Блондинка в бетоне

Три следующих звонка были от телефонных хулиганов. Они, несомненно, отражали общий культурный уровень и психическое состояние телевизионной аудитории. Все трое звонивших говорили «Твою мать!» или еще что-нибудь подобное и с хохотом вешали трубку. Через двадцать минут Эдгар принял следующий звонок и начал делать какие-то записи. Вскоре телефон позвонил снова, и Босх взял трубку:

– Это детектив Босх. С кем я говорю?

– Разговор записывается?

– Нет. Кто это?

– Не имеет значения. Так вот, если вы хотите узнать имя той девушки, то ее зовут Мэгги. Мэгги как-то там. Испанская фамилия. Я видел ее на видео.

– На каком видео? По Эм-ти-ви?

– Нет, Шерлок. На видео для взрослых. Она там трахалась. Неплохо, кстати сказать. Она могла губами надеть на член резинку.

Трубка замолчала. В лежащем перед ним блокноте Босх черкнул пару строчек. Латинос? Разрисованное лицо как будто не относилось к этому типу.

Повесив трубку, Эдгар сообщил, что, по словам звонившего, жертву звали Бекки и несколько лет назад она жила в Студио-Сити.

– А ты что узнал?

– Я узнал про Мэгги. Без фамилии. Возможно, фамилия испанская. Он сказал, что она снималась в порно.

– Это подходит, за исключением того, что она не похожа на мексиканку.

– Я знаю.

Телефон зазвонил снова. Подняв трубку, Эдгар немного послушал и повесил ее.

– Еще один, который опознал мою маму.

Босх принял следующий звонок.

– Я просто хотел сказать, что девушка, которую показывали по телевизору, снималась в порно, – сказал чей-то голос.

– Откуда вы знаете, что она снималась в порно?

– Судя по тому, что показывали по ТВ. Однажды я брал напрокат кассету – только один раз. Она была там.

«Только один раз – и уже запомнил, – подумал Босх. – Ну конечно!»

– Вы знаете, как ее зовут?

В это время зазвонил второй телефон, и Эдгар взял трубку.

– Я не знаю никаких имен, парень, – сказал тот, кто позвонил Босху. – В любом случае они используют вымышленные имена.

– А какое имя было на кассете?

– Не могу припомнить. Когда я ее смотрел, то был, гм, в состоянии опьянения. Как я уже говорил, это случилось только один раз.

– Послушайте, я не заставляю вас ни в чем сознаваться. Вы можете сообщить что-нибудь еще?

– Нет, хитрож… не могу.

– Да кто это говорит?

– Я не обязан этого сообщать.

– Послушай, мы пытаемся найти убийцу. Как называется то место, где ты брал напрокат кассету?

– Не скажу – вы можете узнать у них мое имя. К тому же эти кассеты есть везде.

– Откуда ты это знаешь, если только раз брал напрокат одну-единственную кассету?

Звонивший повесил трубку.

Босх просидел там еще час. К концу этого часа они получили пять звонков с утверждениями, что раскрашенное лицо принадлежит начинающей порнозвезде. Только один из звонивших утверждал, что ее звали Мэгги, а остальные четверо сказали, что не обратили внимания на имя. Был еще один, назвавший ее Бекки из Студио-Сити, и другой, сказавший, что это стриптизерша, некоторое время работавшая в заведении «Ловушка» на Ла-Бреа. Еще один позвонивший заявил, что это его исчезнувшая жена, но из дальнейших расспросов Босх выяснил, что она пропала всего два месяца назад, а блондинка в бетоне умерла гораздо раньше. Звучавшие в голосе позвонившего надежда и отчаяние показались Босху искренними, и он так и не понял, сообщает ли он этому человеку хорошую новость, объясняя, что это не может быть его жена, или же плохую, поскольку тот по-прежнему остается в неизвестности.

Трое звонивших дали смутные описания женщины, которой, по их мнению, могла бы оказаться блондинка в бетоне, но, задав каждому из них по нескольку вопросов, Босх и Эдгар выяснили, что это маньяки, получающие удовольствие от контактов с полицией.

Самый необычный звонок поступил от женщины-медиума с Беверли-Хиллз, которая сообщила, что положила руку на телевизионный экран, когда на нем показывали лицо жертвы, и почувствовала, что к ней взывает дух погибшей женщины.

– И о чем же он говорил? – терпеливо спросил Босх.

– Возносил хвалу.

– За что?

– Думаю, он возносил хвалу Спасителю нашему Иисусу Христу, – это я могу только предполагать, но точно не знаю. Это все, что я приняла. Я могла бы принять больше, если бы могла дотронуться до настоящего гипсового слепка, который…

– Ну а этот самый дух, который возносил хвалу, – он как-то представился? Видите ли, мы ведь занимаемся именно этим. Нас гораздо больше интересует имя, чем какие-то восхваления.

– Однажды вы уверуете, но будет уже поздно.

И она повесила трубку.

В семь тридцать Босх сказал Эдгару, что уходит.

– А ты как? Будешь торчать здесь до одиннадцатичасовых новостей?

– Буду. Ничего страшного: если приму много звонков, будет много материала для работы.

«Что ж, накапливай свои сверхурочные», – подумал Босх.

– А дальше что? – спросил он.

– Не знаю. Ты-то как думаешь?

– Ну, кроме звонков насчет твоей матери, вариант с порно кажется подходящим.

– Давай оставим в покое мою благословенную мать. Как, по-твоему, я могу проверить вариант с порно?

– В полиции нравов. Там есть один парень, детектив-три по имени Рэй Мора, он работает по порно. Он там самый лучший. Он тоже входил в спецгруппу по Кукольнику. Позвони ему и попроси взглянуть на лицо. Возможно, он ее знал. Скажи ему, что один из звонивших называл ее Мэгги.

– Ладно. Это ведь стыкуется с Кукольником? Я имею в виду порно.

– Угу, стыкуется, – сказал Босх и, немного подумав, добавил: – В этом бизнесе были заняты две другие жертвы. Та, которая от него убежала, – тоже.

– Та, которой повезло, – она до сих пор этим занимается?

– Занималась. Но сейчас она вполне может быть уже на том свете.

– Все равно это ничего не значит, Гарри.

– Что не значит?

– Ну, порно. Не значит, что это был Кукольник. Я имею в виду – настоящий Кукольник.

Босх только кивнул. По дороге домой он собирался кое-что сделать. Вернувшись к своему «капрису», он достал из багажника поляроид. В помещении для инструктажа сделал два снимка лица в коробке и, когда они проявились, положил карточки в карман пиджака.

– И что ты собираешься с этим делать? – спросил наблюдавший за ним Эдгар.

– Хочу по дороге к Сильвии заскочить в тот супермаркет для взрослых, который находится в Вэлли.

– Смотри, чтобы тебя там не поймали в одной из уютных комнатушек с хозяйством наружу.

– Спасибо за подсказку. Дашь мне знать, что скажет Мора.

Пробившись по улицам на голливудское шоссе, Босх поехал на север, и вскоре дорога привела его в расположенный в Сан-Фернандо-Вэлли Северный Голливуд. Он опустил все четыре окошка, и хлеставший со всех сторон воздух казался ему прохладным. Закурив сигарету, он стряхивал пепел за окно. По радиостанции KAJZ передавали какой-то техно-фанк-джаз, поэтому Босх выключил радио и ехал в тишине, без музыки.

Вэлли был в полном смысле слова спальным районом, поскольку служил пристанищем отечественной порноиндустрии. В торгово-промышленных районах Ван-Найс, Канога-парк, Нортридж и Чатсворт размещались сотни порностудий, дистрибьюторов и складов. Модельные агентства в Шерман-Оукс поставляли девяносто процентов тех мужчин и женщин, которые исполняли свои роли перед камерами. Соответственно, в Вэлли располагались и крупнейшие магазины розничной торговли этим материалом. То, что здесь производилось, здесь же и продавалось – через магазины, торгующие по почтовым заказам, которые находились рядом с производственной базой, или такие заведения, как «Марка Икс» на бульваре Ланкершим.

Босх остановил машину как раз перед таким огромным магазином. Раньше здесь торговали обычными кинофильмами, но сейчас большие фасадные витрины были заделаны. Под красной неоновой вывеской «Марка Икс» на белой стене виднелись черные фигуры обнаженных женщин с чудовищным бюстом – они были похожи на металлические силуэты, которые Босх все время встречал на брызговиках грузовиков. Те, кто цеплял эти фигурки на свои грузовики, очевидно, и являлись клиентами подобных заведений.

«Марка Икс» принадлежала человеку по имени Гарольд Барнс, легально представлявшему интересы Чикагской группировки. В год она получала миллион долларов – по данным бухгалтерского учета. Теневые доходы составляли, вероятно, столько же. Все это Босх знал от детектива Моры из полиции нравов, с которым несколько раз вместе дежурил, когда они оба четыре года назад входили в состав спецгруппы.

Вот из подъехавшей «тойоты» вылез мужчина лет двадцати пяти, быстро подошел к солидной входной двери и, словно тайный агент, тихо прошмыгнул внутрь. Босх последовал за ним. Передняя часть бывшего супермаркета была отведена под торговый зал, где продавали и выдавали напрокат видео, журналы и прочие товары для взрослых – в основном сделанные из резины. В задней части располагались комнаты для «свиданий» и кабинки для частного видеопросмотра. Доносившиеся из-за занавешенной двери звуки тяжелого рока смешивались с исходившими из видеокабинок фальшиво-страстными стонами.

Слева за стеклянной конторкой стояли двое мужчин: один крупный, чтобы поддерживать порядок, второй маленький, чтобы принимать деньги. По их напряженным взглядам Босх понял, что они вычислили его сразу, как только он вошел. Подойдя поближе, он выложил на прилавок один из снимков:

– Я пытаюсь ее идентифицировать. Слышал, что она работала на видео, – может, вы ее узнаете?

Маленький нагнулся и посмотрел, тогда как большой даже не двинулся с места.

– Похоже на торт, – сказал маленький. – С тортами я не общаюсь – я их ем.

Он повернулся к большому, и они обменялись понимающими улыбками.

– Значит, вы ее не узнаёте. А вы?

– Я скажу то же самое, – сказал большой. – Я тоже ем торты.

На сей раз оба громко рассмеялись и, вероятно, едва удержались от того, чтобы шлепнуть друг друга по открытым ладоням. Глаза маленького за розовыми стеклами очков озорно сверкнули.

– Ладно, – сказал Босх. – Тогда я просто тут немного осмотрюсь. Спасибо.

– Только держи свою пушку в кобуре, приятель, – мы не хотим возбуждать посетителей.

У верзилы были пустые глаза, метра на полтора от него разило тяжелым запахом немытого тела. Наркоман, подумал Босх, удивляясь тому, что маленький держит его здесь.

– Они и так возбуждены, – сказал Босх.

И повернулся к стене, где чуть ли не до самого потолка возвышались полки, уставленные сотнями коробок с видеокассетами. Возле них стояло человек десять, включая «секретного агента». Оценив число кассет, Босх вдруг вспомнил, как однажды вздумал перечитать все имена погибших во Вьетнаме, высеченные на стене мемориала. Тогда это заняло у него несколько часов.

Видео отняло у него меньше времени. Пропустив кассеты с геями и черными, он принялся просматривать коробки в поисках либо лица, напоминающего лицо блондинки в бетоне, либо имени Мэгги. Видеокассеты были расставлены в алфавитном порядке, так что до буквы «С» он добрался примерно через час. Здесь его внимание привлекла кассета под названием «Сыщики из склепа». На обложке виднелась лежащая в гробу обнаженная женщина. Женщина была светловолосая, и ее вздернутый нос очень напоминал нос замурованной блондинки. Босх перевернул коробку и обнаружил еще одну фотографию, где актриса стояла на четвереньках, а сзади к ней прижимался какой-то мужчина.

Рот ее был слегка приоткрыт, лицо повернуто назад, в сторону партнера.

Это она, понял Босх. Взглянув на состав исполнителей, он убедился, что имя подходит, и понес пустую коробку к прилавку.

– Ну наконец-то! – сказал маленький. – Здесь нельзя слишком долго задерживаться – копы не разрешают.

– Я хочу взять ее напрокат.

– Не получится – ее уже взяли. Видите – коробка пустая.

– А у вас есть что-нибудь еще, где она снималась?

Маленький взял в руки коробку и взглянул на фотографии:

– А, Отличница Секса! Что-то не припоминаю. Она только-только начала сниматься и сразу куда-то исчезла. Наверно, вышла замуж за какого-нибудь богача – с ними такое часто случается.

Здоровяк тоже подошел взглянуть на снимки, и Босх отступил назад, чтобы не вдыхать исходящие от него ароматы.

– Это понятно, – сказал он. – Где еще она снималась?

– Ну, – сказал маленький, – она только-только выкарабкалась и вдруг – бац! – исчезла. «Сыщики» – это ее первая большая роль. В «Розовой шлюхе» она прекрасно сработала два проникновения, с чего и начался ее взлет. До этого были только «петли».

Вернувшись к букве «Р», Босх обнаружил там коробку из-под «Розовой шлюхи». Она тоже была пуста, а вот фотографий Отличницы Секса на ней не оказалось. Вернувшись к маленькому, Босх указал ему на коробку со «Склепом»:

– А как насчет коробки? Я ее куплю.

– Мы не можем продать вам одну коробку – что же мы тогда будем делать, когда видео вернется обратно? Мы и так продаем совсем немного коробок. Ребятам нужны фотки, так что они покупают журналы.

– А сколько стоит сама видеокассета? Я хотел бы ее купить. Когда фильм принесут обратно, вы придержите его для меня, и я его заберу. Сколько это стоит?

– Ну, «Сыщики» – это популярная картина. Стандартная цена у нас – тридцать девять долларов девяносто пять центов, но для вас, офицер[8], я готов сделать скидку. Пятьдесят баксов.

Ничего не ответив, Босх достал деньги и расплатился.

– Мне нужен чек.

Когда сделка была завершена, маленький засунул коробку в коричневый бумажный мешок.

– А знаете, – сказал он, – Отличница Секса у нас есть в эпизодах. Если хотите, можете посмотреть.

– Посмотрю.

– Да, между прочим, под каким именем вас записать в заказе на это видео?

– Карло Пинци.

Так звали босса местной мафии.

– Очень забавно, мистер Пинци, – мы так и запишем.

Откинув занавеску, Босх прошел в находившиеся за ней задние комнаты. Там его сразу встретила женщина на высоких каблуках, в черной набедренной повязке и с прикрепленным к поясу автоматом для размена монет – больше на ней не было ничего. На больших силиконовых грудях едва выделялись удивительно маленькие соски. Крашеные светлые волосы были коротко подстрижены, вокруг остекленевших карих глаз виднелся чересчур густой слой косметики. На вид ей можно было дать и девятнадцать, и тридцать пять лет.

– Вам нужно свидание или просто разменять мелочь для видеобудки? – спросила она.

Вытащив свою изрядно похудевшую пачку денег, Босх разменял на четвертаки два доллара.

– А можно еще доллар мне? Я тут ничего не получаю, кроме чаевых.

Босх дал ей еще один доллар и с восемью четвертаками в руке направился к одной из маленьких занавешенных кабинок, над которой в этот момент не был зажжен сигнал «занято».

– Дайте мне знать, если что-нибудь понадобится! – крикнула ему вслед женщина в набедренной повязке.

То ли она обкурилась, то ли от природы была чересчур глупа, а может, и то и другое вместе, – в любом случае она не признала в нем копа. Отмахнувшись от нее, Босх задернул за собой занавеску. Помещение, в котором он сейчас находился, было не больше телефонной будки. За стеклянным окошком виднелся видеоэкран с двенадцатью названиями фильмов, из которых клиент мог выбирать то, что ему нравилось. Разумеется, все это были видеофильмы, хотя их по-прежнему называли «петлями» – в память о тех временах, когда склеенные в непрерывную ленту куски 16-миллиметровой пленки раз за разом крутились в первых смотровых устройствах.

Стула здесь не было, зато на маленькой полке стояла пепельница и лежала пачка «Клинекса». Использованные салфетки валялись на полу, в кабинке пахло промышленным дезинфицирующим средством вроде того, что используют коронеры. Босх бросил в щель автомата все восемь монет, и видео началось.

Две лежащие в постели женщины целовались и гладили друг друга. Уже через несколько секунд Босх понял, что ни одна из них не похожа на девицу с коробки. Он начал переключать каналы, перепрыгивая от одного совокупления к другому – гетеросексуальному, гомосексуальному, бисексуальному, – каждый раз задерживая свой взгляд ровно настолько, чтобы определить, есть ли на экране женщина, которую он ищет.

Она оказалась на девятой «петле». Босх узнал ее по изображению на коробке, которую купил. Увидев ее в движении, он еще раз убедился в том, что женщина, называвшая себя Отличницей Секса, и есть та самая блондинка в бетоне. На видео она лежала вверх лицом на какой-то кушетке и покусывала пальцы, тогда как пристроившийся у нее между ногами мужчина ритмично в нее входил.

Босх знал, что эта женщина умерла, умерла насильственной смертью, и сейчас, видя, как она подвергается другому виду насилия, он испытывал совершенно неожиданные для себя ощущения – его переполняли грусть и чувство вины. Как и большинство копов, он повидал на своем веку немало зла; к тому же Босх уже смотрел фильмы с участием двух других убитых Кукольником порноактрис. Тем не менее подобное беспокойство охватило его впервые.

На пленке актриса вытащила палец изо рта и начала громко стонать. Схватившись за регулятор, Босх убавил звук. Тем не менее он все еще ее слышал: стоны Отличницы сливались с криками, доносящимися из соседних кабинок – другие мужчины смотрели то же самое шоу. Мысль о том, что это видео по разным причинам кого-то интересует, вызвала у него дрожь.

Сзади неожиданно зашуршала занавеска, и он услышал, как кто-то вошел в кабинку. В тот же миг чья-то рука схватила его за бедро и потянулась к промежности. Босх рванулся за пистолетом, но, повернувшись, увидел, что перед ним женщина, которая меняет деньги.

– Что я могу сделать для тебя, дорогой? – проворковала она.

Босх оттолкнул от себя ее руку:

– Можешь уйти отсюда.

– Ну давай, милый – зачем смотреть телевизор, когда ты можешь сделать это живьем? Двадцать баксов – больше я сбавить не могу. Приходится делиться с начальством.

Она уже вновь прижималась к нему, и Босх даже не мог сказать, от кого сейчас противнее воняет табаком. Ее твердые груди прижимались к его груди. Но тут она внезапно замерла на месте, почувствовав пистолет. Секунду они молча смотрели друг на друга.

– Все правильно, – сказал Босх. – Если не хочешь в клетку, то убирайся отсюда.

– Никаких проблем, офицер, – сказала она.

Отодвинув занавеску, она вышла вон. В этот момент на экране вновь появилось меню – два доллара уже кончились.

Уходя, Босх слышал, как изо всех кабинок доносятся притворно-страстные крики Отличницы Секса.

Глава 8

Двигаясь по шоссе, он пытался представить себе эту жизнь. Какую надежду она лелеяла – словно свечу под дождем, – когда вот так лежала на спине и невидящим взглядом смотрела на копошащегося на ней чужого мужчину? Надежда – это единственное, что у нее оставалось. Босх хорошо знал, что именно надежда заставляет сердце биться. Без нее нет ничего – одна пустота.

Он думал о том, каким образом могли пересечься пути убийцы и жертвы. Возможно, семя похоти и смертоносного желания заронила как раз та «петля», которую он сегодня увидел. Возможно, убийца брал напрокат то же самое видео, которое Босх только что купил за пятьдесят долларов. Был ли это Чёрч или кто-либо другой? Коробка, вспомнил Босх, и остановил машину на бульваре Ван-Найс, в Пакоиме.

Съехав на обочину, он достал коробку из коричневого бумажного мешочка, которым снабдил его маленький. Включив свет, он принялся внимательно изучать поверхность коробки, вчитываясь в каждое слово. Увы, здесь отсутствовал знак копирайта, который мог бы подсказать, когда выпущен фильм – до или после смерти Чёрча.

Затем Босх двинулся на север, в долину Санта-Кларита. Выбравшись на Букет-Каньон-роуд, поехал через жилые кварталы, мимо домов, выстроенных в традиционном калифорнийском стиле. На Дель-Прадо он остановился перед зданием, на котором виднелось объявление риелторской фирмы «Райхенбах реалти».

Сильвия уже больше года безуспешно пыталась продать этот дом. Босх всегда вспоминал об этом с чувством облегчения – ведь иначе ему пришлось бы решать, что им с Сильвией делать дальше.

Сильвия открыла дверь еще до того, как он успел подойти.

– Привет!

– Привет!

– У тебя еще остались дела?

– Так, есть кое-что по работе. Нужно будет сделать пару звонков. Ты поела?

Наклонившись, он поцеловал ее и вошел в дом. На Сильвии было серое платье, которое она любила носить дома, после работы. Распущенные волосы падали на плечи, на осветленных прядях играли отблески света, проникавшего из гостиной.

– Съела салат. А ты?

– Еще не ел. Я бы съел что-нибудь вроде сэндвича. Слушай, я очень извиняюсь. С этим судом, а теперь с этим новым делом… ну, ты понимаешь.

– Ничего страшного, я просто по тебе скучала. Прости, что я так разговаривала по телефону.

Она обняла его и поцеловала. С ней он чувствовал себя легко и непринужденно. И это было прекрасно – такое вот ощущение. Раньше он никогда его не испытывал и иногда забывал о нем, когда находился от нее далеко. Но как только он возвращался к ней, возвращалось и это чувство.

Взяв Гарри за руку, она отвела его на кухню и, велев садиться, принялась готовить сэндвич. Поставив на плиту сковородку, она зажгла газ, потом положила на сковороду четыре куска бекона. Пока они жарились, Сильвия нарезала помидор вместе с авокадо и уложила их на листья салата. Встав, Босх достал из холодильника банку пива и поцеловал Сильвию в шею. И тут же отступил, раздраженный воспоминанием о том, как та женщина схватила его сегодня в кабинке. И надо же было этому случиться!

– Что такое?

– Да нет, ничего.

Она положила в тостер пару кусков хлеба с подсолнечным маслом и сняла бекон со сковородки. Через несколько минут она положила сэндвич на стол, а сама села рядом.

– Кому ты должен позвонить?

– Джерри Эдгару и, возможно, одному парню из полиции нравов.

– Ого! Она что, снималась в порно, эта новая жертва?

Когда-то Сильвия была замужем за копом и теперь сама мыслила, как коп. Босху это в ней нравилось.

– Думаю, что да. На нее есть одна зацепка. Но у меня суд, поэтому мне придется им ее отдать.

Она кивнула. Ее не нужно было просить не задавать слишком много вопросов – она всегда знала, когда нужно остановиться.

– Как дела в школе?

– Прекрасно. Ты ешь, ешь. Побыстрее сделай свои звонки, потому что я хочу, чтобы мы забыли о суде, школе и твоем расследовании. Давай откроем вино, зажжем свечи и ляжем в постель.

Он улыбнулся в ответ.

Свечи всегда служили у нее сигналом к тому, чтобы заняться любовью. Босх вдруг понял, что сам никогда никаких сигналов не подавал – почти всегда инициативу проявляла она. Его беспокоило то, что их отношения, возможно, базируются исключительно на тайнах и фигурах умолчания. Босх надеялся, что это все же не так.

– Ты уверен, что все в порядке? – спросила она. – Ты выглядишь подавленным.

– Все хорошо. И сэндвич очень вкусный. Спасибо.

– Сегодня звонила Пенни. Два человека заинтересовались покупкой, так что она собирается в воскресенье показать им дом.

Все еще продолжая есть, он молча кивнул.

– Может быть, мы можем куда-нибудь уйти на день? Не хочу быть здесь, когда она будет их водить по дому. Мы даже можем уехать в субботу и где-нибудь переночевать. Тогда ты сможешь передохнуть от всего этого. Мне кажется, «Одинокая сосна» вполне подойдет.

– Звучит неплохо. Но давай сначала узнаем, что происходит.

Когда она ушла в спальню, Босх позвонил в бюро. Трубку взял Эдгар.

– Ну, я насчет той штуки, которую показывали по телевизору, – изменив голос, сказал Босх. – Той, у которой нет имени.

– Вы можете нам помочь?

– Конечно.

Чтобы сдержать смех, Босх прикрыл рот рукой. Только сейчас он понял, что не продумал свою линию поведения, и теперь лихорадочно пытался что-нибудь изобрести на ходу.

– Ну и кто же это, сэр? – нетерпеливо спросил Эдгар.

– Это… это…

– Это кто?

– Зануда Паундз!

Босх расхохотался, и Эдгар легко догадался, кто с ним говорит. Шутка получилась глупой и даже не слишком смешной, но оба тем не менее засмеялись.

– Чего ты хочешь, Босх?

Отсмеявшись, он наконец сказал:

– Просто решил проведать. Ты звонил Рэю Море?

– Не-а, я позвонил в «нравы», и там сказали, что он сегодня вечером не работает. Собираюсь поговорить с ним завтра. А у тебя как дела?

– Думаю, я узнал ее имя. Я позвоню Море домой, чтобы он сразу вытащил все, что они на нее имеют.

Назвав Эдгару имя жертвы, он услышал в ответ его смех:

– Что ж, по крайней мере, это оригинально. А откуда… с чего ты взял, что это она?

Босх понизил голос, чтобы его не было слышно в спальне:

– Я видел «петлю», и потом, у меня есть коробка от видео с ее изображением. Там она похожа на то гипсовое лицо, что у тебя есть. Парик немного не тот, но я все же думаю, что это она. Коробку я завезу тебе завтра по дороге в суд.