Амплуа девственницы

– Я ничего не понимаю, – грозно сказала я, потому что, ясное дело, идиоткой чувствовать себя не люблю.

– Чего тут не понять. Мы договорились, что они будут поджидать меня здесь, они и поджидали. Но договаривался с ними Сашок, а не я сама, и меня они не видели, знали только, что на вид мне лет двадцать, блондинка, рост метр шестьдесят пять, красавица. Глаза у меня синие, а не зеленые, как у тебя, но на это они, должно быть, внимания не обратили. Короче, тебя спутали со мной, и вот… Забудь об этой истории. Я понимаю, что твои нервные клетки надо восстанавливать, ты только скажи, заплачу по полной. Тысячу, две… баксов, разумеется. А с этими олухами я сама разберусь.

Я хлопала глазами, пытаясь решить: то ли я дура дурой, то ли Лерка изъясняется невразумительно.

– Они хотели тебя изнасиловать? – нерешительно уточнила я.

– Ну…

– Но заявлять на них в милицию ты не хочешь?

– Зачем? Я ж сама их заказала.

– Что значит «заказала»? – перепугалась я, вспомнив, что данный глагол имеет не одно значение, я обожаю детективные сериалы и знаю это доподлинно.

– Изнасилование заказала, – глядя на меня небесно-синими глазами, ответила Лерка.

Посидев истуканом минут пять, я все-таки спросила:

– Ты что, сумасшедшая?

– Нет, – вздохнула она и начала смотреть вдаль. – Скучно мне.

– О господи… Короче, это был цирк и парни никакие не насильники? И если я сообщу в милицию…

– У них будут неприятности, – кивнула она, – хотя ребята выполняли мою просьбу. Поэтому я прошу никуда не сообщать, а причиненные неудобства готова компенсировать. Лады?

– Не надо ничего компенсировать, – разозлилась я, косясь на Лерку. – Вы появились очень вовремя… – Я невольно поежилась, вспомнив недавнюю сцену, не выдержала и предложила: – Может, тебе стоит обратиться к врачу?

– К какому? – хмыкнула Лерка и тяжко вздохнула: – От скуки не лечат.

– А чего у тебя за скука такая? – продолжила я проявлять интерес, хотя сама себе советовала заткнуться.

– Обыкновенная, каждый день одно и то же. С парашютом прыгала – надоело, тарзанка – тоска зеленая. Мужики все квелые, никто не заводит. Вот я и подумала…

– Нет, тебе точно к врачу надо, – съязвила я и добавила: – А работать ты не пробовала?

– Где? – оживилась Лерка.

– Ну уж не знаю, зависит от твоей специальности. Она у тебя есть?

– А то. Я семь лет у шеста вертелась. Ты не смотри, что я выгляжу малолеткой, у меня большой жизненный опыт и специальность железная.

– Какой шест? – нахмурилась я.

Лерка взглянула на меня сожалеюще и со вздохом спросила:

– Ты где вообще живешь?

– Здесь, то есть в нашем городе. Что это за шест такой, о котором должны все знать?

– Безнадежно, – махнула Лерка рукой, но тут же милостиво пояснила: – Стриптизом я занималась, в ночном клубе. Потом, когда бабок стало выше крыши, бросила. А зря. Может, назад вернуться? Как считаешь?

– Возвращайся, – кивнула я. – Это лучше, чем изнасилование заказывать.

Ответить Лерка не успела. Сашок направился к нам, вытирая руки тряпкой.

– Готово? – спросила Лерка, он кивнул, и мы поднялись. Лерка улыбнулась мне и сказала: – Ну вот… Извини, что так вышло.

– Ничего страшного, – заверила я.

– Денег точно не надо?

– Не надо.

Я торопливо устроилась в машине, махнула им рукой на прощание и поехала к бабушке.

Мысли о Лерке меня не покидали. Не то чтобы я думала о ней постоянно, конечно, нет, но когда они являлись мне, я хмыкала и качала головой. На праздные думы времени особо не было, дел невпроворот, но, укладываясь спать, я то воображала себя в объятиях Арсения, который исчез так же стремительно, как и появился, то вспоминала Лерку и фантазировала: а что бы делала я, будь у меня бабок выше крыши?

Вечером третьего дня меня ждал сюрприз. Я возвращалась с работы и возле своего подъезда обнаружила джип «Мерседес», а вскоре смогла лицезреть физиономию Сашка. Опустив стекло, он весело мне гукнул, а я нахмурилась, такая физиономия кому хочешь способна испортить настроение, а мне так вовсе тошно стало, потому что вслед за шофером я увидела Лерку. Она вышла из машины и направилась ко мне.

– Привет, – сказала она с улыбкой, улыбалась зазывно, точно приготовила подарок, но при этом возникало чувство, что непременно выйдет какая-нибудь пакость.

– Привет, – буркнула я.

– Как тачка? – кивнула Лерка. – Бегает?

– Да. Спасибо.

– Можно к тебе зайти? – ласково поинтересовалась она. Я чуть было не спросила, зачем, но решила быть вежливой и вопрос прозвучал так:

– А что случилось?

– Ничего, – пожала она плечами. – Ехала мимо, дай, думаю, загляну.

– Хорошо, – кивнула я, направляясь к подъезду. Лерка потопала за мной, а за ней и Сашок, выбравшись из кабины, потрусил к двери.

– А он зачем? – забыв про вежливость, нахмурилась я.

– Его одного надолго оставлять нельзя, – вздохнула Лерка и печально пояснила: – Он тоскует.

Я с недоумением перевела взгляд на парня.

– Ерунда, – буркнула я едва слышно, но Лерка услышала.

– Я один раз тоже так подумала и оставила Джоника, хотя меня предупреждали. А он возьми да и сдохни. Доктор так и сказал: от тоски.

– А кто такой Джоник? – растерялась я, замерев возле подъездной двери.

– Собака. Йоркширский терьер. Сейчас их все заводят, модно. И я завела. А он возьми да и сдохни, – повторила она с печалью.

– Но этот тип не терьер, – продолжала настаивать я.

– Конечно. Он покрупнее, а значит, и тоски в нем больше. Ты что, код забыла?

– Нет. – Я торопливо набрала цифры, и мы наконец вошли. – А надолго ты оставила Джоника? – спросила я не из любопытства даже, а желая показать себя заинтересованной чужой судьбой.

– На неделю.

– Так, может, он от голода сдох?

– Ты что, у него нянька была – дура дурой, но добрая.

– Чего ж он сдох тогда?

– Говорю тебе, от тоски. Он меня очень любил. – В этом месте она так горестно вздохнула, что я испугалась – а ну как заревет? Обошлось.

Я открыла дверь, пропустила гостей в прихожую и вошла сама. Сбросив туфли, Лерка пробежалась по квартире, Сашок сел на банкетку, демонстрируя клыки в радостной улыбке.

– А у тебя ничего. Уютно.

– Спасибо, – вздохнула я, знать не зная, что делать с незваными гостями. – Хотите чаю?

– Давай, – согласилась Лерка.

Мы прошли на кухню, Сашок остался в прихожей, должно быть, Лерка решила, что там он не затоскует.

Сама она устроилась в кресле-качалке, а я стала заваривать чай.

– Устаешь на работе? – спросила она, понаблюдав за мной.

– Когда как. Сегодня день был тяжелый.

– Иди ко мне в секретарши, тыщи баксов хватит?

– Сама иди в секретарши, – сурово отрезала я.

Лерка почесала нос и ласково сказала:

– Не злись. Я ж как лучше хочу.

– Не надо. Ни лучше, ни хуже. Ты зачем пришла? – решила я не церемониться.

Она пожала плечами:

– Так просто.

– Ясно. Тебе скучно, и ты не знаешь, чем себя занять.

– На самом деле ты мне понравилась. А потом… у меня никого нет, – с грустью сообщила она. – Совсем никого. Только Сашок. Еще Джоник был, но сдох. Я не хочу заводить другую собаку, привыкнешь к нему, а вдруг…

– Что значит «никого»? – нахмурилась я, потому что страдала излишней добротой. – А где родители?

– Мать давно схоронили, она у меня запойная была. Батя бабу нашел, а у той своих четверо. Какая это родня?

– Ну а друзья?

– Нет у меня друзей. Никто со мной дружить не хочет. У меня характер паскудный, да и вообще… завидуют.

– Чему?

– Деньгам, – ответила Лерка.

– Найди друзей своего круга.

– А характер?

– Работай над собой.

– Я стараюсь. Мне ведь нелегко, понимаешь? Чтоб себя перевоспитать, нужно время, а еще человек, который подскажет, поможет.

Тут я забеспокоилась, дружить с Леркой мне совсем не хотелось. Я придвинула ей чашку с чаем и сама сделала пару глотков из своей чашки.

– Может, сходим куда? – предложила Лерка, понаблюдав за мной. – В казино. Или на дискотеку.

– Как-нибудь в другой раз, – отмахнулась я.

– Ага, – кивнула Лерка с печалью. – А чего у тебя за дела на работе?

– Дела как дела, – не стала я вдаваться в подробности.

– Тогда, может, в пятницу махнем за город? А хочешь, в Крым слетаем? Два часа туда, два обратно.

– У тебя что, свой самолет?

– Почему свой? Просто самолет.

– Вряд ли в ближайшее время получится.

– Почему?

Я взглянула на нее и по неизвестной причине почувствовала себя виноватой.

– У меня неприятности, – сообщила я со вздохом, хотя за секунду до этого не собиралась посвящать Лерку в свою жизнь.

– Что за неприятности?

Конечно, я уже пожалела о том, что сказала, но теперь секретничать было как-то глупо, и я ответила:

– Выживают меня из офиса. Когда мы снимали помещение и делали ремонт, хозяин от счастья прыгал до потолка, потому что домишко был старый, ветхий и грозил развалиться. А теперь в центре все развалины и халупы распродали, и он недоволен прежними условиями. На законном основании вышвырнуть он меня не может, но интригует и пакостит.

– Гад, – нахмурилась Лерка.

– Конечно, гад, – согласилась я. – Он с одним типом практически договорился, Андрюхин, слышала про такого?

– Нет, но это не важно. И что Андрюхин?

– Ему очень хочется все здание захапать. Конечно, он Федосееву, хозяину то есть, пообещал сумасшедшие деньги, ну, тот и рад стараться.

– И все? – подождав немного, спросила Лерка.

– Что все? – не поняла я.

– Это все твои неприятности?

– Ты хоть представляешь, что значит сменить адрес фирмы? – разозлилась я. – Найти помещение не у черта на куличках, а в приемлемом районе? А реклама? А номер телефона? Мы же половину клиентов растеряем. Опять же в центре за реальные деньги ничего не найдешь.

– Я понимаю, – серьезно кивнула Лерка, а я почувствовала себя как-то неуверенно.

Мы допили чай, поболтали о том о сем (в основном о фильмах про Джеймса Бонда), и Лерка наконец отбыла восвояси, оставив мне номер своего мобильного. Я о нем тут же забыла, потому что звонить ей не собиралась.

Однако пришлось. Утром следующего дня я пила кофе в компании Софьи Сергеевны, когда позвонил Федосеев и, захлебываясь от ярости, заявил:

– Вы что себе позволяете? – Охнул и заорал: – Ты что о себе воображаешь, пигалица?

– А что это вы на меня орете? – возмутилась я.

– Я орать не буду, я на тебя в милицию заявлю. Пусть разбираются.

– Хорошо, заявляйте, – ничего не поняв, ответила я.

Он прорычал что-то нечленораздельное и повесил трубку, а я в легком шоке сделала еще несколько глотков. Тут меня озарило, я подавилась кофе, закашлялась, Софья Сергеевна хлопнула меня ладонью по спине, а я, как только смогла отдышаться, бросилась искать Леркин телефонный номер. К счастью, он оказался в сумке.

– Алло, – нараспев ответила Лерка.

– Это я, Анна.

– Привет, как дела? – Она вроде бы обрадовалась.

– Нормально. То есть… слушай, – собралась я с силами, – мы вчера говорили о моих проблемах. Ты, случайно, не…

– Что?

– Сейчас позвонил Федосеев, хозяин здания, где находится наш офис, болтал какую-то чепуху.

– Грозил, что ли?

– Обещал заявить на меня в милицию.

– За что? – удивилась Лерка.

– Не сказал.

– Слушай, а у него с головой как? Все дома или, бывает, отлучаются?

– Не знаю, – задумчиво ответила я. Прямо спросить Лерку я так и не решилась, вдруг она ни при чем, а я навыдумывала черт-те что.

Я быстро простилась с ней и остаток дня пребывала в унынии, ожидая появления милиции с минуты на минуту.

Милиция не явилась, зато на следующий день вновь позвонил Федосеев. Теперь голос его был слаще меда.

– Анна Михайловна… – захлебываясь от счастья, начал он, далее счастье шло по возрастающей, что, признаться, насторожило меня больше угроз. Особенно тот факт, что Федосеев раз десять повторил, что все недоразумения между нами улажены и он предлагает мне заключить долгосрочный договор. – И давайте не будем тянуть. Встретимся завтра у нотариуса. – Он продиктовал адрес и с заметным облегчением отключился.

В назначенное время я прибыла к нотариусу. Федосеев ждал меня, пританцовывая возле своей «Ауди». Выглядел он так, точно ему на голову свалился кирпич и он по сию пору от этого не оправился. Завидев меня, дернул щекой, физиономию его слегка перекосило, но ее тут же украсила ласковая улыбка.

– Здравствуйте, – обрадовался он, шагнув навстречу, и я только тогда заметила, что левая рука у него на перевязи.

– Что у вас с рукой? – испугалась я, хотя чего бы мне пугаться, раз рука не моя, да и к Федосееву добрых чувств я не питала, уж очень много крови он мне попортил в последнее время.

– Рука? – Он посмотрел на нее с отчаянием и поспешно заверил: – Ерунда.

Формальности много времени не заняли. Вскоре мы простились с Федосеевым, я довольная, он почему-то не очень, и это меня озадачивало, коли уж инициатива исходила от него. Он проводил меня до машины и неожиданно перешел на шепот:

– Если вдруг, мало ли что… так вы того… скажите для начала, зачем же сразу…

Из этой тарабарщины я мало что уяснила, забеспокоилась и поторопилась уехать. Все произошедшее выглядело как-то подозрительно. И тут внутренний голос шепнул мне: «Позвони Андрюхину». Телефона офиса Андрюхина у меня не было, раз мы даже незнакомы, но в справочной я его получила без проблем, набрала номер, женский голос мне ответил. Я поинтересовалась, могу ли я поговорить с господином Андрюхиным. Женщина вложила в свой голос всю земную скорбь, когда ответила:

– К сожалению, нет. А кто его спрашивает?

– Сестра, – брякнула я, хотя знать не знала, есть ли у Андрюхина столь близкая родственница.

– Ольга Дмитриевна? – обрадовалась женщина и тут же вновь начала скорбеть: – Денис Дмитриевич в больнице.

– А что случилось? – пролепетала я испуганно, притворяться не пришлось, я действительно была здорово напугана.

– Он вам сам расскажет. Ничего страшного. Это он так говорит, – добавила она.

– А в какой он больнице?

– В «Красном Кресте». – Женщина назвала отделение и палату, а я помчалась туда.

В «Красном Кресте» у меня работала приятельница. Я очень надеялась застать ее на боевом посту. Так, к счастью, и оказалось. Через двадцать минут Лариска, посетив соответствующее отделение, сообщила, что господин Андрюхин доставлен в больницу с черепно-мозговой травмой, жизни его ничто не угрожает, но от этого легче мне не стало. Простившись с Ларисой, я выпорхнула из больницы и тут же набрала Леркин номер.

– Это ты! – взвизгнула я, вышло как-то не очень толково, так что неудивительно, что Лерка поняла этот визг по-своему и резонно ответила:

– Конечно, ведь ты мне звонишь. Или нет?

– Тебе. Слушай, ненормальная, Андрюхин в больнице, а Федосеев с перевязанной рукой и подписал со мной договор…

– Подписал? – обрадовалась Лерка. – Значит, у тебя никаких проблем? Надо это дело отметить.

– Ничего я отмечать не буду. Скажи, это твоих рук дело?

– Что? – растерялась она, и я тут же подумала: может, напрасно я ее обвиняю, может, она ни при чем, но все равно спросила:

– Кто-то проломил голову одному и покалечил руку другому. Это ты?

– С ума сошла? Как бы я это проделала? Ты бы хоть подумала: ну как я мужику руку сломаю? Во-первых, ломать замучаешься, раз навыков нет, во-вторых, он столбом стоять не будет, пожалуй, и мне что-нибудь сломает.

– Точно не ты? – теплея душой, спросила я.

– Конечно. Это Сашок.

– Ты чокнутая! – заорала я. – Не смей вмешиваться в мою жизнь. А если меня в тюрьму посадят? – озарило меня.

– Не смеши, – вздохнула Лерка. – И чего ты вообще орешь? Сашок восстанавливал справедливость. Эти гады тебе пакостили, потому что ты слабее и вступиться за тебя некому. Это честно? Нет. Теперь им накостыляли и они в курсе, что поступать по-свински не стоит, можно нарваться. Мужики они здоровые, один дня через три из больницы выйдет, а второй и так по городу бегает не хуже собаки. Не вижу никаких проблем.

– Не суйся в мою жизнь, – повторила я и отключилась, после чего начала размышлять: может, стоит аннулировать договор? Я хотела быть честным человеком и законопослушным. Чем больше об этом думала, тем больше хотела. И позвонила Федосееву. Он мой порыв воспринял совершенно неожиданно.

– Что вы вытворяете? – спросил он с обидой. – Я же на все согласился. Если арендная плата не устраивает, давайте спокойно обсудим.

Стало ясно: он мой порыв не оценил и даже разглядел в нем какой-то подвох.

Проклиная Лерку, я вернулась в офис и поделилась наболевшим с Софьей Сергеевной. Почтенная дама вдруг заявила:

– Анечка, прекратите дурака валять. Слава богу, что все так благополучно разрешилось, зачем же все портить?

Немного посидев истуканом, я пошла заваривать чай, пообещав себе больше не ломать голову, а воспринять произошедшее как данность. Я понимала, что хитрю и изворачиваюсь, но в свои душевные глубины я заглядывать себе запретила и часам к шести смирилась с мыслью, что смогла устроить свои дела за чужой счет и не совсем законно.

Около семи я покинула офис и в трех шагах от двери обнаружила Лерку, она сидела прямо на асфальте, прислонясь спиной к стене и подтянув ноги к животу. Само собой, на нее обращали внимание, но Лерку это ничуть не волновало. Заметив меня, она улыбнулась и отбросила недокуренную сигарету.

– Рабочий день закончен? – спросила она весело.

– Ну… – невнятно промычала я.

– Может, сходим куда?

– Я…

– Понятно. А проводить тебя можно? До машины, – вздохнула Лерка, увидев невдалеке мой «Фольксваген».

Мне стало стыдно. Человек сидит возле моих дверей, ждет, а мне жаль полчаса времени…

– Может, выпьем кофе? – робко предложила я.

– Годится, – поднимаясь с асфальта, заявила Лерка. – Вон там кафешка приличная. Идем?

– Идем.

И мы пошли. Тут я некстати вспомнила о ее неизменном спутнике.

– А где Сашок?

– Я ему велела в машине сидеть. Чтоб тебя не раздражать. Он ведь тебе не приглянулся.

– Вовсе нет, – начала я оправдываться. – Просто… если хочешь, возьми его, я не против.

Лерка остановилась и, с благодарностью глядя на меня, сказала: – Спасибо. Он не любит оставаться один. А после Джоника я стала серьезно относиться к таким вещам. Так я его возьму?

– Конечно. Не то правда сдохнет. – Последнее замечание я пробормотала едва слышно, Лерка в это время махала руками и орала на всю улицу:

– Сашок, давай сюда.

Сашок выбрался из машины и ходко потрусил к нам, при этом он улыбался, точно ему пряник дали, и по обыкновению пускал слюну. Он подскочил ко мне, схватил мою руку, тряхнул и улыбнулся еще шире.

– Аня хорошая, – заявила Лерка, и он согласно кивнул.

Мы наконец вошли в кафе и устроились за свободным столиком. Сашок направился к стойке, а я, пользуясь случаем, зашептала:

– Он что, ненормальный?

– В каком смысле? – тоже шепотом спросила Лерка.

– В буквальном.

– А-а, в буквальном… мы все с приветом. А Сашок – он особенный. Думает по-другому, живет по-другому, но это ведь ничего не значит.

– А что он сейчас делает? – забеспокоилась я.

– Кофе заказывает. Ты ведь капуччино хотела?

– А он сможет? – не поверила я, но тут рядом с нами возник Сашок с двумя чашками кофе в руках, поставил чашки на стол и вернулся за пирожными.

– Выходит, он может говорить, как нормальный? – не желала успокоиться я.

– Конечно. Только он болтать не любит.

– А ты его давно знаешь?

– Давно. Еще когда у шеста вертелась. Его братан устроил к нам в заведение. Там мы и подружились. Потом я его мужу сосватала в водилы.

– Мужу? – ахнула я.

– Конечно, мужу. Откуда у меня, по-твоему, бабки? – удивилась Лерка.

– А где муж? – растерялась я. – Ты же говорила…

– Муж далеко, но вот-вот появится.

– За границей? А почему ты к нему не едешь?

– Он в тюряге. А туда я ехать не хочу.

Тут вернулся Сашок, и я замолчала, не решаясь говорить при нем. Лерка заговорила сама:

– Муженек у меня гад и сволочь. Считай, его нет вовсе. Хотя крови еще мне он попортит.

– Ага, – радостно кивнул Сашок.

– Он скоро освободится? – спросила я.

– Да он уже освободился. Явился, гад, бабки требовал.

– Свои?

– Само собой.

– А ты?

– А я его послала. Говорю же, сволочь он.

– Но если деньги его… – не унималась я.

– Его. Я этого гада любила как свою бессмертную душу. А он… Ладно. Ты не думай, я не из жадности. Я из чувства справедливости. Он знал, как я его люблю, был уверен, что всю жизнь просижу как собака, виляя хвостом. Вообще-то так и было, не узнай я… короче, когда его за жабры взяли, он все, что имел, на меня перевел. Весь свой бизнес и все свои бабки. Вот так был во мне уверен. А я его доверия не оправдала. А когда он вернулся, сказала: катись отсюда.

– И что, он взял и ушел?

– А куда ему деваться?

– А вдруг вернется?

– Конечно, вернется. Он за бабки удавится. А бабки немалые. Значит, вскоре появится. Он за это время друганам сильно задолжал, а друганы такие, с которыми не шутят. Недели две назад Гришка вдруг из города исчез. Явно что-нибудь затеял, а все его затеи всегда касаются денег. Где-нибудь бабки стырит, с друганами расплатится, потом за меня возьмется.

– Но ведь это опасно. Или нет? – с сомнением глядя на Лерку, спросила я.

– Конечно, опасно. Уж быстрей бы явился. Нервничаю. Да и скучно. От безделья крыша едет. Сама видишь.

– Ничего я не вижу, – вздохнув, ответила я, не желая обидеть Лерку.

– А у тебя парень есть? – вдруг спросила она.

Я покосилась на Сашка и ответила:

– Нет.

– Почему? Ты красивая. И характер у тебя хороший.

– Много ты знаешь про мой характер, – проворчала я.

– Нет, серьезно. Работы навалом? Нет времени на личную жизнь? Может, тебя познакомить…

– Не надо, – испугалась я, вспомнив Андрюхина с Федосеевым. Лерка все проблемы решала слишком энергично.

– Ты мне не доверяешь? – с грустью спросила она и сразу стала похожа на брошенного щенка. – У меня полно знакомых, среди них есть вполне приличные люди.

– Нет, – заявила я решительно. – Я сама способна, и вообще… – Должно быть, черт толкнул меня под локоть, потому что я добавила: – Я влюбилась.

– А он? – придвинулась она ближе. Как все женщины, Лерка обожала чужие любовные истории. Я пожала плечами, уже жалея, что заговорила об этом. – Вы встречаетесь?

– Встречались пару раз, то есть по-настоящему однажды. В театр ходили. А потом он пропал.

– Посадили? – с сочувствием спросила Лерка, а я разозлилась.

– С какой стати? Он хороший парень… – Тут я неожиданно для себя замолчала, хотя готова была продолжить, и вспомнила, что не так давно меня одолевали другие мысли: знакомства Арсения казались мне подозрительными, да и сам он тоже.

– Тогда объясни, – надулась Лерка, и я в припадке безумия поведала ей свою историю, хотя, если разобраться, никакой истории вовсе не было.

– Это все? – когда я закончила, с сомнением спросила Лерка.

– Да, – неуверенно ответила я.

– И ты не пыталась его найти?

– Зачем? Если он до сих пор не позвонил…

– А если он не может позвонить? Если человек, к примеру, лежит в больнице, совершенно одинокий…

– И из больницы люди звонят, – возразила я, правда, не совсем уверенно.

– А если он без рук, без ног и не хочет, чтобы ты… Хотя на кой хрен он тебе без рук, без ног?

– Господи, – простонала я, прижимая руку к сердцу. – Что, если он в самом деле… Мужчины такие странные, они боятся признаться в своей беспомощности. Возможно, у него воспаление легких…

– Он что, выглядел больным?

– Нет. Но ведь мог подхватить простуду.

– Мог, – кивнула Лерка. – Ты знаешь, где он живет, так давай прокатимся.

Это предложение привело меня в чувство.

– И что я ему скажу? – сдвинула я брови.

– Придумаем по дороге. Главное, ты будешь знать, жив он или нет.

– Но если я вот так заявлюсь, что он обо мне подумает?

– Аня хорошая, – проквакал Сашок, мы обе уставились на него озадаченно, после чего Лерка пожала плечами.

– Слышала? Мужик мужика знает лучше. Поехали.

Если до того момента я время от времени сомневалась в своей нормальности, то теперь могла поставить себе диагноз не хуже любого психиатра: я точно спятила. Потому что поехала. Разумеется, если бы я поехала одна, то, конечно, очень быстро передумала бы и свернула к родному жилищу, но поехала я с Леркой, точнее, она со мной, а Сашок на джипе пристроился сзади, чем слегка тревожил меня, потому что ездила я не очень аккуратно. Лерка всю дорогу трещала как заведенная, так что у меня совсем не было времени пораскинуть мозгами, к тому же на дорогу ушло всего несколько минут, я глазом не успела моргнуть, как уже тормозила возле вожделенного подъезда на улице Чапаева.