногда такое спасительное, но сейчас слишком тягостное.

– Давай договоримся, Ви…Что ты не будешь в меня влюбляться.

Я офигела от такого поворота событий!

– В смысле?..

Снова эта самодовольная улыбка на его губах.

– Ну пообещай мне, что не станешь в меня влюбляться. Я – свободный парень и твои…приступы ревности меня не впечатляют.

– Ревности?! Но ведь ты же привез меня к Томми!

– Я сделал тебе одолжение! Дурочка…

– Ха, спасибо, болван!

– Эй, выбирай выражения!

– Сам начал…

В этот момент он вцепился в руль, и мы резко двинулись с места.

Во мне закипала злость и обида. Не то, чтобы я собиралась влюбляться, хотя Виджей мне нравился…Может даже с тех первых минут, как я заметила его образ в тумане. Но то, что он так самонадеянно говорит об этом…Я не знала, что теперь чувствовать. Но определенно собиралась держаться подальше от него, насколько это было возможно.