Твоя Мари

– Да, я согласна, – решительно заявила я. – Но помни – ты кое-что обещал.

– Я всегда выполняю то, что я обещал. Главное, чтобы и ты была столь же пунктуальна, – насмешливо протянул Олег. – Встретимся завтра в восемь. Тебя же, как я понимаю, не ждут домой к ужину?

– Нет.

– Вот и прекрасно. Идем, провожу тебя.

Назавтра я встала с кровати с таким чувством, словно родилась заново. Дэн хотел посмотреть, что будет? Отлично, я ему дам такую возможность. Но пусть потом не жалуется. Своим поступком он освободил меня от любых угрызений совести – я получу удовольствие и без него, пусть даже и у него на глазах. Тем хуже будет ему, я-то знаю. Он считает себя великим Мастером и действительно многое умеет, но всегда найдется кто-то, кто круче, и сейчас, я чувствую, как раз такой момент. Олег явно сильнее в Теме, увереннее, и Дэн совершил ошибку. Раньше мне не с чем было сравнивать, а теперь он сам дал мне в руки такой козырь. Ну, что ж – зато некого обвинять.

Никогда я не собиралась к Денису с такой маниакальной тщательностью, продумывая каждый штрих в макияже, чтобы не дай бог ни одна линия не потекла и не размазалась в ходе экшена. Да, я не плачу – никогда не плачу, умею загнать слезы боли внутрь, но сегодня неизвестно, как пойдет, поэтому нужно сделать все, чтобы не выглядеть шалавой с размазавшимся гримом. Не знаю, почему мне было так важно произвести впечатление на Олега…

Денис приехал за мной сам, сидел в машине хмурый, нервно грыз костяшку указательного пальца. Едва я села в машину, как он размахнулся и врезал мне пощечину:

– Это тебе за то, что исчезла, – последовал удар по второй щеке. – А это – за то, что с Олегом без меня все решила.

Я зажала горящее лицо ладонями:

– Сдурел совсем? Это была твоя идея, вот себя теперь и хлещи по лицу, понял?

– Что он сказал тебе? – зашипел Дэн, хватая меня за запястья. – Что такого он тебе сказал, что ты согласилась?

– То, чего не удосужился сказать ты! Верхний так называется не потому, что он вдруг так решил, а потому, что берет на себя всю ответственность – в том числе и информационную! Если бы ты потрудился мне объяснить, то все было бы иначе. Но куда тебе – это ниже твоего достоинства, разговоры со мной разговаривать! Ты у нас не теоретик, ты – практик! Не тратишь время на болтовню, да? И тебе совершенно наплевать на мои эмоции и на мои чувства.

– Не ори! – он сильно встряхнул меня, пытаясь успокоить. – Что толку в этих разговорах?

– Тогда что мы тут обсуждаем? Ты ведь сам спросил, о чем со мной говорил Олег. Так вот – он со мной говорил, улавливаешь? Он во мне не кусок мяса видит, не тушку для порки.

– Ага! – с сарказмом протянул Дэн, по-прежнему не выпуская моих рук. – Прямо человека он в тебе разглядел, равного ему по уму! Не будь наивной. Для него бабы – мусор или мясо, с первыми он дел не имеет, вторых тупо порет и трахает. Олег ничего не делает и не говорит без умысла, и сейчас я не могу понять, что именно он задумал.

– Ты всех судишь по себе. А есть люди без второго дна, даже если тебе это по какой-то причине непонятно.

– Ой, все! Надоело разглагольствовать, поехали.

От оттолкнул меня к дверке и завел двигатель. Ощущение от беседы осталось не самое приятное. Он действительно не считал меня равной себе, и это происходило не в Теме, а в жизни. Он считал меня не ровней себе… Даже не знаю, смеяться или плакать.

Первое, что я увидела, войдя в квартиру, был еще более необычный наряд Олега. Не знаю, как мне удалось не расхохотаться, но хотелось ужасно. Сцена из третьесортного порно – кожаные шорты, перчатки и плотная маска, закрывающая лицо. Я давила в себе смех, понимая, что, не выдержав, могу подвергнуть свою жизнь вполне реальной опасности – неизвестно, как поведет себя Олег.

– Смешно? – спросил он совершенно спокойно. – Можешь посмеяться.

– Нет… – с запинкой выговорила я. – Не то чтобы…

– Ну, я так и понял. Садись, обсудим кое-что, – он по-хозяйски расселся на диване и похлопал рукой рядом с собой.

Я вопросительно посмотрела на Дэна, но тот картинно закатил глаза:

– Да можете на меня вообще внимания не обращать! Кто я тут? Хозяин квартиры? Тоже – шишка.

– Прекрати, – недовольно произнес Олег, и я, хоть и не видела его лица под маской, почему-то поняла, что он скривился. – От тебя секретов нет. Я хочу донести до нее общепринятые вещи, чтобы не было сюрпризов. Я терпеть не могу прерываться на обмороки и прочую дребедень. Если чувствуешь, что не можешь – говоришь «красный» – и отдыхаешь. Это, надеюсь, понятно?

Я неопределенно кивнула. Никогда в жизни, никогда за все время, что мы с Дэном в Теме, я не произносила этого слова. Меня захлестывал азарт – сколько я смогу вытерпеть, до какого предела дойти, сумею ли оказаться сильнее Дениса. И всегда оказывалась, даже если при этом падала в обморок от нестерпимой боли. Но, чувствую, сегодня мне это не удастся…

– Дальше. Есть какие-то предпочтения по девайсам?

Тут я пожала плечами. Никаких предпочтений у меня не было, любой инструмент для порки годился, от ремня до тяжелой «кошки» на девять или восемнадцать хвостов. Кстати, о девайсах. Многие ошибочно принимают то, что продается в секс-шопах, за реальные рабочие инструменты. Это не так. То, что выставлено там в витринах, годится для ванильных девочек, желающих попробовать «жесткий секс». Все эти меховые наручнички, плеточки с розовым пушком – это не девайсы, это атрибутика ко Дню святого Валентина.

Настоящий Верхний заказывает дивайсы под свою руку у проверенных мастеров, коих единицы. Каждая плеть, хлыст, кнут или стек подбираются индивидуально, стоят недешево и весят прилично. И результат их воздействия, разумеется, разительно отличается от поделок из секс-шопа. Хотя хороший опытный Верхний и обычным брючным ремнем может «сделать вещи»…

У меня, как я уже сказала, не было предпочтений, и тогда Олег, поднявшись с дивана, принес небольшой дорожный саквояж черного цвета, открыл его и жестом велел мне подойти. Характерные рукояти, открывшиеся моему взору внутри саквояжа, сразу дали понять, что на инструменты Олег денег не жалеет. Все они были сделаны одним из наиболее известных в стране мастеров ударных девайсов.

– Выбирай, – предложил Олег, но я помотала головой:

– Я доверяю тебе.

– Так, а вот это мне уже нравится. Хорошо, позже выберу сам. Продолжаем разговор.

Мы вернулись на диван, и я вдруг заметила, что Денис, устроившийся в кресле в противоположном углу комнаты, буквально давится от смеха, наблюдая за нами. Это меня здорово разозлило – что смешного в том, что человек хочет сделать все так, как положено, чтобы не было вреда мне и ему? Чтобы экшн принес только удовольствие, а не проблемы?

Конечно, Денису не приходило в голову спросить меня о предпочтениях – зачем? Он же тут Верхний, он решает. Да, я принимала все, что он делал – но спросить-то можно было? Олег тем временем продолжил:

– Предупреждаю – если почувствуешь, что больше не можешь, и не дашь мне знать об этом, будешь наказана. Я сделаю то, что ты терпеть не сможешь. Но предварительно разрешаю тебе выбрать наказание.

Я опять пожала плечами. В рамках Темы, принятой у нас с Денисом, у меня не было никаких табу, кроме оставляемых на теле следов, поэтому и выбирать было не из чего.

– Я понял. Тогда поступим так. Если ты не дашь мне знать, что отключаешься, я выключу тебя сам. Это делается одним ударом в болевую точку, поверь, ощущение тебе не понравится, так что советую до греха не доводить.

Ну, думаю, что это наказание мне вполне по силам, тем более что я не собиралась отключаться. Я должна помериться с ним силами и выиграть, потому что всегда выигрывала у Дениса. Олег тоже не будет исключением, я из кожи вон вылезу, но не дам ему почувствовать свое превосходство.

Обговорив еще пару мелких моментов, Олег хлопнул руками по коленям:

– Ну, вроде все. Ты переодеваешься во что-то?

Я кивнула.

– Тогда у меня есть предпочтения. Чулки в сетку, перчатки и шорты, если есть. Думаю, ты понимаешь, для чего это.

Это я понимала. Он не собирался нарушать данное мне слово об отсутствии секса, а потому не хотел видеть меня полностью обнаженной. Ну, что ж… достойно.

Я вышла в маленькую комнату, где в шкафу хранились мои многочисленные наряды, выбрала черные латексные шорты, красные перчатки до локтей и черные чулки, пару красных босоножек для стриптиза и, переодевшись, вышла в соседнюю комнату. Нормальные мазы, кстати, никогда не идут в экшн на каблуках, тем более – на стрипах, потому что можно подвернуть или сломать ногу, но где нормальные и где я? Да и Денису всегда нравилось такое сочетание…

Олег окинул меня взглядом, подошел ближе и дотронулся до груди. Кожа его перчаток оказалась неприятно холодной и шершавой, я вздрогнула.

– Не нравится? – внимательно наблюдая за выражением моего лица и не убирая руки, спросил он.

– Не знаю.

– Так, все. Дэн, фиксируем.

Меня вдруг охватил такой ужас, словно я поняла, что до смерти осталось минут пять. Никакие предшествующие разговоры больше не действовали – мне было просто страшно. Что я делаю, зачем? Я его совершенно не знаю, не могу предугадать, как он поведет себя. Зачем согласилась, дура?

Денис с какой-то неприятной ухмылкой подошел ко мне, взял за руки и завернул их за спину, надевая наручники. На секунду, всего на одно мгновение он прижал меня к себе, и я почувствовала, как сильно колотится его сердце под белой рубахой с закатанными до локтей рукавами. И тут звонит мобильный Олега, лежащий на столе. Тот берет его, смотрит на дисплей и произносит:

– Мне нужно полчаса, звонок важный.

Он выходит из комнаты, я слышу, как щелкает дверная ручка в спальне. Мы с Денисом остаемся одни. Меня всю вдруг колотит, а Дэн только похохатывает:

– Ты так боишься, как будто девственности лишаешься!

– Отстань!

– Не груби, накажу.

У меня с языка рвется: «Накажи меня, вот накажи так, как захочешь, только не подпускай ко мне этого мутанта, потому что я не вынесу», но я знаю, что это уже не поможет – Дэн никогда не сворачивает. И я обещала, обещала…

– Ты бы расслабилась хоть чуть-чуть, прямо смотреть на тебя не могу.

Я не могу расслабиться, потому что уже перенапряглась. Дэн целует меня в щеку, потом в губы и предлагает позаниматься любовью, пока время есть. Что-то мне не до любви, если честно… разве это поможет? Отрицательно мотаю головой. Атмосфера в комнате так накалилась и сгустилась, что, кажется, можно наощупь понять, как выглядит страх, сдобренный сексуальным напряжением. Мне так страшно, что начинает дрожать челюсть. Наверное, если бы не внезапный телефонный звонок, мне было бы легче – все началось бы и пошло, как пошло. А так… Ожидание казни всегда страшнее самой казни. Пытаюсь выговориться:

– Денис… ты ведь знаешь, что я хочу быть только с тобой? Ты знаешь, что мне никого не нужно больше, потому что у меня есть ты? Скажи, что я должна сделать, чтобы тебе было хорошо? Мне ведь ничего не надо, кроме этого…

– Зря стараешься, – вдруг говорит он совершенно спокойно и ясно. – Если решила убить меня базаром, то бесполезно. Зачем отыгрывать назад, когда все уже завертелось? Чего ты боишься, скажи? Я ведь не оставлю тебя с ним наедине, я рядом буду. Не захочешь, так и секса никакого не будет.

Господи, как мне объяснить ему, что, во-первых, Олег сам сказал – не будет, а, во-вторых, что я не секса боюсь?! Я маза, но не настолько! Я боюсь «тематических» отношений с незнакомым человеком, к тому же с явными садистскими наклонностями – ну а как иначе? Ведь говорил же он что-то про препарирование зверюшек… Я доверяю ему и в то же время боюсь так, что сводит скулы, а понять причину этого страха никак не могу. И неважно, будет Дэн со мной или нет.

– Скажи, ты для чего это делаешь?

– Для тебя, – отрезает Денис. – Для того, чтобы ты поняла – нельзя постоянно самой все контролировать. Ты меня давишь, а должно быть наоборот. Ты нарушаешь все, что только в состоянии нарушить.

– Я не буду больше…

– Будешь, Маш, – говорит он почти ласково и треплет меня по волосам. – Будешь – потому что ты такая в принципе.

Олег возвращается в тот момент, когда я уже изнемогла от ожидания и ужаса.

– Не мог не ответить, это партнер мой из Китая, контракт горит, не проигнорируешь, – произносит он, оправдываясь, и внимательно смотрит мне в глаза: – Что, чем дольше ждешь, тем сильнее ужас?

Я мотаю головой, чувствуя, что от одного только его взгляда вся покрылась мурашками.

– Перестегни ей руки вперед, вверх зафиксируем, – говорит он Дэну.

Денис без разговоров перестегивает наручники, поднимает меня, фиксирует руки за наручники к веревке, переброшенной через блок в потолке, подтягивает так, что я едва касаюсь босоножками пола.

– И запомни – не вздумай не отвечать на мои вопросы. Попробуем… – Олег тянет меня за талию к себе, зажимает между пальцами сосок: – Какой цвет?

– Зеленый, – равнодушно говорю я, потому что мне реально не больно.

– А сейчас? – он сжимает так сильно, что на соске появляется кровь. Больно. Но не смертельно.

– Зеленый.

Олег убирает руку:

– А не красный?

– Нет, зеленый.

– В общем, я предупредил – если что, накажу. Дэн, ты участвуешь или смотришь?

На Дэна уже просто больно смотреть. Но он отыгрывает до победного:

– Участвую.

Зашибись, ребята, а мы так не договаривались! Но мяукнуть уже не успеваю – Олег чуть ослабляет веревку, так, чтобы я могла опереться на всю стопу, внимательно оглядывает наручники, которые въезжают в кожу запястий даже через перчатки. Краем глаза я вижу Дэна, он встряхивает плеть и смотрит на Олега.

– Я первый или ты?

– Смотри сам, – ухмыляется Олег. – Давай ты, только во всю силу не начинай…

Я про себя считаю удары – идиотская привычка, просто кошмар какой-то… пять… семь… девять… десять… все…

– Цвет? – рявкает над ухом Олег, я поднимаю голову:

– Зеленый…

– Продолжаем разговор.

Пять… шесть… больно…семь… господи, больно… десять… все…

– Цвет? Цвет, ну?

– Зе-зеленый…

– Еще раз спрашиваю.

– Зеленый… можно мне кляп…

Он смотрит на меня удивленно, глаза в прорези маски поблескивают.

– Дэн, кляп. Теперь на пальцах общаться будем. Один, два, три – поняла?

У Дэна ледяные руки, он касается моей щеки, ищет слезы. Я еще не плачу…

– Не трогай ее, просто кляп вставь – и отойди, – орет Олег.

Все, кричать не смогу, мычать противно… поехали по новой… пять… семь… справа больнее, там, где Олег работает… десять… Три пальца – зеленый… да не пялься ты на меня, три, три!!!

– Что – посильнее? Кивни, если согласна.

Киваю. Он обходит меня, показывает арапник – черт, от него останутся следы… Перевожу взгляд на его шорты – мать моя, да он готов уже… Однако…

– Отдохнула? Поехали.

Арапников в доме два… на сей раз не по десять ударов – по шесть, больше просто не вынести… сбиваюсь со счета…тихо – значит, все… Три пальца.

Снова… сбиваюсь, все путается в голове, зубы впиваются в кляп так, что я чувствую его вкус. Три пальца… Олег засовывает руку между моих ног – там скользко и горячо. Он доволен, кажется…

– Дальше?

Я чувствую, что если раньше он работал «с кисти», а потом «с локтя», то вот сейчас уже «с плеча», потому что очень больно… сейчас просто умру… с той стороны, где стоит Дэн, не так больно, но справа… как бы их попросить поменяться местами? Внезапно сознание уплывает, ничего не чувствую… Сколько это продолжается – не знаю, открываю глаза – кляпа нет, лежу на полу на животе, рядом валяется арапник и пустая бутылка из-под минералки. Руки свободны… дотягиваюсь до головы – она мокрая, как из-под душа. С трудом поворачиваюсь – Олег сидит в кресле, внимательно смотрит на меня. Денис курит у окна, разворачивается на мое шевеление:

– Ты спятила?

– Тихо, погоди! – останавливает Олег. – Я веду. Почему не дала знать, что тебе плохо?

Да не было мне плохо, просто раз – и вырубило. Молчу.

– Ты слышишь меня? – киваю. – Так почему ослушалась? Я должен наказать тебя. Встань и подойди сюда.

Встать не могу, к сожалению.

– Ну, ползи тогда, чего уж…

Подползаю, утыкаюсь лбом в его колени. Он за волосы поднимает голову:

– Ты нормальная вообще? Я для чего распинался почти тридцать минут? Чтобы потом вот это получить? У меня визжат, матерятся, плачут, умоляют – но в обморок не падают.

Ну, занеси меня в свою книжечку под номером один.

Расстегивает шорты… о, твою мать, мы так не договаривались… Поздно. Пытаюсь упереться руками в его бедра, но он хлопает меня по плечу ладонью. Ах да – «нижняя не делает минет, ее берут в голову…» Простите, забыла… Я ничего не чувствую, не вижу – кроме бледного лица Дениса, который сел в кресло рядом. Я смотрю на него и чувствую, как по щекам текут слезы. Он отворачивается. Видимо, фраза «никакого секса» исключала подобный интимный поцелуй.

Все… Олег доволен, дошел до конца почти – и остановился, оттолкнул меня.

– Ну, готова? Будем продолжать?

– Да.

– Ты уверена?

– Да.

– Дэн, свяжи ей веревкой руки, а то от браслетов вон запястья красные, – он сдергивает перчатки через кольца наручников, и на запястьях действительно уже следы.

Денис берет меня за руки, и я чувствую, как подрагивают его пальцы, когда он начинает обматывать запястья веревкой.

– Может, ляжешь? – спрашивает Олег, оглядывая стену с кольцами.

– Нет.

– Тогда так сделаем – Дэн, ты как-нибудь так встань, чтобы лицо ее видеть – начнет глаза подкатывать, сразу мне говори.

Дэн недоволен – подобная стойка его выключает из игры. Вдвоем они пристегивают меня к кольцам в стене. Зависаю над полом.

– Можно кляп?

– Э, нет! Хорош!

Черт…

Дэн берется за цепочку ошейника, чтобы я не могла упереться лбом в стену и опять промолчать.

Все сначала… считаю, отвечаю на вопросы… опять считаю… Олег разошелся, бьет в мах, прожигая до костей. У меня, кажется, течет по бедрам – настолько мне хорошо. Начинаю терять сознание и слышу:

– Олег, красный! Красный!

«Ну, на хрен ты влез, Денис, когда мне так хорошо…»

– Маш… Маша, очнись, все…

– Хватит, Дэн, она что-то сильно часто уплывает. Проблем не хочу.

Он отбрасывает «кошки» и, буквально на секунду прижав мое иссеченное тело к стене своей вспотевшей грудью, говорит Денису:

–У-у-уф! Все, вот твоя маза. Но ты не соврал. Она меня почти уделала.

Денис поворачивает карабин, и я оказываюсь лицом к нему. Прижимается щекой к груди, забрасывает мои ноги себе за спину. Двигается медленно… так медленно, что я начинаю стонать. Это продолжается еще долго – почти до утра. Никакого душа, ничего – спать. Сквозь сон я чувствую, как Денис притягивает меня к себе, обнимает и бормочет в ухо:

– Я тебя люблю… ты слышишь…

После парного экшена я избегаю и Дениса, и, разумеется, Олега. Не знаю, почему, но любое воспоминание о том, что делалось там, в квартире Дениса, заставляет меня краснеть и испытывать неимоверный стыд. По сути – ну, что такого произошло? Я спала только с Дэном, да и экшн был на его глазах и при его непосредственном участии. По меркам Темы все в порядке. Но мне все равно противно. Противно от самой себя.

Именно в таком настроении я поехала за очередным платьем, решив, что это поможет мне вернуть равновесие. Платье купила и уже двигалась к стоянке такси у торгового центра, когда меня вдруг подхватили под руку и решительно развернули в другую сторону. Подняв глаза, я обнаружила перед собой Олега в его неизменном кожаном прикиде.

– Ну, привет, красотуля. Гуляешь? Где пропала? – миролюбиво поинтересовался он.

– Дела есть.

– Дела? Ну-ну. Слушай, Мария… у меня к тебе предложение.

– Да? Какое?

– Поверь – ты об этом потом пожалеешь, но тебе наверняка понравится.

Он вдруг взял меня за обе руки и прижал их к своей груди, я даже растерялась:

– Ты что?

– Поедем со мной, – тихо попросил он, глядя мне прямо в глаза, и в его взгляде я не увидела того опасного огня, что успела заметить тогда, в экшене, в прорезях черной маски.

– Зачем?

– Я могу увезти тебя силой, ты ведь понимаешь? Но я хочу, чтобы ты сама… добровольно. Ведь я же видел – тебе было со мной хорошо. И, не будь Дениса, ты расслабилась бы совсем, и удовольствие было бы немного иным.

– Ты с ума сошел, – автоматически отозвалась я, понимая, что сейчас любые мои слова бесполезны – он настроился получить то, что хочет. Даже если придется увезти меня силой – затолкнет в машину, и все. Вон и джип его стоит неподалеку, огромный обшарпанный внедорожник…

– Да, я сошел с ума. И ты виновата в этом. Я обещаю, если согласишься добровольно – получишь такие ощущения, которых никогда не увидишь с Денисом. Поедем, Мари…

– Что будет, если я не поеду?

– Ты не оставишь мне выбора, – сообщил он будничным тоном. – Твои пятьдесят кило для меня особой преградой не станут, а крикнуть ты не успеешь – я неплохо владею восточными техниками и могу выключить тебя совершенно незаметно для окружающих. Не доводи до греха.

Я не успела ничего сказать больше – он выпустил мою руку, его большой палец скользнул по позвоночнику, и на меня обрушилась темнота.

Я не поняла, сколько прошло времени, прежде чем я пришла в себя. Очнулась на широкой кровати без ножек – просто каркас и спинка, брошенные на пол, а на них – матрас. Покрутив головой, поняла, что не у Дениса – какой-то подвал, обложенный кирпичом. На противоположной стене – настоящий камин, возле него – связка дров и кресло. Олег сидел на стуле, развернув его спинкой вперед и опираясь на нее руками.

– Очнулась? Прости, я не рассчитал немного, все-таки рука у меня на мужчину поставлена. Голова не болит?

Голова не болела, но зато спина ныла так, словно в позвоночник воткнули гвоздь.

– Зачем ты это сделал? – хрипло спросила я.

– Я не люблю уговаривать кого-то.

– Ты… нарушаешь…

– Ну, про БРД мне рассказывать не надо. Я не собираюсь тебя насиловать, ты согласишься и сама.

– Ты в этом уверен?

– Мари, если бы ты не хотела, то сейчас орала бы благим матом, стараясь привлечь хоть чье-то внимание. Ты ведь не знаешь, что этот подвал находится под гаражом в самом дальнем углу гаражного массива, здесь почти никогда никого нет.

И тут до меня дошло, где мы. Этот подвал принадлежал Мерзкому Эндрю, старинному приятелю Дениса. То-то стенки мне показались знакомыми… Эндрю периодически сдавал эту студию разным Верхним, желавшим поэкспериментировать – тут было все, чтобы разнообразить тематические практики. Дыба, «андреевский крест», козлы для порки, кольца и растяжки, блоки для подвесов… Словом, есть, где порезвиться.

– Денис знает?

– Какая разница? Да и зачем ему об этом знать? Захочешь – расскажешь сама, я подтвержу все, что ты скажешь. Делай так, как тебе лучше.

– Все продумал, да? Ясное дело, что тебе он претензий не предъявит, вы же друзья. А как же со мной? Ты не подумал об этом?

– Подумал. Захочешь от него уйти – я всегда тебя приму.

На меня накатился истерический хохот, я скорчилась на кровати и простонала:

– Ну, ты даешь… Думаешь, Денис даст мне уйти? Мы с ним с семнадцати лет… Да он лучше меня покалечит, чем отпустит.

Лицо Олега сделалось темным и хмурым:

– Я ему этого не позволю.

– Он тебя и не спросит. Я его нижняя.

– И это не значит, что он имеет на тебя право, учитывая все, что я увидел. Ты – нижняя, но не саба, тебе это чуждо. Ты хочешь получать то, что любишь – боль, и больше ничего тебе в Теме не нужно. Тот, кто даст тебе это, получит лучшую мазу, какую только можно представить.

– И ты уверен, что это будешь ты?

Вместо ответа он вдруг встает, подходит к кровати и начинает раздеваться. Я инстинктивно тяну к себе покрывало, хотя сижу в одежде. Самое странное, что я не могу оторвать от него взгляда – от его тела, от его рук, натягивающих вынутую из сумки маску, от его уверенных, хозяйских движений, которыми он снимает одежду с меня. Я даже не сопротивляюсь… Он берет меня на руки и несет к кресту, отворачивает от себя и фиксирует. Я упираюсь лбом в выемку.

– Олег, не надо…

– Уверен, через пять минут ты изменишь мнение, – он закуривает, отойдя к камину.

– Я не люблю, когда меня давят морально, а ты именно это пытаешься сделать – пытаешься меня унизить, заставить почувствовать себя никем.

– Так не в этом ли принцип подчинения, а? Почувствовать себя никем и полностью себя доверить другому человеку? – он давит окурок в пепельнице и подвигает стул ближе ко мне. Я не вижу его, и это почему-то заводит. – Мари, ведь ты все равно хоть чуть-чуть, но получаешь удовольствие? Хоть чуть-чуть, признайся… я же вижу – ты почти плакала, а не говорила ни слова, и твое «не надо» прозвучало как «да… хочу…» – разве нет? – он гладит мои ноги сзади чем-то прохладным, кожаным, и я вздрагиваю. – Не сопротивляйся, я не буду ничего делать – ведь мы договаривались с тобой, помнишь? Я не нарушаю обещаний – если только ты сама не попросишь.