Вечный двигатель маразма

– Балерины часто оттягивают материнство, чтобы не бросать карьеру, – заметила я.

Юра схватил вилку с ножом и стал резать филе, которое ему только что принесла официантка.

– Может, и так! А может, были какие-то проблемы со здоровьем. Она ушла в декретный отпуск, потом вернулась. Много гастролировала, они с мужем вместе ездили по городам и весям, часто летали за границу. Потом Сергей Николаевич скончался от инфаркта. Сердечно-сосудистые проблемы часто бывают у дирижеров, они тратят очень много физических и нервных сил за пультом, кое-кто сгорает, как свеча. Да и много старше жены он был. Став вдовой, Ксения ушла работать в балетное училище, потом преподавала в частных школах танца. Сейчас она, наверное, сидит дома. Возраст не молодой, сведений о службе никаких.

– Можно работать без оформления, – возразила я.

Юра закатил глаза.

– А то я не знаю! Конечно. Но пока я произвел малую разведку. Кстати, о работе в Мексике в книжонке нет ни слова. То ли автор не знал об этом, то ли не хотел о ней по каким-то причинам упоминать. Книга в основном о Любе. О ее родителях сказано не так уж много. Краткое содержание «романа» таково: Любовь Какашина-Дрыгайногова. Вот ее настоящая фамилия. К древнему роду Гаскониных она отношения не имеет. На худой конец ей надлежит зваться Гасконской. Отец ее потаскун, у Ксении почему-то на фото разная внешность. А Люба… И дальше льется понос на тетку! Злая, жадная, подлая, ленивая, бросила мать-инвалида. Сами почитайте! Вилка, отвечаю на вопрос, почему я полез изучать твоих одноклассников. Рассудил просто. На обложке указано имя Арина Виолова, и, по сообщению издательства «Форчунер», заказчицей единственного экземпляра пасквиля являлась Виола Ленинидовна Тараканова. Ваши с Любой имена в одной связке. Возникает вопрос, почему автор гнусной книжонки использовал Арину Виолову? Не обижайся, но есть писатели куда популярнее тебя.

Я начала наматывать на вилку спагетти.

– Зачем мне обижаться? Никогда не считала себя номером один на ниве женского детектива. Есть обожаемые мной Татьяна Полякова, Милада Смолякова, другие писатели, у которых и книг поболе, чем у меня, и тиражи намного выше. Я уверенно держусь на верхних позициях во втором эшелоне.

– Пожелай автор книги привлечь к ней внимание, ему следовало указать на обложке: «Милада Смолякова», – продолжал Шкатулкин, – у нее миллионы фанатов, они кинутся покупать все, что выйдет под ее фамилией: расписание электричек, инструкцию по ловле мышей и так далее. Но мы видим Арину Виолову. И о чем это нам говорит?

Юра отодвинул пустую тарелку.

– На страницах среди потока помоев, вороха сплетен, глупостей есть одна капля правды. И о ней известно только Виоле.

– Никакими тайнами Гасконина со мной никогда не делилась, – удивилась я. – Неужели ты не понял, что у нас не было даже тени нормальных отношений?

– Не обязательно дружить, чтобы узнать секрет другого человека, – возразил Степан. – Вполне вероятно, что ты случайно стала свидетельницей какого-то разговора.

– Или увидела фигню, которую никому показывать нельзя, – встрял в беседу Юра, – например, ты гуляла по набережной, а Люба в этот момент в реку труп сбрасывала. Ты не заметила, чем она занималась, и Гасконина полагала, что все шито-крыто проделала. А потом она читает в книге Виоловой: «Я вечером дышала свежим воздухом у реки, услышала всплеск и решила взглянуть, может, кто-то в воду упал, а там труп в красной кепке плывет». Понимаешь? Ты понятия не имеешь, что убийца Люба, а она думает: «Виола, мразь, откуда-то все узнала!» Понятно объяснил?

Я вздохнула.

– И как у тела, которое швырнули в реку, ухитрилась остаться на голове бейсболка?

– Ее гвоздиком прибили, – подсказал Степан.

– Это для примера, – еще сильнее оживился Шкатулкин, – Гасконина могла зарыть чемодан с расчлененкой.

– Это фантастические ситуации, не помню, чтобы видела в детстве в воде мертвеца или саквояж с частями тела. Но поняла, что ты имеешь в виду, – ответила я.

Степан кашлянул.

– Интересная версия. Значит, Люба предполагает, что Тараканова стала свидетельницей ее преступления, написала книгу, издала ее под псевдонимом Арина Виолова, ей отправила, потом Гасконина заявилась к нам, притащила томик… Зачем? Смысл сего спектакля? Его цель?

– Точно выяснить: заметила Виола ее или нет, – отрапортовал Юра, – по мнению Любы, Тараканова прочитает опус и скажет ей: «Ух ты! Со мной такой же случай, как в романе, произошел! Стояла я на берегу, а по воде труп плывет».

– Дальше что? – не утихал Степа.

Юра провел ребром ладони по своей шее.

– Ну… она Вилку… того… самого. Кирдык, и ку-ку!

Я схватила со стола салфетку и сделала вид, что вытираю губы. Шкатулкин гениальный компьютерщик. А вот работа детектива не его конек, и психолог из него, как из меня великий математик!

Глава 6

– Уж больно мудрены твои размышления, – серьезно произнес Степан. – Прости, Юра, эта версия не очень убедительна. Но в ней есть рациональное зерно. Вилке надо внимательно изучить книгу, вдруг в ней обнаружится некий факт и станет понятно, кто ее автор. Возможно, он из числа ваших одноклассников.

– Вот почему я и стал их всех изучать, – перебил Дмитриева Юра, – вы мне договорить не дали. Вилка, ты с кем-нибудь из бывших одноклассников общаешься?

– Нет, – ответила я.

– Книгу обязательно прочитай, – велел Шкатулкин.

– Ладно, – ответила я, – хорошо хоть она толщиной не с Кутафью башню.

– Десерт желаете? – спросила официантка.

– Да, – ответила я, – сейчас меню посмотрю.

– Выбирайте, выбирайте, – улыбнулась девушка и отошла.

– Интересно, что вкуснее, – протянула я, – панакота? Или взбитые сливки с шоколадной крошкой?

– Восемьсот калорий, – тихо прошелестел мужской голос, – спагетти съедены. Количество еды на день закрыто. Совет: распределяйте рацион равномерно.

Я взглянула на Степу.

– Первый раз мне было смешно. Во второй не очень. Я вешу сорок пять кило. Зачем ты мне постоянно о диете напоминаешь?

– Сижу молча, – удивился Степа.

– Юра! Что за глупые шутки? – налетела я на парня.

Компьютерщик сидел, уставившись в ноутбук.

– Юра! – повторила я. – Ау! Очнись!

Шкатулкин перевел на меня взгляд, стало ясно, что он сейчас находится не с нами, а в какой-то иной, параллельной реальности.

– Когда? Где? Кто? Вилка, ты меня звала?

Я махнула рукой.

– Нет! Степа! Это ты меня разыгрываешь!

– Я бы придумал что-нибудь более оригинальное, – возразил муж и встал, – сейчас вернусь.

У Шкатулкина затрезвонил телефон.

– Кто там? – спросил Юра. – Ух ты! Давай.

К столику вернулась официантка.

– Выбрали десерт?

– Лучше панакоту, – решила я.

– Рацион сегодняшнего дня закрыт, – раздался мужской голос.

Я замерла. Степа ни при чем, он ушел в туалет.

Официантка повернулась к Юре.

– Думаете, у нас несвежее подают? Повар отличный, продукты свежайшие. В округе много кафе, ресторанчиков, если предлагать гостям плохую еду, то вмиг прогоришь. Может, где-то и кормят барахлом, но не у нас.

Юра тем временем продолжал говорить по телефону.

Официантка осеклась и повернулась ко мне.

– Он меня не слышит!

– Нет, – вздохнула я.

– На каком языке ваш муж беседует? – удивилась девушка.

– Юра мне не супруг, – пояснила я, – это компьютерное суахили. Его обычному человеку не понять.

– Кто тогда сейчас вам десерт есть запретил? – изумилась официантка. – Панакоту нести?

– Конечно, – ответила я, – самую большую порцию! А вы тоже слышали голос?

Девушка кивнула, улыбнулась и ушла.

Через пару секунд мне стали малы джинсы. На талии словно ремень затянули. Я незаметно расстегнула молнию, потерла рукой живот и нащупала пояс. И тут меня осенило, я схватила телефон.

– Аллоу, – пропело знакомое сопрано, – хотите приобрести аппарат «Волшебник»? Удачный день! Скидка пять процентов!

– Маргарита, Арина Виолова вас беспокоит, – сказала я.

– О-о-о! Добрый день, наше дорогое лицо, – обрадовалась Рита.

– Аппарат может беседовать с владельцем?

– Естественно! Он же вас стимулирует не нарушать диету. Инструкцию читали? Там все очень подробно описано.

Инструкцию? Я начинаю листать книжечки, которые приложены к любому электроприбору, только тогда, когда агрегат сломался. Мне и в голову не пришло изучить руководство по использованию «Волшебника». Зачем? Рита объяснила: носить его надо не снимая, мыться в душе с прибором на теле, работать по программе, которую для меня составит пояс, деньги заплатим вам вперед. Что еще надо?

– Вы не поняли пособие по эксплуатации? – не утихала Маргарита.

– Изучила его очень внимательно, – солгала я. – А как «Волшебник» узнал, что я есть собралась?

– У вас же на руке часы, – напомнила Рита, – то есть это не часы, просто внешне похожи. Специально так сделаны, чтобы внимания не привлекать. Типа время прибор измеряет. А на самом деле идет сканирование всего, чем вы занимаетесь, производится мгновенный подсчет: сколько энергии вы потратили, какое количество еды необходимо для поддержания жизни. Все лишнее, что вы решили слопать, отсекается. «Волшебник» советует подопечному, как себя вести.

Я опешила. Значит, хитрый прибор является Аргусом[3] того, кто решил потерять «бублики» вокруг талии, он прикидывается хронометром, чтобы любопытные не задавали вопросов: «Ой, что это у тебя на запястье?» А вот мужской голос с комментариями по поводу вашей еды, который могут слышать посторонние, почему-то не смутил создателей чудо-аппарата. Где логика?

– О-о-о, – протянула Маргарита, – вы поели спагетти со сливочным соусом. Мда! Рацион закрыт!

Я обомлела.

– Откуда вы знаете?

– В компьютере вижу.

– «Волшебник» передает информацию вам?

– Конечно! К каждому клиенту прикреплен менеджер, он готов в любой час дня и ночи ответить на ваши вопросы. Телефон личного консультанта вручается при покупке. А ваш советник – я.

– Очень приятно, – пробормотала я, – но мне не надо худеть. И вы мне обещали, что я просто буду носить пояс.

Маргарита замялась.

– Виолочка! Вы у нас лицо проекта. Ваша идеальная фигура мечта миллионов женщин.

Я решила остановить поток льстивых комплиментов.

– По условиям договора, я хожу в поясе, но он не включается.

– Его случайно активировали, – пропищала Маргарита, – человеческий фактор! Один сотрудник накосячил. Не переживайте, пожалуйста!

– Ясно, – пробормотала я, – давайте его выключим.

– Это невозможно, – прошептала Маргарита.

– Почему?

– Ну… э… понимаете… – начала заикаться генеральный директор рекламной фирмы, – это …новейшее изобретение, ноу-хау нашего научного объединения, лидера по производству альтернативных медаппаратов. «Волшебник» только что вывели на рынок. Его, конечно, доработают! Непременно.

– Функция отключения не предусмотрена, – догадалась я, – о ней попросту забыли.

– Нет, нет, не предусмотрели при создании прекрасного, нужного…

– Ладно, – перебила я Риту, которая пела, как влюбленный соловей, – сейчас меня что-то сильно сдавило в талии. Очень мне некомфортно.

– Так понятно. Вы слопали макарошки и решили десертиком их заполировать. Чтобы спагетти сжечь, вам надо сто пятьдесят два километра триста метров пройти. Тогда по нулям выйдет: сколько получили – столько истратили, – заверещала Маргарита, – вот «Волшебник» и напоминает: хватит жрать, пожалуйста!

– Отлично, – протянула я, – и долго мне предстоит пребывать в состоянии, когда я глубокий вдох не могу сделать?

– Пока калории не истратите. В вашем случае до завтрашнего обеда. У вас тут… э… О!!!

– Что?!!

– Активирована индивидуально-жесткая программа с применением активных мер в случае нарушения режима питания, – чуть слышно сообщила Маргарита, – э… э… ну… тут указано: вес подопечной сейчас сто сорок пять кило… «Волшебник» вам поясок в прямом смысле слова затянул! И он прав! Сто сорок пять кило… Это слишком…

– Бред!!! – возмутилась я. – Вешу на центнер меньше!

– Человеческий фактор! При введении параметров случайно единицу припечатали.

– Как снять пояс?

– Никак! По условиям контракта, вы не имеете права этого делать. Надо показать прессе, что вы реально его носите.

– По условиям контракта, вы не должны были включать «Волшебник», – парировала я, – и врать ему, что я вешу больше, чем три бегемота. Я забуду про ваш косяк, а вы сейчас быстренько расскажете, как расстегнуть пояс. Функция выключения отсутствует, но пояс должен сниматься.

– Необходим ключик. Аварийный.

– Отлично! – заликовала я. – Он, наверное, в пакете с инструкцией?

– Нет!

– Почему?

– Если вручить его клиенту, то он скоро проголодается, забудет о желании похудеть, стащит «Волшебник» и нажрется по уши. В целях шлифовки фигуры ключ клиенту не отдается.

– Но он есть?

– Да.

– Я приеду к вам через полчаса, снимите с меня свое изобретение, а перед встречей с журналистами вы опять его на меня наденете.

– Нет! Нет! Это нарушение контракта!

– Не я первая начала! Сейчас примчусь.

– Нет! Нет! Арина, то есть Виола, дорогая, любимая, не надо.

– Почему?

– Ну… э… э… ну…

– Что?

– Ключик в сейфе у владельца фирмы. Код только ему известен.

– Так спросите у него!

– Не могу! Он улетел в США.

– В Америке и мобильная связь, и Интернет есть.

– Он все отключил, – всхлипнула Рита, – это мой муж. Сказал: «Отдохнуть от всех хочу, от тебя в первую очередь!» И отрубился!

– Отлично! – вздохнула я. – А если кто-то из клиентов потребует пояс снять.

– Да у нас их… – начала Маргарита и тут же замолчала.

– У вас их нет! – догадалась я.

– Ну… э… э… ну… Да! Вы первая, – зачастила Марго. – Виолочка-Ариночка, сейчас, сейчас, сейчас все объясню.

Я молча слушала Риту, а та выкладывала информацию, о которой предусмотрительно умолчала, когда обсуждался договор.

Глава 7

Муж Риты очень богат. Она долго сидела дома, ничего не делала. Детей у них нет, на кошек-собак у супруга аллергия. Пока олигарх ворочал бизнесом, Рита готовила, убирала в доме, вязала, летом выращивала цветы, завела огород. Сначала она чувствовала себя счастливой, но с годами под вечер на Маргариту стала нападать тоска, и тогда она звонила трем своим стародавним подругам и лила слезы о безрадостной жизни. Сначала приятельницы ей сочувствовали, потом замолчали, затем сказали:

– Дорогая, ты с жиру бесишься. Некогда нам про твои придуманные горести слушать. Нам в шесть утра на работу вставать, вечером домой лететь, уроки с детьми делать, готовить, убирать, а службу ненавистную бросить не можем, потому как ипотека на шее висит и мужа-олигарха не имеем. Отстань!

Рита осталась без подруг, совсем скисла, потом открыла для себя мир Инстаграма, начала выкладывать фото дома, сада, огорода. Наивная женщина ожидала людских похвал, восторгов по поводу цветов, овощей, надеялась найти друзей. Но в аккаунт полились желчные, злобные комментарии. Маргарита порыдала над ними, решила покинуть интернет-пространство. И тут ей в аккаунт прилетело сообщение от Игоря Кравченко, который придумал чудо-пояс для потери веса. Игорь предложил Рите работать в паре, он будет обеспечивать научно-техническую часть, а Богданова займется рекламой и вложит в создание «Волшебника» деньги.

Рита помчалась к мужу. Тот обрадовался, что она перестала жаловаться на свою тягостную жизнь, и сказал:

– Хорошо. Открою для тебя рекламную фирму. Дам денег для производства «Волшебника». Но я буду ее владельцем, а ты – генеральным директором.

Первую партию поясов, сто штук, сейчас изготавливают на заводе. Рита прочитала книгу, которую советовали в Интернете, почувствовала себя профессором по рекламе и объявила супругу:

– Надо работать на опережение. Наймем звезду, она нас отпиарит, народ захочет приобрести похудательную феньку, разнесет в ажиотаже наш офис.

– Я хозяин только на бумаге, заниматься делами не намерен, агентство твое, вот и рули, как хочешь, я устал очень, никого видеть не желаю, тебя в первую очередь, – отмахнулся муж и улетел в США, предусмотрительно обрубив все средства связи.

Пояс пока существует в единственном экземпляре. Его можно расстегнуть с помощью ключа, который, как вы догадываетесь, тоже один. Чтобы не потерять его, Рита предусмотрительно попросила супруга спрятать ключ дома в сейф. Код от железного ящика она не знает, муж пароль хранит пуще ока. И вот теперь олигарх за океаном, связаться с ним невозможно.

– Ариночка-Виолочка, – пела Рита, – вы так популярны, мегаизвестны…

Я продолжала слушать вкрадчивый голос владелицы рекламного агентства, но думала о своем.

Пояс не отключается, снять его без кода невозможно. Деньги я получила и уже спланировала, что на них куплю. Мне просто ни направо, ни налево не свернуть. Надо идти прямо.

– Ладно, – остановила я Риту, – придется потерпеть до возвращения вашего мужа.

– Вы солнышко, кошечка, ангел, помидорчик сладкий, ананасик сочный, – принялась нахваливать меня Богданова, – до свидания, звоните, как только понадоблюсь.

Я положила трубку на стол, поманила официантку, потом спохватилась, замотала салфеткой запястье и еле слышно произнесла:

– Маскарпоне, пожалуйста.

– У нас его в меню нет, – громко заявила девушка.

– Тише, – испугалась я.

– Вроде никто не спит, – удивилась официантка.

– Извините, я ошиблась. Принесите панакоту.

– Рацион закрыт, – каркнул мужской голос.

Я живо укутала ту же руку во вторую салфетку.

– С какими ягодами? – увеличила громкость звука непонятливая девица.

– Все равно, – прошептала я.

– Есть справка на Гасконину, предлагаю именовать ее по девичьей фамилии, а то мы запутаемся, – воскликнул Юра. – Хотите послушать?

– Начинай, – велел Степан, который успел вернуться из туалета и сел за стол.

– Она поздний ребенок, – начал Юра. – После школы поступила на журфак, не МГУ, азы профессии осваивала заочно в ныне не существующем вузе в городе Марковске.

– Где? – удивилась я.

– У юной красавицы в школьном аттестате не было ни одной четверки, – пояснил Юра.

– Отличница? – удивился Степан. – Почему ей медаль не дали?

– Люба училась на двойки, – вздохнула я. – Но ей по всем предметам натягивали тройки. Когда человек говорит: «У меня в школьном дневнике ни одной четверки нет», это не означает, что там пятерки. Вероятны тройки!

– С такими оценками нет шансов попасть в приличный вуз, – продолжал Юра, – вот недорослицу и пристроили куда подальше на заочное. К диплому о получении высшего образования прилагается вкладыш с отметками. Но его никто никогда не смотрит. Важны только корочки, все остальное пустяки.

– Студенту-заочнику надо работать, где она служила? – уточнил Степан.

– Внештатным корреспондентом в многотиражной газете при заводе «ЗИЛ», – ответил Юра.

– Скорей всего, сидела дома, – решил Степа, – добрый папенька попросил какого-нибудь приятеля оформить дщерь на службу.

– На пятом курсе вышла замуж за Николая Петрова, сменила фамилию, – продолжал отчет Шкатулкин, – развелась через четыре месяца. Потом новый брак, тоже неудачный, с Владиславом Солнцевым. Правда, на этот раз союз просуществовал год. Затем попытки построить семью с Игорем Волгиным, Андреем Готовым и, наконец, с Антоном Рамкиным.

– Согласен с тобой, – остановил компьютерщика Степан, – даму лучше именовать по девичьей фамилии. Иначе голову сломаем. И где ее мужья?

– Петров удачно женился на итальянке, живет на Сицилии, владеет рестораном, – стал докладывать Юра, – Солнцев и Рамкин умерли. Первый пил, второй ушел из жизни от тяжелой болезни. Волгин перебрался в Краснодар, он обеспеченный человек, торгует продуктами. Готов живет в Израиле, владеет агентством по устройству праздников. Все бывшие супруги, кто жив, женаты, имеют детей, обеспечены. Думаю, они об ошибке молодости по имени Люба давно забыли. Брачный марафон Гасконина начала в последний год обучения в вузе и закончила в двадцать семь лет. Она давно свободна. Отец Любови скончался, мать жива. У семьи Гаскониных ранее была роскошная, по нашим временам, очень дорогая квартира в самом центре. Дирижеру и балерине принадлежал целиком третий этаж. Когда-то они объединили две «трешки». Потом Люба и Ксения Петровна разъехались. Дочь поселилась в больших хоромах на Старом Арбате. Маменька укатила в Соловьиную рощу.

– Это где? – уточнил Степан.

– На Кудыкиной горе, – хмыкнул Шкатулкин, – московские задворки, сразу за МКАД.

– Доченька лучше устроилась, – ехидно заметила я.

– Пожилому человеку хорошо на окраине, там зелено. В центре Москвы полно машин, – возразил Дмитриев, – выхлопные газы не лучший кислород.

– Работала Гасконина в множестве мест, – продолжал Шкатулкин, – референтом, как правило. Но ее живо увольняли. Сейчас она, как мы уже знаем, владелица совсем непопулярного журнала в сети.

– И на какие средства она существует? – полюбопытствовал Степан.

Шкатулкин скорчил гримасу.

– Не отвечу. Судя по налогам, она нищая. Но люди частенько прячут свои доходы от мытарей.

– Кто, по твоему мнению, может таить зло на Любу? – спросил Дмитриев.

– Да много народа, – доложил Юра, – мужчины бывших недолюбливают, у них новые жены есть, те свою предшественницу редко обожают. С мамашей она разъехалась. Почему? Если с родительницей хорошие отношения, не станешь с ней жить врозь.

– Ну, тут ты не прав, – возразил Степан, – некоторые маменьки житья никому не дают.

– Так я про хорошие отношения сказал, – возразил Юра. – Что-то у них с Ксенией вкривь пошло, а не о том, что Люба в размене жилья виновата. О, десертик.

Передо мной тоже появилась вазочка с панакотой, я взяла ложку.

– Квартиру они разменяли, поселились в разных концах Москвы, – рассуждал дальше Шкатулкин, – друг до друга им полтора часа даже на метро ехать. Если дружишь с матерью, то поближе к ней устроишься. Жизнь обычно людям перья выщипывает, гонор сбивает. Но Любовь Сергеевна на меня произвела впечатление не самой доброй и ласковой. Характер у нее, похоже, резкий. Такие люди легко врагов наживают. И с родителями часто не ладят.

Через полчаса мы вернулись в офис. Я взяла книгу, удалилась в пустую переговорную, села в кресло и начала читать. Повестушка оказалась весьма нелицеприятной. Как вам фраза: «Люба Гасконская, которая незаконно носит фамилию Гасконина, в детстве была на редкость противной девчонкой». И чем дольше я изучала опус, тем сильнее удивлялась. Когда через час ко мне заглянул Степан, я плавала в море изумления.

– Что не так? – спросил Дмитриев. – Сплошная ложь? Поклеп? По словам автора, Гасконина ест на завтрак котят в кляре? Ты еще долго этим шедевром собираешься наслаждаться?

– За секунду до твоего прихода я закончила, – ответила я. – Последний абзац данного произведения прекрасен: «Все, что Любовь Гасконина в своей жизни делала, – тупо, глупо, нелепо, подло, гадко. И все дальнейшее, что Любовь Гасконина в своей жизни сделает, окажется тупо, глупо, нелепо, подло, гадко, потому что Любовь Гасконина – вечный двигатель маразма».

– Сильно, – покачал головой Степа. – Что-то тебя зацепило?

– Да, – ответила я. – Возникли вопросы.

– Выкладывай, – скомандовал Степан.

Глава 8

– Первый вопрос, – начала я. – Перед нами роман или автобиографическая повесть? В первом случае писатель спокойно может переплести правду с ложью. Обидел его кто-то из знакомых, писатель сделал вид, что ни на йоту не огорчился. А потом выпустил опус, где дружок выведен омерзительным типом. Имя, фамилию, естественно, дал другие, массовый читатель ничего не понял. Но члены семьи, друзья, вот они живо скумекали, о ком речь. В сюжет автор вплел мелкие детали, случаи из жизни, которые ясно дают понять близким, кто подразумевается под фамилией Иванов. Но у нас имя сохранено: Люба Гасконина, правда, автор упорно именует ее Гасконской, он с упоением сообщил про Какашина, обвинил деда Любы в присвоении дворянской фамилии. В книге четко сказано: Люба Гасконская, по документам Гасконина. Следовательно, это биографическая повестушка. И писатель приводит такие детали, которые никто, кроме самих участников событий, не знает. Беременность Ксении Петровны…

Я остановилась глотнуть воды.

– Что не так? – поинтересовался Степа.

– Рассказано, как супруги мечтали о детях, а они никак не получались, – продолжала я. – Вот, слушай отрывок. «Ксении Петровне прописали гормональные препараты. Ничего не помогло.

– Почему я никак не забеременею? – плакала пациентка.

– Случается такое, – пояснил врач, – Господь детей не дает. Вы сделали все, что в человеческих силах. Предприняли массу попыток, но результата нет. Иногда необходимо смириться с тем, что не каждое твое желание исполняется. Не всегда выходит так, как мечтается. Возьмите ребенка из приюта. Вероятно, Господь от вас именно этого ждет.