Полная версия
21 грамм. Записки параноика
21 грамм
Записки параноика
Станислав Бондаренко
Редактор Надежда Ухарская
Корректор Надежда Ухарская
Благодарности:
Мария Бондаренко
© Станислав Бондаренко, 2019
ISBN 978-5-0050-9173-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вместо предисловия
«Мы весим всего лишь 20—30 грамм, душа человека весит 21 грамм. Мы – души людей…»
«Я раздумывал, какую бы первую татуху набить в тюряге: „Не забуду Леголенд“ или „Волки позорные“ на сингапурском…» Думаете, это строки из какой-то очередной книги о грандиозном побеге из самой охраняемой тюрьмы в мире? Нет, это всего лишь небольшой рассказ о самой, казалось бы, обычной семейной поездке. Только подана эта история «вкусно» – с тонким юмором, долей самоиронии и одновременно неприукрашенными реалиями нынешней жизни.
Таков он, молодой писатель Станислав Бондаренко. Как он сам говорит о себе «продлевающий жизнь юмором». Ему 38 лет, он живёт в Санкт-Петербурге, женат, есть двое сыновей и непреодолимое желание делиться мыслями и событиями на бумаге.
Эта книга – калейдоскоп из семейных историй, романтических, юморных и философских рассуждений о вечном. Она поделена на восемь разделов, в каждом из которых читатели найдут что-то «своё», по душе.
Вы узнаете о необычной судьбе «детей» Великой Отечественной войны, познакомитесь с прелестной партизанкой Антониной и постоите за честь Родины в булочной; отправитесь в путешествие по пяти городам, где вам предстоит встреча с грозным таможенником, нашествие голубей и скутеров, поедание прошутто, песто и багетов, чтение псалома и прогулка в тумане; окунётесь в детство, где испытаете молочную инквизицию, вновь ощутите объятия теплых маминых рук, и снова поверите в Деда Мороза; получите правильные жизненные установки от джентльмена в котелке и чёткое руководство-расписание дня для близкого человека; поймёте ценность простой воды, переживёте конец света и представите мир, где все говорят правду; сходите в аптеку вместе с пандой, взвесите воробья и вернёте Ёжика из тумана в мир живых; поговорите на «языке любви», будете очарованы кудрявыми локонами и узнаете, кто такой Червоноглазый Волосатогруд…
Почему «21 грамм»? Столько весит душа. И у этой книги она есть. Лёгкая, ироничная, образная, искромётная, слегка печальная и сентиментальная, философская, такая разносторонняя и неординарная. Вам непременно захочется прикоснуться к этой душе и познать её тайны, её «21 грамм». Даже не сомневайтесь.
АВТОБИОГРАФИЯ
До рождения⠀
Каждый раз я возвращаюсь в одно и то же место…
Тихое гладкое чёрное озеро. Здесь вообще нет берегов, вокруг только стена леса. Нет тропинок и выходов, нет дорожек, нет опушек. Я подлетаю к озеру с неба.
Это не солнечная погода, не дождь. Это время бывает за полчаса до рассвета: красного зарева ещё нет, но уже светло и тишина… полная тишина, как в вакууме.
И я никогда не трогаю это место.
Посередине озера из воды торчит металлическая площадка, она настолько инородна, что не мешает общему пейзажу. Я становлюсь на неё. С удивлением прислушиваюсь к этой тишине. Здесь нет животных, нет насекомых, нет рыб, этот мир является средой без обитателей!
Здесь есть воздух, которым не дышали; вода, которую не беспокоили; земля, которую не трогали.
Я – Нил Армстронг в этом новом мире, до меня здесь никогда никого не было…
Рождение
Я чувствую руки мамы. Мои глаза ещё не сформировались, я ещё не умею дышать, не умею извлекать звуки. Но я чувствую!
Представьте себе, что вы – большой человек, такой отдельный, независимый, ездите на огромном Рэндж Ровере, носите чёрные очки, максимально отделяете себя от среды.
И тут хренак – цунами! И ты уже плывёшь с бомжами, библиотекарями и продавщицей Светкой в сточную канаву! Или ещё хуже: прилетели марсиане, раздели всех, очки отняли и заставили ходить по городу голыми. А студент Серёга, у которого денег хватает только на воду из-под крана, оказался плечистее, и с прессом, и красавчик, а у тебя пузико и ты вдобавок лысый. Возможно, в Китае ты бы больше был похож на Будду, чем Серёга, но здесь…
И в итоге получается, что мы – частичка души земли, а земля – частичка души неба, а небо – частичка души космоса, а космос – времени, а время – чёрной дыры, а чёрная дыра размером с укус твоего друга, когда он попросил попробовать твою шаверму…
Блин, начал писать книгу для детей и опять всё про шаверму!!! Короче! Я чувствую руки мамы, мои глаза ещё не сформировались, я ещё не умею дышать. Но я чувствую!
Я чувствую её руки, которые гладят меня по спинке, я слышу её сердце. Мои 140 ударов против её 60-ти создают музыку. Можно зачитать некислый рэп под такой бит.
Кто-нибудь из вас умеет есть животом? А жить в воде?! Мама ставит вечерами 40-ю симфонию Моцарта, типа для меня, но я же в тебе, мама! Я же часть твоей души! Чувствую, что ты этого Моцарта в гробу видала! Тебя же нереально штырит от Зизитопа?! Так мне он тоже заходит! Я пинаюсь не потому, что он мне не нравится, а потому, что я танцую брейк-данс.
Вы там все медитациями занимаетесь, представляете потоки вселенной, расслабляете конечности…
А я их и не напрягаю, сечёте, о чем я?! Я бог медитации! Я живу в потоке!
Ты думаешь, какие я вижу сны? Есть ли у меня образы, если я никогда не видел мир?
Окстись, мама, я не первый раз на земле.
Последнее, что я помню, это какую-то бабку, которая пытается меня жестко засосать. Фу, блин! Её вставная челюсть клацает мне об язык. Её рука небрежно срывает с меня капельницу, а дальше темнота…
Жизнь помню: я на тракторе всю жизнь отпахал. То, что ты воображаешь меня красавцем-гитаристом или актёром – хрена с два!!! Хлебопёк я!
Я люблю тебя мама! Люблю твои руки, твоё тепло, биение твоего сердца. Бью тебя по почкам от большой любви, и из-за того что тесно тут, блин…
Я бы хотел увидеть тебя! Посмотреть тебе в глаза! Представь как огромная душа – чистая, светлая, с мечтами и мыслями, – через невероятную, непостижимую космическую волю отделяет от себя частичку. И вот – глаза, отражение её сущности. Возьмите крупным планом её глаза наполненные слезами счастья, боли и любви. Глаза смотрят сквозь пространство и время. Такие глаза, в которых можно утонуть. Смотрят на маленькие, крошечные глазки. Такие же, но маленькие, а маленькие глазки смотрят на нее. Они видят её, понимают кто она, они благодарны ей за жизнь. Они нуждаются в ней. Они тонут в её любви, забывая свои прошлые жизни. Только таким образом можно из тракториста или хлебопёка стать гитаристом или известным актёром.
Очищаясь, мы попадаем в мир снова. Давая жизнь – делаем себя бессмертными.
Мне три года
Хожу так же круто, как павлин! Впитываю информацию мира через призму себя и выдаю обратно.
Болею, кричу по ночам, не знаю почему, может остатки прошлой жизни… я же хлебопёком был, мало ли – неурожай или раскулачили…
Крик раздирал моё горло, страшный детский крик.
Открытые глаза. Огромные жернова перемешивали себя в тёмно-серой массе в миллиметре от хрупкого маленького начала… Окно отражало тусклым запотеванием сон. Открытые глаза.
Вижу из-за горизонта бежит лопоухая собака, похожая на помесь кокер-спаниеля с Жераром Депардье, и кричит что-то типа «луковый суп… багет…». Приближается ближе, встаёт на две задние лапы, своей мордой к моему лицу и кааак лизнёт со всей дури. Фу… ладно собака, но когда тебя лизнул Жерар Депардье?! И как в обратной перемотке, я возвращаюсь на землю, на руки к маме, стоящей у окна, крепко прижимающей моё маленькое тело к себе. Мама испуганно смотрит мне в глаза…
«Ни хрена себе приход!» – сказал бы я, но мне было три года, и я мог сказать только «молоко, какать, бабушка…».
Я никогда не помнил, почему я кричал…
Только запотевшее пятно на окне и открытые глаза.
А мама прижимает меня сильно.
Мама – Пентагон! Тут же и молоко подогрето, и чай, и горчичники, и котлеты, и бульон, и Тетя Зина выписана на подмогу,
Бесконечное чувство любви и благодарности. Люди ради этого чувства втаптывали себя в грязь, издевались над своими телами, как Босх издевался над современниками (все рисовали цветочки, а он жопу с ушами в испанском сапоге).
Чувство бесконечной любви… ни капли пресыщенности. Будто ты не пил четыре дня, и эта вода из-под крана, как божественная манна, оргазмически питает твоё тело.
Эта больная тяга топит нас в войне, в одиночестве, в космической тревоге, что ты никогда не сможешь возвратить это чувство на руках у мамы!
Вот вам лайфхак: чтобы ощутить космическое одиночество, наберите холодной воды по щиколотку, встаньте в ванну и выключите свет… И, когда станет страшно, – бегите и обнимите того, кто рядом: жену, собаку, бабушку, куст, кактус, холодильник, человека на улице, любимую машину… просто поймайте…
Не кисло я рассуждал в три года?!
Как говорила жена Жерара Депардье: «Ну зачем я вышла замуж за этого лизуна…»
Мне семь лет
30 ЛЕТ НАЗАД. СССР, ЛЕНИНГРАД, 01.09.1988
Я – маленький Стасик, а вокруг какая-то нездоровая суета. Мне в руки суют гвоздики, которые я видел до этого только один раз, на кладбище, когда мы навещали моего дедушку Сеню, которого я не знал.
«Прощай молодость, – подумал я, – едем хоронить её, со всеми почестями».
Сели за парту, у меня была советская форма, как в кино «Приключения Электроника».
Я увидел Свету Потапову, которая была со мной в садике и очень мне нравилась, и ещё несколько человек.
Я помню свое первое домашнее задание: обвести свою руку, вырезать из цветной бумаги и принести в школу. Мы тогда делали это всей семьей! Неважно, что пальцы получились как сосиски, но зато это было первое в жизни домашнее задание! Можно сказать, что первое и последнее. Так как в школе я учился крайне плохо.
30 лет спустя…
Я – маленький Марик, предложил родителям принести в школу помидор, на что получил похвальное одобрение отца, который, будучи Троллем 80-го уровня, сразу же представил картину, как дети заходят в школу с цветами, а его сын с помидором!
«Папа, это – куст помидора, который я выращиваю!»
«Круто», – расстроился отец.
Я не запомню свое первое домашнее задание, потому что в моей школе их нет.
В классе нет парт, мы сели в круг, и я начал говорить: «Я – Марик, и я – первоклассник», все стали одобрительно хлопать и говорить: «Привет, Марик!»
Лысый мальчик слева похлопал меня по спине и подбадривающе сказал: «Ничего, парень, мы все тут первоклассники…»
Во всяком случае, я, как отец Марика, который не в курсе пока, что происходило у них в классе, слегка пофантазировал на эту тему…
Маленький Стасик стоит на другой стороне дороги и машет маленькому Марику своим коричневым портфелем, достаёт из него учебник по природоведению, где между страниц распрямляются вкладыши из жвачки турбо.
Стасик в пелене, практически незрим, сзади него валяется велосипед «Школьник» зелёного цвета, на самой школе какие-то хулиганы написали «Пасха – круто».
Стасик держит в руке апельсин и смачно ест его. На другой стороне стоит Марик. Он стоит спиной к Стасику, перед дверью в школу, на которой написано «Апельсин»…
Кто я такой
Кличка в школе – «БондАрь». Кличка на работе – «Бо». Кличка дома – «Эй, принеси пожрать!».
Так-то меня называют Станислав….
Так вот…
Мой прадедушка – Стефан.
Всё, что я о нем знаю, что он то ли болгарин, то ли поляк, и что у него был турецкий мушкет, длинный такой, тяжёлый.
И вот выходил он в поле (а в поле тогда степные индюшки жили) и каааак из этого мушкета пи@данет со всей дури! Ни индюшки, ни слуха на ближайшие два часа, одни перья в воздухе летают.
Дедушка мой – Василий Степанович, герой Великой Отечественной войны, четыре ордена красного знамени, полковник артиллерии…
⠀
Папа мой – прекрасный человек. Профессиональный охотник. Волевой, сильный и очень добрый, несмотря на то, что суровый! Мой основной поставщик мёда, барсучьего жира, бобровой струи, меховой шапки, чучела тетерева, лосиных котлет, щук, кабанчиков, лосей, зайцев, белок, карасей…
С другой стороны, прадед мой – Гершон – был зажиточный еврей. Здоровый, борода длинная, сейчас только самые модные хипстеры так ходят. Дом большой, добра много, ложки серебряные… В первую мировую пришли немцы. В Белоруссии это было, в местечках… Побыли чутка и свалили… Ну, как-то перенесли, хоть и война.
Настал 41-й год… С рупора на берёзе Левитан моему дедушке сначала на русском, а потом на чистом Идише объявил (да и прабабушка на ухо нашептала): «Бежать надо, Гершун! Немцы идут, плохо всё будет! С твоей бородой и именем вообще лучше бы где-нибудь на Урале гильзы чистить…». А прадедушка ей в ответ: «Вы, ребяты, езжайте! – семья большая была, – А я останусь дом сторожить. Немцев в 14-м году помню, они нестрашные… Я им мацу втридорога продавал».
В общем, хоть и говорили ему, что немцы уже не те – не поверил.
И немцы пришли. И да, немцы были уже не те…
Дальше те, кто хоть примерно представляют себе, что такое холокост, додумают сами.
Вообще, страшно это было. 14 человек только моих кровных родственников в один день…
Перенесёмся в Сибирь…
Корни
Бабушка моя – София. Имела каллиграфический почерк и прекрасную интуицию. Это позволило ей выменять одну комнату в коммуналке на огромную хату на Каменноостровском проспекте.
В 1945 году на победном балу она танцевала вальс с известным дядей по фамилии Рокоссовский. У неё было 11 сестёр и братьев! Я бы хотел взглянуть на мою прабабушку. 11 детей – это вам не смузи крутить по утрам. Это значит, что человек 11 лет в своей жизни проходил беременный!
И буду не прав, если не вспомню про то, что бабушка была блокадница. А мой папа родился первого сентября 1944 года! Да-да, в ещё блокадном Ленинграде! Узнаю, на каких харчах он в итоге вырос до 196 сантиметров, напишу!
Ещё у меня был прадед-стекольщик ростом 205 сантиметров. Это всё, что я о нем знаю. Прикольно, что с каждым поколением отщипывалось по несколько сантиметров. Вот я уже 183 сантиметра. Сын мой будет 177, а через пять поколений у нас будет камбала в роду.
Мама моя – лучший в мире человек. Работала в Ленбытхиме, потом плюнула и пошла завхозом в театр. Как говорил Эскобар: «Этот белый порошок меня уже достал!»
Надо знать мою маму, чтобы понять, как можно за один год вырасти из завхоза до директора театра.
Мама – человек творчески бесстрашный, в итоге они стали снимать кино. Наверное, сегодня это бы называлось «продюсерская компания». Так бы и продюсировал, до тех пор, пока в 92-м году всё к хренам не долбанулось, и бронетранспортёр не проехался по нашей улице…
Я был на Чёрном море, в Судаке. Там я ел ложками чёрную икру и слушал по радио, что теперь мне не дадут пионера. А жаль, так хотелось значок. Октябрёнком-то я уже был! Ульяныча маленького носил.
Конечно, у меня намного больше родни, но сейчас я вспомнил вот об этих.
⠀
Мы – стакан воды, в который сунули длинную эбонитовую палочку и стали перемешивать космос. Старые планеты и молодые планеты, газовые облака, метеоритные дожди, звёзды и чёрные дыры. В этом стакане мешается горе и радость, смех и слёзы, воспоминания, бабушкины руки, дедушкина берданка, мамина толокняная каша, папины огромные плечи и колючие щёки, кошкино урчание, крысиное нюхание, шиншиллино бегание… А далее – детский смех и слёзы. И опять, новым слоем, той же ямочкой на щеке, продолжается путь…
Песня из детства
Обычно голубь Олег чётко рассчитывал приближение автомобиля и взлетал в самый последний момент. Но у Серёги была турбина и хорошее настроение.
Не ждите, делайте первый шаг! И мне тоже следует.
Смотрели передачу «Жди меня», где родственники встречаются? По факту всё хорошо же! Радость-то какая! Хрен ли все плачут? Вносите баян!
…Принц Али, ну а точней Али Абабуа…
Мне кажется, что я сошёл с ума. Я, правда, начал плакать, как только услышал текст знакомой песни. И, глядя на экран, видел те самые кадры из детства, только огранённые в кино. Я начал плакать и сожалеть о том, что не могу поделиться глубиной этого чувства ни с кем в зале! Первый раз в жизни я плакал над весёлым фильмом от «Диснея».
Первый раз в жизни я плакал в начале фильма над чуваком, который едет на слоне и ржёт. Почему?
1992 год. Мальчику было десять лет. У мальчика Стасика была кассета VHS, на ней был мультик «Аладдин». Родной гнусавый голос переводчика пытался успевать за гиперактивным джинном.
Я засматривал эту кассету до дыр, смеялся по 100 раз над одной и той же шуткой!
Как передать это чувство? Представьте себя далеко-далеко в детстве, на даче, бабушкины руки…
Или мама поёт песню на ночь…
Вспомнили, какая песня? У меня была «Маленький принц».
Иногда вы, сами не понимая, как от электрошока, возвращаетесь в момент, когда вы испытывали счастье, «совокупное» счастье. В моём случае это был дом, мама, сказки, песни на ночь и Аладдин!
И ровно в обратной последовательности я попал туда из кресла кинотеатра: Аладдин, песни на ночь, сказки, видик, мама, дом…
Принц Али, ну а точней Али Абабуа…
27 лет назад я уже был там. А сейчас вспомнил…
Вкусы меняются?
Мой топ самой блевотной еды из детства:
1. Оливки и маслины.
Когда я ребенком попробовал маслины, я подумал: «Как это люди так пафосно на праздник едят эти штуки, похожие на виноград?!» Мне кажется, что в аду именно такой виноград и растет. Потом я понял, нужно просто было начать выпивать. А ещё маслины являются индикатором старости. Начали нравиться оливки и маслины – всё чел, ты старпёр! Прикольно, что ещё есть два противоборствующих клуба: тех, кто любит оливки, и тех, кто любит маслины. И каждый раз, когда идешь по «Ашану», берешь на всякий случай и то, и другое, потому что забыл, что тебе самому больше нравится.
⠀
2. Борщ.
В детстве я ненавидел борщ. Мама ещё всегда умудрялась его так готовить, что ложка не просто стояла, а её хрен было вытащить из этого месива! Сегодня я обожаю борщ, и чем гуще – тем лучше. Бесит, когда прозрачный! Любимое: прийти в советское кафе «Квартирка», взять борща, чесночка, сала и водочки… И мы с другом прекрасно проводим время. Догадайтесь, индикатор чего это? Что следующее? Передача «Уральские пельмени»? Пока писал, подумал, что «пельмени» вообще-то норм передача.
3. Творожная запеканка.
В садике до рвоты ненавидел творожную запеканку. Я сидел у батареи и каждый день её туда скидывал. Я был очень доволен собой, и мне казалось это гениальной идеей до того момента, когда воспитательница не обнаружила закладку. И крикнула на весь детский сад: «Тоби п@@да!» А сейчас я спокойно к ней отношусь, и даже заточил бы…
4. Любое проявление варёного лука.
После метода двух пальцев в рот, вареный лук занимал второе место. Это реально страшный сон. Представьте, ешь ты суп, половину съел, и вдруг чувствуешь, как у тебя во рту вязким следом оставленным пиявкой разлагается медузообразное, кашевидное варево с прозрачной, как все личинки, основой… Суп моментально оказывался обратно в тарелке. Сейчас я обожаю луковый суп. Спокойно отношусь к луку, могу смело назвать его другом.⠀
5. Молочная пенка.
Молоко с мёдом и маслом. Когда я болел, от степени моего самочувствия было несколько степеней молочной инквизиции. Молоко с мёдом, само по себе молоко с мёдом это норм. Но страшным препятствием, отделяющим молоко от моего рта, являлся монстр, живущий в водах этой жидкости. Жаком Ивом Кусто я медленно продирался губами сквозь неизвестность, и этот кальмар прилипал к моим губам, и потом просачивался в рот, разлагаясь по дороге, и оставляя в процессе прохода в глотку свои конечности. Повисал на горловой перемычке, качался и капал в бездну. Страшная гадость! А если ещё к этому добавлялось пару ложек масла и, не дай бог, соды…!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.