Вставная челюсть Щелкунчика

– Хочу это! – заявила малышка, показывая пальцем на пирожные.

– Садись, – предложила я.

– Нет! Буду есть стоя, – закапризничал ребенок.

– Разве ты лошадка? – улыбнулась я. – Только она на ходу ест.

– Да! – обрадовалась Света, скидывая на пол куртку. – Я лошадь!

Я вздохнула: совсем не умею обращаться с маленькими детьми. Думала, Светлана сейчас ответит: «Нет» и спокойно усядется на стул.

Девочка тем временем с воплем «И-го-го! И-го-го!» стала носиться между столиками, уронила на пол чью-то сумку, подскочила к матери, схватила с блюда эклер и целиком запихнула его в рот.

– Света! – возмутилась Катя. – Нельзя брать еду немытыми руками!

Я опустила глаза. Отличная реакция. На мой взгляд, следовало сделать замечание ребенку: «Так себя не ведут. Сядь и вежливо спроси: «Можно взять пирожное?»

Светлана хотела что-то сказать, открыла рот, недоеденный эклер вывалился на ее платье.

– Неряха, – укорила мать, схватила малышку за руку и повела к туалету.

– Нет, нет, нет, – завопила Света, тормозя пятками, – не туда! Хочу-у-у назад!

– Надо вымыть ручки, отряхнуть платьице… – завела Катя.

– Нет, ты плохая, фуу, какашка, – заныла дочь.

Мать закатила глаза.

Света вскарабкалась на стул, схватила корзиночку с кремом и начала жадно ее есть. Катя вздохнула:

– Доченька, аккуратнее.

Девочка показала матери язык, вытерла руки о скатерть, взяла мою чашку с недопитым чаем и с хлюпаньем опустошила ее.

– Она еще очень маленькая, – смущенно забормотала Екатерина, – не понимает, что хорошо, а что плохо.

– Воспитывай ребенка, пока он лежит поперек лавки, а когда он лег вдоль лавки, уже поздно, – назидательно сказал Никита, – русская пословица. Мама, с детьми надо построже. Тобой все вертят, и Алиса…

– Она хорошая, – прошептала Катя, – очень красивая! Прямо загляденье, а не девочка.

– Двоечница, – отрезал Кит.

– Дорогой, твоей старшей сестре учение трудно дается, – объяснила мать, – так всегда получается, Господь либо ум, либо внешность дарит.

– Нет. Ей лень задания выполнять, – скривился мальчик. – Сядет вроде как уроки делать, а сама журнал про моду читает. И вечно жалуется, что голова у нее болит, кружится. Врет! А ты веришь и предлагаешь: «Посиди дома, раз заболела». Лентяйке только этого и надо. С Алиской надо построже. Голова болит? Умойся и на занятия дуй.

– Девочка родилась слабенькой, – начала оправдывать старшую дочь Катя, – первый год постоянно болела…

– Мама, ты Алиске своей опекой только хуже делаешь. И Светке иногда полезно по затылку зафигачить.

Кит не успел договорить, Светлана схватила чайник, попыталась поднять его и уронила, крышка свалилась, темная жидкость потекла по скатерти.

– Ах ты господи, – запричитала Катя, вскакивая, – Светонька, ты не ошпарилась? Сейчас промокну лужу.

– Хочу-у-у пить, – заныла девочка.

– А-а-а, все в кафе сидят, а меня не позвали, – раздался за моей спиной обиженный голос.

Я обернулась и увидела Алису.

– Без меня все съели? – продолжала та. – А мне фигу? Очень красиво.

– Доченька, – зачастила Катя, – Виола нас угощает, папа кошелек унес.

– Почему мне не позвонили? – гнула свое Алиса. – Я всегда в пролете. Мне ничего никогда не достается.

– Деточка, это неправда, – укорила ее Катя.

– Никите сегодня купили плеер, Светке куклу, подарок с конфетами, набор «Парикмахер», плюшевую собаку, – перечисляла Алиса. – А мне? Мне что? Где мои подарки, а?

– Они непременно под елкой будут, – заверила Катя, – завтра их найдешь.

Но Алиса не успокоилась, она ткнула пальцем в брата.

– Ему Дед Мороз ничего не притащит?

– Почему? – удивилась мать. – Все получат подарки.

– И Светка? – не успокаивалась старшая сестра.

– Конечно, – заверила Катя, – ты очень хорошая девочка, переживаешь за младших, боишься, что им ничего не достанется? Не волнуйся.

– Это нечестно! – топнула ногой Алиса. – Им сегодня кучу подарков накупили, а мне фигу! У них и сейчас полно всего, и завтра еще получат. А мне? Мне что? Почему мне меньше их достается?!

Екатерина на секунду растерялась.

– Тебе туфли купили!

– Это не считается, – заявила Алиса, – обувь – необходимость. Мне что, по-твоему, босой рассекать?

– Чего трубку не берешь? – раздалось сбоку.

Я повернулась и увидела Алексея, который с сердитым видом приблизился к столику.

– Хочу пи-и-ить! – завопила Света. – А-а-а.

Отец стукнул кулаком по спинке стула, на котором сидела Катя.

– Молчать! Надоели. Расселись тут! Катька, откуда деньги на гульбарий?

– Пи-и-ить, – завизжала Светлана, сползла на пол и заколотила пятками по полу.

– Вы тут не одни, – выразила недовольство дама за соседним столиком, – не мешайте отдыхать. С невоспитанным ребенком надо дома сидеть.

– Заткни ее, – прошипел Алексей.

– Мне ничего не купили, – всхлипнула Алиса.

– А-а-а, – выводила Света.

– Официант, – крикнула соседка, – решите проблему, или мы уйдем, не сделав заказ.

Катя опустила голову и заплакала.

Никита схватил Свету и поволок к выходу из кафе, Алексей дернул Алису за рукав.

– Захлопнись. Че? Бабкиной любимицей неожиданно стала? Она тебе мозг рассказами о том, как ты великой манекенщицей станешь, запудрила? Крышу тебе снесло от того, что отобрали в конкурсе красоты участвовать? А ну как я тебе запрещу глупостями заниматься! Шляешься в тряпках перед озабоченными мужиками. Да все эти «мисс» – шлюхи. Хочешь, чтобы я тебе наподдал? Думаешь, я бабки побоюсь?

Алиса покраснела.

– Не смей меня бить!

Отец опешил.

– С ума съехала? Я тебя пальцем не тронул.

– Мама! Ты видела, как отец меня сейчас по руке треснул? Со всей дури! – взвизгнула Алиса.

– Не было такого, – обомлел Алексей, – я тебя за кофту взял легонько.

Девчонка задрала рукав.

– Вот! Вот!! Вот!!! Синяк растет. Отец меня ненавидит, вы любите только Светку и Никиту! Я повешусь! Из окна выпрыгну! Заплачете у моего гроба, но поздно будет!

Алиса выбежала из кафе, за ней с криком «Доченька» ринулась мать.

– Блин, – буркнул отец семейства и тоже ушел.

Я уставилась на залитую чаем скатерть. Официантка положила на край стола кожаную папочку.

– Счет, пожалуйста.

Я взяла сумку, и тут затрезвонил мобильный.

Глава 4

– Виола Ленинидовна? – спросил приятный женский голос. – Беспокоит Анюта Королева. Напоминаю вам про финал конкурса «Девочка года» по версии журнала «Красавица», который состоится второго января. Вы же будете?

– Конечно, – заверила я, – не волнуйтесь, непременно приеду.

Но Анюта не отставала.

– Без вас никак. Вы у нас председатель жюри.

– Помню, – ответила я, – от меня еще нужен личный приз.

– Да, да, – подтвердила Королева, – небольшой подарок для той, кто вам больше всех понравится. Сувенирчик. Материалы на всех участниц конкурса я только что выслала вам на почту. Обратите внимание на наш девиз «Лучшая девочка из лучшей семьи». Да, мы будем выбирать наиболее красивую, но в финале конкурсов много, среди них есть интеллектуальные, участницам придется проявить смекалку. И поинтересуйтесь сведениями об их семьях. При прочих равных условиях предпочтение лучше отдать девочке с хорошими родителями.

– Богатыми, знаменитыми? – усмехнулась я.

– Конечно нет, – возразила Анюта, – нам все равно, привезли девочку на «Порше» или она на метро прикатила. Важно другое. Родные победительницы не должны быть пьяницами, наркоманами, приветствуется наличие полной семьи – отец и мать. Если есть бабушки-дедушки, братья-сестры, прекрасно. Но коли отец участницы сидит в тюрьме, это не годится. Журнал «Красавица» не должны ассоциировать с уголовниками. Можете сейчас открыть почту?

Я вынула из сумки айпад.

– Да, конечно. Вижу ваше послание.

– Отлично, – обрадовалась Анюта. – Второго числа последний день конкурса, осталось десять участниц, это финал. Вначале их было несколько тысяч, основная масса отсеялась в первом туре, остальные в следующих. Вы назовете трех победительниц. Девушка, которая получит Гран-при, подпишет контракт с лучшим рекламным агентством и улетит в Нью-Йорк.

– Девочкам всего четырнадцать лет, – удивилась я.

– Да, конечно, потребуется разрешение родителей. Но большинство успешных моделей именно в таком возрасте выходило на подиум, – зачастила Анюта. – Давайте поговорим об участницах финала. В фаворитах Марина Григорьева, Софья Яковлева и Алиса Горюнова. Они с первого тура лучше всех себя проявили, каждая набрала большое количество баллов. Предположим, что жюри их отобрало, Марина, Соня и Алиса одинаковы по всем параметрам, прекрасно танцуют, великолепно показали бальные платья, а это сложно. Но первое место одно, кому отдать корону? И вот тут надо посмотреть на родителей. У Григорьевой дедушка поет в хоре, бабушка вышивает картины, сама Марина отличница, идет на медаль. Ее отец пожарный, герой, некоторое время назад вынес из огня парализованного человека, мать – бухгалтер в благотворительном фонде. Старший брат девочки на последнем курсе юридического, средний учится в Питере, он станет капитаном дальнего плавания. Понимаете, какая прекрасная семья? Теперь о Соне Яковлевой. Отца нет, мать – секретарь у крупного бизнесмена, Софья в школе успевает средне, с четверки на тройку перебивается, она часто участвует в конкурсах, но выше второго-третьего места не поднимается. Девочка с большими амбициями, очень высокого о себе мнения. Кстати, у Марины Григорьевой такой же характер, и она тоже вечно на втором месте. И Марина, и Соня с юных лет участвуют в конкурсах красоты, стабильно попадают в финал, но ни та ни другая пока ни разу не получили корону. Замыкает тройку лидеров Алиса Горюнова. Ее отец частный предприниматель, владелец автомастерской, мать – домашняя хозяйка. Девочка плохо успевает, едет на тройках. У Алисы есть брат-вундеркинд Никита, он обучается в центре «Архимед», туда попадают лишь особо одаренные дети. Мальчику тринадцать лет, а он уже заканчивает школу, получил приглашение поступать в Оксфорд. Младшая дочь Светлана ходит в сад. Бабушка – пенсионерка. И что у нас получится, если мы оценим домашнюю обстановку конкурсанток? Безусловно, первое место у Марины, второе у Алисы, несмотря на ее тройки, и замыкает группу Софья.

– Алиса Горюнова, – пробормотала я, проглядывая текст, – брат Никита, сестра Светлана, мать Екатерина, есть бабушка Галина Сергеевна.

– Плюсов Алисе придают брат-гений и то, что она из многодетной семьи, – пояснила Анюта. – У Григорьевой и Горюновой есть и отец, и мать, а Софья живет с одной мамой. Алиса впервые участвует в конкурсе красоты, в отличие от Марины и Софьи не имеет опыта в подобных соревнованиях, но попала в тройку лидеров. У нее непростой характер, она на все обижается, но у Алисы такая бабушка! У Галины Сергеевны железный характер, это танк, а не женщина, она внучку в узде держит и твердой рукой ведет ее к победе. Мать Лисы я ни разу не видела, но поняла, что в семье верховодит Галина Сергеевна.

Я сообразила, что господин Случай столкнул сегодня в торговом центре председательницу жюри с одной из фавориток конкурса.

– Виола, вы меня слышите? – забеспокоилась Анюта. – Почему молчите?

– Читаю биографии школьниц, – соврала я.

Наверное, не стоит рассказывать Королевой, как я познакомилась с Горюновыми. Наше общение с Катей и ее малопривлекательным семейством было поверхностным. Но мы сидели бок о бок в кафе, Екатерина рассказала мне много о своей семье. Председателю жюри нужно быть объективным, поэтому он не имеет права заводить личное знакомство ни с участницами, ни с их родителями. Если Анюта узнает о том, как мы с Катей вместе лакомились пирожными, она может лишить меня председательского статуса. Я не особенно расстроюсь по этому поводу, наоборот, даже обрадуюсь, потому что не испытываю ни малейшей радости от того, что придется целый день сидеть в душном помещении и смотреть на девочек, которые ходят по сцене в разных платьях. Я бы провела второе января иначе, села бы писать новую книгу, а то у меня вот уже неделю на столе лежит чистый лист бумаги, на котором написана одна фраза: «Наступила осень». Все. Дальше я пока не продвинулась. Но, если меня попросят из жюри, мой издатель разозлится и устроит скандал. Иван Николаевич Зарецкий не оставляет надежды сделать Арину Виолову (под этим псевдонимом я пишу криминальные романы) круче самой Смоляковой. Я отлично понимаю: мне Миладу никогда не догнать, она пишет романы с нечеловеческой скоростью, и все они раскупаются читателями, как горячие пирожки с мясом, которые морозным зимним утром бесплатно раздают на платформах Курского вокзала. Но Иван наивно считает, что мелькание Арины Виоловой в разных телепрограммах обязательно приведет к увеличению тиража моих произведений. Поэтому Зарецкий предпринимает массу усилий, чтобы поставить меня перед камерами, и не всегда его затеи оканчиваются хорошо. О своем участии в одном телешоу я до сих пор вспоминаю с дрожью[1]. И вот теперь мне предстоит возглавлять жюри конкурса «Девочка года». Мероприятие организует журнал «Красавица», он очень популярен, поэтому на финал, грохоча камерами, приедут представители разных телеканалов. Не знаю, что Иван пообещал владелице издания, но ему удалось усадить меня на трон председателя жюри в тот день, когда будут вручать корону победительнице.

– Виолочка, прочитали? – спросила Анюта.

– Да, да, – опомнилась я, – но, на мой взгляд, дети за родителей не отвечают. И, если не ошибаюсь, некоторые всемирно известные модели вышли из крайне неблагополучных семей.

– Виолочка, дорогая, – зашептала Королева, – такова позиция владелицы журнала «Красавица» Аллы Константиновны Мироновой. Я не могу с ней спорить.

– Ладно, – пробормотала я.

– Вы умничка, обожаю вас, – затараторила Анюта, – сейчас зачитываюсь вашей новой книгой «Лапти-скороходы». Прекрасно написано! Ничего не понятно! Кто убийца? Я прямо дрожу от восторга. Ждем вас второго января с нетерпением.

Я положила телефон на стол. Навряд ли фраза «ничего не понятно» может служить похвалой писателю. Но в панегирике Анюты есть еще одна неувязочка. Детектив «Лапти-скороходы» написала Милада Смолякова. Королева перепутала авторов. Ладно, сделаю вид, что мне не обидно, совсем даже не обидно, категорически не обидно, я весела, бодра, и, в конце концов, возглавить жюри пригласили меня, а не Миладу. Надо думать о своих успехах, они повышают самооценку.

Я убрала телефон в сумку и открыла кошелек, чтобы расплатиться по счету. Вилка, перестань себя утешать. Пожелай Смолякова потерять целый день зря, восседая во главе судейской бригады, устроители мероприятия пришли бы в восторг. Просто Миладе ничего этого не надо. Лежащий около вазочки с салфетками мобильный затрезвонил, я взяла его.

– Слушаю.

– Кто вы ваще? – спросил женский голос.

– А кто вам нужен? – осведомилась я.

– Это моя трубка, – закричала тетка, – украла мой мобильник и рада? А ну оставь, где взяла!

Я опешила, глянула на телефон и только сейчас поняла, что он чужой, свой айфон я пару секунд назад убрала в сумку.

– Воровка, – бушевала незнакомка, – сейчас тебе по рукам надают! Немедленно верни спертое!

Мне стало смешно.

– Кому?

– Мне!

– Как вас зовут?

– А тебе какое дело?

Я постаралась не расхохотаться.

– Девушка, трудно вернуть телефон, если не знаешь его владельца. И я не крала ваш сотовый, он лежал на столике. Подходите в кафе на первом этаже, оно расположено напротив отдела посуды у стеллажей с новогодними кружками.

– Ага, сиди смирно, сейчас полиция приедет! – завизжала собеседница.

Я отсоединилась и стала ждать, когда в зале появится официантка, которая унесла в кассу мою кредитку. Время шло, я заерзала на стуле. Наконец девушка вернулась к столику.

– Простите за задержку, проблема со связью, хозяин никак не купит новый терминал.

– Ничего, я никуда не тороплюсь, – ответила я. – Девушка, кто-то из посетителей оставил…

Договорить мне не удалось, я ощутила на своем плече чью-то руку, обернулась и увидела Алексея, мужа Екатерины, рядом с ним стояла немолодая женщина, одетая в добротную старомодную шубу из бобра.

– Вона как! – возмутился Горюнов. – А я-то понять не мог: с чего это Катьку пирожными угощают! Твой план ясен. Пока дура эклеры жрет, ты ее телефон тыришь!

Я показала на трубку, лежащую на столе.

– Звонившая пару минут назад женщина была очень груба. Я и представить не могла, что общаюсь с Екатериной, которая мирно пила со мной чай. Подумала: что кто-то из прежних посетителей забыл трубку, а мы с Катей не заметили ее. Хотя глупо было это предполагать, оставленный мобильник должна была унести официантка, которая перестелила перед нашим приходом скатерть. Я от шума и гама в магазине перестала соображать. Алексей! Если вор уносит мобильный, он выбрасывает симку и никогда не станет отвечать на звонки. Ваша жена просто забыла айфон.

– А ты по нему бесплатно потрепаться решила? – не сдавался Горюнов. – Родственникам в Казахстан позвонить? Наболтала на бешеные тыщи? Со всем аулом погутарила?!

– Леша, – дернула скандалиста за рукав его спутница, – дай скажу на ухо, наклонись.

– Потом, Галина Сергеевна, меня уму-разуму поучите, – огрызнулся муж Екатерины.

Но теща поднялась на цыпочки и что-то жарко зашептала ему на ухо. Он округлил глаза, поджал губы и молча ушел.

– Уж извините его, – сладко запела бабушка Алисы, заглядывая мне в глаза, – мужчины любят покричать. Я объяснила ему, что вы женщина обеспеченная, с дорогой сумкой, в недешевом свитере, в ушах серьги дорогие. Зачем такой богатой красивой даме чужой телефон? Простите нас. Дочь вам нахамила не со зла, она просто очень распереживалась, а зять – дурак. Извините меня.

– Вы ни в чем не виноваты, – улыбнулась я, – Алексей и Катя тоже. Перед Новым годом в магазине суета, из-за нее я сама поглупела.

Глава 5

Распрощавшись с Галиной Сергеевной, я направилась в отдел игрушек, нашла там симпатичного мишку в розовом платье, с короной на голове, подумала, что он будет прекрасным сувениром для победительницы конкурса, и пошла к кассе. И тут меня остановил парень в зеленом костюме и красном колпаке, на котором поочередно вспыхивали разноцветные лампочки. Он быстро заговорил:

– Новогодняя елка предлагает вам сыграть в бесплатную викторину, весь сбор от которой пойдет на подарки для детей из неимущих семей. Очень плохо, если Дед Мороз ничего малышу не принесет. Я не обманщик, мы благотворительный фонд, вот документ. Видите? «Общество «Рука счастья».

– И где ваша елка? Далеко к ней идти? – поинтересовалась я.

– Елка – это я, – потряс головой парень, – я в лесу росла, зимой и летом стройная зеленая была. Сам к вам пришел.

Я достала кошелек.

– Нет, нет, – возразила «елка», – я задам вам вопрос. Если ответите правильно, получите в подарок миниатюрную портативную картофелечистку в форме Кремлевской стены. Вот она!

Я посмотрела на трехсантиметровую пластмассовую копию Спасской башни и захихикала:

– Ну это не вся стена. А как ею картошку чистить?

Парень осторожно повернул верхнюю часть, из нижней высунулась маленькая терка.

– Берете клубень и обтериваете его, – пустилась в объяснения «елка», – если чистить ножом, все вкусное в очистки уйдет.

– Дома у меня много ножей, – возразила я. – Зачем мне портативная терка?

– Вдруг невмоготу поесть захочется на улице, а клубень как сварить? Грязным в воду бросать?

– Сомнительно, что стану разгуливать по городу с сумкой картошки, – отбивалась я от приставучего юноши, – и плиты на улице нет.

– Вещь полезная, ею можно что угодно обтеркать, например грязные сапоги! – не отставала «елка». – Все налипшее отвалится.

– Давно придуманы губки для обуви, возьмите сто рублей, и расстанемся друзьями, – предложила я.

– Нет, нет, – испугался парень, – я не имею права брать наличку в руки. Схема такая: мой вопрос – ваш ответ. Ошибетесь? Даете сотню.

– Вам же запрещено к купюрам прикасаться, – хихикнула я.

«Елка» повернулась боком:

– Видите на поясе жестянку? Это наша копилка. Сами в прорезь деньги сунете, без моего участия. Итак, вопрос! Где живет ореофаг?

Меня охватило удивление.

– Это кто такой?

Парень погрозил мне пальцем:

– Нет! Спрашиваю я.

– Не знаю ничего про ореофага, – призналась я.

«Елка» показала на жестянку:

– Стольничек детям, плиз.

Мой кошелек стал легче на одну ассигнацию.

– Сыгранем по новой? – прищурился сборщик.

– Ну уж нет, – фыркнула я, – ваша викторина чистый обман.

– Наш фонд заботится об обездоленных детях, – обиделась «елка». – Копилка закрыта, ее только попечитель открыть может. Намекаете, что я жулик? Мол, наберу деньжат и в ресторан жрать пойду? Я волонтер, бесплатно работаю.

– Я имела в виду, что на заданный вопрос нет ответа, – уточнила я.

– На всякий вопрос непременно найдется ответ, – уперся парень.

– И каков он? – полюбопытствовала я.

– Хорошо, сыграем иначе. Вопрос задаете вы, тот самый, про ореофага. Если я не отвечу, то спою вам новогоднюю песню, а если говорю, где он живет, даете еще стольник на подарки сиротам, – предложил юноша.

– Так нечестно! – пробормотала я. – Вы же в курсе местожительства этого субъекта.

– А вы хотите узнать ответ? – прищурилась «елка». – Удовлетворите свое любопытство всего за стольник, и он на хорошее дело пойдет.

– Ладно, – сдалась я. – Где живет ореофаг?

– В Ореофагии, – не моргнув глазом, ответил мошенник.

Я молча сунула в жестянку купюру, поспешила в паркинг, села в машину и порулила домой. Задумавшись, проехала на красный свет и тут же была остановлена бравым гаишником.

– А я вас узнал, – весело сказал он. – Эх, нехорошо-то как! Известная писательница, а нарушаете. Моя теща вашими романами зачитывается, сидит с книгой и молчит. Красота. Чего так мало пишете?

– Быстрее не получается, – улыбнулась я, – могу дать автограф для тещи, как раз сегодня мне авторские экземпляры нового романа дали. Под запрещающий сигнал светофора проехала случайно, у меня день тяжелый был. Не отнимайте права, пожалуйста, я без машины как без ног.

– По магазинам шарились, подарки покупали? – предположил сержант.

– Точно, – согласилась я, – устала как собака! Народу в каждом отделе тьма! Хочу скорей домой попасть.

– Сейчас неприятную новость сообщу, – объявил гаишник.

– Отбираете права, – вздохнула я.

– Нет, – возразил он, – я припомнил: вы на перекресток въехали, и тут желтый вспыхнул. Вынужденно продолжили движение.

– Спасибо, – обрадовалась я и взяла книгу. – Как зовут вашу тещу? И что за неприятное известие у вас припасено для меня?

– Нина Сергеевна она, – ответил дорожный полицейский. – У вас права заканчиваются через неделю, менять надо.

– Ну и ну, – удивилась я, – только что их получила.

– Уже куча лет прошла, – вздохнул патрульный, – мне тоже кажется, что я молодой, а сегодня утром глянул в зеркало и не понял: что за кабан оттуда смотрит? У тещи мы ночевали, у нее ванная с окном, а у нас нет. Дома-то я в зеркале хорошо выгляжу, а у Нины Сергеевны при дневном свете прямо мрак. Седой боров.

– Вы на редкость хорошо выглядите, – утешала я полицейского, – для своих сорока лет огурчик.

– Мне тридцать два, – вздохнул гаишник.

Я смутилась, а сотрудник ДПС продолжал:

– Не тяните с обменом документов. Если срок действия прав закончится, придется вам заново экзамены сдавать. Правила дорожного движения хорошо помните?

– Не особенно, – призналась я, – ведь их часто меняют.

– Вот! – кивнул сержант. – Поэтому действуйте быстро, справки соберите, сейчас с этим строго, надо психологическое тестирование пройти.

– С ума сойти, – удивилась я.

Сотрудник ДПС махнул рукой:

– А толку? Не заметил я, чтобы идиотов на дорогах меньше стало.

– Здрассти, – пропел тихий голос.

Из-за спины гаишника появилась худенькая девушка в зеленом комбинезоне, на голове у нее был красный колпак, украшенный разноцветными лампочками.

– Мы собираем деньги для детей…

– Спасибо, – перебила я незнакомку, – уже пообщалась в магазине с другой «елкой», знаю и вопрос про ореофага, и ответ на него.

– Хорошо, что вам условия викторины известны, – обрадовалась девица, – у меня другой вопрос. Сыграем?

– Нет, – отрезала я.

– Ступай отсюда, – разозлился сержант, – вы давно тут шастаете, глаза намозолили. Сейчас елками бегаете, в сентябре были учебниками, в мае в военной форме ходили, в марте цветами нарядились. Тошнит уже от вас.

– Из-за таких, как вы, в России сироты голодают, – агрессивно заявила девица, – мы собираем деньги для самых обездоленных детей. Работаем бесплатно. Чем я вам мешаю?

– Всем, – отбрил сержант, – здесь проезжая часть, а ты не участник движения. Для пешеходов «зебра», вот по ней и разгуливай. Или по тротуарам бегай. На дорогу не суйся.