Полная версия
Коллекционер пороков и страстей
Татьяна Полякова
Коллекционер пороков и страстей
© Полякова Т. В., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2015
* * *Мертвая птица чуть покачивалась на короткой веревке. Кто-то подвесил ее за лапы на невысокий колышек, вбитый посередине клумбы. Ворона висела вниз головой, и ветерок играл перьями раздвинутых крыльев. Совершенно нелепое зрелище, учитывая, что клумба в центре города. Вряд ли кому-то пришло в голову таким образом бороться с засильем здесь этих птиц: неподалеку находилась церковь, которую окружали старые деревья, вроде бы когда-то давно тут было кладбище. Деревья оставались с тех времен, и вороны совершенно беззастенчиво их оккупировали. Поднимались в небо черной тучей и громко каркали. От этого особо впечатлительным гражданам становилось не по себе. В общем, кое-кто не возражал бы против сокращения их популяции, но не таким же варварским способом. К тому же клумба все же довольно далеко от церкви, уж точно не в трех шагах. Надо пересечь очень оживленную дорогу, чтобы там оказаться. Я перевела взгляд в том направлении. Возле церкви было непривычно тихо. Я видела птиц, то одна, то другая поднимались с ветки и после короткого перелета скрывались в листве соседнего дерева. Как будто тревожились, но не смели заявить об этом вслух. А еще казалось, что время от времени они испуганно косятся на вбитый колышек и свою несчастную соплеменницу.
– Вот уж чушь, – пробормотала я, но чувство тревоги в этот летний полдень словно наполняло воздух. Запах цветов с терпким привкусом смерти.
Скорее всего это проделки мальчишек. Убили ворону и подвесили ее в центре клумбы. Должно быть, подобная затея казалась им смешной.
Вид мертвой птицы теперь вызывал отчетливый страх, явившийся на смену предчувствию, смутному, но от того еще более беспокоящему. Похоже, на ворону внимания никто, кроме меня, не обращал. Люди спешили по своим делам, не останавливаясь и даже не глядя в сторону клумбы. Впрочем, не удивительно. Находится она на перекрестке, здесь круговое движение, переход метрах в пятидесяти, и пешеходам возле клумбы делать нечего, получалось, что и смотреть в том направлении ни к чему. Хотя я посмотрела и птицу увидела. Водители проезжающих машин ее, безусловно, тоже видят, но едут себе дальше, возможно, как и я, теряясь в догадках, кому пришло в голову подвесить мертвую птицу.
– Не повезло каркуше, – услышала я совсем рядом, вздрогнув от неожиданности, и торопливо повернулась.
Димка стоял в трех шагах от меня и радостно скалил зубы. Надеюсь, вовсе не потому, что вид клумбы его забавлял, скорее, спешил продемонстрировать, как он рад нашей встрече. А вот я не обрадовалась. Точнее, толком не знала, как на нее реагировать.
– Привет, – произнес Димка, вернее, прошептал и легко коснулся губами моих губ с некоторой опаской, словно не знал, как я к этому отнесусь.
– Привет, – равнодушно отозвалась я.
Равнодушие напускное, хотя неплохо разыгранное. На самом деле встреча вызвала досаду и легкое раздражение, всколыхнув недавнюю обиду, в которой я даже самой себе не хотела признаться. Димка не звонил всю неделю. В прошлый понедельник он должен был вернуться с Камчатки, куда отправился рыбачить в тесной мужской компании. Там мне, само собой, не место. Я и не навязывалась. Димка предупредил, связь там ни к черту, и позвонит он сам, если сумеет. Наверное, не сумел. И связь была ни к черту не только на Камчатке, но и здесь.
– Джокер сказал, ты уехала к маме, – все еще продолжая улыбаться, нерешительно заговорил он.
– Ему лучше знать, – пожала я плечами.
– Так ты ездила к ней или нет?
– Ездила. Вернулась в понедельник.
Он, должно быть, уловил в моем ответе упрек и развел руками:
– А мне пришлось задержаться. Джип сломался, прикинь? И мы оказались без связи и средств передвижения.
– Настоящее приключение, – кивнула я.
– На самом деле не очень приятное. Пошли, – позвал он, а я спросила:
– Куда? – чем вызвала у Димки неподдельное изумление.
– К Джокеру, конечно.
Вот тогда я и подумала: мертвую птицу отлично видно из окон дома, где жил Бергман, или Джокер, как называли его компаньоны, впрочем, он и сам любил себя так называть. Я посмотрела на ворону и перевела взгляд на его окна. Димка, проделав то же самое, спросил:
– Что-то не так?
– Откуда мне знать? – проворчала я, не уверенная, что мы имеем в виду одно и то же. – Какому идиоту вздумалось повесить здесь птицу?
– Ты думаешь, это как-то связано с Максимильяном? – Теперь физиономия Димки выражала сомнение. А еще беспокойство. Он беспокоится за Бергмана, а на меня ему, похоже, плевать. Я что, ревную?
– Ворон – вестник несчастья, – усмехнулась я.
– Тебя это беспокоит? Появление птицы, я имею в виду?
– Ты меня как экстрасенса спрашиваешь? Или как свою девушку, которой дурные приметы покоя не дают?
– Мне нравится, как ты это сказала, – расплылся он в очередной улыбке. – Ты – моя девушка. Это в самом деле так?
– Вот уж не знаю. По-моему, это еще и от тебя зависит.
Он вздохнул и сказал неожиданно серьезно:
– Иногда я думаю, что от меня вообще ничего не зависит.
– Фигня. Ты мог уйти вместе со мной.
– А ты ушла? – Кажется, он в этом здорово сомневается. – Лена… – Он обнял меня и прижал к себе, а я так и стояла, опустив руки, в одной из которых держала сумку. – Прости, что не позвонил. Если честно, я думал… я думал, ты жалеешь о том, что случилось. Все как-то очень быстро произошло…
Я решительно высвободилась из его объятий и отступила на шаг.
– Говори за себя. Я ни о чем не жалею. А что касается стремительного развития событий… что ж, тут ты прав. Обещаю в следующий раз лечь в постель с мужчиной только после росписи в загсе.
– Господи, я же не об этом… – заволновался Димка.
– Давай все обсудим позднее, – дипломатично предложила я, а он с облегчением вздохнул:
– Хорошо. Идем, заодно спросим, что он думает по поводу этой вороны.
Наверное, это должно было прозвучать как шутка, но у меня вызвало раздражение.
– Да, спроси.
– Ты ведь пойдешь со мной? – нахмурился он.
– Нет.
– А что тогда ты здесь делаешь?
– Собираюсь забрать из ремонта хозяйский будильник, – ответила я. – Вон там ремонтная мастерская, а тут остановка троллейбуса, на котором я приехала. Так что все просто.
– А новый будильник ты купить не могла?
– Могла. Но хозяйке квартиры нравится ее старый. Пока. Рада, что ты вернулся. Я немного беспокоилась. – И, не дожидаясь ответа, я направилась в сторону мастерской.
– Я позвоню, – крикнул мне вслед Димка, а я помахала ему рукой, мол, давай, звони.
Но как только Димка скрылся в доме Джокера, выбросила мобильный в урну. Могла бы ограничиться сим-картой, а не разбрасываться телефонами. Это свидетельствовало о том, что разговор произвел куда более сильное впечатление, чем я того хотела. Впрочем, благодаря тому же Джокеру в деньгах я не нуждаюсь, пока, во всяком случае. И легко куплю новый мобильный.
В мастерской я пробыла минут пять, забрала будильник, сунула его в сумку и поспешила к остановке, но не той, что была рядом с домом Бергмана, а другой. Придется ехать с пересадкой, зато не надо опасаться, что встречу еще кого-то из троицы недавних компаньонов. Ничто мне, кстати, не мешало приехать сюда на машине. Или выбрать другую мастерскую, их, слава богу, в городе хватает. Приходится признать, все произошло вовсе не случайно. Может, встретить Димку я и не рассчитывала, но на что-то подобное надеялась. Пройти мимо дома Бергмана, убедиться, что он не исчез. Собственная категоричность зачастую идет во вред. Как раз мой случай. Я хотела, чтобы Димка ушел вместе со мной, из-за большого желания доказать себе, что кое-что для него значу, то есть не кое-что, а очень много. А он остался верен своим друзьям, или кем он их там считает, и я, гордо хлопнув дверью, вдруг поняла, что без этой троицы мир вокруг заметно обеднел. Вот такая печалька.
На глаза попалась вывеска кафе, и я решительно направилась в том направлении. Устроилась за столиком на веранде, заказала сок и кофе, изо всех сил стараясь не смотреть на крышу бергманского дома, которая проглядывала между деревьев. А если ворона появилась не просто так? «Не просто, не просто…» – отозвалось в сознании, будто кто-то насмешливо нашептывал в ухо.
Если Димка направлялся к нему, значит, Джокер уже вернулся из обожаемой им Венеции, а Вадим… куда он собирался? Вроде бы на Сейшелы. Он большой любитель экзотики.
Тут, пожалуй, стоит пояснить, кто такие эти трое. Хотя по-настоящему я этого и сама не знаю. Судьба свела нас всего-то пару месяцев назад, разбив мою жизнь надвое: до и после. «До» – жизнь обычной девушки с не совсем обычными способностями. Мне далеко до экстрасенсов, которых показывают по телевизору, но кое-что я умею. Даже попыталась использовать свои умения, но не преуспела. Мой двоюродный брат работает в полиции, и я в меру сил ему помогала. Когда неизвестные похитили девочку с намерением получить выкуп, я тоже пыталась ему помочь. Похитителя мы нашли, но девочка уже была мертва. А я решила, что о своих «способностях» лучше не вспоминать, раз уж нет от них никакой пользы. И уехала в другой город. Новую жизнь проще начать на новом месте.
Примерно с этого момента и начинается «после». Однажды заезжий гуру рассказал мне байку о том, что четверо людей дали клятву встретиться в другой жизни. Трое уже встретились, и теперь ждут меня. Ну а потом как по заказу: я получила карту-приглашение – даму червей – и вскоре оказалась в компании троих мужчин: бубновый валет, он же Поэт, он же Дмитрий Соколов, крестовый король, он же Воин, он же Вадим Волошин, и Джокер – Максимильян Бергман. У них что-то вроде детективного агентства с весьма солидной клиентурой. По крайней мере деньги заколачивают немалые, что и позволяет им отдыхать от трудов в весьма экзотических местах. Бергман решил, что им нужен человек с моими способностями. Хотя, если честно, способности у меня явно средние, вряд ли я сумею сделать то, что не смог бы он.
Кроме общей работы троицу объединяла некая тайна, которую мне не пожелали поведать. Бергман у них за главного, хотя утверждает, что в команде все равны. Однако и Вадим, и Димка всегда делают то, что он советует. Я бы сказала, приказывает, но ни один из мужчин с этим не согласится. Двое из гордости, а третий по причине, о которой я могу лишь догадываться. Лично я не сомневалась: Джокер умело манипулирует людьми. И, не желая быть марионеткой, покинула их компанию, едва мы довели расследование до конца. Оно оказалось успешным[1]. Злодей был наказан, а я стала обладательницей весьма кругленькой суммы. Жаль, что счастливей она меня не сделала. С Димкой за время следствия мы успели стать любовниками, весьма скоропалительно, что сейчас, похоже, мне и поставили в вину.
Я отодвинула пустой стакан и нахмурилась, глядя в сторону бергманского дома. Разумеется, я тут же решила: всем скверным в своей жизни я обязана Джокеру. И у меня были на это все основания. Например, подслушанный разговор. Джокер считает: Димка совершил большую ошибку, вообразив, будто мы предназначены друг другу по решению небес. То, что Бергман путает себя с Господом – не удивило, а вот то, что Димка его послушал… К сожалению, сомнений в этом почти не осталось. Его поведение тому свидетельство.
В настоящий момент я даже затруднялась определить, чего во мне больше: обиды на Димку или злости на Бергмана. Вроде бы обида должна зашкаливать: разбил сердце бедной девушке… Но если честно, стучало мое сердце по-прежнему исправно, и в ближайшее время кончина от безмерных страданий мне точно не грозит, а вот злость на Бергмана была безбрежной, словно океан. Особенно раздражало то обстоятельство, что он, пожалуй, был прав и мы с Соколовым действительно поспешили… Еще совсем недавно мне казалось, что я люблю его… Весьма подходящее слово «казалось». Так люблю или нет? В последний раз я влюблялась года два назад и так же ломала голову над этим вопросом. Может, я просто не способна любить по-настоящему? А может, «настоящее» бывает лишь в книжках, которые пишут для доверчивых дурочек охочие до денег дяденьки и тетеньки, столько же знающие о любви, как я о соколиной охоте. Эх, куда меня занесло… У Димки, возможно, есть свое видение ситуации. Он просто не из тех мужчин, которые звонят своей девушке двадцать раз на дню и клянутся в любви практически непрерывно. Я, кстати, особой сентиментальности и в себе не замечала.
Дело не в том, что он не звонил, дело в том, что не ушел вместе со мной от Бергмана. А почему он должен уйти? Работа ему нравится, к тому же она хорошо оплачивается.
Мои размышления прервала подошедшая официантка.
– Еще что-нибудь? – спросила с улыбкой.
– Спасибо. Принесите счет…
Расплатившись, я покинула кафе и, должно быть из чувства противоречия, направилась к той самой остановке, неподалеку от которой видела мертвую птицу. Женщины, как известно, существа загадочные. Я шла, стараясь не смотреть в сторону дома Бергмана, но он словно нарочно притягивал взгляд. Впрочем, там было на что посмотреть. Здание в городе известное. Прозвано «домом с чертями» из-за горгулий, которые с крыши пристально наблюдали за прохожими. Физиономии у них, скажем прямо, мерзкие, и с чертями их перепутать ничего не стоило. Бергман занимал весь дом, на первом этаже у него букинистический магазин, где много всяких диковин. Но самая большая диковина, конечно, он сам. Далеко не бедный парень, если смог купить этот купеческий особняк. Красавец. Торговец редкими книгами. Да еще и частный сыщик. Не слишком ли много для одного человека? Кто он на самом деле? Бизнесмен, ловкий манипулятор или большой любитель загадок, которые не только разгадывает сам, но и обожает подкидывать другим? Он – Джокер, то есть может быть кем угодно.
Я почти поравнялась с остановкой, когда появилась машина городской службы уборки с надписью по борту «Я люблю свой город и забочусь о его чистоте». Из машины вышел мужчина в оранжевом жилете и, торопливо перебежав через дорогу, уверенно вступил на клумбу. Выдернул из земли колышек с привязанной к нему мертвой птицей, вернулся к машине и забросил ворону в кузов. Машина поехала себе дальше, а я вздохнула с заметным облегчением, только в тот момент по-настоящему осознав, как беспокоила меня несчастная птица.
– Мальчишки хулиганят, – сказала я, гоня прочь все тревоги, и поспешила к троллейбусу, который как раз тормозил возле остановки.
Вернувшись домой, я немного послонялась по квартире, понятия не имея, чем себя занять, а потом устроилась на диване, прихватив планшет. Минут через двадцать пришлось прекратить знакомство с увлекательным сериалом, потому что в дверь позвонили. Я пошла открывать, гадая, кто решил меня навестить. Почти наверняка это Варька, моя подруга, к сожалению, а может, и к счастью, единственная. Распахнула дверь и увидела Димку. На плече его болталась сумка с неизменным ноутбуком, а в руке он держал букет из мелких белых роз. Миленький такой букетик. Протянул его мне и спросил, вроде бы сомневаясь:
– Можно войти?
– Можно, – кивнула я, принимая букет.
Димка подумал и меня поцеловал. Скорее дружески, что вполне устроило. Страстный поцелуй сейчас, наверное, показался бы нелепым. Я отправилась ставить цветы в вазу, а Димка стал готовить кофе. В моей кухне он чувствовал себя как рыба в воде. Была в нем такая особенность: быстро обживаться, приспосабливать окружающее пространство под себя.
– Тебе привет от наших, – стоя ко мне спиной, весело произнес он. – Вадим сказал, что соскучился. Ты ему даже приснилась. В длинном платье, босиком и почему-то блондинкой. Интересовался, чего теперь следует ждать от жизни. Ты в вещие сны веришь?
– В его – нет, – ответила я. – С какой стати мне вдруг становиться блондинкой?
– И слава богу. Его сон мне совсем не нравится. Судя по тому, как он ухмылялся, там было продолжение. Эротическое.
– Не сомневаюсь. С его точки зрения женщины ни на что более не годятся.
– Ну, я-то так никогда не думал, – неожиданно серьезно произнес Дима, поставил передо мной чашку кофе и легко поцеловал меня в губы, а потом уставился в глаза. Вроде бы размышляя или пытаясь разгадать загадку, которой не было. Или просто ждал ответа. Я стала пить кофе, а Димка сел напротив, прихватив свою чашку. Я понемногу настроилась на него, очень рассчитывая, что он ничего не заметит. От него исходило ровное тепло, доброжелательность, внимание, забота… Он меня любил, я это чувствовала. Без страстей, ревности и беспокойства. А мне что, страсти нужны? Если отбросить глупые обиды, я сама относилась к нему точно так же. Любовь-доверие, любовь-дружба. Может, дружба и есть? Может, мы действительно поторопились и Максимильян прав? Воспоминание о Бергмане мгновенно вызвало досаду. «Очень удобно сваливать свои проблемы на кого-то другого», – мысленно проворчала я. А вслух сказала:
– Ворону убрали коммунальщики.
– Я обратил внимание, – кивнул Дима.
– А Джокер?
– Конечно. Он и позвонил в местный жэк.
– И только-то?
– А что еще? – вроде бы удивился Дима.
– Никаких идей, кому понадобилось подвешивать несчастную птицу?
– А, вот ты о чем. – Димка усмехнулся, откинулся на спинку стула и заговорил с иронией, точно сам не верил в свои слова: – Джокер считает, это мальчишки. Обычная хулиганская выходка.
Вот теперь он врал, причем даже не пытаясь придать своим словам убедительность.
– Джокеру видней, – хмыкнула я.
А он спросил серьезно:
– А ты так не думаешь?
Я равнодушно пожала плечами:
– С какой стати? Ворона не в моем дворе появилась.
– И не в его.
– Но под его окнами.
– Их там еще пять десятков, – пожал он плечами. – Максимильян просил тебя прийти завтра. Кажется, у нас появился клиент. – Дима улыбнулся, а я нервно хохотнула и спросила то, что спрашивать не следовало:
– Ты поэтому здесь?
– Я здесь, потому что скучал по тебе. А передать просьбу Джокера можно и по телефону.
– Я не приду, – покачала я головой.
– Почему?
– Мы ведь уже говорили об этом. Не вижу никакой пользы от своего присутствия в команде.
– Главное, чтобы мы ее видели. А мы видим.
– У меня ощущение, что я – лишняя в вашей мужской компании. – Тут я в досаде вновь покачала головой: – На самом деле я не доверяю Бергману. Он манипулирует людьми… Черт… если уж совсем начистоту, я считаю, в нем ты нуждаешься куда больше, чем во мне. И это бесит.
– Я не гей, – засмеялся Димка. – И Джокер тоже. Чего ж тебе беспокоиться?
Но я не приняла его шутки.
– Я не беспокоюсь. Просто у меня есть основание думать, что дружбу ты предпочтешь любви. Впрочем, в ее существовании я тоже не уверена.
– Ты хочешь знать, люблю ли я тебя? Я тебя люблю. – Он пожал плечами, точно я спросила величайшую глупость и он не знал, как на это реагировать, а у меня возникло желание метнуть в него чем-нибудь тяжелым. Или просто послать подальше. Потому что о любви, с моей точки зрения, так не говорят. А как говорят? Напряженно, с придыханием? Кстати, в своих словах он был абсолютно уверен. – Джокер считает, ты поторопилась, – спокойно продолжил Димка, а я стиснула зубы, чтобы и впрямь не заняться членовредительством. – Но из упрямства будешь стоять на своем. Тебе нужно время, чтобы успокоиться и разобраться в своих чувствах.
– Поэтому ты и улетел на Камчатку?
– Ага. Если честно, я терпеть не могу рыбалку. С Интернетом в тех местах, где я был, туго, в общем, я чуть с катушек не съехал, зато понял: ты мне очень дорога. И я хочу, чтобы ты была счастлива. Со мной или без меня, но счастлива.
– Рыцарство снова в моде? – съязвила я и недовольно нахмурилась, потому что он этой язвительности не заслужил.
– Я же Поэт, – засмеялся Дима. – Настоящий поэт – всегда рыцарь. Разве нет?
– Значит, мы сидим по своим жердочкам, разбираемся в чувствах и ждем отмашки от Джокера?
– Ты в него влюблена, да? – огорошил Димка.
– Спятил? – обиделась я.
– Нет. Ты видишь насквозь других, а себя?
– Насчет моей влюбленности – это что, тоже его идея? – проявила я живой интерес.
– Нет. Но это вполне логичное объяснение, почему тебя раздражает одно лишь упоминание его имени. Ты сделала ошибку, выбрав меня, а теперь злишься.
– Здорово. Теперь выходит, это я кругом виновата?
– Никто не виноват, – отмахнулся Димка, улыбаясь, как умел улыбаться лишь он.
Все дальнейшие возражения показались глупыми, а главное, абсолютно ненужными.
– Ладно. С завтрашнего дня начну разбираться в себе.
– Джокер ждет нас утром в девять. – Димка поднялся из-за стола и направился в прихожую, а я окончательно уверилась: только затем, чтобы сообщить это, он и пришел.
– Я послала его к черту вовсе не из-за каких-то там обид, – сказала я ему вдогонку. – И своего решения не изменю.
– Я все-таки надеюсь увидеть тебя завтра. – Димка махнул мне рукой на прощание и скрылся за дверью, а я досадливо чертыхнулась.
«Не мне тягаться с Джокером, – подумала с печалью. – Он успел так запудрить им мозги, что они и впрямь считают его каким-то гуру».
– «Джокер сказал…» – передразнила я.
И что это за идиотская идея по поводу моей влюбленности? Некоторое время я сидела, к самой себе прислушиваясь, точно надеясь обрести откровение. От ненависти до любви один шаг, если верить умникам. Нет у меня никакой ненависти. Я считаю его мутным типом, который с удовольствием морочит головы простачкам… Неправда, то есть не совсем так. Он мутный тип – кто ж спорит, но с бездной способностей и достоинств, которыми я, например, не обладаю. Человек, который любит говорить загадками, запутывая все еще больше. Убежденный, что встретились мы не случайно, и забывший поведать для чего. Утверждавший, что мы должны быть вместе, потому что видел в этом нашу миссию, но в чем она заключается, рассказать так и не пожелал. «Или сам не знал и просто интриговал», – подумала я с обидой.
Я вымыла чашки и убрала их в шкаф, дав себе слово, что ноги моей не будет в доме Бергмана.
Утром, около девяти, я отправилась к подруге в офис, где она работала, и по дороге купила мобильный. Встретиться с Варькой логичнее вечером, когда она работу закончит, но какая уж тут логика, если путь мой лежал как раз мимо дома Джокера. На этот раз я ехала на своей машине и старательно вытягивала шею, сама толком не зная, что надеялась увидеть. Может, джип Вадима или его самого? Или Димку? Этот на машине вряд ли поедет, предпочитает общественный транспорт или резвую рысь на своих двоих. В общем, что-то вроде этого. А увидела двух ворон на вбитом в землю колышке как раз посередине все той же клумбы. Теперь к палке была прибита перекладина, с двух концов которой и были привязаны мертвые птицы. Крылья сложены, клювы приоткрыты. Резко затормозив, я таращилась на них, вызвав гнев водителей. Мне сигналили, орали что-то, открыв окна, и нервно размахивали руками. А я оглядывалась. Клумба ближе всего к дому Бергмана. Если неизвестный хотел, чтобы Джокер видел птиц, лучшего места ему не найти. Дом стоит на площади, вблизи никаких других клумб, правда, есть пяток деревьев, но в их листве на птиц вряд ли обратят внимание. На противоположной стороне площади банк. Огромное здание круглой формы, прозванное в народе «шайбой». Левее – здание суда. Очень заманчиво решить, что его обитателям вороны и предназначались, да вот незадача: прямо перед судом распрекрасная клумба с петуниями, втыкай хоть десяток колышков. Остаются кинотеатр (там не только клумба, но и фонтан – тоже запросто можно птичек подвесить) и жилой многоквартирный дом-«сталинка». Вдруг вороны предназначались одному из жильцов? Слишком большое расстояние, велика вероятность, что птичек даже не заметят. С печалью глядя на ворон, я все больше убеждалась: это не глупая шутка и предназначался «подарок» Бергману.
Я перевела взгляд на его дом. Если честно, пришлось сделать большое усилие, чтобы немедленно туда не отправиться. Интересно, что он думает по поводу появления этих птиц? Что бы ни думал, вовсе не факт, что мне об этом скажет. Скорее предпочтет отшутиться.
Пока я торчала возле клумбы, мешая движению, поблизости появилась машина ЖКХ, дядька в оранжевом жилете подбежал к клумбе и попробовал вытащить вбитый в землю кол, удалось ему это не сразу. Довольно громко матерясь, он его все-таки выдернул и побрел к машине. Мертвые птицы бились об асфальт. Проводив их взглядом, я отправилась домой, забыв про Варвару. Точнее, о подруге я вспомнила, сворачивая во двор своего дома, досадливо скривилась, сама толком не зная, стоит к ней теперь ехать или нет, и тут увидела машину Бергмана.
Роскошный «Ягуар», припаркованный в трех шагах от моего подъезда, радовал взор, а вскоре, заметив мою машину, появился и сам Бергман, широко улыбнулся и помахал мне рукой. Восемь женщин из десяти наверняка бы сочли его неотразимым. Две оставшиеся, решив, что их собственные шансы привлечь его внимание равны нулю, проворчали бы «чересчур хорош». Подозреваю, что я отношусь как раз к этим двум. Чего бы в противном случае мне так раздражаться, видя это великолепие? Длинные угольно-черные волосы падали на плечи, на концах завиваясь кольцами. Они всегда были приблизительно одной длины, бог знает, как он этого достигал: стригся каждую неделю? Бергман носил очки прямоугольной формы без оправы, из-за стекол на мир смотрели пронзительные ярко-синие глаза с большим зрачком, оттого глаза при искусственном освещении казались темными: два бездонных омута, рождавшие в душе легкую оторопь. Нос с едва заметной горбинкой. Дополняли картину губы, которые романист непременно назвал бы чувственными, и мужественный подбородок. Они притягивали взгляд, отвлекая внимание от его глаз оборотня. Представляю, как глупо это звучит, но меня не покидало ощущение, будто в это тело, привлекательное во всех отношениях, вселился кто-то еще, чужой и страшный.
