Приват-танец мисс Марпл

Дарья Донцова

Приват-танец мисс Марпл

Глава 1

Если на шоколадке написано «Веселый бегемот», то это не название конфеты, а предупреждение…

Я осторожно пошевелила ногами и тут же услышала из зрительного зала хриплый баритон:

– Дашенька, вы никак не можете поймать образ дерева. Давайте сделаем на пару минут перерыв?

Я опустила руки, а режиссер продолжил:

– И фразы про «Веселого бегемота» в тексте нет. Аида, где вы ее взяли?

– Простите, Богдан, – смутилась симпатичная светловолосая девушка, – случайно вырвалось. Увидела, как Илона конфету ест, и незаметно для себя свою мысль озвучила.

– Ага, – кивнул Богдан, – понятно. Ну, а теперь…

– Вечно она всех телепортирует! – вскричала хорошенькая блондинка, выплывая из левой кулисы. – А меня Рашидова вообще больше всех возненавидела!

– Телепортирует? Таня, как вы думаете, что Илона имеет в виду? – удивившись, тихо спросила я у стоявшей рядом женщины.

Федорова усмехнулась:

– Не удивляйтесь, Дашенька. Понимаете, жена Григория Константиновича… в общем, я не уверена, что Илона закончила школу, когда замуж вышла. И вот загадка: как она ухитрилась совсем не глупого мужчину из списка «Форбс» захомутать? Образование-то у Морозовой начисто отсутствует. Но наша Илечка хочет казаться умной, вот и употребляет слова, которые, по ее мнению, должны показать, что она человек эрудированный. Думаю, сейчас Василиса Премудрая элементарно перепутала глаголы «третировать» и «телепортировать».

– Ясно, – улыбнулась я. – Спасибо, Танечка. Я у вас недавно, а Илону вообще сегодня впервые увидела, и меня немного удивила ее манера разговаривать. Кстати, вы обращали внимание, как они с Аидой похожи? Если Рашидовой слегка изменить прическу, чуть осветлить волосы, добавить родинку возле уха, то они станут близнецами.

– Все блондинки друг на друга похожи, – сказала Таня. – Глаза голубые, кожа светлая… Если приглядеться, то и мы с вами как сестры. Но это, конечно, из-за фигуры, дамы, разожравшиеся до ста килограммов, не из нашей стаи. Да, Илоны не было на репетициях, уезжала куда-то с мужем, за нее роль Алевтина Валерьевна читала.

– Я поняла, – кивнула я. – Богдан все время говорил, что одной из исполнительниц нет, но она вот-вот появится. Илона очень симпатичная внешне.

– Согласна. Только иногда трудно догадаться, что она имеет в виду, когда произносит очередную речь, – засмеялась Федорова. – Вот как вы думаете, вас ист дас проституция?

– Продажа собственного тела или, если брать шире, торговля какими-то своими принципами. Помнится, в одной из статей Владимир Ленин назвал Троцкого политической проституткой. А почему вы спрашиваете?

– Вы в институте научный коммунизм сдавали, да? – сообразила Татьяна. – Современным-то студентам повезло, им никакой трухой голову не забивают. А я, сидя, скажем, на лекции по анатомии, зазубривала труды Маркса-Энгельса-Ленина и понять не могла, зачем их нужно знать будущему врачу-стоматологу. Вчера мы с Илоной в супермаркете на кассе рядом очутились. Стоим, а по радио песню про вечную любовь крутят. И тут Иля вдруг говорит: «Вечную любовь даже проституция не обещает». Я растерялась, а Морозова помолчала и добавила: «Закон нам разные права предоставляет. Но почему там не прописано право на любовь до гроба?»

– Конституция! – догадалась я.

– Точно, – хмыкнула собеседница.

Богдан постучал карандашом по столу и повернулся в нашу сторону.

– Пожалуйста, давайте не отвлекаться. Даша, Таня, у нас репетиция! Вот закончим, пойдете чай пить, тогда и обсудите свои насущные проблемы.

– Извините, – хором сказали мы с Федоровой.

– И я вовсе не ела шоколадку, – обиженно протянула Илона, – только пряники. Гриша ездил в Тулу и привез оттуда. Такие вкусные! Хотите попробовать? У меня целый пакет с собой.

– Обязательно попробуем, душенька, – сказала пожилая дама, сидевшая в кресле в центре сцены, – непременно полакомимся, но – после окончания репетиции. Сейчас же всем надо четко понять, кто и что должен делать во время представления. Мы ведь хотим выиграть конкурс? Вилкино должно получить главный приз. Это будет справедливо.

Богдан встал и, прижав руку к сердцу, поклонился.

– Спасибо, Алевтина Валерьевна. Думаю, Владимир меня поддержит.

– Прекрасная речь, – подхватил обрюзгший мужчина по фамилии Парамонов. – Нам нужно серьезно отнестись к конкурсу, иначе победа достанется поселку Зябликово. Или Шапкино. А ведь объективно Вилкино лучше.

Из правой кулисы раздался звук, напоминающий стон.

– Кому-то плохо? – встревожилась Алевтина Валерьевна.

– Дима, перестань зевать, – сердито велел Владимир.

– Папа, я хочу домой… – прозвучало жалобно из-за кулисы.

– Вова, пусть ребенок уйдет, а? – попросила блондинка.

Помнится, при первой встрече с ней меня взяла оторопь. Нина, жена Владимира, напоминает курицу гриль, которую здорово передержали в духовке – от частого посещения солярия ее кожа приобрела темно-коричневый оттенок. Волосы Нина красит в цвет майонеза и завивает их штопором. Хотя, может, это парик? Я ни разу не видела Парамонову хотя бы слегка растрепанной, у нее постоянно свежая, щедро политая лаком прическа. Кроме того, у Нины огромные губы, в них закачали, наверное, по стакану геля, а еще слишком круглые, выделяющиеся скулы, широко распахнутые глаза, окруженные чересчур длинными и густыми, чтобы быть натуральными, ресницами, брови неправдоподобно идеальной формы, а лоб подозрительно гладкий для человека, чей возраст потихоньку подкрадывается к пятидесяти. Маникюр Парамоновой тоже поражает: ногти семисантиметровой длины покрыты огненно-красным лаком с разноцветными блестками. Добавьте сюда яркий, я бы сказала, подиумный макияж, массу ювелирных украшений, кожаную мини-юбку, оранжевый коротенький свитерок, белые ботфорты, и вот вам портрет супруги Владимира, матери угрюмого девятиклассника Дмитрия, во всей ее красе.

Правда, насчет одежды я ехидничаю зря, на стройной фигурке дамы она смотрится неплохо. Если бы не лицо и волосы, Нину запросто можно было бы принять за школьницу. Ходит она, как балерина, с идеально прямой спиной и вздернутым подбородком, а талия у нее, наверное, сантиметров пятьдесят пять. Думаю, она по полдня пропадает в фитнес-зале, и это вызывает уважение. Я вот, например, никак туда не дойду, мешает элементарная лень.

– Нет, Дима останется, – возразил супруге Владимир. – Он член семьи и обязан проводить время с самыми близкими людьми, это объединяет родителей и ребенка.

Богдан хлопнул в ладоши.

– Прекрасно, господа. Однако мы отвлеклись, теперь к делу. Даша, вы – главное действующее лицо. Помните об этом?

– У меня же роль без единого слова, – возразила я. – Стою молча, растопырив руки.

– Правильно, – сказал режиссер, – вы ведь изображаете дерево, а деревья не говорят. Но! Ощутите свою значимость: вы не какой-нибудь там дуб…

– Что весьма радует, – вздохнув, пробормотала я себе под нос.

– А волшебная пальма счастья, – продолжал Богдан. – Она произрастает в центре площади и держит на ветвях мешочки с желаниями.

– У пальмов нет веток, – раздался голос из кулис.

Режиссер осекся.

– Это кто сказал?

– Ну, я.

– Пусть «ну, я» нам покажется, – начал потихоньку злиться Богдан, – хочется посмотреть на человека с именем «ну, я».

– Дима, иди сюда! – приказал отец.

– И чего? – спросил парень, появляясь в зоне видимости. – У пальмов веток нет!

– У пальм, – вздохнула Нина.

– Не придирайся, – мрачно попросил подросток. – Как ни говори, а у пальмов ствол лысый.

– Лучше бы тебе наголо побриться, – зашипела его мамаша, – ходишь с отвратительными колтунами.

– У меня дреды, – возмутился сын.

– Шмеды, бреды, вреды… – всплеснула руками Парамонова. – Я боюсь рядом с тобой в машине сидеть, все время кажется, что из твоих волос тараканы побегут.

– Ничего подобного не случится, – решила защитить Диму Илона, – гусаки живут в помойках, а не в волосах.

– Я не разбираюсь в повадках прусаков, – выделив буквы «пр» в последнем слове, заявила Нина, – но у некоторых мальчиков на голове просто вороньи гнезда. Да что там насекомые, скоро в этих бредах мыши расплодятся!

Дима развернулся и молча ушел.

– А действительно, почему Даша пальма? – спросила Аида. – Разве пальмы в Подмосковье растут?

– Потому что других деревьев в магазине не нашлось, – хихикнула Таня. – Первоначально была яблоня, но не получилось. Ты забыла? Мы же все на собрании обсуждали.

– Попробуем еще раз! – велел Богдан. – Васильева стоит в центре сцены, к ней энергичным шагом подходит Володя и начинает: «В нашем поселке есть…»

Я приняла требуемую позу, навесила на лицо улыбку и попыталась представить, что нахожусь сейчас с Манюней в Париже в магазине «Ле Бон Марше», в отделе обуви… Или нет! Мы сидим на улице Бучи в кафе, едим пирожные, угощаем хозяйского пса ванильными сухариками…

Ну почему у меня никогда не получается сказать людям «нет». Именно поэтому я часто занимаюсь совсем не тем, чем хочу. Вот сейчас, вместо того чтобы мирно валяться на диване в гостиной и читать детектив, я изображаю пальму в клубе поселка Вилкино. Впрочем, лучше расскажу все по порядку…

Некоторое время назад в Ложкино привезли посылку. Вот только она адресовалась не Дарье Васильевой, а некоей Алевтине Валерьевне Гарибальди, проживающей в поселке Вилкино. Славная почта ОВИ, у которой я незадолго до описываемых событий пыталась отвоевать бандероль, высланную мне из Франции Машей, опять отличилась[1]. Мало того, что служащие перепутали адрес, так еще курьер бросил посылку на пороге нашего дома – не стал дожидаться хозяев и умчался. А домработница Анфиса решила: раз ящик стоит у входа, значит, он наш. И вскрыла его, не посмотрев на фамилию и адрес.

Внутри на красивой розовой бумаге лежали два зеленых кирпича. Да, да, я не оговорилась, именно кирпичи лягушачьего цвета. Тот, кто послал Алевтине Валерьевне странный подарок, не потрудился его вымыть, внутри ящика валялись перья и комочки, весьма смахивающие на птичий помет.

– Надо позвонить на почту, пусть забирают посылку, нам чужого не надо! – возмутилась Анфиса. – Ладно бы чего хорошее прислали, нужное, дельное. А на фиг нам кирпичи?

– Чужое, нужное и дельное тоже нельзя присваивать, – вздохнула я. – Почта ОВИ[2] работает отвратительно, если вернем посылку, то бедняжка Гарибальди получит ее через год.

– Да зачем ей эта дрянь? – вопросила Анфиса. – Ступай на строительный рынок и бери этой прелести сколько пожелаешь. Главное, чтобы деньги имелись.

– Раз Гарибальди отправили камни, значит, надо их ей вручить, – пробормотала я.

– Кирпич не камень, – надулась домработница, – его не из горы добывают, а на заводе делают.

– Прекрасно, – кивнула я и пошла смотреть по карте, где находится неведомое мне Вилкино.

Оказалось, поселок совсем рядом, в пяти километрах от нашего Ложкина, я часто езжу в тот район на небольшую ферму за молоком и творогом. Вот только отправляясь за деревенскими деликатесами, я сворачиваю с шоссе направо, а в Вилкино надо ехать налево.

Решив не медлить (вдруг Гарибальди кирпичи нужны позарез?), я в воскресенье села в машину и помчалась по указанному адресу, надеясь, что женщина утром в выходной день никуда не ушла. И не ошиблась: Алевтина Валерьевна была на месте в компании своей подруги. Обе дамы оказались очень приятными, по виду лет шестидесяти. Коттедж Гарибальди напоминал пряничный домик – снаружи он был покрыт штукатуркой розово-песочного цвета, на окнах висели голубые ставни с вырезанными сердечками, а на двери – молоток с ручкой в виде гнома. И внутри особняк оказался кукольным – повсюду занавески, кружевные салфетки, вазочки, подушечки, пледы, уютные кресла и две очаровательные ласковые кошки в ошейниках с бантиками.

Увидев меня, подруга Гарибальди сразу сказала:

– Ну, мне пора бежать. – И выскользнула за дверь.

– Извините, что помешала вам беседовать, – смутилась я.

– Нет, нет, ничуть, – улыбнулась Алевтина Валерьевна. – Моя подруга выдающийся ученый, Алиса Ивановна Бойкина, очень занятой человек, заскочила ко мне на полчасика и уже собиралась уходить. Вы нам не помешали. Чем могу вам помочь?

Я отдала Гарибальди картонный ящик, та открыла крышку и поразилась:

– Ну и ну! Кому пришло в голову послать столь оригинальный презент? Хм, в обратном адресе указано имя Пискунова Егора Фомича, проживающего в республике Новая Табаско… Дашенька, вы знаете, где находится эта страна? В какой хоть она части света?

Смутившись еще больше, я пожала плечами.

– У меня большие проблемы с географией, про Табаско я никогда не слышала.

Гарибальди вытащила из газетницы планшет, чем немало меня удивила. Согласитесь, весьма неожиданно увидеть в руках дамы преклонных лет не клубок со спицами, не тетрадку с кулинарными рецептами, а современный гаджет, с которым она управляется даже более ловко, чем вы сами.

Глава 2

– Новая Гвинея, – бормотала Гарибальди, – Новая Голландия, Новая Каледония… Ага, вот! Новая Табаско – придуманная страна, в которой существует… Господи! Вспомнила! Ко мне на прием пришел странный пациент… Нет, с виду мужчина был совершенно нормальный, прекрасно одет, в разговоре адекватный, воспитанный. Но, Дашенька, в его карточке было написано буквально следующее: Пискунов Егор Фомич, место работы – царь государства Новая Табаско.

– Весьма необычно, – засмеялась я.

– А вот я рассердилась, – продолжала Алевтина Валерьевна. – Решила, что в регистратуре в очередной раз напутали. У нас там сидят просто безумные девицы, в том смысле, что совершенно без ума, не понимаю, где Илья Владимирович, владелец медцентра, их находит. В общем, я переспросила пациента: «Где вы работаете?» И тот преспокойно ответил: «Царствую в стране Новая Табаско». Поверьте, за долгие годы работы врачом я навидалась и наслышалась всякой ерунды, но с государем-императором столкнулась впервые. Признаюсь, я опешила. Знаю, психически неуравновешенный человек может стать агрессивным, если вы попытаетесь с ним спорить, а ведь «тревожной кнопки» у нас в кабинетах нет. Я решила уложить Пискунова в томограф и пойти за помощью. А он вдруг рассмеялся: «Не волнуйтесь, доктор, я вовсе не сумасшедший. Почитайте в Интернете про мое государство». Не успела я слова сказать, как пациент положил передо мной буклет. Возражать такой личности не рекомендуется, пришлось погрузиться в текст. Оказалось, Егор Фомич действительно самодержец. Он в самом конце восьмидесятых каким-то образом купил в Подмосковье колхоз – весь целиком, то есть землю и постройки, неподалеку, кстати, от Вилкина, – и придумал свою страну. В этой Табаско есть свой флаг, своя конституция, полиция, даже армия. В общем, игра, в которую вовлечено на удивление много народа. К сектам это не имеет ни малейшего отношения. Денег у подданных Пискунов не отнимает, они ему без надобности – Егор Фомич богат, владеет огромным бизнесом, производит косметику. Царствование – его хобби, способ расслабиться.

– Никогда не слышала о такой империи, – изумилась я.

Алевтина Валерьевна показала на окно.

– Надо проехать через лес, и, миновав десять километров, вы увидите пограничные столбы и щит: «Республика Новая Табаско».

– А при чем тут кирпичи? – не поняла я.

Гарибальди посмотрела на ящик.

– У Пискунова при обследовании не обнаружилось ничего серьезного, томограф особых отклонений не выявил, только банальный остеохондроз. Я направила Егора Фомича к профильному специалисту, а от себя добавила: «Занимайтесь регулярно спортом, ходите на массаж, скорректируйте диету. Остеохондроз неприятен, но не смертелен, с таким диагнозом можно жить десятилетиями. Главное, не хвататься за разные таблетки-уколы, не ждать, что вашу проблему решат лекарства, а работать с собственным телом. У меня та же история со спиной, я занимаюсь фитнесом и поэтому сохранила гибкость». Егор Фомич выслушал меня и ответил: «Я сутками работаю, некогда на коврике упражняться». На мой взгляд, это заявление свидетельствует о лени, ведь всегда можно выкроить пару часиков в неделю для здоровья. Хотя, конечно же, легче проглотить пилюлю, не думая, что через пару лет печень вам войну объявит. Пискунов продолжил: «Знаю старика-целителя. Он живет в скиту, лечит любую напасть камнями, которые берет в уникальном месте – там, где когда-то упал Тунгусский метеорит[3]. Соберусь к нему, попрошу и для вас пару осколков и пришлю вам». И вот, пожалуйста…

– Это же явно кирпичи, а не камни, – пробормотала я, вспомнив замечание Анфисы. – Знахарь, похоже, не очень честный человек, сомневаюсь, что небесное тело, упавшее в тайгу, состояло из кирпичей.

Гарибальди потрогала подарок.

– На мой взгляд, целители, экстрасенсы и прочие к ним примкнувшие делятся на две категории. Одни прекрасно знают, что обманывают наивных людей, но продолжают этим заниматься, так как хотят получить побольше денег. Другие искренне верят, что собранная ими грязь из некоей волшебной лужи способна воскресить мертвого. Первые – мерзавцы, вторые – глупцы с благородными намерениями, но вредны обе группы. Буду справедлива, я не исключаю эффекта плацебо. Кое-кто, похлебав заговоренной водички, испытывает временное улучшение. И мне известны случаи исцеления истерических параличей после посещения колдунов. Но, как правило, после краткого периода ремиссии болезнь снова возвращается к человеку, а время уже бывает упущено. Я врач, доктор наук, профессор, много лет работаю в разных клиниках, сейчас занимаюсь компьютерной диагностикой в медцентре «Луч», ни малейшего отношения к мракобесам не имею, верю в научно-технический прогресс, между прочим, уважаю гомеопатию и никогда не стану лечиться кирпичами. Но хочу быть справедливой – со стороны Егора Фомича очень мило вспомнить обо мне. Думаю, дед-целитель за свое «лекарство» дорого берет. Ой, Дашенька, у вас к юбке что-то прилипло…

– Это шерсть от мопсов, – смутилась я, – она трудно отчищается.

– Обожаю кошек и собак! – воскликнула хозяйка коттеджа.

Разговор плавно перетек к теме домашних животных, минут пятнадцать Алевтина Валерьевна основательно расспрашивала меня. Ее интересовало все: где я живу, чем занимаюсь, кто мои дети. А потом она спросила:

– Я поняла, что вы сейчас не работаете, не преподаете иностранный язык?

– Верно, – согласилась я, – нынче пребываю в статусе бездельницы, хотя иногда занимаюсь разными проектами, интересными мне самой.

– Значит, вы можете нас выручить! – обрадовалась дама. – Вилкино прекрасный поселок, небольшой, но очень красивый, со своими традициями. Мы устраиваем фестивали, ярмарки, конкурсы на лучшего садовода. В Новый год всегда украшаем дома, наши обитатели никогда не ругаются, дружат семьями.

Я внимательно слушала Гарибальди, ожидая, когда та доберется до сути, и вскоре поняла, чего именно она хочет…

Вилкино построил и обслуживает концерн «Бинком». Этому объединению принадлежит большое количество загородных жилищных кооперативов, расположенных неподалеку друг от друга. В «Бинкоме» работают креативные люди, они стараются всячески разнообразить жизнь обитателей поселков Захаркино, Песково, Буданово и других. В самом большом коттеджном объединении Бинкомвиль около тысячи домов, и там есть концертный зал. Пятнадцатого октября в нем впервые пройдет конкурс «Лучший из первых». На сцену один за другим будут подниматься самодеятельные коллективы, рассказывать, как прекрасен их поселок, почему он должен получить большого золотого орла, символ концерна «Бинком», и по какой причине именно их поселок достоин фотосессии в модном гламурном журнале.

В каждом селе, деревне, городке всегда найдутся инициативные люди, которые с радостью принимают участие в таких соревнованиях. В Вилкине собралась команда единомышленников под руководством энергичной Гарибальди. Поскольку во время конкурса надо не только красиво живописать место, где живешь, но и продемонстрировать некие таланты, энтузиасты призадумались. Алевтина Валерьевна, которая раз в неделю по вечерам консультирует в поликлинике Бинкомвиля, решила пошпионить. Дама осторожно порасспрашивала пациентов и узнала: в Захаркине живет мастер спорта по художественной гимнастике, она покажет этюд на фоне местного флага. В Пескове много музыкантов, поэтому там спешно собирается оркестр и придумывается местный гимн, а в Буданове готовят номер с дрессированными животными.

Внимательно изучив планы противника, Гарибальди и компания решили поставить спектакль-сказку. Сценарий написал один из жителей поселка Вилкино, не очень известный драматург Богдан Бузыкин, и он же взялся за постановку. Подобрались и артисты. Стоматолог Татьяна Федорова, обладательница сопрано, исполнит роль волшебной флейты. Модельер Светлана Пещерина превратится в синичку. Составитель гороскопов астролог Владимир Парамонов будет добрым сказочником, его жена Нина, психолог, консультирующий семейные пары, переживающие кризис, изобразит веселую молочницу. Аида Рашидова, секретарь фирмы «Бумтранс», станцует партию стрекозы. Алевтина Валерьевна зачитает текст от автора. Илона, домашняя хозяйка, жена Григория Константиновича Морозова, будет изображать богиню поселка.

Вообще говоря, последней роли в первоначальном варианте сценария не было, но на постановку требовались деньги, чтобы купить костюмы, реквизит, заказать декорации… Алевтина Валерьевна составила лист пожертвований, и Владимир пошел с ним по домам.

Не секрет, что даже хорошо зарабатывающие люди не спешат раскошелиться на пустяки, а тут какой-то местный конкурс. Короче, Парамонов собрал смешную сумму и слегка приуныл. Но тут ему позвонил Григорий Константинович и сказал:

– Я согласен стать главным спонсором спектакля, если моя жена Илона получит центральную роль.

– Вот здорово, у нас как раз нет исполнительницы для роли богини! – не растерялся астролог и помчался к Богдану с радостной вестью.

Узнав, что Морозов готов щедро вложить в постановку немалые средства, режиссер, однако, не особенно воодушевился. Наоборот, Бузыкин закапризничал:

– У нас сказочное представление о волшебной стране. В сценарии нет никаких богинь.

– Так добавь, напиши роль, – потребовал Парамонов.

– Пьеса готова, не желаю корежить ее в угоду человеку, который решил прославить свою жену за счет моего таланта, – уперся Богдан.

– Или Илона главная героиня, или твое произведение останется в столе, – объяснил составитель гороскопов. – Если Григорий не даст денег, можешь забыть о спектакле.

– Настоящее искусство всегда губит алчность и кумовство, – надулся Бузыкин, – подлинный меценат поддерживает таланты бескорыстно, не ставя творцам глупых условий.

– Тебе решать, – развел руками Парамонов.

Богдан за ночь наваял текст для Илоны, Морозов выдал Бузыкину нужную сумму, но возникло новое препятствие. Никак не находилась актриса, которая воплотила бы образ дерева счастья. Впрочем, с этим деревом с самого начала были сложности. В первоначальном варианте сценария значилось, что в центре поселка Вилкино растет волшебная березка. Все жители и гости (дерево не вредное, не спрашивает у людей регистрацию) могут повесить на его ветки мешочки с написанными на бумажках просьбами, и они непременно исполнятся. Но внезапно появляется стрекоза, которая крадет послания людей…

Не стану пересказывать сюжет далее, он банален, дело в другом. В условиях конкурса четко указано: все, чем хвастаются поселки, непременно должно существовать в действительности – сады-огороды, лужайки-полянки, скульптуры-картины. Значит, в Вилкине нужно посадить дерево и украсить его разноцветными пакетиками. Вот только большая часть его жителей встала на дыбы и заявила:

– Нам дурацкое дерево не нужно, не желаем любоваться каждый день на «развесистую клюкву», водруженную на главной площади.

Алевтина Валерьевна пыталась объяснить, что без березки не видать вилкинцам главного приза: золотого орла и большой статьи с фотографиями в гламурном журнале. Но народ заявил:

– Ну и не надо.

После долгих дебатов пришли к консенсусу. Ради конкурса купят искусственное дерево. Оно постоит в центре поселка до пятнадцатого октября, а шестнадцатого, сразу после завершения состязания, его уберут. В условиях ведь ни слова не сказано о том, что все прекрасное, чем гордятся конкурсанты, должно сохраняться долгие годы.

Гарибальди порулила по магазинам, но там не нашлось фальшивых берез, везде торговали исключительно пальмами. Доктор наук не привыкла сдаваться. Столкнувшись с трудностями, она приобрела два тропических растения и заявила слегка обескураженным артистам с режиссером:

– Какая разница, что у нас растет? Мешочки повесим на ствол. Одну красавицу поставим на улице, другую на сцене.

– Нет! – возмутился Бузыкин. – Я категорически против! Я согласился написать роль богини, даже не спорю из-за замены березки на другое дерево, но водружать пластиковый кошмар в центре сцены не дам. Если только… Да, пусть тогда пальму изображает женщина.