Генри и Эллен

ГЕНРИ. Миссис Терри, если вы не чувствуете уверенности в себе, никакие разговоры не помогут. Уверенность идет изнутри. Я не могу вселить в вас уверенность. Я буду ставить пьесу, как считаю нужным, а вы будете выполнять свою работу, за которую я плачу вам немалые деньги. А теперь прошу меня извинить. (Уходит).

ЭЛЛЕН (в ярости, раздражении, подходит к самому краю авансцены, которая становится, когда она заканчивает монолог, мостом Ватерлоо). Какой же он напыщенный, самодовольный, холодный, тщеславный, непробиваемый, отвратительный монстр. С ним совершенно невозможно иметь дело. Холодный, как ночь, в которой я иду. Холодный, как туман на мосту. Холодный, как вода далеко внизу. Холодный, как комок на дне души, когда спектакль заканчивается, а ты не можешь смотреть в лицо зрителям или другим актерам, потому что знаешь – ты провалилась. Не просто не дотянула в каких-то сценах, а провалила все, что только можно, показала полнейшей бездарностью на глазах сотен зрителей, и этот позор останется с тобой навсегда, не закончится с завершением этого спектакля. Самый страшный, самый жуткий холод – это холод закулисья, который ты испытываешь, не справившись с ролью, не оправдав доверия, подведя всех остальных. Нет тебе прощенья, и не остается ничего иного, как бежать в туман и темноту, чтобы там сгинуть.

Картина 4

(Ночь. Мост Ватерлоо. ЭЛЛЕН стоит на краю авансцены, ее трясет, она смотрит на черную воду далеко внизу. ГЕНРИ приближается из глубины сцены, в плаще, выглядит, как Шерлок Холмс).

ГЕНРИ. Миссис Терри?

ЭЛЛЕН (вздрагивает). Ох.

(Теряет равновесие, чуть не падает, но ГЕНРИ на удивление проворно подскакивает к ней, хватает и оттаскивает от края).

ГЕНРИ. Осторожнее, миссис Терри. Вы могли упасть, а вода, боюсь, ужасно холодная.

ЭЛЛЕН. Все у меня хорошо, благодарю вас. (Вырывается из его рук). Что вы здесь делаете?

ГЕНРИ. Я как раз собирался задать вам этот вопрос.

ЭЛЛЕН. Но я не выслеживала вас, мистер Ирвинг. Это вы, похоже, выследили меня.

ГЕНРИ. Ваша перепуганная костюмерша сообщила мне, что вы покинули театр после последней сцены. Я встревожился, когда не увидел вас на поклонах и, естественно, навел справки. Швейцар казал, что вы в крайне расстроенных чувствах выбежали из театра в ночь и к реке.

ЭЛЛЕН. Это мое дело, мистер Ирвинг – не ваше.

ГЕНРИ. Наоборот, это очень даже мое дело, потому что я поступил опрометчиво, подписав вас на целый сезон и ожидая, что вы будете выходить на поклоны. Манкировать этим – непростительная грубость по отношению к зрителям и другим актерам, и я такого просто не допущу.

ЭЛЛЕН. Я думала, все будут счастливы, если меня там не будет.

ГЕНРИ. Это еще почему?

ЭЛЛЕН. Пожалуйста, мистер Ирвинг. Не пытайтесь сочувствовать. Вам это совершенно не к лицу.

ГЕНРИ. Я не пытаюсь сочувствовать. Я пытаюсь понять, о чем вы, черт побери, говорите. Я в полнейшем недоумении от вашего поведения. Если у вас какая-то личная проблема, это дело сугубо ваше, но если ваши проблемы, личные или какие-то еще, влияют на вашу работу в моем театре, они становятся и моими проблемами. Я не потерплю в труппе неуравновешенную молодую актрису, которая причиняет урон нашей репутации. А теперь будьте любезны объяснить, что вы делаете на мосту Ватерлоо глубокой ночью и в такой туман? Почему замерзаете здесь в одиночестве вместо того, чтобы выходить на поклоны, как положено ответственному актеру? Или актрисе.

ЭЛЛЕН. Я удивлена, что актеров вызывали на поклоны. Но если вызывали, то лишь вас. Меня точно вызывать не могли.

ГЕНРИ. Ложная скромность, миссис Терри, это чистое кривляние.

ЭЛЛЕН. Не смейте меня поучать!

ГЕНРИ. Миссис Терри, вы сходите с ума?

ЭЛЛЕН. Почему вам не сказать это прямо? Я играла ужасно. Ужасно до безобразия. Столь ужасно, что отныне ноги моей не будет на сцене. Возможно, нигде моей ноги не будет. Нет у меня уверенности, что после этого спектакля я хочу жить.

ГЕНРИ. Пожалуйста, давайте оставим мелодраму для театра, где ей самое место. В личной жизни я стараюсь обходиться без нее.

ЭЛЛЕН. Не знала, что у вас есть личная жизнь.

ГЕНРИ. Простите?

ЭЛЛЕН. Вы хоть представляете себе, что мне пришлось вынести в эти последние недели? Вы, несомненно, самый холодный, самый жестокий, самый злобный, самый бесчеловечный, тщеславный, слепой монстр эгоистичности и высокомерия, с которым меня когда-либо сводила жизнь. Ваши вызывающие отвращение проявления самодовольства, полнейшее пренебрежение к окружающим вас людям, ужасающее безразличие к чувствам других… Я просто не понимаю, как Господь Бог в своей безграничной мудрости мог позволить такому, как вы, шагать по этой планете. Вы – отвратительное, жуткое, отталкивающее чудовище, и я бросилась бы в реку прямо сейчас, да только не хочется мне, чтобы вы получали удовольствие, наблюдая, как я тону.

ГЕНРИ. Я уже думаю, что это наилучший вариант. Так, вероятно, и положено играть Офелию: сначала сцена безумия, потом прыжок в воду ласточкой. Одно за другим, вы понимаете?

ЭЛЛЕН. Как вы можете стоять здесь, так спокойно и невозмутимо, и насмехаться надо мной, прекрасно понимая, что я на грани самоубийства?

ГЕНРИ. Миссис Терри, если бы я поверил, что вы действительно расстроены чем-либо, содеянным мной…

ЭЛЛЕН. А что я, по-вашему, делаю? Играю?

ГЕНРИ. Я определенно на это надеюсь.

ЭЛЛЕН. Я готова броситься в Темзу, а вы думаете, что я играю?

ГЕНРИ. Если так, то переигрываете, самую малость. Я бы предложил немного себя сдерживать, копить энергию для отдельных ключевых моментов, а вот там выплескивать ее без остатка. Так лучше, чем постоянно играть на надрыве, что крайне изматывает и актера, и зрителей. Ключ к достижению максимального эффекта воздействия – в подготовке. Или, другими словами… (ЭЛЛЕН поднимает руку, сдергивает с ГЕНРИ шляпу, бросает на землю, топчет ее и уходит. Пауза). Какая она забавная. А не получится ли из нее леди Макбет? Гм-м-м-м. (Поднимает шляпу, смотрит на нее). Пожалуй, это дельная мысль. (Уходит вслед за ЭЛЛЕН).

Картина 5

(Едва ГЕНРИ уходит, ЭЛЛЕН вылетает из глубины сцены, которая служит прихожей. Мы вновь в ее квартире. ЭЛЛЕН вся кипит).

ЭЛЛЕН. Невозможный человек. Отвратительный. Почему я должна подвергать себя этой бесконечной череде бессмысленных унижений? Я же могу уйти со сцены! Почему я должна играть? Есть много чего, чем я могу заняться. Я могу снова выйти замуж. Господи, нет, только не это. А кроме того, думаю, я по-прежнему замужем, во всяком случае, на бумаге. Надо это проверить. Да, конечно же, замужем. Ну до чего он ужасен! (Убедительно копирует ГЕНРИ). Сначала сцена безумия, потом прыжок в воду ласточкой. (В ярости расхаживает взад-вперед, не замечая ГЕНРИ, который наблюдает за ней из прихожей – в глубине сцены). Этот надменный троглодит. Мне следовало столкнуть его в реку. Моя сцена безумия, его прыжок в воду ласточкой. Высшая справедливость. Он бы это оценил. Да, кем, черт побери, он себя…

ГЕНРИ. Миссис Терри?

ЭЛЛЕН (вновь вздрагивает от испуга). А-а-а-а-а! Господи, обязательно вам подкрадываться ко мне, как гигантскому тарантулу? Вы пытаетесь напугать меня до смерти? Да вы крадетесь лучше моего кота. Может, вам пора уйти из театра и переключиться на ловлю мышей? Какого черта вы здесь?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Дама Э́ллен Те́рри /Alice Ellen Terry (1847-1928) – английская театральная актриса, знаменитая исполнительница женских ролей в пьесах Шекспира.

2

Сэр Генри Ирвинг/Henry Irving (1838-1905) – английский трагик, талантливый исполнитель всех значимых драматических ролей в пьесах Шекспира.

3

116-й сонет Шекспира в переводе Модеста Ильича Чайковского (1850-1916)

4

«Колокола» – под таким названием в Англии шел перевод пьесы «Польский жид» французских писателей и драматургов Эмиля Эркмана и Александра Шатриана (псевдоним Эркман-Шатрикан), выполненный английским драматургом Леопольдом Дэвисом Льюисом. Генри Ирвинг впервые поставил пьесу в 1871 г., а потом неоднократно возобновлял. В последний раз сыграл в ней перед самой смертью в 1905 г.

5

Сидни Френсис Бейтман/Sidney Frances Bateman (1823-1881) – актриса, драматург, как бы теперь сказали, театральный менеджер. Руководила театром «Лицеум» до 1878 г. Три ее дочери играли на сцене. Все четверо запечатлены на портрете кисти Томаса Джозефа Бэнкса/Thomas Joseph Banks (ок.1860).

6

Фред Терри/Fred Terry (1863-1933) – самый младший из многочисленных детей Бенджамина и Сары Терри, известный актер и театральный менеджер.