Сыщик моей мечты

Иван Владимирович к этому моменту сидел в легкой прострации, сраженный мыслью, какие страсти разгорались за его спиной.

– Ксюха, видно, так и сделала. Само собой, Юлька отнекиваться стала, и все поняли: врет. Ну и начали прикалываться. Кстати, правильно. Не фига языком мести. О настоящей любви молчат. – Она вновь посмотрела на Тихонова, но тот к нежным взорам остался безразличен, наверное, гадая, чем все это для него закончится. – И вдруг эта гадина говорит: достали вы меня, хорошо, докажу. Я только хмыкнула, когда Ксюха заявила: сегодня Юлька доказательства предъявит. А вечером сестра явилась и рассказывает: Юлька, типа, не врет. И, прикинь, говорит, она к учителю домой ходит. Какое, на хрен, домой?! У него жена из больницы приперлась! А Ксюха мне: сама видела, как она в калитку вошла, у нее и ключ есть. Я хотела к Ване бежать, потому что даже на минуточку засомневалась. Потом стыдно стало. Если по-настоящему любишь…

– Ты хочешь сказать, Юля где-то раздобыла ключ от калитки? – задал вопрос Владан, будучи не настроен слушать рассуждения о настоящей любви.

– Не где-то, а у меня! Хорошо, я сначала проверила, где мой ключ, а потом уж побежала Ване мозг выносить. А ключа-то и нет! Ну, у меня тут же все сложилось. Эта сучка что-то заподозрила и меня выследила. Я и в самом деле к Ване ходила через эту калитку, он для меня специально ключ сделал. Потом мы у него встречаться не могли, а ключ я не отдала, забывала каждый раз, и он не спрашивал. Ключ у меня в сумке лежал. В отдельном кармашке. Я даже знаю, когда эта сучка его сперла. Мы в бассейн вместе ходили, и она вдруг в раздевалку смылась, типа, у нее эти дела ни с того ни с сего начались. Наши ящики рядом были, и код, который я набрала, эта гадина запомнила. Такая тварь, просто бы придушила, ей-богу! Каково мне было слушать ее россказни? Она Ксюхе все красочно описала, а та мне: жену Ваня снотворным травит, и они в беседке преспокойненько любовью занимаются, пока та дрыхнет. В беседке… Там сарай, который того гляди рухнет! Врунья мерзкая. Но я ведь это сестре не скажу. Хотела с Юлькой сама разобраться и ее куриные мозги на место поставить, но ведь она в отместку могла о нас все разболтать. Такая подлая… Решила, лучше молчать, пусть эта тварь фантазирует.

Она вздохнула и уставилась на Владана, тот спросил:

– Ты когда Юлю в последний раз видела?

– В бассейне и видела. Мне ее гнусная рожа совершенно противна. Я Ксюхе сказала: когда я дома, чтоб эта сучка не приходила. Слушать ее россказни… больно надо. У них своя компания, у меня своя.

– Но о том, что она со среды дома не появляется, ты, конечно, знаешь?

– Ну да. Ксюха сказала. Ей Юлькины предки звонили.

– А больше ничего Ксюха не говорила? Где Юля может быть, к примеру?

– Не-а. Да она не знает. Вчера полдня гадала, куда та могла сбежать. В смысле, с кем. Даже Ваню вспомнила, типа, думала, может, Юлька где-то с ним. Как будто он дурак с этой дрянью связываться. Это я ей сказала. Ну, и напомнила про уголовную ответственность за связь с малолеткой.

Тут Иван Владимирович издал подобие стона и начал заваливаться вправо, но, вдруг спохватившись, вернулся в исходное положение, правда, теперь мелко трясся.

– Никто из наших не знает, где она. Отвечаю, – подытожила Катя, хмуро глядя исподлобья. Чувствовалось, интервью ее изрядно утомило.

– Что ж, будем считать, что так оно и есть, – сказал Владан, поднимаясь, и направился к двери.

Тихонов метнулся было за ним, но мой босс его остановил.

– Не провожайте.

Прозвучало это почему-то издевательски, хотя Владан вряд ли к этому стремился. Я поспешила за Маричем, а Тихонов остался наедине со своей подругой. Правда, сомневаюсь, что это любовное свидание выйдет особо радостным. Вид у героя-любовника был несчастный, в таком случае обычно говорят: «Краше в гроб кладут».

– Вот гад! – сказала я, когда мы покинули дачный участок.

– Ты о ком? – спросил Владан.

– О Тихонове.

Владан распахнул передо мной дверь машины, подождал, когда я сяду, и устроился на водительском сиденье.

– Ты о его моральном облике?

– Конечно! Как вспомню его жену… такая милая…

– Женам изменять нехорошо, – кивнул Марич, и я задумалась, ища в его словах некий подтекст. Может, он на Маринку намекает? Так они, между прочим, не женаты. Хотя, конечно, все равно пара, а изменять в любом случае отвратительно.

– Катя Юльку терпеть не могла, – сказала я, торопясь избавиться от пессимистических мыслей.

– Думаешь, Юлька ее так достала, что она решилась на злодейство?

– Если честно, нет. Она мне понравилась. Разумеется, я не в восторге от ее выбора, но своего любовника она защищала, как могла.

– Согласен. В этом тандеме мужик как раз Катька. Что и делает ее подозреваемой. Но в ее вину я тоже не верю. Со здравым смыслом у нее полный порядок. Не считая ее выбора, конечно, – усмехнулся он.

– Сердцу не прикажешь, – вздохнула я. – А что, если злодей – Тихонов?

– В смысле, крутил любовь с обеими?

– Появление у Юли ключа Катя объяснила вполне правдоподобно, но лично у меня доверия к ее возлюбленному никакого. Жена в больнице на сохранении, а он со своей ученицей в собственном доме свидания устраивает.

– Идиот, – кивнул Владан.

– Мерзавец, – поправила я.

– Давай прикинем, что мы имеем. Юля, покинув машину Забелина, отправилась в переулок возле дома Тихонова. Она рассказывала подружкам о связи с учителем и в доказательство своих слов вошла в калитку, то есть ключ у нее был.

– А может, и не врала, может, связь имела место.

– Ксюша о ее предполагаемой любви с учителем знала, но в разговоре с нами об этом промолчала. Зато Костя сообщил: у Юли был взрослый мужчина. Кого он имел в виду? Мужика на «Ауди»? Или все-таки учителя, а мужика придумал?

– Зачем? – не поняла я.

– Чтобы подтвердить свои слова о взрослом мужчине, которого мы начнем искать. И возможно, выйдем на учителя.

– Как-то все очень… сложно.

– Нормально. Детки не уверены, врала Юля или нет. В калитку точно вошла, значит, ее слова могли быть правдой. Но речь идет об учителе, они боятся ему навредить, да и вообще скандала боятся. Но отсутствие Юли их, конечно, беспокоит.

– И Костя выдумывает мужика, чтобы дать нам наводку? Ищите взрослого мужчину?

– Надо будет с Ксюшей еще поговорить, – вздохнул Владан.

– Сейчас?

– Нет. Сейчас у меня другие планы.

– Какие?

– Обещал помочь одному хорошему человеку.

– А я?

– А ты можешь отправляться домой. До офиса я тебя довезу.

– Интересное дело! – фыркнула я. – Кто он, этот хороший человек? И что за помощь ему требуется? И почему я не могу поехать с тобой?

– По кочану, – буркнул Владан. – Будешь доставать, уволю к чертовой матери.

Я вздохнула.

– У нас есть клиент.

– И теперь ты мне будешь целыми днями глаза мозолить?

Я отвернулась к окну и до самого офиса больше не произнесла ни слова. Владан притормозил возле моей машины, дождался, когда я выйду, и тут же уехал. А я в большой печали оглядывалась, пытаясь решить, чем себя занять.

Тяжело вздохнув, загрузилась в свой «Мерседес» и поехала домой, гоня прочь мысли о Мариче. Тут на ум пришел папа. Наша недавняя встреча в кафе была еще свежа в памяти и вызывала смутное беспокойство. Должно быть, по этой причине я и поспешила ему позвонить.

– Как дела? – незамысловато начала я, когда он ответил.

– Дела? Нормально. Рад, что позвонила. Не заедешь ко мне? Я уже дома.

Я с готовностью согласилась. После развода с Забелиным я некоторое время жила с отцом, но потом предпочла перебраться в небольшую квартиру, которую, само собой, купил мне папа. Правда, теперь я могла бы купить квартиру на свои кровные, благодаря Владану, разумеется. От папы я съехала не потому, что мы не уживались, напротив, если честно, вечерами, которые у меня, как правило, ничем не заняты, по отцу я скучала. Но старалась быть самостоятельной, раз уж съехала, а съехала потому, что там довольно часто появлялся Забелин. К отцу он относился с подчеркнутым уважением, плавно перетекающим прямо-таки в сыновью любовь. Папа отвечал ему, как ни прискорбно, взаимностью, не разглядев под маской отличного парня редкого гада. Даже умным людям свойственно ошибаться.

Отчий дом находился в самом дорогом районе, возле реки. Построил его отец в те времена, когда еще была жива мама, и, возможно, он рассчитывал на прибавление в семействе. А теперь жил один. Дом явно великоват, но расставаться с ним папа не хотел. Думаю, в память о маме. Я знала, как они любили друг друга, оттого, наверное, и воспылала внезапной ревностью, когда он вдруг с заметным интересом начал поглядывать на Маринку.

Папу я застала в кухне, он разогревал ужин, приготовленный домработницей. В спортивных штанах и белой футболке в обтяжку он показался мне моложе и вообще выглядел как-то по-особенному. Отцом я всегда гордилась и с удовольствием выслушивала комплименты в его адрес, но сейчас с беспокойством подумала: для большого количества женщин он действительно прямо-таки предел мечтаний. Я что, ревную? Это уж вовсе ни на что не похоже. Не ревновать надо, а радоваться, если у папы появится женщина, которую он захочет привести в свой дом. Только бы с выбором не ошибся.

Тут я весело фыркнула: мы с отцом внезапно поменялись местами – то он за мой выбор переживал, теперь вот я.

– Ужинать будешь? – спросил папа, целуя меня.

Я заглянула в кастрюльки и с готовностью кивнула. Мы поужинали, а потом, по обыкновению, устроились на диване, болтали о том о сем, и на смену беспокойству пришло счастье, такое простое и понятное. И длилось оно как раз до того момента, пока папа не сказал:

– Я правильно понял: Марина – подруга твоего Марича?

– Да, – кивнула я, тут же насторожившись. – Она тебе понравилась?

– Красавица. И не дура. В общем, беспроигрышное сочетание красоты и ума.

– Хочешь сказать, у меня никаких шансов?

Папа засмеялся.

– Это было бы неправдой. Во-первых, ты у меня красотка, каких поискать. Во-вторых и в главных, влюбленный мужчина смотрит на женщину другими глазами. И здесь дурнушка может дать фору красавице. Но… если тебе интересно мое мнение, она твоему Маричу подходит больше.

– Вот уж утешил, – фыркнула я.

– Сомневаюсь, что мое мнение в данном вопросе хоть как-то на тебя повлияет, – усмехнулся папа и после непродолжительной паузы добавил: – Валера сказал, вы недавно виделись.

– Да, он периодически мозолит мне глаза, но это ничего не значит.

– Что ж, похоже, в нашей жизни мало что меняется.

– Извини.

– Кто сказал, что это плохо? – засмеялся он.

– Ты произвел впечатление, – не удержалась я. – Я имею в виду Маринку.

– Да? Приятно, что молодые женщины находят твоего отца привлекательным. Надеюсь, ты сообщила, что у меня и характер – чистое золото?

Папа уже смеялся в голос, и я тоже, вдруг успокоившись: у моего отца хватит здравого смысла не сглупить с выбором. Однако его восторги Маринкиной красотой радужную картину все же портили. Пусть не восторги, и все же… Я и до этого, конечно, знала: Маринка из тех соперниц, которых и врагу не пожелаешь. И выбрал ее Владан, разумеется, не просто так.

У отца я пробыла еще часа полтора, потом засобиралась домой. Уже в машине поняла, что, пожалуй, сваляла дурака: следовало остаться у папы. Но возвращаться было бы совсем глупо, и я отправилась колесить по городу и, разумеется, очень скоро оказалась в Яме. Вообще-то в это время чужим здесь появляться не рекомендуется, но я уже давно чужой не была и чувствовала себя довольно уверенно.

Свернув на улицу, где находился офис, я с удивлением увидела свет в наших окнах. Владан, скорее всего, свет забыл выключить, он умудрялся и дверь не запирать. Я припарковалась под окнами в надежде на везение. На худой конец, хоть свет выключу, к чему электричество зря переводить?

Торопливо распахнула дверь и увидела Владана. Он сидел за столом, держа перед собой планшет.

– Ты откуда? – спросил с намеком на удивление.

– Проезжала мимо. Решила, ты свет забыл выключить. Работаешь?

– Футбол смотрю.

Я прошла и села на диван.

– С Маринкой поссорились? – осторожно спросила я.

– Не то чтобы очень.

– То есть мебель из окон не выбрасывали?

– Нет. Была надежда посидеть в тишине и покое, но, видно, не судьба.

Он закрыл планшет, но подниматься из-за стола не спешил.

– Мы сегодня с Маринкой в кафе зашли и встретили папу. С его точки зрения, она красавица, следовательно, мои шансы ничтожно малы.

– Это твой батя сказал?

– Это я так решила.

– Ты чудо как хороша и соблазнительна, как все проплывающее мимо рук.

– Совершенно не наш случай, – съязвила я.

– Марш домой, – ответил он и стал подниматься, в этот момент хлопнула входная дверь и в кабинет бочком протиснулся парень лет семнадцати совершенно дикого вида.

Футболка с короткими рукавами позволяла любоваться татуировками зелено-красного цвета, которые сплошь покрывали руки, шею и голову, обритую наголо. Парня я не раз встречала на улице и теперь пыталась вспомнить его кличку, а также понять, каким ветром его к нам занесло. Он был из тех, кто предпочитал Владану на глаза не показываться, будучи членом уличной банды, которых в Яме как грязи. И хоть Марич в чужие дела без веского повода не лез, вряд ли кому из этих ребят пришла бы охота его навестить.

Первое, что я отметила: парень насмерть перепуган, а в Яме свой страх демонстрировать не принято.

– Привет, – пробормотал он, толком не зная, пройти ли ближе к столу или оставаться на месте.

– Привет, – отозвался Владан, как и я, должно быть, гадая, чего ждать от этого визита.

– Я это… поговорить бы надо…

Он сделал пару шагов и замер.

– Садись, – указал на стул Владан. – Как тебя? Димка?

– Гвоздь, то есть Димка, да.

«Точно, Гвоздь», – мысленно кивнула я. Способность Владана помнить всю местную шпану по именам в очередной раз восхитила. Гвоздь устроился на краешке стула, покосился на дверь, точно прикидывая, не лучше ли все же смыться, и тяжело вздохнул.

– Надолго не замирай, – сказал Марич, парень вздрогнул и с испугом на него уставился. – Случилось что? – выждав немного, спросил Владан. Гвоздь с готовностью кивнул.

– Полная хрень… извините, – он стрельнул глазами в мою сторону и поспешно перешел на шепот: – Мы думали как-то сами, но Чуча сказал: надо к Сербу. Я и пришел.

– А Чуча где?

– Чуча машину стережет. Полная хрень, – с тоской повторил он.

– Какую машину? Давай поподробнее и не тормози.

– Тачку мы сегодня типа взяли покататься, на Студенке, возле универсама.

– Чья тачка?

– Не знаю. Не наш кадр, приблудный. Мы ж с понятием, своих не трогаем.

– Ага, – хмыкнул Владан.

– Ну… почти. Мужик точно не наш. Никогда его здесь не видел и тачку тоже. Тачка говно, «девятка», сто раз перекрашенная. Он в супермаркет, а мы в тачку.

– На Мустафу работаете?

– Не-а, мы просто покататься.

– Соври мне еще! – рыкнул Владан вполсилы, парень поерзал и кивнул.

– Мустафе это дерьмо тоже без надобности, но на запчасти сгодится. Чуча на мели, и я тоже, бабки нужны до зарезу.

– Дальше что?

– Погнали к Мустафе, по дороге решили глянуть, что в багажнике. Вдруг нам пригодится?

– Пригодилось?

Гвоздь отчаянно замотал головой.

– Что в багажнике? – задал вопрос Владан. Парень вновь принялся ерзать.

– Может, сам посмотришь? – тоненько, совсем по-детски попросил он.

– Где тачка? – поднимаясь, сказал Владан.

Парень тут же подскочил к нему, заглядывая в глаза и только что хвостом не виляя.

– На пустыре, у Кривой Райки.

– Пошли.

Я решила, это и ко мне относится, и скоренько припустилась за ними. Правда, мне пришлось задержаться, чтобы офис закрыть, но через пару минут я к ним присоединилась. Так мы и отправились в соседний переулок: впереди Владан, точно флагманский корабль, за ним вприпрыжку Гвоздь, и я почти бегом. По дороге Марич вопросов не задавал, и Димка предпочел помалкивать.

Возле девятого дома мы свернули в подворотню и вскоре оказались перед жилищем Райки Кривой – барыги в третьем поколении, о чем она не без гордости сообщала всем желающим слушать. Дом выглядел довольно странно, трудно было понять, сносят его или, наоборот, заново отстраивают. Впрочем, это касалось всего района. Он разрушался на глазах, хотя власти и утверждали, что его после долгого застоя начали реставрировать.

Может, Райка и считала себя потомственной барыгой, но мне больше напоминала гоголевского Плюшкина. Двор дома, через который мы шли, был завален ржавым железом, разнокалиберными досками и прочим хламом. Миновав двор, мы вышли к пустырю, а если быть точной, к несанкционированной свалке. В центре возвышалась гора мусора. Слева, там, где заканчивалась грунтовая дорога, стояла машина.

При нашем появлении из темноты вынырнул вихрастый парень лет двадцати. Его заметно трясло. Учитывая, что вечер был теплый, а одет он в толстовку, вряд ли от холода. Кличка у парня Чуча, зовут Максим, я его неплохо знала. По крайней мере, встречаясь на улице, мы здоровались и обменивались парой слов.

– Владан! – воскликнул он, то ли захлебываясь от радости, то ли готовясь зарыдать.

– Что тут у тебя? – отозвался мой босс, парень пожал ему руку, повернулся ко мне, сказал «привет» и пожал руку и мне. Еще одна особенность Ямы. Людям, которых уважают, не кивают при встрече, а жмут руку. Меня уважали, разумеется, благодаря Владану, что и демонстрировали рукопожатием. Тот факт, что я девушка, никого из местной шпаны не смущал. Подростки копировали поведение взрослых, и если Владан кому-то из них пожимал руку, тот неделю ходил гордый.

– Владан, – повторил Чуча, – тут такое дело…

– Багажник открой, – сказал Марич, изрядно утомленный долгими прелюдиями.

– Ага, – вроде бы даже радостно кивнул Чуча.

Мы подошли к багажнику, и он его открыл.

– Твою ж дивизию! – выругался Владан, и я с ним тут же согласилась.

Увидеть я ожидала что угодно – от сумки наркоты до ракетно-зенитного комплекса. Когда знаешь, что это за район, удивляться перестаешь довольно быстро. Впрочем, с наркотой они бы пошли в другое место, решив на этом заработать. Отсутствием гражданской сознательности здесь тоже никого не удивишь. Однако увиденное было слишком даже для Ямы. В багажнике, сваленные друг на друга, точно ненужный хлам, лежали два трупа. Мужчинам лет по двадцать пять, оба в черных рубашках и джинсах. Рубашки пропитаны кровью, которая успела подсохнуть. Хотя трупы мне уже доводилось видеть, я невольно попятилась. Владан, напротив, наклонился, пытаясь разглядеть лица мужчин. У того, что лежал ближе к нам, на запястье была наколка – голова тигра.

– Парни Лелика? – спросил Марич.

– Ага. Это Мишка, второй Бляха, зовут Гришкой, кажется.

– Георгием, – поправил Владан и вновь выругался. – Младшего брата весной зарезали, мать в больницу слегла. Теперь и старшего хоронить.

– Владан, клянусь, мы ни при чем, мы просто тачку угнали. Ты ж меня знаешь…

– От меня вы чего хотите? – проворчал мой босс.

– Так это… хана нам, тупому ясно, на нас все Лелик повесит. Ему пофиг, что мы не при делах, башку по-любому оторвут, потому что зло сорвать не на ком.

– Почему бы не вернуть тачку туда, где взяли, и не париться? Пусть менты трупы найдут.

– Мы так и думали. Но Витька Одноногий нас видел. Тот, что возле пивнухи побирается. А он Лелику стучит, это все знают. Найдут менты машину, этот дятел сразу Лелику про нас донесет, и выйдет, что наших рук дело. Гвоздь предложил здесь их выбросить, а машину отогнать подальше, но багажник весь в кровище, на улице его мыть не будешь, и вообще… опять кто-нибудь увидит. Короче, я Гвоздю сказал, надо к Владану. Он знает, как лучше.

– Премного благодарен, – проворчал Марич. – Значит, так. Укрыться на пару дней есть где?

– Ну, найдем.

– Номер мобильного оставь, и из города сваливайте. Я позвоню, когда вернуться будет можно. Да… Помните, за что в машине хватались? Взяли тряпки и все тщательно вытерли.

– А где ж мы тряпки возьмем? – удивился Гвоздь.

– По мне, хоть белье снимайте, на вашем месте я бы заморачиваться не стал.

Парни, стянув с себя футболки, распахнули дверцы машины и принялись оттирать все поверхности. Владан продолжал осмотр трупов, стараясь ни к чему руками не прикасаться. Я отошла на несколько шагов, чтобы избавить себя от жуткого зрелища.

– Их застрелили? – задал вопрос Чуча, не забывая трудиться.

– Нет, зарезали, – ответил Владан.

– Вот непруха! Хоть бы застрелили. Слабое, но утешение. Откуда у нас пушки? Так нет, зарезали… Весь район знает: Гвоздь ножичком балуется, хвалится, что лупит в карту со ста шагов.

– Можно подумать, ты не хвалишься! – тут же зашипел Гвоздь.

– Да уж, лучше бы нам помалкивать.

Работу парни вскоре закончили, Владан напомнил, чтоб из города они немедленно выметались, залегли на дно, никому не звонили и на звонки не отвечали. И отпустил с миром.

– Что ты собираешься делать? – когда парочка спешно покинула пустырь, спросила я.

– Полицию вызывать, естественно.

– Я в более широком смысле.

– В более широком – придется искать мужика, у которого они тачку свистнули.

– Парни не зря боятся. Говорят, этот Лелик – псих.

– Псих, – усмехнулся Марич. – Даже родная мать зовет его хуже.

Владан достал мобильный и набрал номер. Звонил он в полицию, а когда разговор закончил, я заметила со вздохом:

– Может, зря парни все отпечатки уничтожили?

– Может, – кивнул Владан. – У Чучи условный срок, у Гвоздя почти наверняка тоже.

Полицейские приехали минут через двадцать. Мы услышали сирены, а вслед за этим на пустыре появилась машина, из которой вышли трое мужчин и направились к нам.

– Как же я люблю этот район! – с усмешкой проговорил один из них, пытаясь обойти кучи мусора. Тот, что старше, поздоровался с Владаном за руку. Остальные следом за ним тоже.

– Рассказывай, Влад Степанович, что тут у вас?

– Два трупа в багажнике.

Владан кивнул на угнанную тачку.

– Как ты их нашел? – оглядываясь и морщась при этом, спросил полицейский, тот, что признавался в любви к нашему району.

– Подсказали. Пацанчик сунулся в офис и посоветовал на пустырь заглянуть. Я заглянул.

– И прибавил нам работы. А это помощница твоя? Наслышаны. Красивая. Багажник ты взломал?

– Нет.

– Хочешь сказать, пацанчик? Ему лет-то сколько?

– Маленький совсем. Это, кстати, все, что разглядеть успел.

– То есть пацана ты не узнал? Он что же, не из ваших?

– Из наших. Откуда ему еще быть? Ты не поверишь, но я далеко не всех жителей нашего славного района знаю. Этот шустрым оказался. Заглянул, крикнул, что хотел, и деру.

– А почему он к тебе пришел?

– Вам звонить он бы точно не стал.

– Что верно, то верно, – кивнул старший. – Тачку вскрыли те, кто постарше, а в офис пацана послали. Тачку угнали небось?

– Наверное, – пожал Владан плечами.

– Ну, уж угнать тачку пацаны точно не могли, – возразил первый полицейский, старший усмехнулся.

– В другом месте, может, и не смогли бы, а в Яме – запросто.

– Ну да… Здесь в десять лет тачки угоняют, а в двенадцать и прирежут за милую душу.

– А в шестнадцать гарантированно сядут, – подхватил его коллега.

– Как ты тут живешь, Влад Степанович? Деньги, поди, есть? Друг твой закадычный давно сбежал отсюда.

Владан эти слова проигнорировал, как умел делать только он, то есть с полным безразличием, пробиться через которое возможности не представлялось.

Полицейские наконец-то заглянули в багажник и дружно вздохнули.

– Вызывай бригаду, – распорядился тот, что старше, и не спеша закурил.

– Значит, пацана не разглядел? А девушка что скажет? – повернулся ко мне тот, что поразговорчивей.

– Ничего, – с удивлением ответила я.

– Предсказуемый ответ. Девушка скажет только то, что хозяин захочет. Верно, красавица?

– Конечно, – с готовностью кивнула я. – Что я, политесов не знаю? Не первый день здесь.

Полицейские засмеялись, Владан продолжал скучать.

– И никаких слухов на районе? – поинтересовался старший.

– Завтра точно будут, – сказал Марич.

– Ага. Убиенных знаешь?

– Оба местные. Имен не помню, но на улице болтались.

– Ну, если местные, установим быстро, кто такие.

– Я девушку домой отправлю, у нее рабочий день давно закончился, рассказать ей все равно нечего.

На это никто возражать не стал, и я вернулась в офис, но домой не спешила, решив дождаться Владана. Заварила чаю, выпила чашку, растягивая удовольствие, а потом устроилась на диване. Владан вернулся часа через полтора.

– Ты здесь решила окончательно поселиться? – ворчливо осведомился он.

– Подумываю.

– Мой страшный сон… Ладно, если уж ты здесь, давай пройдемся.