Филе из Золотого Петушка

Заснуть мне в эту ночь так и не удалось, я провертелась под одеялом до шести утра, потом быстро умылась, выпила кофе, кое-как накрасила свое бледное лицо с огромными синяками под глазами и пошла заводить «Жигули». Если приеду к мерзавцу около восьми утра, небось застану его дома, навряд ли он убегает на работу раньше.

Пристроив машину у мусорного бачка, я взобралась по лестнице на самый верх и стала звонить в дверь. Впрочем, она не была заперта, слегка похлопывала от сквозняка. Вероятно, Великий Дракон не успел починить сломанную мной филенку. Однако он беспечное существо. Хотя, если подумать, красть у парня, кроме копеечной посуды, нечего. Чего ему опасаться? Вон как крепко спит, просто беда!

Позвонив пару минут, я открыла дверь, вошла внутрь и сердито позвала:

– Эй, Дракон, хватит дрыхнуть, поговорить надо.

Но из комнаты не доносилось ни звука, я вошла туда – никого. На циновках разбросаны подушки, на софе ровно натянуто шелковое покрывало, на столике белеют две простые салфеточки. Спрятаться в таком помещении просто негде, поэтому я отправилась на кухню, надеясь увидеть там заспанного хозяина с чашкой дымящегося кофе в руке. Небось нацепил наушники от плеера, врубил погромче какого-нибудь Андрея Губина и теперь пытается проснуться. Сама так поступаю по утрам.

Но крошечная кухонька, чистенькая, украшенная кокетливыми розовыми занавесочками, оказалась пуста.

Не зная, зачем это делаю, я полезла в посудный шкафчик. Похоже, Великий Дракон жил один, у него начисто отсутствовали кастрюли, из кухонной утвари имелась лишь одна сильно поцарапанная сковородка, да еще на плите стояла ярко-синяя эмалированная джезва.

Я изучила ванную комнату и в растерянности встала в крохотном коридорчике у стенного шкафа. Ну и куда он подевался? Отправился на службу? Или с утра пораньше подался на рынок, чтобы поискать новую дверь в квартиру? И что мне делать? Без детальной беседы с Великим Драконом и думать нечего заниматься этим делом. Может, подождать его в комнате? А если парень уехал на майские праздники? К приятелям, на дачу, на шашлычок! Погода отличная, впереди куча свободного времени. И что мне, сидеть тут десять дней?

Внезапно я почувствовала тяжелый, сладковато-приторный запах. Я чихнула раз, другой и рассердилась. Умотал на свежий воздух, а про помойку забыл, теперь миазмы ползут по всей квартире. Еще хорошо, что и в комнате, и на кухне нараспашку открыты окна. Нет, если я собираюсь ждать тут хозяина, нужно сначала избавиться от мусора. Надо выставить ведро на лестницу, пусть там воняет!

Решительным шагом я продефилировала на кухню, открыла дверцы под мойкой и наткнулась на идеально чистое красное пластмассовое ведро с газеткой «Московский комсомолец» на дне.

Я растерянно закрыла шкафчик. Мусора-то нет, что же так омерзительно пахнет? Кстати, в кухне амбре практически не ощущается, в комнате тоже, запах чувствуется в коридоре, у стенного шкафа.

Внезапно мне стало так жутко, что затряслись коленки. Я попыталась повернуться, но слабые ноги словно приросли к полу и превратились в свинцовые колонны. Я собрала всю волю в кулак, оторвала от линолеума правую ногу и услышала сначала хлопок входной двери, потом шорох, шарканье… Дрожь мигом прекратилась, Великий Дракон вернулся домой. Господи, ну и дура же я! Напридумывала бог знает чего, нафантазировала. Небось он просто держит в шкафу кучу грязных носков или забыл в сумке кусок колбасы. Я села на табуретку и навесила на лицо самую сладкую улыбку. Ну, Дракон, погоди, сейчас тебе, красавчик, мало не покажется.

Занавесочка из разноцветных пластмассовых трубочек, закрывавшая вход в кухню, с легким шелестом раздвинулась. С моего лица мигом стекла заготовленная улыбка. Это не Великий Дракон, в кухню, таща тяжелую торбу, доверху набитую продуктами, вошла хорошенькая девчоночка лет двадцати с виду, одетая в мини-юбочку из искусственной красной кожи и обтягивающую маечку цвета кофе с молоком.

Увидав меня, она сначала попятилась, потом поставила сумку на пол, смахнула тыльной стороной ладони мелкие капельки пота со лба и неожиданно спросила:

– Сегодня че? Понедельник?

– Вроде, – осторожно ответила я.

– А-а, – протянула девочка, – я уж испугалась, что перепутала. Дима-то где?

Сообразив, что она спрашивает про Великого Дракона, я осторожно ответила:

– Не знаю, сама удивилась. Пришла – его нет. Может, в магазин ушел?

Девушка захихикала.

– Кто? Димка? Скажете тоже! Еще придумайте, что он вокруг дома для здоровья бегает. Димочка по лавкам не шляется, я продукты покупаю и приношу, раз в неделю! А вы краситься будете? В какой цвет? Сейчас рыжий в моде, на подиуме все такие…

Продолжая болтать, она принялась вываливать на столик принесенные харчи: творог, йогурты, батон докторской колбасы, сыр.

Я молча наблюдала за простодушной девчонкой. Она совершенно не удивилась, найдя на кухне постороннюю женщину, значит ли это, что у Великого Дракона, которого, кажется, зовут Димой, часто бывают гости? И кем эта трещотка приходится хозяину? Любовницей? Тогда она патологически не ревнива.

Положа руку на сердце, скажите, дорогие мои, обнаружив рано утром на кухне у своего мужика неизвестную бабу, что вы подумаете? Вот-вот, а эта девочка ведет себя так, словно ничего особенного не происходит, будто мне положено находиться тут.

– Чем у него так воняет? – спросила девчонка. – Чувствуете? Просто смрадом несет!

Внезапно мне стало жарко. Девица тем временем выскользнула в коридор.

– Ну и вонища, задохнуться можно, ну и…

– Не открывай шкаф, – заорала я, вылетая в прихожую, – не трогай!

Но она уже дернула за ручку. Полированные створки разошлись в разные стороны, стала видна палка, на которой, сдвинутые в одну сторону, висят пиджаки, рубашки, джинсы…

– Димка! – удивленно воскликнула девушка. – Ты чего туда залез? Ой!

Я тоже машинально посмотрела в шкаф, поэтому не успела подхватить рухнувшую на пол девицу, она мгновенно потеряла сознание, да и кто бы устоял на ногах при виде открывшейся картины? Дракон выглядел ужасно.

Тело парня скрючилась в углу, руки безвольно повисли вдоль торса, они отчего-то казались очень длинными. Голова была откинута назад, на лицо с открытым ртом, вываленным языком и выпученными глазами лучше было не смотреть, шею Димы обхватывал шнурок, которым кто-то безжалостно задушил его.

Преодолевая липкий ужас и старательно пытаясь не свалиться около девчонки, я захлопнула шкаф. Потом попыталась вытащить девицу на лестницу, но не тут-то было. Маленькая, хрупкая с виду, она оказалась каменно-тяжелой, просто неподъемной. Чувствуя ужасную дурноту от запаха разлагающегося тела, я влетела в туалет, вытряхнула из пластмассового стаканчика щетку, набрала туда холодной воды и вылила ее девчонке на лицо:

– Ну-ну, открой глаза!

Веки ее дрогнули, глаза открылись.

– Дима, – прошептала девушка.

– Вставай, пошли скорей отсюда.

– Но Дима…

– Давай, давай, – потянула я ее за руку, – ну, вот так, шагай вниз.

ГЛАВА 6

Покачиваясь и держась за стенку, девчонка сползла вниз, во двор. Я втолкнула ее в «Жигули», отъехала в соседний двор и налетела с вопросами:

– Ты кто?

– Марина, – растерянно ответила она, дрожащими пальцами пытаясь привести волосы в порядок.

– Диме кем приходишься?

– Сестрой, – прошептала Марина, – двоюродной, мы вместе в Москву приехали.

– Откуда?

– Из Гольцева.

– Это где?

– Ну, далеко, за Уральскими горами. А Дима умер?

Я подавила тяжелый вздох и ответила:

– Да.

– Почему? – забормотала Марина, вжимаясь в сиденье. – Отчего он в шкаф залез?

– Его туда засунули после убийства.

Неожиданно Марина посерела и затряслась, словно суслик, в недобрый час попавший под снег.

– Это вы его… да? Вы? А теперь и меня хотите? Специально ждали? Знали, что я по понедельникам еду приношу?

– Не пори чушь, – обозлилась я, – ну-ка, посмотри, разве моими руками можно задушить сильного, молодого парня? Я пришла к Диме за десять минут до тебя.

– Вы клиентка? – порозовела Мариночка. – Голову красить, да?

Ее простенькое, глуповатое личико с вздернутым носиком и круглыми, слегка навыкате голубыми глазами портили ярко мелированные волосы. Такой девочке больше бы подошли русые косы, на худой конец хвостик с простой, не рваной челкой, но ей очень хотелось выглядеть модной, отсюда и эта невероятная окраска.

– Нет, я не клиентка.

– А кто? – снова побелела Марина. – Бандитка? Киллерша?

Беда с этим поколением пепси! Получив все блага прогресса, они начисто отучились думать.

Я протянула руку и взяла с заднего сиденья книгу.

– Смотри.

Дрожащими пальчиками Марина схватила томик и прочитала:

– «Кошелек из жабы». Это что?

– Детективный роман, – пояснила я, – хороший, вмиг со склада улетел. Коммерческий директор его два раза допечатывал, страшно доволен остался, ему нравится, что книга приносит прибыль. Он, директор то бишь, со мной теперь даже в коридоре издательства раскланивается.

– А вы тут при чем? – вытаращилась Марина.

– Переверни книгу, на обороте дана фотография автора, правда, плохая, и сведения о нем.

Марина послушно перевернула детектив. Пару минут в машине стояла тишина, потом она с невероятным удивлением воскликнула:

– Но ведь это вы! Арина Виолова!

– Да! Только меня зовут Виола Тараканова, а на обложке указан псевдоним.

– Круто, – покачала головой Марина, – первый раз писательницу вижу. Дайте автограф! Ну вот эту книжечку подпишите, я хвастаться буду, что с вами знакома. Сколько она стоит?

– Обязательно подарю ее тебе, – заверила я ее, – только сначала выслушай меня.

Марина замерла, прижимая к себе книгу. Как могла, я объяснила ей ситуацию. Девушка охала и восклицала:

– Во блин! Во дела! Ну и ни фига себе!

– Понимаешь теперь, что Дима был моей последней надеждой? Его убили из-за того, спрятанного! – закончила я рассказ.

Маринка судорожно вздохнула.

– Что же теперь делать?

Я пожала плечами:

– Искать.

– А что?

Хороший вопрос.

– Пока не знаю, но надеюсь на твою помощь.

– Но я-то чего могу?

– Расскажи все, что знаешь про Диму, ты ведь, наверное, хочешь, чтобы убийцы твоего брата были наказаны.

– Ясное дело! – с жаром воскликнула Марина.

– Тогда попытайся припомнить мельчайшие подробности, может, что-то натолкнет меня на правильный путь!

Мариночка судорожно вздохнула.

– А курить у вас можно?

– Сколько угодно.

Девушка осмотрелась и воскликнула:

– Сумку-то я у Димки забыла!

Я порылась в бардачке и вытащила помятую пачку сигарет.

– Сойдет?

Мариночка скривилась.

– Другого-то все равно нет! Давайте.

Я с нетерпением ждала, пока она раскурит сигарету. Ей-богу, некоторые представительницы женского пола такие жуткие копуши, что их так и хочется толкнуть кулаком в спину: «Быстрей, быстрей».

Похоже, Марина из этой породы. Сначала она томительно долго рылась в пачке. На мой взгляд, совершенно неоправданно, сигареты-то все похожи, как яйца. Потом принялась разминать сигарету пальцами, нюхать, затем долго возилась с прикуривателем. Наконец по салону зазмеился голубой дымок, и Марина начала рассказ.

Им с Димой не повезло с самого детства. Их матери, родные сестры, имели детей вне брака. Впрочем, дело это не редкое, многие женщины обзаводятся потомством, не имея штампа в паспорте, но все-таки основная их часть может назвать имя отца младенца. А вот Людмила и Катерина даже не представляли, кто папаши их деток. Слишком много мужчин прошло через крохотную двухкомнатную квартиру, где обитали веселые сестрички, вся жизнь которых состояла из череды пьянок и гулянок. Можете представить, как они «гудели», если соседи, сами ведущие беспорядочный образ жизни, начали пачками таскать заявления к участковому.

В конце концов и Людмила, и Катерина допились до смерти: угостились фальшивой водкой и оказались на небесах, оставив на земле своих детей: Диму и Марину.

Крохотное Гольцево, родина брата с сестрой, место унылое. Там имелся небольшой металлургический завод, на котором работало все население от мала до велика, из учебных заведений были лишь школа и ПТУ, ковавшие кадры все для того же предприятия. Молодежь, получив девятилетнее образование, плавно перетекала в училище, потом становилась к станкам, и все. Дальнейшие интересы молодых крутились вокруг семейной жизни. По большому счету, Гольцево, хоть и считалось промышленным центром, являлось просто большой деревней, где все про всех было известно. Если вы покупали новый телевизор или пылесос, то могли быть уверены, что языкастые, глазастые соседи сразу начнут перемывать вам кости. Любое ваше телодвижение тут же становилось известным, любая мелочь самозабвенно обсуждалась, вырваться из замкнутого круга было практически невозможно. Кто посмелей, тот пытался найти счастье в Екатеринбурге, но школа в Гольцеве давала такие отвратительные знания, что ее выпускники не имели никаких шансов в городе, да и одиннадцатилетку тут заканчивали единицы.

Дима и Марина были из их числа. Под удивленный шепоток местных сплетниц они получили аттестаты о полном среднем образовании.

– Вон оно как, – вздохнула директриса, вручая их брату и сестре Горбуновым, – другая мать тянет своего ребенка прямо зубами, а толку ноль. Вы же сами ухитрились одиннадцатилетку окончить.

В словах директрисы слышались неприкрытое раздражение и зависть. Ее собственный сын еле-еле доплелся до девятого класса и сейчас валял ваньку в ПТУ. Поэтому ее и душила злоба на этих оборванных, голодающих детей, которым на роду было написано сгнить возле матерей-алкоголичек. А они! Вы только поглядите! Получили аттестаты без троек! Не в силах справиться с собой, директриса не утерпела и произнесла перед своими лучшими учениками напутственную речь.

– Только не сильно вам аттестаты помогут, – покачала она головой, – в то же ПТУ и отправитесь.

– Почему? – спросил Дима.

– Потому, – хмыкнула учительница, – больше у нас податься некуда.

– А в Екатеринбург, в университет? – не сдавался Дима.

– Так там тебя и ждут, – захихикала она, – даже и не пытайся, мигом обломают.

Целую неделю Дима и Марина обдумывали, как поступить, а потом, решив рискнуть, уехали из Гольцева в Екатеринбург. Им сказочно повезло, один из соседей выдал замуж дочь и купил у брата с сестрой квартиру, двушку, за большие для Гольцева деньги – три тысячи долларов.

Дима с Мариной прикатили в огромный город и вскоре срезались на экзаменах, получили по двойке. Он за математику, она за сочинение. Возвращаться назад не хотелось. Брат с сестрой представили себе довольно ухмыляющуюся директрису и ее сына – Митрофана, басящего:

– Ну чего, Ньютоны! Поотшибало вам рога-то!

И потом, жилья нет, квартира продана, деньги получены. Дима с Мариной десять дней прошлялись по Екатеринбургу, поняли, что жить им тут хочется еще меньше, чем в Гольцеве, и приняли историческое решение – штурмовать Москву.

В столицу они прибыли рано утром и замерли на огромной площади, напоминавшей муравейник. Их обуревали разнообразные чувства: страх, надежда, уверенность в том, что рано или поздно этот город, словно верный пес, ляжет у их ног, и полное отчаянье: куда идти? Среди многомиллионного населения мегаполиса у Димы и Марины не было ни одного родственника. Да что там родственника, у них не имелось тут даже знакомых.

Достав из пришитого к пиджаку с внутренней стороны кармана деньги, Дима купил справочник для поступающих в вузы, и они с Мариной предприняли еще одну попытку стать студентами, такую же неудачную, как и первую.

Пришлось снимать комнату. Бедные дети полной ложкой нахлебались неприятностей. Они перебивались случайными заработками, но, крепко сцепив зубы, были уверены, рано или поздно Москва покорится им, они получат все: квартиры, машины, загородные дома, виллы на побережье и счета в иностранных банках. Одна беда, устроиться на приличную работу оказалось невозможно, да и что они могли предъявить на рынке труда: аттестаты без троек и огромную амбициозность?

Деньги таяли, брат с сестрой начали экономить на всем, ели они три раза, но не в день, а в неделю, понедельник, среда, пятница и суббота были «постными» днями. Одежду добывали в секонд-хенде. К счастью, там попадались замечательные шмотки, правда, сильно поношенные, но, в конце концов, на джинсах же не написано, что их до вас истрепал другой человек?

Но, даже несмотря на отчаянные меры, кучка долларов стремительно таяла, и наконец настал момент, когда от нее остался лишь один зеленый листочек, совершенно жалкий и тоскливый.

И именно в этот момент судьба решила, что Дима с Мариной достаточно намучились и достойны награды.

В тот судьбоносный день Дима в огромной тоске брел по ярко освещенной Тверской. Он чувствовал себя совершенно чужим на этом празднике жизни. Вокруг сияли витрины дорогих магазинов, у бордюров стояли шикарные иномарки, а по тротуару дефилировали шикарно одетые люди. Диме в слишком холодной для февраля кожаной куртке и тонких осенних ботинках было не очень комфортно. Желудок мучительно сжимался, но денег не хватило даже на простой гамбургер. В полном отчаянии Дима шел к самой популярной закусочной, он хотел устроиться туда на работу уборщиком. Легкий лед покрывал тротуары, парень поскользнулся и, чтобы не упасть, вцепился в дверь магазина.

Ангелы на небесах заиграли в трубы, госпожа Удача распростерла над Димой свое крыло. Чертыхнувшись, парень удержался на ногах, машинально глянул на стеклянную дверь и понял, что перед ним не очередной бутик, а парикмахерская, вернее, салон красоты: «Студия Вероники Бовари». Внизу висело небольшое объявление: «Мы работаем для вас круглосуточно, все виды парикмахерских работ, массажист, косметолог, солярий, маникюр и педикюр. Лучшие цены, система дисконтных карт и скидок. От нас уходят красивыми, мы – ваша удача». Еще ниже был приклеен листок: «Требуется ученик». Секунду Дима колебался, потом толкнул дверь и вошел в пахнущее дорогими духами царство. С этого момента жизнь его кардинально изменилась. В жизни каждого человека рано или поздно звучат барабаны судьбы, важно понять, что звучат они для тебя.

Дима понравился хозяйке салона, молодящейся Веронике, и его приставили к делу. Зарплата была невелика, сущие копейки, но, во-первых, мастеров бесплатно кормили обедом, во-вторых, щедрые клиенты давали чаевые, а в-третьих, и это самое главное, Дима понял: ни в какой институт он поступать больше не станет. Ему очень понравилась профессия парикмахера.

Первый год он был на подхвате, мыл клиентам голову, подавал чай, подметал зал и скреб туалеты. Мастера, а Вероника брала к себе на работу только высококлассных специалистов, отнеслись к симпатичному мальчику по-отечески, а когда поняли, что тот совершенно искренне хочет овладеть профессией, начали учить его.

Стоило Диме взять в руки расческу и ножницы, как он понял: это его дело. Единственная беда, тренироваться на клиентах ему, естественно, никто не разрешал, и тогда парень начал без конца стричь Марину. Сестра, тоже пристроенная в салон на должность ученицы маникюрши, не сопротивлялась, но скоро настал момент, когда кромсать у нее на голове оказалось нечего, на макушке Марины топорщился петушиный гребешок.

Дима сначала приуныл, но потом блестяще вышел из положения. Он дал в газету объявление: «Дамский мастер сделает вам за умеренную цену прическу. Если не понравится – можете не оплачивать». И к парню на дом потекли клиенты.

Год назад Диму наконец перевели из учеников в мастера, ему прибавили зарплату, да и чаевые стали побольше. Маринка, успешно полировавшая ногти мужчинам и женщинам, тоже радовалась жизни. Они с братом разъехались по разным квартирам и попытались устроить свою личную жизнь независимо друг от друга. Правда, пока им не очень везло. И Дима, и Марина хотели не столько любви, сколько богатых спутников жизни, но обеспеченные мужчины и женщины, посещавшие салон, не обращали внимания на молодых мастеров.

Впрочем, деньги у брата с сестрой появились. Дима начал покупать дорогую парфюмерию, а потом вдруг приобрел себе квартиру.

– Квартиру? – перебила ее я. – Какую?

– А ту, где мы только что были, – пояснила Марина. – Она, конечно, не фонтан, комната всего одна, зато своя! Еще мебель купил и холодильник, вот на телик уже не хватило!

Я вспомнила дешевую вешалку из некрашеного дерева, софу и гору подушек на колючей циновке. Ну, похоже, на обстановку он не много потратил, да и ремонт в квартире сделать не успел, просто заклеил грязные стены в ванной клеенкой, но все равно, где Дима раздобыл отнюдь не малые деньги на приобретение жилья?

– И откуда у него средства?

– Понятия не имею, – пожала плечами Марина.

– Ты не интересовалась?

– Спрашивала, конечно.

– А он?

– Смеялся только: птичка в клювике принесла, повезло, дескать. Он и мне пообещал.

– Что?

– Квартиру, – вздохнула Маринка. – Обнял за плечи и сказал: «Не завидуй, сеструха, тебе скоро эта хата достанется, я в другую перееду».

– И ты не заволновалась, узнав о планах брата? – покачала я головой. – Ясное же дело, что честным путем столько денег не заработать. Не на чаевых же он накопил на две квартиры. Извини, в это верится с трудом.

– Ага, – грустно кивнула Маринка, – мне тоже. Только Димка откровенничать не захотел, сказал лишь: «Не боись, я на золотую жилу напал».

– И где ты ее разрабатываешь? – прищурилась Марина.

– А в салоне, – ухмыльнулся брат, – там такие дела творятся!

– Какие? – напряглась сестра. – Я же там тоже день-деньской сижу и ничего не вижу.

– Плохо смотришь, – захихикал брат, – невнимательная ты! Дурашка!

– Ну расскажи, – заныла Марина, – интересно же!

Но брат, всегда потакавший сестре, на этот раз проявил твердость.

– Нет, – ответил он, – меньше знаешь – дольше живешь, есть такая закономерность.

ГЛАВА 7

Мы посидели молча еще пару минут, потом я сказала:

– Тебе придется идти назад, в квартиру.

– Ни за что! – закричала Марина. – Зачем?

– Нельзя же там труп оставить!

Она зарыдала в голос.

– Нет, не пойду, только с тобой. Или лучше вообще туда не соваться. Давай позвоним в милицию и анонимно сообщим о преступлении.

Я заколебалась, самой неохота иметь дело с районным отделением, но тут же я поняла, что выхода нет.

– Там, на кухне, осталась твоя сумка с неразобранными продуктами, сразу станет ясно, что приходила сестра. Нет уж, пошли.

– Не хочу, – уперлась Марина, – одна ни за что!

– Ладно, – сдалась я и покатила назад, во двор к Диме.

По лестнице мы взобрались довольно быстро, но возле незакрытой двери сдрейфили и уставились друг на друга.

– Хоть режь меня, – прошептала Марина, сливаясь по цвету со своей нежно-бежевой маечкой, – но я туда ни за какие коврижки не войду.

– Ладно, – кивнула я и вытащила мобильный, – подождем специалистов на лестнице.

Милиция явно не торопилась к очередному трупу, и мы с Мариной успели разработать план. Значит, так, мы с ней хорошо знакомы и пришли вместе к Диме, принесли ему продукты. Сначала просто удивились, обнаружив сломанную дверь, прошли на кухню, стали раскладывать еду, но потом почувствовали запах, открыли шкаф…

Милиционеры появились лишь через два часа. Их было трое, похожих, словно близнецы: грязные джинсы, мятые рубашки и сильный запах мятной жвачки.

Никакого особого интереса к нам они не проявили. Было видно, что им страшно не хочется заводить себе на голову новое дело, но ничего не попишешь. Нас допросили и отпустили. Труповозка прибыла на удивление быстро, разбитую дверь украсила бумажка с печатью, и мы с Маринкой очутились во дворе.

Яркое солнце заливало покосившиеся скамеечки и песочницу. Время подбиралось к двум часам.

– И что мне теперь делать? – вздохнула Марина. – В три надо на работе быть.

– Давай подвезу, – предложила я, – кстати, мне нужно посетить салон, посмотреть, что там к чему…

Марина молча кивнула.

– Ага, только мне придется прямо так ехать, времени на переодевание нет. Клиентка ровно в три притопает.

– Ты замечательно выглядишь, – заверила я ее, – садись в машину.

Ровно без десяти три я припарковалась возле двери, украшенной вывеской с изображением женской головы.

– Ты иди сюда, – Марина ткнула пальцем в стеклянную дверь, – а мне через боковой вход, нам не разрешают вместе с клиентами входить.

Не успела я глазом моргнуть, как она унеслась. Поколебавшись секунду, я толкнула широкую прозрачную дверь и очутилась в просторном зале. С правой стороны виднелись ряды кресел, между ними стояли столики с зеркалами, слева за большой конторкой сидела прехорошенькая девушка, волосы которой были уложены в затейливую прическу: огромная башня, украшенная каскадом искусственных цветов и бисера.