Стихотворения. Сказки. Поэмы

К бар. М. А. Дельвиг

Вам восемь лет, а мне семнадцать било.И я считал когда-то восемь лет;Они прошли. В судьбе своей унылой,Бог знает как, я ныне стал поэт.Не возвратить уже того, что было,Уже я стар, мне незнакома ложь:Так верьте мне – мы спасены лишь верой.Послушайте: Амур, как вы, хорош;Амур дитя, Амур на вас похож –В мои лета вы будете Венерой.   Но если только буду жив,   Всевышней благостью Зевеса,   И столько же красноречив –   Я напишу вам, баронесса,   В латинском вкусе мадригал,   Чудесный, вовсе без искусства –   Не много истинных похвал,   Но много истинного чувства.   Скажу я: «Ради ваших глаз,   О баронесса! ради балов,   Когда мы все глядим на вас,   Взгляните на меня хоть раз   В награду прежних мадригалов».   Когда ж Амур и Гименей   В прелестной Марии моей   Поздравят молодую даму –   Удастся ль мне, под старость дней,   Вам посвятить эпиталаму?

1816

Из письма к кн. П. А. Вяземскому

   Блажен, кто в шуме городскомМечтает об уединеньи,Кто видит только в отдаленьиПустыню, садик, сельский дом,Холмы с безмолвными лесами,Долину с резвым ручейкомИ даже… стадо с пастухом!Блажен, кто с добрыми друзьямиСидит до ночи за столомИ над славенскими глупцамиСмеется русскими стихами;Блажен, кто шумную МосквуДля хижинки не покидает…И не во сне, а наявуСвою любовницу ласкает!..

Из письма к В. Л. Пушкину

   Христос воскрес, питомец Феба!Дай бог, чтоб милостию небаРассудок на Руси воскрес;Он что-то, кажется, исчез.Дай бог, чтобы во всей вселеннойВоскресли мир и тишина;Чтоб в Академии почтеннойВоскресли члены ото сна;Чтоб в наши грешны временаВоскресла предков добродетель;Чтобы Шихматовым назлоВоскреснул новый Буало –Расколов, глупости свидетель;А с ним побольше серебраИ золота et cetera.   Но да не будет воскресеньяУсопшей прозы и стихов.Да не воскреснут от забвеньяПокойный господин Бобров,Хвалы газетчика достойный,И Николев, поэт покойный,И беспокойный граф Хвостов,И все, которые на светеПисали слишком мудрено,То есть и хладно и темно,Что очень стыдно и грешно!

Друзьям

   Богами вам еще даныЗлатые дни, златые ночи,И томных дев устремленыНа вас внимательные очи.Играйте, пойте, о друзья!Утратьте вечер скоротечный,И вашей радости беспечнойСквозь слезы улыбнулся я.

Элегия

Я думал, что любовь погасла навсегда,Что в сердце злых страстей умолкнул глас мятежный,Что дружбы наконец отрадная звездаСтрадальца довела до пристани надежной.Я мнил покоиться близ верных берегов,Уж издали смотреть, указывать рукою    На парус бедственный пловцов,    Носимых яростной грозою.    И я сказал: «Стократ блажен,    Чей век, свободный и прекрасный,    Как век весны промчался ясной    И страстью не был омрачен,    Кто не страдал в любви напрасной,    Кому неведом грустный плен.    Блажен! но я блаженней боле.    Я цепь мученья разорвал,    Опять я дружбе… я на воле,    И жизни сумрачное поле    Веселый блеск очаровал!»    Но что я говорил… несчастный!Минуту я заснул в неверной тишине,Но мрачная любовь таилася во мне,    Не угасал мой пламень страстный.Весельем позванный в толпу друзей моих,Хотел на прежний лад настроить резву лиру,Хотел еще воспеть прелестниц молодых,    Веселье, Вакха и Дельфиру.Напрасно!.. я молчал; усталая рукаЛежала, томная, на лире непослушной,Я всё еще горел – и в грусти равнодушнойНа игры младости взирал издалека.    Любовь, отрава наших дней,    Беги с толпой обманчивых мечтаний.    Не сожигай души моей,    Огонь мучительных желаний.Летите, призраки… Амур, уж я не твой,Отдай мне радости, отдай мне мой покой…Брось одного меня в бесчувственной природеИль дай еще летать надежды на крылах,Позволь еще заснуть и в тягостных цепях    Мечтать о сладостной свободе.

Пробуждение

   Мечты, мечты,Где ваша сладость?Где ты, где ты,Ночная радость?Исчезнул он,Веселый сон,И одинокийВо тьме глубокойЯ пробужден.Кругом постелиНемая ночь.Вмиг охладели,Вмиг улетелиТолпою прочьЛюбви мечтанья.Еще полнаДуша желаньяИ ловит снаВоспоминанья.Любовь, любовь,Внемли моленья:Пошли мне вновьСвои виденья,И поутру,Вновь упоенный,Пускай умруНепробужденный.

1817

К Каверину

   Забудь, любезный мой Каверин,Минутной резвости нескромные стихи,   Люблю я первый, будь уверен,   Твои счастливые грехи.Всё чередой идет определенной,   Всему пора, всему свой миг:   Смешон и ветреный старик,   Смешон и юноша степенный.   Пока живется нам, живи,   Гуляй в мое воспоминанье;   Молись и Вакху и любвиИ черни презирай ревнивое роптанье:Она не ведает, что дружно можно житьС Киферой, с портиком, и с книгой, и с бокалом;   Что ум высокий можно скрытьБезумной шалости под легким покрывалом.

Элегия

   Опять я ваш, о юные друзья!Туманные сокрылись дни разлуки:И брату вновь простерлись ваши руки,Ваш резвый круг увидел снова я.Всё те же вы, но сердце уж не то же:Уже не вы ему всего дороже,Уж я не тот… Невидимой стезейУшла пора веселости беспечной,Ушла навек, и жизни скоротечнойЛуч утренний бледнеет надо мной.Веселие рассталося с душой.Отверженный судьбиною ревнивой,Улыбку, смех, и резвость, и покой –Я всё забыл; печали молчаливойПокров лежит над юною главой…Напрасно вы беседою шутливойИ нежностью души красноречивойМой тяжкий сон хотите перервать,Всё кончилось, – и резвости счастливойВ душе моей изгладилась печать.Чтоб удалить угрюмые страданья,Напрасно вы несете лиру мне;Минувших дней погаснули мечтанья,И умер глас в бесчувственной струне.Перед собой одну печаль я вижу!Мне страшен мир, мне скучен дневный свет;Пойду в леса, в которых жизни нет,Где мертвый мрак – я радость ненавижу;Во мне застыл ее минутный след.Опали вы, листы вчерашней розы!Не доцвели до месячных лучей…Умчались вы, дни радости моей!Умчались вы – невольно льются слезы,И вяну я на темном утре дней.   О дружество! предай меня забвенью;В безмолвии покорствую судьбам,Оставь меня сердечному мученью,Оставь меня пустыням и слезам.

К молодой вдове

   Лида, друг мой неизменный,Почему сквозь легкий сонЧасто, негой утомленный,Слышу я твой тихий стон?Почему, в любви счастливойВидя страшную мечту,Взор недвижный, боязливыйУстремляешь в темноту?Почему, когда вкушаюБыстрый обморок любви,Иногда я замечаюСлезы тайные твои?Ты рассеянно внимаешьРечи пламенной моей,Хладно руку пожимаешь,Хладен взор твоих очей…О бесценная подруга!Вечно ль слезы проливать,Вечно ль мертвого супругаИз могилы вызывать?Верь мне: узников могилыТам объемлет вечный сон;Им не мил уж голос милый,Не прискорбен скорби стон;Не для них – весенни розы,Сладость утра, шум пиров,Откровенной дружбы слезыИ любовниц робкий зов…Рано друг твой незабвенныйВздохом смерти воздохнулИ, блаженством упоенный,На груди твоей уснул.Спит увенчанный счастливец;Верь любви – невинны мы.Нет! разгневанный ревнивецНе придет из вечной тьмы;Тихой ночью гром не грянет,И завистливая теньБлиз любовников не станет,Вызывая спящий день.

Дельвигу

   Любовью, дружеством и ленью   Укрытый от забот и бед,   Живи под их надежной сенью;В уединении ты счастлив: ты поэт.Наперснику богов не страшны бури злые:Над ним их промысел высокий и святой;Его баюкают камены молодыеИ с перстом на устах хранят его покой.О милый друг, и мне богини песнопенья   Еще в младенческую грудь   Влияли искру вдохновенья   И тайный указали путь:   Я лирных звуков наслажденья   Младенцем чувствовать умел,   И лира стала мой удел.   Но где же вы, минуты упоенья,   Неизъяснимый сердца жар,Одушевленный труд и слезы вдохновенья! –   Как дым исчез мой легкий дар.Как рано зависти привлек я взор кровавыйИ злобной клеветы невидимый кинжал!   Нет, нет, ни счастием, ни славой,   Ни гордой жаждою похвалНе буду увлечен! В бездействии счастливомЗабуду милых муз, мучительниц моих;Но, может быть, вздохну в восторге молчаливом,   Внимая звуку струн твоих.

Товарищам

   Промчались годы заточенья;Недолго, мирные друзья,Нам видеть кров уединеньяИ царскосельские поля.Разлука ждет нас у порогу,Зовет нас дальний света шум,И каждый смотрит на дорогуС волненьем гордых, юных дум.Иной, под кивер спрятав ум,Уже в воинственном нарядеГусарской саблею махнул –В крещенской утренней прохладеКрасиво мерзнет на параде,А греться едет в караул;Другой, рожденный быть вельможей,Не честь, а почести любя,У плута знатного в прихожейПокорным плутом зрит себя;Лишь я, судьбе во всем послушный,Счастливой лени верный сын,Душой беспечный, равнодушный,Я тихо задремал один…Равны мне писари, уланы,Равны законы, кивера,Не рвусь я грудью в капитаныИ не ползу в асессора;Друзья! немного снисхожденья –Оставьте красный мне колпак,Пока его за прегрешеньяНе променял я на шишак,Пока ленивому возможно,Не опасаясь грозных бед,Еще рукой неосторожнойВ июле распахнуть жилет.

Разлука

(Кюхельбекеру)

В последний раз, в сени уединенья,Моим стихам внимает наш пенат.   Лицейской жизни милый брат,Делю с тобой последние мгновенья.Прошли лета соединенья;Разорван он, наш верный круг.   Прости!.. Хранимый небом,   Не разлучайся, милый друг,   С свободою и Фебом!Узнай любовь, неведомую мне,Любовь надежд, восторгов, упоенья:И дни твои полетом сновиденьяДа пролетят в счастливой тишине!Прости! Где б ни был я: в огне ли смертной битвы,При мирных ли брегах родимого ручья,   Святому братству верен я!И пусть (услышит ли судьба мои молитвы?),Пусть будут счастливы все, все твои друзья!

Она

«Печален ты: признайся, что с тобой».– Люблю, мой друг! – «Но кто ж тебя пленила?»– Она. – «Да кто ж? Глицера ль, Хлоя, Лила?»– О, нет! – «Кому ж ты жертвуешь душой?»– Ах, ей. – «Ты скромен, друг сердечный!Но почему ж ты столько огорчен?И кто виной? Супруг, отец, конечно…»– Не то, мой друг! – «Но что ж?» – Я ей не он.

«Простите, верные дубравы!..»

   Простите, верные дубравы!Прости, беспечный мир полей,И легкокрылые забавыСтоль быстро улетевших дней!Прости, Тригорское, где радостьМеня встречала столько раз!На то ль узнал я вашу сладость,Чтоб навсегда покинуть вас?От вас беру воспоминанье,А сердце оставляю вам.Быть может (сладкое мечтанье!),Я к вашим возвращусь полям,Приду под липовые своды,На скат тригорского холма,Поклонник дружеской свободы,Веселья, граций и ума.

К***

   Не спрашивай, зачем унылой думойСреди забав я часто омрачен,Зачем на всё подъемлю взор угрюмый,Зачем не мил мне сладкий жизни сон;   Не спрашивай, зачем душой остылойЯ разлюбил веселую любовьИ никого не называю милой –Кто раз любил, уж не полюбит вновь;   Кто счастье знал, уж не узнает счастья.На краткий миг блаженство нам дано:От юности, от нег и сладострастьяОстанется уныние одно…

Вольность

Ода

   Беги, сокройся от очей,Цитеры слабая царица!Где ты, где ты, гроза царей,Свободы гордая певица?Приди, сорви с меня венок,Разбей изнеженную лиру…Хочу воспеть свободу миру,На тронах поразить порок.   Открой мне благородный следТого возвышенного галла,Кому сама средь славных бедТы гимны смелые внушала.Питомцы ветреной судьбы,Тираны мира! трепещите!А вы, мужайтесь и внемлите,Восстаньте, падшие рабы!   Увы! куда ни брошу взор –Везде бичи, везде железы,Законов гибельный позор,Неволи немощные слезы;Везде неправедная властьВ сгущенной мгле предрассужденийВоссела – рабства грозный генийИ славы роковая страсть.   Лишь там над царскою главойНародов не легло страданье,Где крепко с вольностью святойЗаконов мощных сочетанье;Где всем простерт их твердый щит,Где сжатый верными рукамиГраждан над равными главамиИх меч без выбора скользит   И преступленье свысокаСражает праведным размахом;Где неподкупна их рукаНи алчной скупостью, ни страхом.Владыки! вам венец и тронДает закон – а не природа, –Стоите выше вы народа,Но вечный выше вас закон.   И горе, горе племенам,Где дремлет он неосторожно,Где иль народу, иль царямЗаконом властвовать возможно!Тебя в свидетели зову,О мученик ошибок славных,За предков в шуме бурь недавныхСложивший царскую главу.   Восходит к смерти ЛюдовикВ виду безмолвного потомства,Главой развенчанной приникК кровавой плахе вероломства.Молчит закон – народ молчит,Падет преступная секира…И се – злодейская порфираНа галлах скованных лежит.   Самовластительный злодей!Тебя, твой трон я ненавижу,Твою погибель, смерть детейС жестокой радостию вижу.Читают на твоем челеПечать проклятия народы,Ты ужас мира, стыд природы,Упрек ты Богу на земле.   Когда на мрачную НевуЗвезда полуночи сверкаетИ беззаботную главуСпокойный сон отягощает,Глядит задумчивый певецНа грозно спящий средь туманаПустынный памятник тирана,Забвенью брошенный дворец –   И слышит Клии страшный гласЗа сими страшными стенами,Калигулы последний часОн видит живо пред очами,Он видит – в лентах и звездах,Вином и злобой упоенны,Идут убийцы потаенны,На лицах дерзость, в сердце страх.   Молчит неверный часовой,Опущен молча мост подъемный,Врата отверсты в тьме ночнойРукой предательства наемной…О стыд! о ужас наших дней!Как звери, вторглись янычары!..Падут бесславные удары…Погиб увенчанный злодей.   И днесь учитесь, о цари:Ни наказанья, ни награды,Ни кров темниц, ни алтариНе верные для вас ограды.Склонитесь первые главойПод сень надежную закона,И станут вечной стражей тронаНародов вольность и покой.

1818

Жуковскому

   Когда, к мечтательному мируСтремясь возвышенной душой,Ты держишь на коленах лируНетерпеливою рукой;Когда сменяются виденьяПеред тобой в волшебной мглеИ быстрый холод вдохновеньяВласы подъемлет на челе:Ты прав, творишь ты для немногих,Не для завистливых судей,Не для сбирателей убогихЧужих суждений и вестей,Но для друзей таланта строгих,Священной истины друзей.Не всякого полюбит счастье,Не все родились для венцов.Блажен, кто знает сладострастьеВысоких мыслей и стихов!Кто наслаждение прекраснымВ прекрасный получил уделИ твой восторг уразумелВосторгом пламенным и ясным!

Мечтателю

Ты в страсти горестной находишь наслажденье;    Тебе приятно слезы лить,Напрасным пламенем томить воображеньеИ в сердце тихое уныние таить.Поверь, не любишь ты, неопытный мечтатель.О, если бы тебя, унылых чувств искатель,Постигло страшное безумие любви;Когда б весь яд ее кипел в твоей крови;Когда бы в долгие часы бессонной ночиНа ложе, медленно терзаемый тоской,    Ты звал обманчивый покой,    Вотще смыкая скорбны очи,Покровы жаркие, рыдая, обнималИ сохнул в бешенстве бесплодного желанья, –    Поверь, тогда б ты не питал    Неблагодарного мечтанья!    Нет, нет! в слезах упав к ногам    Своей любовницы надменной,Дрожащий, бледный, исступленный,Тогда б воскликнул ты к богам:«Отдайте, боги, мне рассудок омраченный,Возьмите от меня сей образ роковой!Довольно я любил; отдайте мне покой!»Но мрачная любовь и образ незабвенныйОстались вечно бы с тобой.

«И я слыхал, что Божий свет…»

    И я слыхал, что Божий светЕдиной дружбою прекрасен,Что без нее отрады нет,Что жизни б путь нам был ужасен,Когда б не тихий дружбы свет.Но слушай – чувство есть другое:Оно и нежит и томит,В трудах, заботах и в покоеВсегда не дремлет и горит;Оно мучительно, жестоко,Оно всю душу в нас мертвит,Коль язвы тяжкой и глубокойЕлей надежды не живит…Вот страсть, которой я сгораю!..Я вяну, гибну в цвете лет,Но исцелиться… не желаю…

Сказки

Noёl

   Ура! в Россию скачет   Кочующий деспо́т.   Спаситель горько плачет,   За ним и весь народ.Мария в хлопотах Спасителя стращает:   «Не плачь, дитя, не плачь, суда́рь:   Вот бука, бука – русский царь!»    Царь входит и вещает:    «Узнай, народ российский,    Что знает целый мир:    И прусский и австрийский    Я сшил себе мундир.О радуйся, народ: я сыт, здоров и тучен;   Меня газетчик прославлял;   Я пил и ел и обещал –    И делом не замучен.   Послушайте в прибавку,   Что сделаю потом:   Лаврову дам отставку,   А Соца – в желтый дом;Закон постановлю на место вам Горголи   И людям все права людей,   По царской милости моей,   Отдам из доброй воли».   От радости в постеле   Распрыгалось дитя:   «Неужто в самом деле?   Неужто не шутя?»А мать ему: «Бай-бай! закрой свои ты глазки;   Пора уснуть уж наконец,   Послушавши, как царь-отецРассказывает сказки».

Прелестнице

   К чему нескромным сим убором,Умильным голосом и взоромМладое сердце распалятьИ тихим, сладостным укоромК победе легкой вызывать?К чему обманчивая нежность,Стыдливости притворный вид,Движений томная небрежностьИ трепет уст и жар ланит?Напрасны хитрые старанья:В порочном сердце жизни нет…Невольный хлад негодованьяТебе мой роковой ответ.Твоею прелестью надменнойКто не владел во тьме ночной?Скажи: у двери оцененнойТвоей обители презреннойКто смелой не стучал рукой?Нет, нет, другому свой завялыйНеси, прелестница, венок;Ласкай неопытный порок,В твоих объятиях усталый;Но гордый замысел забудь:Не привлечешь питомца музыТы на предательскую грудь!Неси другим наемны узы,Своей любви постыдный торг,Корысти хладные лобзанья,И принужденные желанья,И златом купленный восторг!

К Чаадаеву

   Любви, надежды, тихой славыНедолго нежил нас обман,Исчезли юные забавы,Как сон, как утренний туман;Но в нас горит еще желанье,Под гнетом власти роковойНетерпеливою душойОтчизны внемлем призыванье.Мы ждем с томленьем упованьяМинуты вольности святой,Как ждет любовник молодойМинуту верного свиданья.Пока свободою горим,Пока сердца для чести живы,Мой друг, отчизне посвятимДуши прекрасные порывы!Товарищ, верь: взойдет она,Звезда пленительного счастья,Россия вспрянет ото сна,И на обломках самовластьяНапишут наши имена!

1819

Орлову

   О ты, который сочеталС душою пылкой, откровенной(Хотя и русский генерал)Любезность, разум просвещенный;О ты, который, с каждым днемВставая на военну муку,Усталым усачам верхомПреподаешь царей науку,Но не бесславишь сгорячаСвою воинственную рукуПрезренной палкой палача, –Орлов, ты прав: я забываюСвои гусарские мечтыИ с Соломоном восклицаю:Мундир и сабля – суеты!На генерала КиселеваНе положу своих надежд,Он очень мил, о том ни слова,Он враг коварства и невежд;За шумным, медленным обедомЯ рад сидеть его соседом,До ночи слушать рад его;Но он придворный: обещаньяЕму не стоят ничего.Смирив немирные желанья,Без долимана, без усов,Сокроюсь с тайною свободой,С цевницей, негой и природойПод сенью дедовских лесов;Над озером, в спокойной хате,Или в траве густых лугов,Или холма на злачном скатеВ бухарской шапке и в халате,Я буду петь моих богов,И буду ждать. – Когда ж восстанетС одра покоя бог мечейИ брани громкий вызов грянет,Тогда покину мир полей;Питомец пламенный Беллоны,У трона верный гражданин!Орлов, я стану под знаменыТвоих воинственных дружин;В шатрах, средь сечи, средь пожаров,С мечом и с лирой боевойРубиться буду пред тобойИ славу петь твоих ударов.

Деревня

Приветствую тебя, пустынный уголок,Приют спокойствия, трудов и вдохновенья,Где льется дней моих невидимый поток   На лоне счастья и забвенья.Я твой – я променял порочный двор цирцей,Роскошные пиры, забавы, заблужденьяНа мирный шум дубров, на тишину полей,На праздность вольную, подругу размышленья.   Я твой – люблю сей темный сад   С его прохладой и цветами,Сей луг, уставленный душистыми скирдами,Где светлые ручьи в кустарниках шумят;Везде передо мной подвижные картины:Здесь вижу двух озер лазурные равнины,Где парус рыбаря белеет иногда,За ними ряд холмов и нивы полосаты,   Вдали рассыпанные хаты,На влажных берегах бродящие стада,Овины дымные и мельницы крилаты;   Везде следы довольства и труда…Я здесь, от суетных оков освобожденный,Учуся в истине блаженство находить,Свободною душой закон боготворить,Роптанью не внимать толпы непросвещенной,Участьем отвечать застенчивой мольбе   И не завидовать судьбеЗлодея иль глупца в величии неправом.Оракулы веков, здесь вопрошаю вас!   В уединеньи величавом   Слышнее ваш отрадный глас;   Он гонит лени сон угрюмый,   К трудам рождает жар во мне,   И ваши творческие думы   В душевной зреют глубине.Но мысль ужасная здесь душу омрачает:   Среди цветущих нив и горДруг человечества печально замечаетВезде невежества убийственный позор.   Не видя слез, не внемля стона,На пагубу людей избранное судьбой,Здесь барство дикое, без чувства, без закона,Присвоило себе насильственной лозойИ труд, и собственность, и время земледельца.Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,Здесь рабство тощее влачится по браздам   Неумолимого владельца.Здесь тягостный ярем до гроба все влекут;Надежд и склонностей в душе питать не смея,   Здесь девы юные цветут   Для прихоти бесчувственной злодея.Опора милая стареющих отцов,Младые сыновья, товарищи трудов,Из хижины родной идут собой умножитьДворовые толпы измученных рабов.О, если б голос мой умел сердца тревожить!Почто в груди моей горит бесплодный жарИ не дан мне судьбой витийства грозный дар?Увижу ль, о друзья, народ неугнетенныйИ рабство, падшее по манию царя,И над отечеством свободы просвещеннойВзойдет ли наконец прекрасная заря?

Уединение

   Блажен, кто в отдаленной сени,Вдали взыскательных невежд[3],Дни делит меж трудов и лени,Воспоминаний и надежд;Кому судьба друзей послала,Кто скрыт, по милости Творца,От усыпителя глупца,От пробудителя нахала.

Веселый пир

   Я люблю вечерний пир,Где веселье председатель,А свобода, мой кумир,За столом законодатель;Где до утра слово пей!Заглушает крики песен,Где просторен круг гостей,А кружок бутылок тесен.

Возрождение

   Художник-варвар кистью соннойКартину гения чернитИ свой рисунок беззаконныйНад ней бессмысленно чертит.   Но краски чуждые, с летами,Спадают ветхой чешуей;Созданье гения пред намиВыходит с прежней красотой.   Так исчезают заблужденьяС измученной души моей,И возникают в ней виденьяПервоначальных, чистых дней.

Послание к кн. А. М. Горчакову

   Питомец мод, большого света друг,Обычаев блестящий наблюдатель,Ты мне велишь оставить мирный круг,Где, красоты беспечный обожатель,Я провожу незнаемый досуг.Как ты, мой друг, в неопытные лета,Опасною прельщенный суетой,Терял я жизнь, и чувства, и покой;Но угорел в чаду большого светаИ отдохнуть убрался я домой.И, признаюсь, мне во сто крат милееМладых повес счастливая семья,Где ум кипит, где в мыслях волен я,Где спорю вслух, где чувствую живее,И где мы все – прекрасного друзья, –Чем вялые, бездушные собранья,Где ум хранит невольное молчанье,Где холодом сердца поражены,Где Бутурлин – невежд законодатель,Где Шепинг – царь, а скука – председатель,Где глупостью единой все равны.Я помню их, детей самолюбивых,Злых без ума, без гордости спесивых,И, разглядев тиранов модных зал,Чуждаюсь их укоров и похвал!..Когда в кругу Лаис благочестивыхЗатянутый невежда-генералКрасавицам внимательным и соннымС трудом острит французский мадригал,Глядя на всех с нахальством благосклонным,И все вокруг и дремлют, и молчат,Крутят усы и шпорами бренчатДа изредка с улыбкою зевают, –Тогда, мой друг, забытых шалуновСвобода, Вакх и музы угощают.Не слышу я бывало-острых слов,Политики смешного лепетанья,Не вижу я изношенных глупцов,Святых невежд, почетных подлецовИ мистики придворного кривлянья!..И ты на миг оставь своих вельможИ тесный круг друзей моих умножь,О ты, харит любовник своевольный,Приятный льстец, язвительный болтун,По-прежнему остряк небогомольный,По-прежнему философ и шалун.

1817 – апрель 1820

На Аракчеева

Всей России притеснитель,Губернаторов мучительИ Совета он учитель,А царю он – друг и брат.Полон злобы, полон мести,Без ума, без чувств, без чести,Кто ж он? «Преданный без лести»,…… грошевой солдат.

К портрету Чаадаева

    Он вышней волею небес    Рожден в оковах службы царской.Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес,    А здесь он – офицер гусарский.

1820

«Увы! зачем она блистает…»

    Увы! зачем она блистаетМинутной, нежной красотой?Она приметно увядаетВо цвете юности живой…Увянет! Жизнью молодоюНедолго наслаждаться ей;Недолго радовать собоюСчастливый круг семьи своей,Беспечной, милой остротоюБеседы наши оживлятьИ тихой, ясною душоюСтрадальца душу услаждать…Спешу в волненьи дум тяжелых,Сокрыв уныние мое,Наслушаться речей веселыхИ наглядеться на нее.Смотрю на все ее движенья,Внимаю каждый звук речей,И миг единый разлученьяУжасен для души моей.

«Погасло дневное светило…»

    Погасло дневное светило;На море синее вечерний пал туман.    Шуми, шуми, послушное ветрило,Волнуйся подо мной, угрюмый океан.    Я вижу берег отдаленный,Земли полуденной волшебные края;С волненьем и тоской туда стремлюся я,    Воспоминаньем упоенный…И чувствую: в очах родились слезы вновь;    Душа кипит и замирает;Мечта знакомая вокруг меня летает;Я вспомнил прежних лет безумную любовь,И всё, чем я страдал, и всё, что сердцу мило,Желаний и надежд томительный обман…    Шуми, шуми, послушное ветрило,Волнуйся подо мной, угрюмый океан.Лети, корабль, неси меня к пределам дальнымПо грозной прихоти обманчивых морей,    Но только не к брегам печальным    Туманной родины моей.    Страны, где пламенем страстей    Впервые чувства разгорались,Где музы нежные мне тайно улыбались,    Где рано в бурях отцвела    Моя потерянная младость,Где легкокрылая мне изменила радостьИ сердце хладное страданью предала.     Искатель новых впечатлений,    Я вас бежал, отечески края;    Я вас бежал, питомцы наслаждений,Минутной младости минутные друзья;И вы, наперсницы порочных заблуждений,Которым без любви я жертвовал собой,Покоем, славою, свободой и душой,И вы забыты мной, изменницы младые,Подруги тайные моей весны златыя,И вы забыты мной… Но прежних сердца ран,Глубоких ран любви, ничто не излечило…    Шуми, шуми, послушное ветрило,Волнуйся подо мной, угрюмый океан…