Моя любимая стерва

– В таком случае всего доброго, – отрезала я, собравшись повесить трубку, но он вдруг попросил:

– Пожалуйста, подожди… – причем голос звучал так, что отказать я не смогла и трубку не повесила. – Что-нибудь случилось? – помедлив, спросил он.

– В каком смысле? То есть что вы имеете в виду?

– У тебя жалюзи опущены…

Я хлопнулась в кресло от неожиданной догадки, отдышалась, прикрыв трубку ладонью, и сурово спросила:

– Так это вы?..

– Я, – очень просто ответил он.

– Вот что… не знаю вашего имени, впрочем, не имеет значения. Я хочу, чтобы вы знали: вы совершили бесчестный поступок. Это отвратительно. Это черт знает что такое. Мне рассказала соседка, что за гнусности у вас здесь творятся. Не смейте мне звонить и писать не смейте, не то я нажалуюсь мужу, он известный человек в городе, он вас…

– Я знаю, – вздохнул тип на том конце провода. – Он меня превратит в лягушку. Точно?

– Ну, в общем, да…

– Что гнусного в том, чтобы постоять у окна…

– Прекратите, – рассвирепела я. – И не считайте меня идиоткой. Ваши деньги у меня, скажите, куда их отправить?

– Можешь их просто выбросить, – посоветовал он, вздохнул и попросил: – Подойди к окну, пожалуйста… Очень прошу.

– Нет, это даже странно, – возмутилась я. – Я вам как будто бы все объяснила…

– Просто подойди к окну, что в этом плохого? И это совсем не трудно. Так ведь?

Тут я кое-что сообразила, нахмурилась и выпалила:

– Но вы не можете звонить, то есть не можете вы звонить из тюрьмы?

– Могу, – порадовал он.

– Такого не бывает, – разозлилась я. – Вы меня дурачите. Это вообще глупость какая-то и дурацкий розыгрыш.

– Это не глупость, – сообщил он, голос приобрел странное звучание, я бы сказала: он завораживал. – Если бы ты знала, чего мне стоил этот звонок… Я неделю тебя не видел. А здесь один день тянет на десять. Извини за эти деньги. И подойди к окну, пожалуйста.

– Сейчас подойти? – кашлянув, спросила я.

– Нет, через полчаса.

– Ваши окна напротив, то есть я хотела сказать…

– Примерно так, – хохотнул он. – Тебя зовут Аня?

– А это совершенно не ваше дело, – рассвирепела я, но тут же устыдилась и добавила спокойнее: – Я подойду к окну, если вы пообещаете, что прекратите все это, то есть что с подобной просьбой обращаетесь в последний раз.

– Не люблю я обещания, ты уж извини. А этот высокий парень твой муж?

– Муж, – ответила я. – А откуда… – Господи, сколько же времени этот тип следил за мной, а я, совершенно не обращая внимания на окна, то есть на отсутствие на них плотных штор, жила себе как ни в чем не бывало…

– Симпатичный, – заявил мой собеседник, в трубке на мгновение возник еще чей-то голос, и он торопливо со мной простился, скороговоркой попросив: – Через полчаса, ладно?

Я повесила трубку и уставилась на Ромео, он вильнул хвостом, а потом залез под стол и больше не показывался, между прочим, правильно сделал.

А я позвонила Максиму.

– Ты вернулся? – поинтересовалась я для приличия и спросила: – Скажи, а из тюрьмы можно позвонить?

– В каком смысле? – растерялся муж.

– В буквальном.

– Что-то я не понимаю…

– Чего ж не понять? К примеру, меня посадили в тюрьму. Я могу позвонить?

– Кому?

– Хотя бы тебе?

– О господи… Что ты натворила? Что за странные мысли?

– Я ничего не натворила, я просто пытаюсь узнать, можно ли позвонить из тюрьмы, а ты начинаешь спрашивать всякие глупости…

– По-моему, это ты спрашиваешь глупости. И почему это вообще пришло тебе в голову? Немедленно расскажи, что случилось… Ты дома? Я сейчас приеду.

«Черт знает что такое!» – швырнув трубку, в сердцах подумала я.

Максим появился где-то через полчаса, я в это время как раз стояла у кухонного окна, так что ему пришлось немного понервничать. Он долго звонил, а потом принялся стучать в дверь, и я пошла открывать, пока он не разбудил весь подъезд. Максим влетел в квартиру, вцепился в мои плечи и спросил:

– Все в порядке?

– Ты же видишь, – нахмурилась я, опомнилась и опустила жалюзи.

Мой странный интерес к тюрьме не давал мужу покоя, несколько раз он подозрительно таращился на стену, а еще чаще на меня, хмурился и приставал с вопросами. Потом очень сурово заявил:

– Тебе здесь не место. Сначала чуть не сожрали Ромео, а теперь ты задаешь странные вопросы. Тебе кто-нибудь звонил? – помедлив, добавил он. А я подняла брови:

– Из тюрьмы?

– Не делай из меня идиота, почему-то этот вопрос пришел тебе в голову?

– В мою голову иногда приходят очень странные мысли.

С этим муж вынужден был согласиться, но все равно призадумался и все чаще и настойчивее стал повторять, что я должна переехать, то есть вернуться в наш дом. Если честно, я и сама об этом подумывала, но тут произошло нечто такое, что с возвращением пришлось повременить.

Шел двадцать четвертый день с того памятного звонка по телефону, я собиралась отдохнуть в Турции, но потеряла загранпаспорт, пока его выправляли, к Максиму приехал двоюродный брат из Германии. Отпускать меня на отдых одну муж не хотел, и перед родственником было неудобно, в общем, поездку отложили, и мы по этому поводу немного повздорили. Я целую неделю жила у Лильки, на звонки не отвечала и, так как была сильно расстроена, забыла о дате, на которую был назначен наш развод. Максим о нем тоже не вспомнил, и это меня очень разозлило. Хождение по инстанциям кому хочешь испортит настроение, а про меня и говорить нечего. Все складывалось просто из рук вон плохо, Лилька допекала с работой, мама советовала немедленно вернуться к мужу, и я сбежала на свою квартиру, чтобы никого из них не видеть и не слышать. Так как погода стояла скверная, шли дожди и столбик термометра не поднимался выше пятнадцати градусов, я запаслась провизией, купила пять любовных романов, десять детективов и намертво засела в доме.

Затворничество действовало на меня самым благотворным образом: я жила в ладу со всем миром, а главное, сама с собой. Существовало лишь одно неудобство. Надо было гулять с Ромео, следовательно, покидать жилище и встречаться с людьми. Чтобы до минимума сократить это общение, мы выходили очень поздно, когда двор пустел. Я садилась на скамейку и ждала, когда Ромео надоест общаться с природой. Ромео не любил дожди, поэтому много спал и прогуливался с заметной неохотой. В общем, мы прекрасно понимали друг друга.

В тот вечер разразилась настоящая гроза, молния сверкала так, что хотелось забраться под одеяло и не высовывать оттуда носа. Дождь бил в окно, а в комнате стало так темно, что свет пришлось включить в шесть часов вечера.

Ближе к десяти дождь чуть приутих, меня клонило в сон, но тут заволновался Ромео, и мы решили с ним немного пройтись.

Двор был совершенно пуст, даже машин на стоянке не было, мы шлепали с Ромео по лужам, он посматривал на меня, а я улыбалась. Возникло чувство, что во всем мире существуют только он и я, и это в те минуты казалось приятным.

Мы дошли до кладбища и, свернув, преодолели еще несколько кварталов. Не только мне, но и Ромео не хотелось возвращаться домой. Капли по моему зонту застучали чаще и настойчивее, вновь начался ливень, и мы бросились домой со всех ног, причем, я, хохоча, а пес, жалобно поскуливая.

Дома я вымыла Ромео и сама полежала в горячей воде, затем мы выпили по стакану теплого молока и легли спать. Ромео мгновенно заснул и начал похрапывать, я блаженно вздохнула и выключила настольную лампу.

Мне снилось море и белые яхты, сквозь этот сказочный сон до меня отчетливо доносилось тихое поскуливание. Ужасно не хотелось просыпаться, но пришлось.

Я открыла глаза и тихонько позвала:

– Ромео…

Затем села в постели. Пса в ногах не было, я позвала громче, и он откликнулся, высунул нос из-под кровати, стыдливо потупив глазки.

– Что ты там делаешь? – удивилась я и попробовала его вернуть на законное место, раз уж у меня хорошее настроение.

Пес заскулил громче и жалостливее, но из-под кровати не вылез.

– Ну и сиди там, – обиделась я. – И не вздумай меня разбудить, запру в ванной.

Я устроилась поудобнее, натянула одеяло по самые уши, и тут… Шорох, легкий ветерок, словно открылась дверь. Ромео жалобно всхлипнул, а я вдруг испугалась. Сердце запрыгало в ребрах, спина похолодела, а волосы вроде бы встали дыбом. «Что за чушь? – попробовала я урезонить себя. – Я не верю в привидения, а если этот мерзавец не прекратит скулить, в самом деле запру его в ванной».

– Ромео, – позвала я, но почему-то шепотом, потом приподнялась, осторожно повернулась и замерла, выпучив глаза. Рядом с постелью кто-то стоял, точнее, сидел на полу. Говорю «кто-то», потому что в первое мгновение в темноте, да еще с перепугу, я не поняла, что за чертовщина происходит, лишь почувствовала: совсем рядом, буквально в нескольких сантиметрах от моего лица, кто-то есть. Я даже чувствовала дыхание и смутно различала очертание головы. – Это что еще за глупость такая?! – собравшись с силами, крикнула я и протянула руку, чтобы включить лампу. Теплая ладонь легла на мои пальцы, и мужской голос тихо попросил:

– Пожалуйста, не включай свет.

«Вот это да», – мысленно ахнув, я дважды моргнула, а потом попыталась разглядеть лицо человека напротив, потому что голос я узнала сразу. Хрипловатый, точно мужчина был простужен, но звучал он нежно и даже умоляюще, должно быть, поэтому я перестала бояться и разозлилась на Ромео, который, забившись под кровать, продолжал жалобно скулить.

– Прекрати сейчас же и вылезай оттуда, просто невероятно, что ты такой трус.

– Как его зовут? – спросил мужчина.

– Ромео, – ответила я и добавила: – Если вам не трудно, подайте мне халат.

Халат он подал, для этого ему пришлось подняться и сделать несколько шагов в сторону кресла. По тому, как он двигался, я сделала вывод, что мужчина, должно быть, молодой, и сосредоточилась на его лице, изо всех сил пытаясь хоть что-то разглядеть.

– Это вы? – на всякий случай поинтересовалась я, надев халат.

– Я, – он вроде бы улыбнулся.

– И как вы считаете, это нормально, вот так, среди ночи, без приглашения заявиться сюда, напугав до смерти мою собаку?

– Чего уж тут нормального, – вздохнул он. – Но у меня вроде нет другого выхода.

– Что за выход вы имеете в виду? – подняла я брови.

– Видишь ли, я сегодня уезжаю… далеко. И мне хотелось попрощаться.

– Со мной? – несказанно удивилась я.

– С тобой.

– Даже не знаю, что на это ответить. Но если это так важно для вас, хорошо, прощайте. И не забудьте запереть входную дверь, ключи у вас, наверное, с собой, раз вы смогли войти.

Он ничего не ответил, взял мою ладонь и легонько сжал. Глаза понемногу привыкли к темноте, и теперь я смутно различала его лицо. Парень сидел на полу, привалившись спиной к тумбочке, и смотрел на меня.

– И долго вы будете прощаться? – нахмурилась я.

– Ты очень красивая, – заявил он в ответ.

– Должно быть, зрение у вас, будто у кошки, я вот ничего не вижу.

– Можно включить лампу, – заметил он. – Но это опасно, наверняка обратят внимание…

– Кто? – не поняла я, и тут до меня наконец дошло: – Вы что, сбежали? – разом перешла я на зловещий шепот.

– К сожалению, отпуска там не положены, – мотнул он головой в сторону окна.

– Что, в самом деле сбежали? – Кажется, я совершенно неприлично вытаращила глаза, хорошо, что в темноте он меня плохо видел. – Да вы с ума сошли. А если поймают?

– Я сейчас уйду. К тому же им в голову не придет искать меня здесь.

– Вы сумасшедший, – покачала я головой. – Вас могут поймать и, наверное, накажут. Зачем же ухудшать свое положение?

– Я не видел тебя месяц, – заявил он. – То есть двадцать четыре дня. Жалюзи всегда опущены, а угол дома мне не виден. Раньше ты ходила гулять со своим Ромео и шла в сторону «Гастронома», тогда я успевал тебя увидеть. Пара секунд, но и это здорово. А всю эту неделю ты там не показываешься, я подумал, вдруг ты уехала?

– Но ведь не поэтому же вы сбежали? – растерялась я.

– Мне там, в принципе, не нравилось, – заявил он. – А за эти дни вовсе тошно стало, хоть волком вой, вот я и решил…

– Что за чепуху вы говорите? – Он все еще держал мою ладонь в своей, и это начинало тревожить.

– Какая уж тут чепуха, – вздохнул он, усмехнулся и добавил: – Не гони меня, ладно? Я сам уйду. Пару минут, не больше. Мне давно пора рвать когти из города, но уж очень хотелось тебя увидеть.

– Да? – сказала я неопределенно, теряясь в догадках, как следует относиться к его словам. С одной стороны, это, конечно, безобразие: является среди ночи какой-то сумасшедший и говорит глупости, с другой стороны, выходит, в том, что он удрал из тюрьмы, есть и моя вина. – Слушайте, как вас зовут? – додумалась спросить я.

– Сергей, – ответил он, выпустил мою руку, приподнялся, обнял меня за плечи и поцеловал.

Ромео завизжал, тонко и жалобно, а я прямо-таки обалдела. Не в том смысле, что поцелуй произвел потрясающее впечатление, впечатление произвела чужая наглость. «Это что вообще такое?» – хотела спросить я, но не успела, мой новоявленный воздыхатель поднялся с пола и всецело сосредоточился на мне. Я попыталась высвободиться и даже сказать, что я об этом думаю, но говорил по большей части он, причем, надо признать, сумел-таки произвести впечатление. Хотя далеко не все выражения я безоговорочно могла бы причислить к средневековой любовной лирике. Нет, некоторые слова слегка настораживали и даже смущали, наводя на размышления, а его поведение уже не просто настораживало, оно, черт побери, просто никуда не годилось. Но каждый раз, когда я собиралась заявить об этом, оказывалось, что сделать сие невозможно, в том смысле… ну, вы понимаете. Потребовалась вся сила воли, чтобы прекратить все это.

Я смогла освободиться, отодвинуться и даже сказать:

– Немедленно перестань. Я тебя знать не знаю. Твое поведение ни на что не похоже.

Я сидела в постели, тоже ни на что не похожая, растрепанная, растерянная, щеки пылали, дыхание не восстанавливалось, а голос предательски дрожал. Ответил он мне своеобразно, то есть словесно вовсе не стал отвечать и вообще очень беспокоил, поэтому я решила напомнить о насущном.

– Слушай, тебе опасно здесь находиться. Ты же сам говорил, что пора рвать ноги, или что там обычно рвут. Я думаю, самое время.

Неожиданно он включил настольную лампу, отчего я зажмурилась, а открыв глаза, наконец увидела его: он сидел напротив, щурился и смотрел на меня. Я захлопала ресницами и, запинаясь, произнесла:

– У меня есть муж. Правда, мы сейчас живем отдельно, но все это ерунда, просто у меня скверный характер и мне нравится портить людям жизнь.

Сергей протянул руку и коснулся пальцами моей щеки, коснулся так нежно, что я неожиданно для себя заревела, хотя лить слезы занятие глупое, я его очень не люблю и реветь могу лишь в исключительных случаях, причем только от обиды.

– Уходи, – попросила я. – Уходи, я боюсь…

Через полминуты я открыла глаза, он кивнул, подхватил с пола одежду и вышел из комнаты.

Я накинула халат и выскользнула следом. Включив в ванной свет, он торопливо одевался, а я ахнула:

– Ты не можешь идти в таком виде.

Он улыбнулся и пожал плечами, а я стрелой метнулась в комнату. В шифоньере были кое-какие вещи Максима, он их оставлял, вроде бы по забывчивости, а я делала вид, что этого не замечаю. На самом-то деле ему хотелось постоянно присутствовать в моей жизни, а я ничего не имела против.

Через несколько минут я появилась в ванной с ворохом одежды.

– Думаю, это подойдет, – произнесла я шепотом.

Одежда в самом деле подошла. Было странно видеть в джинсах и свитере мужа совершенно чужого человека.

Чтобы не забивать себе голову подобными соображениями, я вновь метнулась в комнату, отыскала шкатулку, в которой хранила деньги, и вернулась к Сергею.

– Вот, возьми. Тебе пригодится.

– Не надо, – он покачал головой, надевая куртку.

– Что значит не надо? – разозлилась я. – У тебя ведь нет денег? А у меня сколько угодно. И я совершенно не знаю, что с ними делать, так что бери, не стесняйся… К тому же здесь есть твои, те, что ты присылал.

– Этого добра у меня полно, – вдруг заявил он.

– Какого? – не поняла я.

– Денег, – пожал он плечами и добавил совершенно неожиданно: – Поедем со мной, а?

– Куда это? – растерялась я.

– Какая разница? Мир большой. Поедем? Клянусь, ты не пожалеешь…

– Да ты с ума сошел… – Я вздохнула и покачала головой. Как еще продемонстрировать удивление чужой бестолковостью, я не знала и, должно быть, поэтому нахмурилась, кашлянула и поинтересовалась: – Как ты собираешься покинуть город?

– Не беспокойся… – в ответ нахмурился он.

– Как это не беспокоиться? – удивилась я. – Я имею в виду… Черт знает, что я имею в виду… У тебя есть машина?

– Найду, – усмехнулся он.

– Это не годится. – Я еще немного побегала туда-сюда и заявила: – Я быстро.

Оделась я действительно в рекордно короткое время. Из-под кровати вылез Ромео и поплелся к двери, решив, наверное, что я собралась на прогулку.

– Чего тебе надо, несчастный трусишка? – возмутилась я, но вдруг передумала, взяла зонтик и подхватила на руки собаку. – Идем, – сказала я Сергею.

– Куда? – вроде бы удивился он.

– Куда-куда, за машиной. Не собираешься же ты рвать свои когти ногами? По-моему, это очень глупо и к тому же опасно.

– Слушай, не стоит тебе влезать во все это, – поморщившись, сказал он.

– Разумеется. Только когда ты вломился в квартиру, поинтересоваться моим мнением забыл, а теперь я уже влезла, так что держи Ромео, и пошли. Мужчина поздней ночью под руку с женщиной, да еще с собакой, выглядит не так подозрительно, а машина у меня на стоянке, здесь недалеко.

Сережа взял собаку на руки, и мы покинули квартиру. До стоянки шли молча, чему я очень радовалась, так как совершенно не знала, о чем можно говорить в такой ситуации. На стоянке горели прожектора, лениво лаяла овчарка, а сторож не показывался, должно быть, спал в будке.

– Тебе лучше остаться здесь, – шепнула я Сергею и пошла за машиной.

Появился заспанный сторож и, накрывшись курткой, стал отпирать ворота, а я с трудом выехала на дорогу, стоянка была буквально забита машинами. Убедившись, что сторож не сможет нас увидеть, я посигналила и затормозила. Из темноты вынырнул Сергей с Ромео на руках, сел рядом, а Ромео привычно устроился на заднем сиденье.

– Куда? – спросила я.

– Прямо, – засмеялся он и пояснил: – Придется заехать в одно место.

Место оказалось очень и очень странным, мы спустились к городскому парку, слева было здание кукольного театра, которое уже лет пятнадцать безуспешно реставрировали, а чуть дальше глухой забор. Туда Сергей и направился, попросив остановить машину.

Отсутствовал он минут двадцать, я уже начала волноваться и даже вышла, намереваясь его позвать, но он как раз вынырнул из темноты откуда-то слева и бегом припустился к машине.

– Высади меня возле универмага и поезжай домой, – сказал он.

– А ты? – испугалась я.

– За меня не беспокойся.

Я подумала и заявила:

– Не беспокоиться у меня не получается. Может, ты скажешь, куда хочешь попасть, и я отвезу тебя туда?

– Аня, – улыбнулся он, глядя в мои глаза, – я ведь сбежал из тюрьмы. Не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

– Вот еще, – возмутилась я. – Тебе надо покинуть город, так ведь? А на посту ГАИ могут остановить, ночью часто останавливают.

Он хотел что-то возразить, но я уже не слушала.

Из города мы благополучно выбрались, миновали поселок Первомайский и оказались на шоссе республиканского значения.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.