Безумная кепка Мономаха

Алиса кивнула.

– Да, Фемара – препарат, сделанный швейцарской корпорацией «Новартис». Почтенная фирма, производит качественные средства, нареканий на ее продукцию нет. Фемару используют для терапии рака молочной железы, это новое средство. От других препаратов Фемару отличает то, что ее можно принимать долго, к тому же она помогает и женщинам с прогрессирующим раком молочной железы. Впрочем, извините за лекцию. Вам нужна Фемара?

– Нет, нет, – остановил Алису Алексей, – я хочу вернуть лекарство.

– В каком смысле? – удивилась заведующая. – Медикаменты нельзя снова вернуть в аптеку. На этот счет имеется специальное постановление, могу показать. В нем четко оговаривается момент, что возврат лекарств не может быть произведен. Даже с большой симпатией к вам, никак не могу. Мы работаем в строгом соответствии с законодательством.

– А если бы вы были моей законной женой?

Алиса покраснела по самые уши и сделала серьезное лицо.

– Даже если бы была вашей законной женой.

– Вам так идет быть строгой…

– Не пытайтесь кокетничать. Я действительно вряд ли смогу вам помочь.

– Верю вам, – кивнул Алексей. – Извините меня, сам должен был сообразить! Право, глупо, что пришел в аптеку. Понимаете, живу в коммуналке, с соседкой, вполне еще молодой дамой – ей пятидесяти не сравнялось. Все бы ничего, отношения у нас прекрасные, Елена меня частенько супом угощает…

– Онкология – тяжелый крест, – кивнула Алиса, – но отчаиваться нельзя, наука идет вперед семимильными шагами. Вот Фемару изобрели, отличное средство, многим помогает, теперь рак не приговор. Но почему вы Фемару вернуть хотите?

– Да нет у Елены никакого рака, – отмахнулся Алексей, – у нее канцерофобия, причем в тяжелой форме. Слышали про такую беду?

– Конечно, – кивнула Алиса, – боязнь онкологического заболевания. Человек скупает всякие лекарства, совсем не нужные ему, глотает пилюли и постоянно проходит множество различных обследований. Самое ужасное в подобной ситуации – большинство таких людей убеждают себя в том, что смертельно больны. Они перестают замечать, как прекрасна жизнь!

– Верно, – согласился Алексей. – Все вы правильно говорите, но дело в том, что Елена в последнее время просто сумасшедшей стала. Позавчера принесла домой упаковок двадцать лекарств, не меньше, – и говорит: «Вот начну пить – и точно не заболею».

– Сочувствую вам, с такой соседкой трудно!

– И не говорите, – пригорюнился Алексей, – у нее вся зарплата на таблетки уходит. Еле-еле уговорил ее их не принимать, оставил лишь витамины. Елена вроде согласилась. Но я же хорошо знаю, что онкологические препараты дороги, вот и надумал вернуть Елене деньги. Собственно, уже вернул, сказав, что отнес лекарства назад в аптеку. Только я и сам небогат, потому решил все же попробовать возместить потраченное. Да вы гляньте, – уговаривал он сейчас Алису, – упаковки запечатаны, их никто не открывал.

– Хорошее средство, очень кому-то нужное, – вздохнула Алиса. – Но не могу его принять. Даже не просите.

– Ладно, – грустно кивнул Алексей, – если честно, уже в пятую аптеку заглядываю, и везде отказывают.

– Подождите! – воскликнула Алиса. – У меня есть одна постоянная клиентка, Лика Смирнова. У нее больна мама, женщины нуждаются, многого себе позволить не могут… Подарите их бедному человеку, – предложила Алиса, – Фемара там кстати придется, молиться за вас станут. Я вижу, что оригинальная упаковка не нарушена и чек в пакете лежит, но на реализацию взять не могу, а Смирнова была бы счастлива. Так как? Только вам придется ей лично все передать.

– Конечно, конечно, – закивал Алексей, – всегда приятно доброе дело сделать.

– Сейчас позвоню, – обрадовалась Алиса, – Лика мигом примчится.

– Я на работу тороплюсь, – сказал Алексей, – а вечером загляну, около девяти, пусть ваша знакомая в это время придет.

Ровно в 21.00 Кононов снова возник у прилавка. Лика, которая пришла заранее, бросилась благодарить доброго самаритянина. Когда Смирнова, пообещав поставить в церкви свечу за здоровье Алексея, прижимая к груди упаковки с Фемарой, убежала к больной маме, Кононов вдруг спросил у Алисы:

– Вы уже свободны? Пойдемте в кино…

Через пару недель Алиса не могла понять, как она раньше жила без Леши. Кононов оказался человеком простым, рукастым, ловко управлялся с бытовыми трудностями. Теперь у Палкиных в ванной не капал кран, утюг исправно грелся, телевизор бойко переключался с канала на канал, в туалете больше не рычал бачок. Кавалер не гнушался в семь утра вскочить с дивана, чтобы отвезти Алису на службу, и она теперь не толкалась в вагоне метро, ехала с комфортом в автомобиле, слушая приятную музыку.

За продуктами они ходили вместе: Алиса вышагивала впереди со списком в руке, сзади тянул сумки Леша. А еще он был внимателен, покупал любовнице мелкие, грошовые сувенирчики, вроде керамических статуэток китайского производства. Но ведь, как известно, не дорог подарок, дорога любовь!

А через тридцать два дня после знакомства Алеша произнес фразу, которую многие женщины ждут от своих сожителей годами:

– Дорогая, стань моей женой.

Алиса моментально ответила согласием. Ее не смутило, что жених в данный момент без работы. Кононов долгие годы трудился на хлебозаводе, но потом предприятие захирело и основную часть сотрудников отправили в бессрочный отпуск. Но Алеша не пал духом, начал подыскивать новое место, зарабатывая пока на жизнь частным извозом: будущий муж Алисы имел старенькие «Жигули». Не пугало Алису и то, что Леша обретается в коммуналке. У нее-то трехкомнатная квартира, места хватит всем.

И дело стало стремительно идти к свадьбе. Весь более чем узкий круг друзей Алисы одобрил ее выбор. Алеша познакомил будущую жену с двумя своими родственницами – простыми деревенскими бабами Полиной и Верой.

– Родители мои из деревни Волкина. Не «о» на конце, а буква «а», – пояснил Леша, везя Алису на свою малую родину. – И отец, и мать давно покойные, пили, прости господи, без удержу, вот и ушли на тот свет довольно молодыми. Батяню в драке топором убили, а маменька до белой горячки дошумелась. Я по этой причине в рот капли не беру, насмотрелся в детстве. Все сделал, чтобы в Москве устроиться. И ведь повезло, даже комнату получил. Поля мне двоюродная сестра, а Вера тетка, хоть возраст у них примерно один. Дедушка-шалун виноват – шесть раз женился, я потом тебе объясню наши семейные коллизии.

Родственницы приняли Алису радушно, выставили на стол нехитрое угощение, а потом Вера, всплакнув от умиления, благословила пару иконой.

Расписались молодые без особой помпы в районном ЗАГСе, свадьбу играли в небольшом кафе. Все расходы взял на себя Леша, он же настоял на покупке белого платья и фаты для Алисы.

– Глупо, наверное, смотреться буду, – сопротивлялась невеста, – не девочка уже.

Леша обнял любимую.

– Свадьба – такое важное в жизни событие, пусть она станет праздником. Потом детям фотки покажем.

Торжественный день прошел как по маслу. Явились почти все приглашенные, в основном коллеги Алисы, со стороны Алеши присутствовали Поля и Вера, облаченные в неудобные и непривычные им парадные платья. Мужнина родня, стесняясь, преподнесла конверт, в котором лежали… три тысячи долларов.

– Вы с ума сошли, – подскочила Алиса, увидав громадную сумму, – такие деньжищи! Ни за что не возьму.

– Не обижай нас, – тихо прошептала Вера.

– Из всей родни один Лешка у нас остался, копить-то не для кого, – добавила Поля. – А мы хорошо зарабатываем – от фабрики надомницы, платки кружевные вяжем. Их иностранцы знаешь как хватают, не успеваем делать.

В общем, жизнь могла показаться Алисе невероятно счастливой, кабы не Кира. Теща как-то сразу невзлюбила зятя.

Сначала мать Алисы делала вид, что не замечает Алешу, затем начала просто откровенно нарываться на скандал. Она беспрестанно делала мужу дочери замечания, а как только Алиса приходила домой, кидалась к ней и перечисляла все «безобразия»:

– Отвратительный мужчина! Неаккуратный! Зеркало в ванной забрызгал, носки на пол бросил! Съел весь хлеб! Пил пиво! Как ты могла за такого замуж выйти?

– Мама, – наконец не выдержала и повысила голос Алиса, – оставь нас в покое! Мы с Лешей состоим в законном браке. Я же не делаю тебе замечаний по поводу мужиков, которые по нашей квартире ротами ходят! Если к тебе гости заявляются, а они, между прочим, каждый день тут, я помалкиваю, хоть и не слишком приятно чужие рожи видеть.

Кира растерянно моргнула. До сих пор дочь молча воспринимала все выходки маменьки, а тут вдруг решила оказать сопротивление… И она вдруг заявила:

– Был бы Павел жив, он бы тебя выпорол.

– Ох, мама, – не удержалась от ехидного замечания Алиса, – думаю, и тебе бы досталось! Хоть помнишь, как зовут парня, которого вчера ночевать приводила?

Кира зарыдала и ушла к себе, а Алисе стало гадко: впервые в жизни она так разговаривала с матерью. Вечером, когда домой приехал Алеша, сказала ему:

– Ты уж не обращай внимания на Киру…

– Ерунда, – улыбнулся муж, – моя маменька еще не то творила, я ко всему привычен. Все же попробую с тещей подружиться.

– Боюсь, тебе это не удастся, – грустно покачала головой Алиса, – мама отчего-то стала очень злой.

– Попытка не пытка, может, и получится, – решительно ответил Алексей.

Спустя две недели Кира, совершенно трезвая, заглянула к Алисе в комнату и тихо спросила:

– Ты одна?

Дочь отложила журнал.

– Да.

– Чего не на работе?

– Выходной у меня.

– А… этот где?

– Алеша работает, – мирно ответила Алиса.

– Так его ж с хлебозавода вытурили! – начала ссору мама.

– Верно, – решила не поддаваться на провокацию дочь, – Алеша ищет новое место, а пока, чтобы не быть нахлебником, на машине «бомбит», каждый вечер меньше тысячи рублей не привозит. А вчера вообще сто долларов получил!

– Кто ж ему столько отвалил? – уперла руки в боки Кира. – И за что?

Алиса очень хорошо понимала, что мать привычно ищет повод для скандала и лучше всего прекратить разговор. Но как это сделать? Если не отвечать Кире, уткнуться в журнал, маменька завизжит: «А-а-а! Не хочешь общаться!» Ежели поддерживать беседу, рано или поздно Кира все равно отыщет что-то обидное для себя и вновь разгорится ссора. Впрочем, сейчас мать выглядела трезвой, и Алиса мирно пояснила:

– Мужчина из ресторана вышел, не захотел пьяным за руль садиться, а тут Алеша подвернулся. Просто повезло.

– Кому? – поджала губы Кира.

– Алеше.

– Негодяй! Ограбил человека! Надо же, сто долларов взял! Ясное дело, выпивший собой не руководит, а он воспользовался.

– Мама, перестань!

– Нет, я скажу всю правду!

– Лучше иди, посмотри телик.

– Нет, ты будешь меня слушать!

– Я хочу отдохнуть.

– От чего же ты устала, а? Муженька ублажала, да? Ишь, секс-машину нашла! – заорала Кира.

Алиса молча встала, схватила кофту и пошла к двери. Кира побежала следом.

– Ты куда?

– В аптеку.

– Зачем?

– На работу надо.

– Только что ведь сказала: выходной сегодня.

– Забыла об одном деле.

– Врешь! Просто не хочешь с матерью разговаривать!

– Да, – резко ответила Алиса, – именно так.

Она думала, что Кира сейчас оскорбится и уйдет к себе, но матушка встала у двери и, загораживая собой выход, заорала:

– Дура! Он тебя обманывает!

– Мама, пропусти.

– И не подумаю! Между прочим, твой Леша ко мне пристает. Да-да, так прямо лапы и тянет! Жены дома нет, Алиса-идиотка на работе топчется, а супруг сюда прируливает и ну меня соблазнять!

Алиса безнадежно привалилась к стене. Все понятно, у матери начинается слабоумие. Увы, сия напасть часто подстерегает пьющих женщин.

– Говоришь, он вчера сто баксов вечером заработал? – шипела между тем Кира. – Да они у него еще днем имелись! Заявился в три часа, сел на диване и начал со мной муси-пуси разводить: «Ах, ах, Кирочка, расскажите мне о себе…» И сто баксов в портмоне были!

– Откуда ты знаешь? – вышла из себя Алиса. – Лазила по карманам?

Кира осеклась, но потом решительно продолжила:

– Случайно увидела. А тебе не мать подозревать надо, лучше за мужем проследи. Он ко всем бабам щупальца протягивает, под меня клинья подбивает.

Алиса оттолкнула Киру от двери, выбежала на улицу и до приезда Леши бродила по двору.

– Ты чего гуляешь? – удивился муж.

Жена рассказала ему о скандале.

– Так ведь все правда, – растерянно ответил Кононов. – Сто баксов мне парень дал в час дня, он пьяный из трактира выпал, уж не знаю, почему в это время нажрался. Отвез я его и решил домой зарулить, чаю попить. Смотрю, Кира злая, надумал к ней подлизаться и затеял разговор, стал про жизнь расспрашивать. Пожилые люди ведь любят подобные беседы. А она взбеленилась, я и уехал снова на заработки. Слушай, а почему у вас семейного альбома нет?

Алиса пожала плечами.

– Папа у меня странный был, фотографироваться не любил. Мама рассказывала, что когда они в Москву перебирались, то ящик потеряли, а там кроме всяких вещей и снимки лежали. Ну, моих бабушек и дедушек. Так что ничего не сохранилось.

– Интересно бы взглянуть, какой он был, твой папа, – протянул Алеша. – Все-таки дед нашим будущим детям. У меня тоже никаких семейных реликвий нет, но мои-то были алкоголиками, ни о чем, кроме бутылки, не думали. Интересно, отчего Павел Иванович фотоаппарата сторонился?

– Я же тебе про него рассказывала, – улыбнулась Алиса, – спорт – диета – работа.

– А где он служил?

Алиса растерялась.

– Ну… военный, а подробностей я не знаю. Слушай, ты уж больше с мамой разговоров таких не веди, она их превратно истолковывает.

– Как скажешь, – кивнул Алеша. – Я ведь и правда просто хотел подольститься к теще.

Спустя месяц после этой беседы Леша сказал жене:

– Может, нам ребеночка завести? Нехорошо без детей. Ты как, не против?

Алиса засмеялась:

– Очень даже «за», могу перестать таблетки пить.

Алексей оглядел комнату, вздохнул и заявил:

– Нет, пока погоди.

– Почему?

– Посмотри вокруг! Обои отклеились, потолок в разводах, окна плохо закрываются… И стиральная машина на ладан дышит. Разве можно младенца в сарай вносить? Надо сделать ремонт – большой, капитальный. Потом десять лет будем спокойно жить! Купим новый холодильник, сменим плиту, сантехнику, сделаем натяжной потолок…

– Замечательная идея, – одобрила Алиса, – но неосуществимая.

– Почему?

– Где денег взять, а? Не одна тысяча улетит! – вернула она мужа с небес на землю.

Алексей потер шею.

– Есть идея. Продам свою комнату в коммуналке. Ты там ни разу не была и не знаешь, что площадь большая и сама квартира суперская. Ее сейчас один бизнесмен купить хочет, нас с Еленой расселить предлагает. Так вот, возьму свою долю наличкой, переоборудуем вашу площадь и родим мальчика.

Глава 7

Ремонтом Леша занялся лично: сам нанял бригаду из молчаливых украинцев и начал процесс, основательно обустраивая гнездо. Сначала он спросил:

– Вы давно здесь живете?

– А тебе какое дело! – огрызнулась теща.

– Как переехали в Москву, так и вселились, – пояснила Алиса. – Дом тогда почти новым был, папе в нем от работы квартиру дали.

– И ремонт ни разу не делали?

– Нет, – призналась Алиса, – только шкаф папа в передней оборудовал, сам.

– Придется, кстати, его сломать, – с жалостью резюмировал Леша. – Очень уж громоздкий, дверцы здоровенные. Там лучше шкаф-купе сделать, если ты, конечно, не против.

– Поступай как знаешь, – разрешила Алиса.

И Алеша начал действовать. Сил и денег на ремонт он потратил немерено, сменил трубы, проводку, сделал перепланировку, перестелил полы и купил новую мебель. Старые «дрова» и кресла с диванами Алексей вывез в Волкину, подарил родственницам. Квартира приобрела просто шикарный вид. Перед самым последним этапом – окончательной покраской стен и циклевкой пола – Алексей вручил жене и теще путевки в подмосковный санаторий и сказал:

– Устали вы от шума и пыли, отдохните чуток.

Когда женская часть семьи вернулась назад, хоромы предстали в полном блеске. Алиса ахнула и бросилась мужу на шею со словами:

– Ну и красота!

Кира же, сложив губы куриной гузкой, прошипела:

– Гостиница! Никакого уюта!

– Мама, – укорила ее Алиса, – открой глаза! Мы никогда так не жили!

– Ясное дело, – кивнула Кира, – не воровали! Откуда деньги?

– Как тебе не стыдно! – обозлилась дочь. – Лучше скажи Леше «спасибо», он так старался!

Теща, не говоря больше ни слова, пошла по сверкающему лаком паркету в свою спальню. Но на ее пороге все же обернулась и вдруг горько произнесла:

– Дура ты. В первого попавшегося мужика вцепилась! Думаешь, он тебя любит? Как бы не так! Знаю, знаю, отчего он стены крушил. Иногда они такое скрывают! Эх, силы не те, иначе б несдобровать тебе, крысятина!

Последняя фраза матери окончательно повергла Алису в шок. Когда Кира исчезла за дверью, спросила у мужа:

– О чем это она?

Алексей обнял жену.

– Сама ж понимаешь, у алкоголиков с башкой беда. Кира все мне намеки делала… Ты на работу уйдешь, мы со строителями начнем стену обдирать, а она вынесет табуретку и сядет посередине комнаты. Я ей говорю: «Кира, тут грязь, пылью надышитесь». А она губу оттопырит и заявляет: «Знаю, знаю, клад ищешь! Фиг тебе! Все обнаруженное – мое».

– Что? – поразилась Алиса.

Алеша засмеялся.

– Твоя мать решила, что я затеял ремонт в надежде какие-то ценности найти.

– Бред! Мы с родителями всю жизнь очень скромно жили. Какие могут быть клады? – вздохнула Алиса.

– В сумасшедшие мозги еще не такая идея влететь может, – резюмировал Алеша. – Ну, хватит о ерунде! Ты на кухню полюбуйся, я достал на распродаже шикарную духовку.

Ночью Алисе не спалось. Новая кровать оказалась слишком жесткой, да еще Леше позвонил постоянный клиент и, пообещав хорошие деньги, попросил отвезти его к четырем утра в аэропорт. Кира же опять привела какого-то мужика, и с новой кухни слышалось нестройное пение.

«Нет, – вдруг подумала Алиса, – хватит. Надо положить мать в клинику. Я хочу родить ребенка и жить спокойно, а с ее выкрутасами тишины не жди!»

Леша приехал домой лишь в восемь – в машине что-то сломалось, пришлось вызывать эвакуатор. Алиса, услыхав щелчок замка, выскочила из спальни, поцеловала усталого супруга и, велев тому: «Иди быстро в душ, а я пока завтрак сделаю», – побежала на кухню.

Толкнула дверь и обнаружила Киру сидящей на стуле. Голову непутевая мать уронила на стол, одна из прядей волос попала в консервную банку из-под шпрот, правая рука, отчего-то странно длинная, безвольно свисала вдоль тела.

Дочь горестно вздохнула, подумав: ее решение поместить мать в клинику верно. Ну сколько можно терпеть такое безобразие? Процесс прогрессирует, до сегодняшней ночи Кира, напившись, все-таки ухитрялась добрести до своей спальни, а теперь…

– Мама, – сурово заявила Алиса и дернула пьянчужку за плечо, – немедленно проснись!

Кира молча покачнулась и свалилась на пол. Ее голова повернулась, широко раскрытые, неморгающие глаза уставились прямо на дочь…

Никакого удивления смерть пьяницы ни у врачей, ни у стражей порядка не вызвала. Алисе пришлось честно сказать приехавшим ментам:

– Мама давно закладывала за воротник и приводила домой невесть где найденных кавалеров. Кто у нее был этой ночью, не знаю. Мы не скандалили, я стеснялась соседей, тихонько все шло. Ну, разве что пела она громко… Но никто не жаловался, стены в доме толстые, не современная постройка.

– Все ясно, – подвел через несколько дней итог дознаватель. – В бутылке остались капли: водка фальшивая, дрянь намешана. Много людей от таких напитков потравилось!

Алексей, как мог, утешал жену. Врочем, Алиса не слишком горевала, с уходом неотвратимо спивавшейся матери жизнь ее стала намного спокойней – никто не затевал скандалов, не дергал Алешу. А он наконец-то нашел работу, причем очень хорошо оплачиваемую. Одна беда – контора, куда брали Кононова, находилась в Подольске, но ведь и дальше поедешь за большой зарплатой.

Утром двенадцатого июня Леша поцеловал жену и воскликнул:

– Ну все, сегодня оформляюсь! Жди вечером с тортом и шампанским. Думаю, теперь можно вернуться к мысли о сыне. Квартира в порядке, я при постоянном окладе.

Алиса ощутила себя невероятно счастливой. Пребывая в состоянии всепоглощающей радости, она отработала день и прилетела домой, где в кастрюле ждало своего часа тесто для пирожков.

Стрелки будильника бодро бежали вперед: семь часов, восемь, девять. Алиса начала испытывать беспокойство, превратившееся к полуночи в тревогу. Леша так и не приехал. Ночь она провела, не выпуская из руки трубку телефона, без конца пытаясь соединиться с мужем, но механический голос упорно талдычил:

– Аппарат абонента отключен или находится вне зоны действия сети.

В десять утра Алиса узнала: Алеша погиб в автокатастрофе.

Следующие дни прошли, словно в тумане, все заботы о похоронах и поминках взяли на себя коллеги по работе и единственная подруга Лада Добрынина.

Изуродованное тело мужа Алисе не показали.

– Лучше тебе его не видеть, – твердо заявила Лада. – Понимаешь, на месте аварии вспыхнул пожар…

Алиса вздрогнула и кивнула. Очнулась она лишь на девятый день и спросила у Лады:

– Полине с Верой сообщили?

– Нет, – ответила Добрынина.

– Почему? Я вроде просила…

– Извини, – пробормотала подруга. – Вообще-то, я посылала своего Ваньку в это Волкино, но он там таких женщин не нашел.

– Не Волкино, а Волкина, с буквой «а» на конце, – схватилась за голову Алиса, но, увидав расстроенное лицо Лады, быстро добавила: – Не переживай, я сама виновата, бормотнула название, ты его и не разобрала.

Через неделю Алиса поехала к родственникам Алексея. Она была в деревне всего один раз и, если честно, после свадьбы особой дружбы с тетками не водила. Ни Полина, ни Вера в Москву не наезжали, Алексей в родные пенаты не катался, отчий дом вызывал у него не самые лучшие воспоминания. Лишь однажды, насколько Алиса помнила, и съездил – когда отвозил туда старую мебель.

Но, несмотря на туманность воспоминаний – ехали ведь с Лешей на машине, и Алиса не слишком следила за дорогой, – она легко нашла деревеньку. Село оказалось вымершим, избы стояли пустыми. Алиса запуталась в почти одинаковых домиках, многие из которых, как и тот, где она когда-то была, покрывал колер цвета неба. Но в деревне вообще никто не жил!

Алиса прервала рассказ, допила ставший совсем холодным кофе и тихо сказала:

– Понимаешь, они пропали!

– Ничего удивительного, – бодро отозвалась я. – Вполне вероятно, что тетки, раз деревенька захирела, переехали в город.

– Может, и так, но… – протянула Алиса. – Видишь ли, я так и не сумела их найти, они словно в воду канули. В аптеку к нам приходит один постоянный клиент, он крупный адвокат, и я его попросила помочь родственниц Алешиных отыскать. Рассказала, что помнила, о Вере и Полине Кононовых. Он пообещал и не обманул. Знаешь, что выяснилось?

– Нет.

– Вера и Полина Кононовы никогда не жили в Волкине. Там просто не имелось женщин с подобными данными!

Я насторожилась.

– Думаешь, он точные сведения раздобыл?

– Стопроцентно – да. Очень ответственный человек, с огромными связями, не болтун.

– Чудеса, да и только.

– Угу, – кивнула Алиса. – И это еще не все неприятности. После кончины Алеши они на меня дождем посыпались! Сначала вандалы разгромили кладбище, где похоронены мои родители. Уж не знаю, по какой точно причине именно там, в Подмосковье, нужно было папу хоронить. Когда к нам агент пришла, мама прямо разум потеряла, твердила безостановочно: «Муж хотел в Ларюхине упокоиться. Много раз об этом говорил. И меня после смерти туда положите».

…Полузаброшенный погост никем не охранялся. Впрочем, опасаться мертвецам было нечего – богатых надгробий не имелось, памятников из раритетного розового мрамора не стояло, античных скульптур не маячило. В Ларюхине под железными крестами и фанерными пирамидками мирно ждали Страшного суда жители окрестных деревень. Ни о каких вандалах тут никто не слыхивал, здесь даже не крали с могил бумажные веночки и не уносили нехитрый инвентарь, хранившийся в сараюшке у входа на территорию.

И вдруг случилась беда: хулиганы поломали оградки, везде, где смогли, нарисовали краской свастику и написали лозунг: «Россия – русским». Оставалось лишь удивляться, отчего националисты набросились на Ларюхинское кладбище, почему таблички с фамилиями «Кузин», «Петрова», «Никитин» вызвали гнев новых фашистов. Больше всего досталось той части кладбища, где были похоронены Павел и Кира Палкины. Их могилу просто разрыли! Столь же жестоко поступили и с соседями Палкиных: справа был похоронен Иван Нефедов, слева Анна Калинина, и оба захоронения тоже раскопали.