Невыполнимый, по мнению девятиклассников, ультиматум. Объяснение в любви на уроке литературы. Том 7

– Да, да. Извини. А свою жизнь постараюсь прожить так! Обращаясь к одноклассникам, с блатным выражением лица, заговорчески подмигнул.

– Желательно, что бы в старости. О всём множестве приключений было стыдно рассказать, не только внукам и детям, но и близким друзьям.

Взмахнул правой рукой, одновременно громко прищёлкнув пальцами.

– Но, и чтобы было чертовски приятно вспоминать!!!

Вдруг, с большим опозданием, вспомнив обязательства, возложенные на меня серьёзной организацией, запнулся и опустился за парту. По – прежнему успокаивало твёрдое убеждение, что Монси не подведёт и об этом выступлении, никто из посторонних не узнает. Мало того все участники, до следующего подобного выступления, забудут, что именно от меня получили подобную информацию. Хотя по жизни будут постоянно и с заметной пользой использовать услышанные советы, которые никогда не подведут.

А сейчас получил вознаграждение, ощутив повторное дружеское пожатие горячей руки. На несколько долгих минут класс погрузился в осмысленную тишину. Довольно удивительный ответ, всколыхнул собрание. Начались жаркие споры, беседа пошла в нужном, хотя и бурном направлении. А Мария, тем временем безуспешно пыталась уловить ускользающую мысль. Но оба, кроме ощущения теплоты крепко соединённых рук, ничего не слышали.

Второе событие. В один из дней, Мария позвала подшефного назавтра зайти к хорошим знакомым семьи.

– Надо передать новое лекарство, что прислали из Москвы. Поддержать родителей и попроведовать ребёнка, который болеет и врачи к сожалению не могут поставить правильный диагноз. Мама обратила внимание на странное совпадение. Ребёнок начал выявлять болезненные симптомы, буквально с момента установки мезузы.

Сделал удивлённое вопросительное выражение лица. И подруга постаралась объяснить термин.

– Это такой футляр с молитвой внутри, которая прибивается на косяк двери в еврейских домах. Стараются отгоняют мысль, что возможно именно в ней кроется какая – то причина. И по правилам мезуза должна была установлена гораздо раньше.

Услышал подсказку Монси: «Её необходимо срочно проверить и удостовериться, что нанесенный на нее текст не имеет повреждение. Видимо с течением времени там стёрлось имя Бога!» Вечером к Матусу заехал доверенный человек и обрисовал предполагаемую проблему. А утром, ещё до школы передал листок с псалмами и ответную инструкцию. Как и что в данной ситуации необходимо проверить и при необходимости исправить, а также, на всякий случай специальные чернила и перьевую ручку. Так что совершенно спокойно и подготовлено пошёл на встречу.

– Здравствуйте. Это мой друг Роман. Пришли попроведовать Аркашу. Как он себя чувствует?

Мария, обняла миловидную женщину.

– Совсем плохо. Откровенно сказать ощущаю, врачи не понимают, что происходит. Сынок с каждым днём теряет силы и уже третий день отказывается кушать. Остаётся надежда на осмотр профессора, который организовала твоя мама. Но это только через два дня неизвестности.

Некоторое время прошло в удручённом молчании. Внутренняя обстановка квартиры накладывала состояние печали. Роман почувствовал одновременную настороженность и требование скорейших действий. Тут же обратил внимание на входную дверь в комнату больного ребёнка. Сразу бросилось в глаза, футляр Мезузы был повешен вертикально, без наклона вовнутрь верхней части, к тому же нереально высоко.

Включившись в разговор, показывая на мезузу, спросил:

– По виду она довольно старая?

– Да муж купил её на руках, около синагоги в столице, когда ездил в командировку. И сам установил.

– К сожалению она установлена не правильно, наклон в другую сторону. Надо быстрее её снять. Я однажды и совершенно случайно видел, как надо. Пожалуйста принесите инструменты. Молоток, гвозди, карандаш и сантиметровую ленту, чтобы отметить на косяке точное место прикрепления.

Видя, что девушка пристально наблюдает за ним, приложил палец к губам. Улыбнулся утвердительному движению милой головки. К удивлению женкой половины попросил:

– Эстер Семёновна, пожалуйста, можно кипу, у вас конечно есть такой еврейский головной прибор!

Особо поразив Марию несвойственным ему словом пожалуйста. Которое она, наверно, услышала впервые из моих уст.

– Да, да возьму у мужа. Сейчас принесу.

Роман спокойно, как будто множество раз, уверенными движением надел красивую маленькую шапочку. С разрешения хозяйки снял мезузу в комнате малыша. Показывая хозяйке и Марии, необычным голосом стал объяснять:

– Сначала осторожно достанем из защитного футляра пергаментный свиток, на котором написаны отрывки молитвы Шма Исраэль.

Обвёл обоих обрадованным взглядом.

– Вот и проблема! Действительно имя Б – га почти полностью стерто. Как хорошо, что для такого случая и конечно совершенно случайно, есть кошерное чернило.

Достал из кармана флакончик и ручку. Через несколько минут, не торопясь и крайне старательно исправил ивритскими буквами стёртое слово.

– Аккуратненько, чтобы свиток не была защемлен или согнут, вставим так, чтобы буква шин оказалась расположена вертикально и была направлена вверх. Измерим общую высоту дверного косяка, разделим на три части и обозначил карандашом нижнюю границу верхней трети, – Роман поднял руку.

– Но этого недостаточно. Необходимо на иврите произнести благословение.

Не дав разволноваться, что не знают этого языка, незнакомым голосом с тягучей интонацией но, улыбнувшись женской половине, серьёзно произнёс:

– Барух Ата Адонай Элохейну, Мелех ха – олам, ашер кидшану бемицвотав вецивану ликбоа мезуза. Слова переводятся на русский: Благословен Ты Господь, Бог наш, Царь мира, который освятил нас своими заповедями и повелел нам прикрепить мезузу. Теперь мезуза в порядке, будьте уверены – всё на сто процентов кошерно.

Сразу же после прочтения благословения прикрепил мезузу, ровно над меткой. Правда теперь она располагалась ближе к внешнему краю дверного косяка, а её верхняя часть была направлена внутрь комнаты. Затем повесил на кроватку мальчика твёрдый листок с псалмами, написанных еврейскими буквами. Хозяйка и Мария облегчённо вздохнули.

Начав отходить от потрясающего впечатления, как Роман исполнил, обязанности рава, Мария заговорчески произнесла: – Конечно, совершенно случайно, именно для такого случая, у тебя оказался листок с псалмами!

Не успев придумать правдоподобный ответ, как тут же произошло настоящее чудо. Комнату залил яркий солнечный свет. И в тоже время, ребенок, который до этого страдал от сильной слабости, апатии, вялости и потери аппетита. Приподнялся в кроватке, свесил ножки и тут же не попросил, а потребовал кушать. Мария не стесняясь прижалась к своему другу. А на глазах счастливой женщины появились слёзы благодарности.

– Скажите, как вас отблагодарить?

– В настоящее время существует только один способ. Пусть всё произошедшее останется в глубокой тайне. Иначе, как будущему комсомольцу, грозят большие неприятности. Пожалуйста сделайте так, как говорю.

– Обещаю, здоровьем ребёнка, – мать обнимала сынишку.

– Можешь на меня рассчитывать. Не пророню ни одного слова, хотя знаю будет крайне трудно удержаться.

Мария не могла прийти в себя от высшей степени удивления.

Третий. Путалов первый из группы ребят и девушек, сидящих в парке, прямо на траве в густой зелени, увидел идущих по аллее одноклассников.

– Посмотрите, Мария с новеньким гуляет. Строит из себя недотрогу, а когда с ним рядом, так ничего не замечает вокруг.

– Вовка, ты их знаешь? – Лениво проговорил один из ребят.

– Учимся вместе. Кстати, почему – то очень не нравятся. Стоит увидеть вместе или по отдельности, сразу портится настроение. Хочется сделать обоим что – то нехорошее, да не знаю, что бы такое придумать, видно, фантазии не хватает.

– Смотрите, сели на скамейку. Интересно, о чём голубки беседуют? – Спросил друзей полный, розовощекий парнишка.

– Если осторожно зайти с другой стороны то, уверен, можно будет не только видеть, но и слышать, о чём воркуют. Подойдём ближе, а потом решим, что делать дальше.

– Да что думать? У неё дома есть телефон, я знаю номер. Позвонить родителям и сказать, будто Роман ходит с ней на спор. – К планированию нехорошего занятия, подключилась Елена Болдырева, продолжив возникшую идею.

– Как будто хвалится друзьям, без труда сможет соблазнить Марию. Так как ненавидит и презирает евреев, не считая за нормальных людей, а потом здорово повеселиться. Зная, какой он на самом деле мерзавец, просто стало жалко девочку, и решили предупредить о подготовленной ловушке.

– Не вникая в детали, звучит вполне правдоподобно, – подключился ещё один участник.

– Если номер пройдёт, будет грандиозный спектакль. Только бы поверили! Недавно, её маме, письмом отправили несколько интересных фотографий, где Роман вполне откровенно обнимается с другой девчонкой. Да ещё вложили рисунки, случайно выпавшие из его портфеля. Кстати, контуры обнажённой девушки, как две капли воды похожей на подругу, нарисованы классно, как будто с натуры.

С ноткой презрения, в которой явно улавливалась обида, проговорила Болдырева, считавшаяся близкой подругой Марии. Видя счастливые лица, в сознании ребят возникло чувство чёрной зависти и желания, сделать обеим небольшую подлянку.

– А для убедительности можно добавить, – в разговор вмешалась ещё одна одноклассница, высокая, русоволосая Люба Фалалеева.

– Якобы рассказывает приятелям, как Мария трясётся от удовольствия, стоит приласкать красивую родинку под соском левой груди. Её видела раздетую в бане, так что явно чёткий факт прозвучит убийственно правдоподобно. Что тащится, от его поцелуев, и сама постоянно просит продолжения.

К счастью для наших героев промаявшись с полчаса и не увидев ничего интересного, ни объятий, ни поцелуев, потихоньку отошли вглубь кустарников, направившись к телефону – автомату.

– У кого есть две копейки? – На обычную просьбу, сразу несколько рук протянули монеты.

Тем временем, возможно прочитав сокровенные мысли или сказалось отсутствие времени, но у Романа и Марии включился в действие самый сильный жизненный инстинкт. Рука приподнялась, обняла и прижала к себе подругу. Почувствовав, её голова послушно легла на плечо, увидел глаза, занавешенные длинными ресницами.

От круглого газона, 10 минут ходьбы вправо, находилась та скамейка. Алма-Ата. 1963 год. Парк Культуры и отдыха имени Горького.

Медленно целуя, нежно коснулся изумительных губ, раскрывшихся словно весенний цветок. Гладил и целовал лицо, волосы, глаза, пальцы рук. Не уставая шептал и шептал только для неё придуманные откровения.

Самым непостижимо чудесным образом возникли наяву заветные слова, которые Мария так долго мечтала услышать.

– Я люблю тебя! Люблю больше жизни! Ты моя единственная! Моя родная! Моя любимая!

Вулкан лучших человеческих чувств. Впервые неудержимо вырвался наружу. Потом часто вспоминали, именно в эти сказочные моменты пришло прозрение. Вместе и на всю жизнь! Одновременно стала быстро возвращаться уверенность. Закрыв на мгновение глаза, поблагодарил родителей за науку восприятия окружающими сказанных слов. Ведь безобидная фраза, произнесённая надменно и неуважительно, может приобрести оскорбительное звучание и стать причиной конфликта.

В тоже время самая фантастически немыслимая просьба, высказанная правильно подобранным тоном, будет исполнена. В следующую минуту рука опустилась на девичью грудь, стала неловко расстёгивать пуговички кофточки.

– Можно? – Мария никогда не слышала таких одновременно включающих в себя столь просящих, требующих и боготворящих интонаций. Совершенно не стесняясь, кивнула. Рука скользнула за лифчик и стала гладить сосок. Наклонился, поцеловал нежную и в тоже время упругую грудь. Резко поднял сияющее лицо.

– Боже, какая она у тебя красивая! Как ты сама прекрасна! Находя новые ласковые слова, запустил пальцы рук в шёлк волос, приблизил лицо и стал целовать как безумный, горячо, сильно и нежно.

– Не замёрзла? Садись мне на колени.

Мария послушно пересела, прижавшись, обняла и притихла. Волна нежности накатилась на нас и унесла, баюкая ласковыми крыльями. Перенеся и оставив в стране грёз, где вечная весна, расцветают цветы и никогда не разлучаются любимые сердца. Где исполняются любые желания, где спокойно и хорошо.

Все – таки, обретенное счастье было бы гораздо больше, знай, что во вселенной объединились в единое целое родственные половинки будущей семьи. Только ангелы на небе радовались сотворённому чуду. На земле этого никто не знал. Любое невольное движение, малейшее прикосновение пронизывало сладким электрическим током и заставляло теснее прижиматься друг к другу.

За спиной послышались возня и сопение. Через кусты, играя и тявкая, пробежала стайка небольших собак. Сразу всё стихло. На мгновение мы спустились с небес на землю, и были поражены наступившей вокруг мёртвой тишиной. В парке не было ни одной живой души. По пустым аллеям одиноко горели огни фонарей, шумела листва деревьев, и по – прежнему стоял дурманящий запах зелени и осенних цветов.

– Знаешь, если не дай Бог, поссоримся, давай на этой скамейке оставлять весточки друг другу. Ладно? – Она на минуту замолчала.

– Договорились, но совсем не желаю, чтобы нас когда – нибудь коснулась такая беда. Хочу сказать, лучше выполню любые твои желания. Я клянусь в этом, моя любимая, родная и единственная.

– Рома, пошли быстрей! Что теперь будет?

Мария сделала слабую попытку встать, но замерла на минутку, пожелав ещё раз изведать прелесть сладкого поцелуя. В полном одиночестве вышли из парка. Большие часы на конечной остановке первого троллейбусного маршрута высвечивали второй час ночи. Крепко обнявшись, два человека шли прямо по дороге, ведь ни машин, ни людей вокруг не было видно. Подбадривая любимую, перед наверняка нелёгким объяснением, запел. Старался выбирать весёлые и бодрые. Но чем ближе приближались к заветному дому, бравада уменьшалась. Главное почувствовал, атмосфера доброты и дружеской заботы способствует исчезновению у Марии тревоги и переживаний от предстоящего разговора и возможного наказания.

Вскоре на крыльце углового дома можно было различить женские фигуры.

– Не провожай дальше. До завтра! – вновь прижалась и быстро поцеловала.

– Я безумно тебя люблю!

Не в состоянии отвести глаз от убегающей сказки, дождался, пока она с родными скрылась за дверью, повернулся и прошептал: – Не до завтра, любимая, а до сегодня.

Надо быстрее нырнуть в постель, а утром, как и сейчас, буду самым счастливым человеком на свете.

Понимая, сильное волнение родных, Мария сразу попросила прощения за столь долгое опоздание. К удивлению, никакого шума и упрёков не последовало, и это настораживало в предчувствии надвигающейся беды.

– Мама! Что случилось? – Девушка испугалась плохого известия. – Что-то с папой?

– С ним порядок, пишет, скоро вернётся домой, – бабушка обняла внучку, ласково прижала и усадила на диван. Дедушка ходил из угла в угол, потом вдруг разом успокоившись, сел напротив.

– Ты уже становишься взрослой. Мы старались воспитывать стойкой и сильной, поэтому думаем, сможешь преодолеть предстоящее испытание. Оно довольно неприятное, но должна понять, к сожалению, иногда так случается в жизни. Главное, помни, мы вместе и всегда поможем друг другу.

– Я справлюсь. Обещаю! Скажите, в чём дело?

Сердце учащённо забилось, но уже действительно подготовилась к тяжёлому известию. Услышала о недавнем звонке, о ненависти к евреям, о желании посмеяться над ней, и что теперь представляет Роман в глазах родных людей, какого отношения заслуживает. А точку поставила мама, протянув конверт, сегодня пришедший с почтой. В нём были карандашные рисунки с моими откровенными контурами обнажённого тела и фотографии, где подшефный, целуя, обнимал незнакомую девушку.

Долго в окнах горел свет. О многом было переговорено в ту ночь. Почему-то каждый делился сокровенными историями и воспоминаниями, о существовании которых девушка даже не предполагала услышать. Только Рита Михайловна ненадолго уходила в себя, о чём-то думая и с недоумённым видом качала головой. Родные помогали своей любимице оправиться от чудовищного удара. Она разорвала и выбросила в ведро полученные снимки. Потом достала из своего альбома лучшую и единственную фотографию Романа. Умеренно большие глаза просили к себе благожелательного отношения. Час назад они получили бы немало преимуществ и ласковое обращение. А сейчас её постигла та же участь, но в последний момент Мария не решилась выбросить обрывки. Зачем-то сложила обратно в злополучный конверт.

* * *

Разбитое чувство по утрате первой любви, крушение привычных идеалов, сопровождало девушку по дороге в школу. Войдя в класс, не смогла повернуть голову в сторону своей парты. Увидеть человека, ещё вчера заслонявшего целый мир, было сверх всяких сил. Поникшая фигура, скованные движения, без слов свидетельствовали об огромном внутреннем напряжении. Несвойственное, странное поведение любимой встревожило не только меня. В классе почувствовали, как – то сразу потемнело вокруг, потянуло леденящим ветром, а в воздухе нависло тревожное ожидание. Мария подошла к парте Морозова, стоящую в противоположном ряду.

– Юра, здесь свободно? Разреши, сесть у окна?

– Конечно, буду рад, – непонимающе оглянулся вокруг, и первую очередь на Романа.

– Ребята! – повернулась к одноклассникам. – Я ошибалась и очень виновата перед вами! Извините меня! Вы были правы в отношении Комлева, – голос становился всё строже и уверенней.

– Он, наверно, действительно испугался более сильных противников, – речь шла о недавнем столкновении с учениками старших классов.

– Ещё раз прошу у всех прощения. Больно признаться, но не всегда можно верить и полагаться на красивые слова.

Первая к ней подбежала и обняла Лена Толокунская. Подошло ещё несколько человек, стали, обрадовано, что – то говорить. Тень возможной ошибки, витавшей в классе после злополучного происшествия рассеялась, коллектив в очередной раз оказался прав. Один из них просто струсил, и это, видимо, в лучшем случае.

После вчерашнего счастья, испытанного в спящем, дурманящем божественными запахами парке, возомнив себя счастливейшим человеком на земле. Не каждый, даже закалённый человек, смог бы выдержать такой сокрушающий удар. Ведь не прошло девяти часов, когда милая головка лежала на моём плече. Прекрасные волосы рассыпались на груди, а губы шептала «люблю» и так безумно горячо целовали. Понял одно, за небольшой отрезок времени произошло нечто страшное и непоправимое. В голове одновременно проносились десятки мыслей, предположений, но аналитический склад ума, напрочь, отбрасывал за полной нелепостью. Общее счастье, любовь были изломаны и безжалостно растоптаны. Как весенний, нежный цветок, под тяжелыми жерновами обыденной человеческой жизни.

Мгновенно отметил место, в которое только что переставила Мария. Молча, не зная, что необходимо предпринять, опустился за парту. Подумалось, может это неуместная шутка? Конечно, она разыгрывает, сейчас подойдёт, сядет рядом, и кошмар прекратится. Любимая не подошла, не села рядом, а продолжала стоять, затем медленно повернулась в мою сторону. Громко, с вызовом, так, чтобы слышали буквально в каждом уголке класса, спросила:

– Повтори! Ты действительно выполнишь вчерашнее обещание? Исполнишь все, чтобы не захотела? Любые желания?

Родной голос звучал ужасно горько и одновременно печально. Звеня стальным отливом дуэльного вызова, и разрывал душу на тысячи кусочков. Медленно, удивительно спокойно поднялся, пристально, не отводя взор, посмотрел в прекраснейшие глаза. Чётко, по военному ответил:

– Обещаю, выполнить всё, что ты скажешь или, как получается в нынешней ситуации, думаю, потребуешь. Говори! Я слушаю!

– В понедельник будет разрешено желающим исправить четвертные оценки. Так вот. Первое. Сам выйдешь отвечать по все предметам без исключения и получишь пятёрки.

В сильно наэлектризованном воздухе пробежал удивлённый, неясный шум.

– Второе. На предстоящем торжественном вечере, ты должен участвовать в музыкальном конкурсе и обязательно занять первое место. Выступление посвятишь нашему директору Евгению Давыдовичу, кстати, представителю моей национальности. Хотя, как случайно и по правде говоря с огорчением узнала, ты презираешь евреев. Так вот оно также должно быть признано самым лучшим.

Впервые перебил любимую. – Что ты такое говоришь? Я…

– Замолчи! – Уже в свою очередь, Мария грубо оборвала теперь уже бывшего друга.

– И слушай! Это ещё не всё. Третье. После этого навсегда уйдёшь не только из класса, но и из нашей школы.

Начиная терять над собой контроль, двинулся к Марии.

– Не подходи близко! Не хочу тебя больше видеть даже рядом с собой!

Вчерашние сладостные интонации нежного голоса исчезли. Возник холодный, безжалостный, прокурорский тон, объявляющий смертоносный приговор. Наверно, Лёня Смоляр, единственный из ребят, понял, палка перегибается настолько, что обязательно сломается со страшным треском. Подошёл к девушке, несильно встряхнул за плечи.

– Мария! Я, конечно, ни в какой мере не оправдываю довольно нехороший его поступок, когда не заступился за товарища. Но то, как решила наказать парня, просто по – человечески невыполнимо! – недоумённо развёл руками. – Явный перебор!

– Не надо, Лёня! Тут совсем другое!

Опустив глаза, тихо проговорила, и вновь с возрастающим презрением окинула уничтожающим взглядом, теперь уже бес всякого сомнения, бывшего подшефного.

– И четвёртое. Хотя, уверена, так же невыполнимое для тебя условие, как и все предыдущие. Летом, где – то в горах, потеряла фамильный медальон, самую бесценную для меня и нашей семьи вещь. Найди, принеси, и положи передо мной шестиконечную звёздочку, – повелительным жестом руки указала на парту.

– Думаю, двенадцать месяцев на поиски – достаточный срок? Так что 25 октября следующего года милостиво разрешаю, появиться, но только на несколько минут.

В голосе явно слышались нескрываемая издёвка и презрение.

– Да, ещё. Что тебе вообще известно о людях еврейской национальности? Ведь ты, в этом совершенно убеждена, ничего, по крайней мере, хорошего, не слышал о нём. Наверняка не хотел знать, и уже так возненавидел. А я горжусь тем, что еврейка! Слышишь, безумно горжусь!

Перевела дыхание, собираясь с силами.

– Многое смогла бы простить. Но то, как сильно презираешь мой, такой беззащитный, многострадальный народ, – голосом особо подчеркнула последние слова.

– Я тебе никогда, слышишь, никогда не прощу! А теперь исчезни, или уйду я!

Нежные руки, сжимающие ручку портфеля, побелели. Напряжение, охватившее обоих, перешло критическую отметку. Казалось, внутри с треском оборвался и разбился фантастически прекрасный, во всех цветах радуги, витраж нашей любви. Разлетелся на тысячи мелких осколков, которые, видимо, никогда уже не соберутся в одно целое.

Изумлённые внезапной вспышкой гнева, одноклассники не могли сообразить, что же произошло. И только несколько из них стояли с резко покрасневшими лицами. Я также ничего не мог понять, а тем более найти хоть малейшее объяснение. Среди возникшего шума, сознание выделило радостно торжествующее лицо Болдыревой. Чисто механически, ещё не оправившись от произошедшего кошмара, сложил учебники в портфель. Под ногами разверзлась чёрная, бездонная пропасть, и я камнем падал на самое дно. Тело заледенело, представляя смертельную силу чудовищного удара.

Вовремя появившаяся Монси, остановила падение, осторожно поставила на землю. Простёрла в мою сторону руки, выпустив божественных птиц, тут же бесследно отступила в сторону. Словно в сказочном сне, два голубя залетели в класс и закружились над головой. Красиво – белоснежная голубка, совершенно безбоязненно медленно опустилась на моё плечо. Сизый голубь, с бесподобно изящным оперением, метнулся к ней и сел рядом. Касаясь друг друга клювами, они заворковали, забавно, нежно целуясь. Моё же сердце застонало от боли.

Совершенно не видя вокруг себя ребят с выпученными от удивления глазами и открытыми, что – то громко говорящими ртами, протянул руку. Юра, бес вопроса, отдал гитару, с которой практически не расставался. Печально посмотрел на одноклассников. Среди возникшего шума отметив у некоторых на лицах выражение явного восторга и сочувствия. Пальцы привычно исполнили позывные души, заполненной музыкой знакомой песни. Медленно обвёл взглядом каждого и запел. Тут же, возникла Монси, подключив невидимый оркестр, заполнивший класс, берущей за душу, фантастически приятной музыкой.

– Умоляю! Ради Бога тише!

Голуби целуются, – немного изменив, сымпровизировал следующими словами, – пред вами,

Вот она сама любовь ликует,Голубок с голубкою воркует.

В подтверждение, голуби разлились нежным воркованием. Наверно Монси, уверенно направила мои шаги к любимой, подсказав, птицы не улетят, пока не допою песню. Понимая, что использовал установленное, теперь бес сомнения уже бывшей соседкой время, не смог отвести, как был уверен, от первой любви, прощального взгляда.