Королева без башни

– Рано поднялась, – отметила Ната, – вы всегда около восьми шевелиться начинаете.

– Хорошо, когда работа с полудня, – тихо сказал Антон.

– Лучше молчи, – фыркнула Ната, – семью накормить не можешь, идиот. Бывают же мужики, которые приносят в дом столько, что даже канарейке на воду не хватит.

– Солнышко, я много кручусь, – попытался оправдаться Антон.

– Ага, и копейки получаешь, – вступила на привычную тропу скандала жена, – таких уродов еще поискать надо!

– Я стараюсь, у нас все есть, – попытался перевести беседу в мирное русло супруг.

Наташа шваркнула в мойку чайную ложку.

– Любовницу завел? Поэтому мне хамишь?

– Что ты, – испугался Антон, – вчера я вообще из дома не высовывался.

– А-а-а, – протянула супруга, – дрых в тишине! Почему не пашешь в полную силу?

– Я зарплату получил большую, – похвастался муж.

– А мне ерунду отдал, – насупилась вздорная баба, – небось в заначку в три раза больше отложил! Хочешь на другую бабу рублики спустить?

– Милая, – возразил Антон, – либо я много зарабатываю и от тебя прячу, либо мало и тогда честен перед тобой. Ты уж определись!

Наташа развязала фартук, швырнула его на столик и заорала:

– Делаешь только то, что отец велит! Нет бы мне по дому помочь!

– Я же в среду пылесосил, – напомнил Антон.

– Лучше б ты ваще на диване лежал, а не путался под ногами! – объявила супруга.

Высказавшись, она удалилась.

– Наташа не логична, – пробормотала я, – то помоги по дому, то ничего не делай.

Антон потер затылок.

– На жену осень плохо влияет. А еще у нее мать странная. Когда я в женихах ходил, Анна Кирилловна услышала, что я невесте «солнышко» говорю, и ну бурчать: «До свадьбы все ласковые, потом развернется, наплачешься». Я ей сказал: «Люблю Наташу и никогда ее не обижу». Но тещу не сдвинуть. Прошел у нас год совместной жизни, я все Нате «зайка» да «киска». Анна Кирилловна дулась, дулась и новый аргумент нашла, насела на дочь: «Интересно узнать, откуда твой благоверный такие словечки знает? Нормальный мужик их не произносит. Пидор он! Помяни мое слово, поймаешь его с парнем!»

– Интересный вывод, – улыбнулась я.

Антон включил чайник.

– Анна Кирилловна не способна ничего хорошего в человеке увидеть. Услышала, что у одного нашего клиента в банке большой вклад есть, и в своем духе отреагировала: «Во! У самого деньжищ лом, а жена без шубы в старом пальто приехала». Принес я на Восьмое марта два букета, она снова недовольна:

– Мне три гвоздики, Натусе пук роз.

Ладно, я на Пасху два здоровенных куста роз припер. Специально продавщицу попросил:

– Пересчитайте у цветиков лепестки, померяйте длину стебля, надо, чтобы растения выглядели как из ксерокса.

Отдал за подбор деньги и радуюсь, что теперь придраться не к чему. Щас! Анна Кирилловна на цветы посмотрела и выдала:

– Видать, совсем у зятя с башкой нелады. Тещу с женой уравнял. Этак он скоро ко мне лапы протянет!

– Вам не позавидуешь, – улыбнулась я. – Может, лучше жить подальше от гарпии?

На кухню влетела Наташа, ее лицо пылало благородным негодованием.

– Где мой шарф?

Антон схватился за голову.

– Ой! Забыл забрать из химчистки!

– Забыл? – протянула супруга. – Мой шарф?

– Прости, солнышко, – извинился муж, – совсем из головы вон!

– Из головы вон? – с непередаваемым выражением процедила Ната.

– Натусенька, – жалобно замямлил Антон, – не нервничай. Тебе вредно. Вот, ты какая сегодня бледненькая, под глазками синячки.

Наташа боднула головой воздух.

– Я бледная?

– Да, солнышко, не надо расстраиваться, – захлопотал Антон.

– Как смерть? – уточнила жена.

Муж, не подумав, кивнул.

– Я, по-твоему, страшна, как старуха с косой? – пошла в атаку Ната.

– Э… по… ну… – растерялся Антон.

– Жить со мной хуже, чем подохнуть? – гнула свое Наташа. – Ты готов из окна прыгнуть, лишь бы меня не видеть?

– Кисонька, тебе лучше прилечь, – начал Антон, но был остановлен воплем:

– Ты согласен наркотики жрать, со смертью подружиться, а меня побоку? Я уродина сиволапая?

– Нет, нет, не сиволапая, – в ужасе замотал головой несчастный, – нет, нет, у тебя красивые ноги, ну… как… у… этой… ну в кино еще снималась… сцена на стуле… без белья… забыл название.

– Я проститутка, по-твоему? – зловеще поинтересовалась Наташа. – Перед всеми ляжки раздвигаю?

– О боже! Нет! – подпрыгнул Антон.

– Сравнил жену с б…? – катила танком на беднягу Наташа.

Я сочла необходимым вмешаться.

– Антон не имел в виду ничего плохого.

– Че я, глухая? – разозлилась она. – Муж дорогой хорошего слова не скажет, а сволочью обозвать не задержится. Все приличные мужики в младенчестве под трамвай попали, остались одни идиоты!

– Солнышко, не гневайся, – попросил Антон.

– Мерзавец! – гаркнула Ната и улетела прочь.

– Господи, мне еще покойником заниматься, – чуть не зарыдал Антон.

Я не удержалась от любопытства.

– Покойником? Что вы имеете в виду?

Антон пригорюнился.

– У моей мамы есть машина. Она ею не пользуется, водить не умеет, ну и попросила меня ее продать. Автомобиль не новый, Наташа его покойником прозвала, она свекровь недолюбливает.

Я вспомнила сверх меры активную, авторитарную Капу и подавила вздох. Антон продолжал:

– Я дал объявление в бесплатной газете, сегодня человек приходит. А я только сейчас вспомнил, что один вынужден в гараж идти.

– Вы же не маленький, – приободрила я хозяйского зятя, – сами справитесь.

Антон чуть не зарыдал.

– Нет. Должен еще сидеть пассажир. Спереди.

– Почему? – недоумевала я.

Антон откашлялся.

– Вам нетрудно мне помочь?

– С радостью, – защебетала я.

– Скатайтесь со мной на продажу, – попросил Антон, – управимся меньше чем за час.

– Прекрасно, – кивнула я и не покривила душой.

Мне его предложение в самом деле показалось великолепным. Антон будет испытывать ко мне благодарность, я заведу с ним неспешную беседу и в процессе вытяну из него, где находится Катя. Думаю, Алиса права: Катерина соблазнила супруга Наташи.

Конкурсантка вернется в стойло, Зяма и Рита не подведут букмекеров, шоу благополучно завершится, Капа получит вожделенную рекламу в прессе.

Если же я не смогу найти Катерину, то к гадалке не ходи, мне придется опять отплясывать на сцене в чадре и шароварах, а затем, уже дома, выслушивать язвительные комментарии Капы в свой адрес.

– Пошли, – засуетился Антон.

– Куда двинемся? – на всякий случай уточнила я на улице. – Может, лучше поехать на машине? Погода не очень-то располагает к длительным пешим прогулкам, холодно, дождик собирается или может снег пойти.

– Нам только через МКАД перебежать, – пояснил Антон, – вон мамин дом! «Покойник» стоит чуть подальше, в гараже. Если на машине, то далеко колесить до разворота, а по переходу всего пять минут.

Я застегнула куртку, накинула на голову капюшон и последовала за споро шагающим Антоном. К сожалению, ничего в жизни не достается даром, за все приходиться платить, и я полезла в стеклянный переход.

Спутник не обманул. На дорогу до стоянки мы затратили даже меньше озвученного им времени. Наверное, потому что бежали, подгоняемые в спину пронизывающим ветром.

– Добрались, – объявил Антон, останавливаясь около «ракушки», которая громоздилась возле мусорных бачков, – сейчас открою. Вот. Смотрите. – Я заглянула внутрь «конюшни» и присвистнула.

– Он кто?

– «Мерседес», – гордо сообщил Антон.

– На капоте знак «БМВ», – заметила я.

– Ну да, – не смутился Антон. – Небось отец крышку менял и поставил, какая досталась! Надо его выкатить. Сейчас!

Когда чудо автопрома с громким пуканьем выбралось наружу, я получила новый повод для удивления.

– Я могу понять, почему к «мерсу» приделана запчасть от «БМВ», но сзади на багажнике железка с надписью «Лада».

Антон пояснил:

– Дело было так. Родитель приобрел у соседа «мерин», взял его в нерабочем состоянии. Отец был очень рукастый, он мог космический корабль из веников собрать. «Мерс» у него как новенький стал. Сосед прямо обрыдался, когда шарабан мимо него со свистом проехал, но было поздно. Продал, теперь кури в сторонке. Ну, конечно, пришлось вложиться в механизм. Капот «БМВ», крылья «Ниссана», колеса от «Форда», крыша с «Бентли».

Я с интересом оглядела «покойника». Интересно, за что папенька Антона отсчитал доллары, если все железо сменить пришлось? И крыша от «Бентли»? Что-то не верится!

– Во, – постучал ногтем по стойке Антон, – точно «Бентли»! Родитель эту деталь на Рублево-Успенском шоссе нашел, она там в овраге валялась! Отчистил, отмыл, покрасил и приладил все найденные части, один багажник покупной!

– В этом лего что-нибудь есть от самого «Мерседеса»? – осведомилась я.

– Руль и коврики, – отрапортовал Антон, – они родные! Заводские!

– А почему одно сиденье черное, а другое бежевое? – не успокаивалась я.

– Такие попались, – пояснил зять скряги, – родитель все находил в мусоре. Ну ладно! Нет нужны обсуждать внешнюю сторону, главное, продать ее выгодно.

– Чудовище ездит? – уточнила я. – Сколько лет «покойнику»?

Антон призадумался.

– Точно не скажу, отец умер, когда я еще мальчишкой был. Помню, он по двору ехал. МКАД тогда однополосная была, ее только открыли, а из домов один этот стоял, а на месте остальных лес. Год… э… начало шестидесятых.

Я удивилась.

На вид Антону едва ли тридцать, но если году этак в шестьдесят втором – третьем он видел отца, катавшегося на шарабане, и запомнил эту картину, то ему должно быть не менее пятидесяти пяти годков. Интересно, чем Антон питается, раз сохранил на удивление моложавый вид?

Антон внезапно обрадовался, словно щенок, получивший морковку:

– О! Дата выплыла! Двенадцатое апреля тысяча девятьсот шестьдесят первый! Что-то в тот день интересное произошло! Вспомнил, Юрий Гагарин полетел в космос! Мать говорила, все соседи из квартир на радостях выскочили, прыгают, в воздух чепчики бросают, из мушкетов палят! И тут родители на новом авто прируливают.

Я закашлялась. «В воздух чепчики бросают»? Это же цитата из «Горе от ума», народ давно растащил пьесу на крылатые выражения и употребляет их, не думая об авторстве Грибоедова. Но слова «из мушкетов стреляют» настораживают. Вроде это оружие, которым изредка, когда не дрались на шпагах, пользовались три мушкетера, и даже тогда оно считалось слегка устаревшим. Откуда оно у москвичей в шестьдесят первом? Или маменька Антона слегка перепутала век? Папенька обзавелся машиной в тысяча семьсот шестьдесят первом году? Антон из семьи графа Сен-Жермен? [9]

– Только-только он его покрасил, – радовался он, – до двенадцатого апреля «покойничек» разноцветным ходил! Краску родитель четыре года собирал, до этого никак не мог багажник найти, пришлось ему в Калинин катить, там попалась. В шестьдесят пятом он на машину заднюю часть приделал.

– Маловероятно, – перебила я владельца рухляди, – завод в Тольятти открыли в середине семидесятых прошлого века.

– А кто говорит про «Жигули»? – поразился Антон. – Это уже второй багажник! От чего изначально родитель кузов ставил, я забыл. Отцу вечно на дороге кретины попадались, то в бочину засандалят, то в зад въедут. Он в машине тонул, с горы кувыркался, в болото разок его засосало, хорошо, мимо каторжники шли, дело на Владимирском тракте было, охрана им велела отцу помочь.

Я икнула. Каторжники? Ну почему я совершенно забыла школьные уроки истории? Наша учительница Антонина Михайловна подробно рассказывала о премьер-министре России Петре Столыпине, она его обожала, считала великим реформатором и, оглядываясь на дверь, шептала:

– Дети, не все царские чиновники были дураками. Многие отличались умом и милосердием. Петр Аркадьевич придумал возить уголовников к месту каторги по железной дороге, до него несчастные шли пешком через всю Россию! Один из главных людей государства позаботился о преступниках!

Отлично помню ее речи, но в каком году убили Петра Аркадьевича Столыпина? [10] Вроде это случилось в начале двадцатого века? Ладно, лучше не разбираться в том, что говорит зять Груздева, есть машина, и ее надо продать!

Антон посмотрел на часы:

– Сейчас покупатель подъедет. Лампа, большая просьба, садитесь спереди и не вставайте, пока вас не увезут!

Я потрясла головой.

– Что значит «пока не увезут»?

Антон похлопал «покойника» по крыше:

– Он шикарно ездит, но с одним условием: если около водителя кто-то сидит.

Я кивнула, но решила уточнить:

– Это я уже слышала, но не поняла, почему так происходит.

Продавец пожал плечами:

– Фиг его знает. Без разницы, главное – итог: если возле шофера никого нет, капец! Не заведется, с места не стронется. Вот, убедитесь!

Антон умостился за рулем, повернул ключ зажигания, но мотор не заурчал. Водитель похлопал ладонью по свободному сиденью.

– Устраивайтесь!

После небольшого колебания я опустилась на жесткую подушку, шофер предпринял новую попытку оживить двигатель, но не добился успеха.

– Не хочет работать, – констатировала я, – сломался!

– Вы сколько весите? – неожиданно спросил муж Наташи.

Найдется ли на свете женщина, которая откровенно ответит на столь бесцеремонный вопрос? Вот только мне приходится преувеличивать количество своих килограммов, неприлично говорить «сорок пять».

– Пятьдесят, – объявила я, – тяну ровно на полцентнера.

– В сапожках, куртке и с сумкой? – уточнил Антон.

Мне показалось, что он издевается, поэтому я довольно резко ответила:

– Ну и что?

Водитель выкарабкался из-за баранки.

– Родитель делал сиденье под нормальную женщину, примерно на сто килограммов без одежды. Хорошего человека должно быть много.

Я опешила, а Антон умчался в ракушку и вернулся с тачкой, в которой лежал чугунный блин.

– Ничего, – радостно загудел он, – сейчас утяжелитель на сиденье шваркну, вы сверху плюхнетесь. Ну-ка, пустите!

В полном обалдении я вышла наружу. Антон, кряхтя, плюхнул чугунину на кресло, набросил сверху потертый плед и велел:

– Устраивайтесь!

– На железяке? – уточнила я.

– Конечно, – кивнул продавец, – с ней вы будете весить нормально, и двигатель оживет.

Делать нечего, я снова нырнула в салон.

– Удобно? – заботливо поинтересовался Антон.

– Замечательно, – ответила я, ни на один миг не забывая, что должна выяснить, где Антон прячет Катю, и не обращая внимания на чушку, скрытую под тонюсеньким покрывалом, – никогда еще не ощущала себя столь комфортно!

Водитель повернул ключ, мотор заурчал. Я в который раз изумилась. Простите, коим образом вес седока способен повлиять на двигатель?

Антон обрадовался:

– Отлично пашет, как клоун на ярмарке. Ваша задача не вставать, пока мы с покупателем не договоримся. Если будущий владелец захочет сделать тест-драйв, поедете с ним.

– Может, лучше вы сами? – предложила я.

Антон надулся.

– Нет. Когда продавец в компаньоны набивается, это вызывает подозрения. А вот если он родную жену с чужим человеком отправил, следовательно, авто в полнейшем порядке. Супругой рисковать не станут.

– Если не мечтают от нее избавиться, – вздохнула я. – Значит, мне предстоит исполнить роль матери семейства?

– Неужели трудно? – удивился Антон. – Заодно покатаетесь. Бесплатно. Я с вас ни копейки не возьму.

– За что здесь можно брать деньги? – опешила я.

Антон начал загибать пальцы.

– Амортизация сиденья!

– Скорей уж просиживание чугуна, – не выдержала я, – хорошо, съезжу с покупателем. А как он домой отправится, если авто приобретет? Машина без груза не пожелает двигаться.

– С вами, – нагло заявил Антон.

Я обомлела.

– Секундочку! Вы решили продать меня в качестве утяжелителя? Пардон, у меня другие жизненные планы, в них не входит вечное сидение на переднем кресле.

Антон укоризненно посмотрел на меня.

– Всего-то попросите довезти вас до входа в метро, там распрощаетесь и ныряйте в подземку!

– Так у покупателя «покойник» не заведется, – напомнила я.

– Это не моя проблема, – заявил Антон, – раз купил, то все!

– Это же жульничество! – возмутилась я.

– Вовсе нет! Продажа автомобиля – дело тонкое, – не смутился хозяин, – тише, вот он.

Глава 9

Пока я пыталась прийти в себя, Антон выскочил на мостовую и замахал руками:

– Сюда, сюда, мы здесь!

Я вздрогнула. Клиент походил на пятиклассника. Короткое тощее тело, руки-ноги, наоборот, длинные, шея торчит из слишком широкого воротника крутки. Сходство с подростком ему придавали еще и ботинки – здоровенные бутсы на толстой подошве, с разноцветными шнурками и железными шипами на мыске.

– Вы Николай? – закричал Антон.

– Вроде того, – кивнул «школьник». – А это, значит, «Мерседес»?

Зять Груздева скрестил руки на груди и запел, словно акын, который увидел стадо голубых верблюдов.

– «Мерс» тюнингован по спецзаказу, корпус собран вручную из эксклюзивных деталей, стекла бронебойные, салон отделан телячьей кожей. Это моя жена, зовут Лампа, хорошая женщина, работает, деньги в дом приносит, не шмоточница, не выпивоха, по мужикам не бегает, весит пятьдесят кило.

Николай окинул «покойника» оценивающим взглядом.

– И скока?

– Шесть штук, – объявил цену Антон.

Если вспомнить рассказ про папеньку, первого автовладельца, который приобрел колеса, то остается лишь восхищаться коммерческими талантами мужа Наташи.

– Гринов, – на всякий случай уточнил Антон и правильно сделал.

Приди мне в голову идея приобрести эту колымагу, я подумала бы, что стоимость объявлена в рублях. Больше за развалину не дать.

– Музыка есть? – продолжил опрос претендент на тачку.

Антон заливался соловьем.

– Самая суперская. Сидиченджер на сорок дисков.

У Николая загорелись глаза.

Я подавила смешок. Хорошо, что Николай не додумался спросить, в каком году отец Антона установил в шарабане магнитофон.

– Еще коврики отдам бесплатно, – продолжил соблазнять дурака Антон, – вот, гляньте! Велюровые, с тефлоновой пропиткой, лежат пятьдесят пять лет, а как новые.

Коля попятился.

– Чё? Скока им годов?

Я решила прийти на помощь продавцу:

– Пять. Но мы на нем практически не ездили, жалели. Катались на «Бентли», он подешевле и попроще.

– Аха, – протянул Николай, – чой-то мне не то послышалось. – Колесики у него какие?

– Резина «Нокиа», «хапелита» «восьмидесятая» [11], – отчеканил Антон. – Сносу ей нету. А машина зверь. Вы ее опробуйте.

Николай сел за руль, повернул ключ, мотор заурчал.

– Если жена с вами поедет, ничего? – заулыбался Антон.

– Она ко мне не пристанет? – испугался Николай.

Антон опешил, а я, сидя на чугунине, живо ответила:

– Нет. Честное слово, я никогда не нападаю на мужчин.

Коля вытер лоб ладонью и слишком резко отпустил педали сцепления. Гибрид кастрюли с самокатом скакнул вперед, тяжелый диск съехал с кресла, и вместе со мной очутился на полу.

– Ну ё-моё, – испугался Антон, – вставай, дорогая. Сейчас помогу. Коля, вы пока поглядите, как классно работают щетки, чистят стекло до блеска. Грейдеры им позавидуют. И радио крутое.

Я, отлично понимая, по какой причине Антон пытается отвлечь внимание Николая, тихо валялась под торпедой. Не скажу, что мне было удобно, тело приняло форму улитки, но теперь деваться было уж точно некуда. С одной стороны, мне надо расположить к себе Антона, чтобы он откровенно рассказал, где спряталась Катя, с другой – элементарно неприлично будет подвести его. Я же пообещала ему содействие при продаже трупа бывшего «Мерседеса».

Вероятно, Антон включил приемник, потому что салон наполнил скрипучий мужской голос:

– Взятничество и в России приняло глобальные масштабы…

– Заткни его, – попросил Коля, – вруби музыку.

– Лучше щетки включи, – быстро предложил хозяин, и я сообразила: в тачке есть нечто вроде сетевого приемника. Помнится, когда я была крошкой, у моей мамочки на кухне была коричневая коробочка с матерчатой передней частью. К чуду техники прилагался провод, вилка втыкалась в радиорозетку, не путать с электрической, и пожалуйста: «Говорит Москва. Слушайте «Пионерскую зорьку». Потом радиоточку ликвидировали. Всякий раз, отдавая квартплату, мама сердилась.

– Безобразие, радио давно нет, а деньги за него берут.

Вероятно, в «покойника» вделана та самая штучка с тканью, способная транслировать лишь бубнильно-говорильную программу.

– Вы прослушали интервью с директором главной дирекции главного инженера фабрики по производству крючков для шнурков ботинок всех типов, – объявил диктор.

– Черт, – прошипел Антон, – не выключается.

– А сейчас для вас прозвучит музыка из балета «Лебединое озеро», – продолжал приемник.

Я удивилась. Каким образом можно транслировать по радио балет? И тут же получила ответ. В уши полилась бессмертная музыка Петра Ильича Чайковского. Ее перекрыл гундосый баритон:

– Утро. На сцене просыпаются лебеди. Вы видите, как они машут крыльями, руки балерин, словно сплетены из воздуха. Сегодня, двадцать первого ноября тысяча девятьсот пятьдесят третьего года, партию Одетты-Одиллии исполняет Галина Уланова.

Меня обуял кашель. Да «покойник» – просто машина времени!

– Солнышко, – нежно пропел Антон, – там прямо перед тобой рычажок, дерни за него!

Я прищурилась, в сантиметре от моего носа покачивался провод ярко-синего цвета.

– Такой красивый, – продолжал хозяин, – напоминает море!

Ага! Радио заклинило. Хозяин не может сказать потенциальному покупателю правду. Он поет про рычаг, рассчитывая на мою понятливость. Надеется, я соображу, вырву проводок, и трансляция заткнется.

– Нашла, кисочка? – поторопил «муженек».

– Сейчас, – пообещала я и ухватилась за оплетку. Раздался хлопок, треск, вопль, звон, запахло чем-то вроде сгоревшей картошки, мне на голову посыпались осколки, следом завизжал Коля:

– Ваще! Блин! Шесть штук баксов! Пошел ты на…

Послышались громкие шаги, похоже, покупатель спешил прочь, воцарилась тишина. Молчание длилось и длилось. В конце концов я спросила:

– Все живы?

– Но принц очарован черным лебедем! – взвизгнуло радио. – Послушайте, как он бьет крыльями и щелкает клювом!

– Чё ты дернула? – простонал Антон.

– … озеро наполнено грозой…

– То, что велел, – фыркнула я, – провод!

– …лебеди поникли, их перья вспушены…

– Ваще! Я вел речь о рычажке! – взвился хозяин.

– … вода волнуется, музыка тоскует, Чайковский глубоко осуждает морально разложенческое поведение принца…

– Там был лишь проводок, – пыталась оправдаться я.

– … несчастные лебедята хотят остановить черные тучи…

– Офигеть! – стонал Антон. – Вылезай и посмотри, что ты наделала!

– … Лапы-ноги отбивают пуантами такт…

Я с кряхтением выкарабкалась наружу, огляделась и взвизгнула:

– Мама!

У гибрида не было дверей, они лежали на асфальте.

– Почему дверцы отвалились? – проблеяла я.

– … вековые ели тянут руки к черному лебедю, сама природа восстала против…

Антон со всей силой долбанул кулаком по рулю. Радио, обиженно квакнув, заткнулось.

– Почему они отвалились? – повторила я.

– Не знаю, – честно признался Антон, – может, они держались на том шнуре, который ты оборвала?

– … белые розы, белые розы, беззащитные цветы, – заголосил приемник.

Хозяин снова отвесил рулю оплеуху.

– Однако оригинальная конструкция у этой машины, – пролепетала я, – извини, не хотела спугнуть Николая.

Антон неожиданно улыбнулся.

– Фиг бы с ним! Ничего, двери навесить недолго.

– Ежедневный прием капель от жидкого стула губительно влияет на потенцию, – ожило радио, – наше лекарство помогает одновременно избавиться от двух главных для мужчин проблем – поноса и отсутствия эрекции. Одна таблетка, и целый месяц вы не посещаете туалет, вдобавок радуете свою жену!

Хозяин снова треснул руль. Я еще раз окинула взглядом «покойника». Ну, теперь я отлично знаю замечательное средство от всех мужских проблем! И понос, и импотенция отойдут на задний план, если представитель сильного пола узрит, как у его тачки, почти благополучно проданной идиоту, который даже не открыл капот машины, одновременно отваливаются все двери. Покажите мне парня, способного в данный момент думать о жене и собственном желудке.

– Надо его спрятать, – вздохнул Антон.

Мы начали заталкивать машину в стойло.

– Зато ты теперь знаешь, как переключать радиостанции, – хихикнула я, когда хозяин запер ракушку и пошел в сторону МКАД. – Надо ударить по рулю. Кстати, где ты спрятал Катю?

Старый прием. Хотите выяснить то, что вам навряд ли расскажут? Тогда не задавайте вопроса в лоб, правдивого ответа не получите, услышите вранье. Предположим, вы задумали узнать, чем ваша вторая половина занималась в последний день недели, отчего муж прикатил к жене, тоскующей на даче с ребенком, лишь в субботу к обеду. Советую вам завести ничего не значащую беседу, а в разгар ее осведомиться: