Тайна моего отражения

– Аленка, не знаю я. Вроде бы все, как обычно.

– Тем лучше, – сказала я. – Я переезжаю на новую квартиру через пару дней, дам тебе новый адрес и телефон. Ты здорова, мамочка?..

Три последующие дня были полностью посвящены моему переезду. Я моталась по магазинам, с трудом сопротивляясь нерациональному желанию накупить всего, все те штучки и цацки, которые попадались мне на пути в торговых галереях – так было приятно, так радостно оформлять свой дом, свой первый дом, пусть и временный, который я устраивала сама и по своему вкусу! Я упаковывала сумки, ездила на новую квартиру встречать грузчиков, показывала, куда поставить мебель, следила за сборкой – да что рассказывать, каждый знает, что такое переезд. Но не каждый пережил эту радость и свободу, с которой ты, единственно ты, решаешь, каким должен быть твой дом! До сих пор у меня был мамин дом, затем Игоря, уже давно им обжитый и обставленный в соответствии с его личным вкусом… Я ничего не имела против вкуса Игоря, но все-таки, когда все выбираешь сама, это совсем другое дело! И еще одна существенная деталь: у меня были деньги. Я, конечно, старалась купить вещи недорогие и практичные, но на них тоже нужно было немало денег, и они у меня имелись – спасибо Игорю. Для меня это было огромное удовольствие, доселе не испытанное…

Только вот его звонок я, должно быть, проворонила в беготне.

«Шпионские страсти» были запланированы на вторник, когда я покончу с переездом, а пока что Шерил обещала мне обратить внимание на то, что творится за ее спиной.

За эти три дня я вообще забыла обо всем на свете, смакуя свое обустройство и желая удивить Шерил своим вкусом и умением создать уют. Гостиную я решила тоже обставить на свой риск, не спросив Шерил, – мне казалось, что она только будет рада, потому что у нее нет ни времени, ни, похоже, особого интереса, чтобы всем этим заниматься. Это должен был быть сюрприз для нее.

Поздно вечером в понедельник, когда я расставляла светильники и накреняла то так, то этак абажуры, чтобы создать наиболее мягкую и уютную атмосферу, Шерил позвонила мне уже на новую квартиру с отчетом.

Выяснилось, что ни в субботу, ни в воскресенье никто у нее на хвосте не висел. В понедельник же у них состоялась важная и большая конференция, на которую съехалось немало разного экологического народу, и уследить за возможными «хвостами» было трудно – вокруг крутились журналисты.

– Вот и отлично. А я начну мое следствие завтра, – сообщила я, и холодок приключения побежал по моей спине.

– А вообще есть ли смысл продолжать? Ведь мы уже убедились, что в выходные можно переезжать. Так зачем тебе еще лишние хлопоты?

– Я поражаюсь твоей беспечности, Шерил, – сказала я строго: во мне, видимо, проснулась «старшая сестра». – Ты забыла, что у нас не решен вопрос с твоей работой? Они тебя выследят в первый же вечер!

– Но что же мы можем придумать?

– Чтобы думать, надо сначала знать. Вот я и хочу своими глазами увидеть, что представляют собой эта слежка и эти люди… К тому же я умираю от любопытства, – улыбнулась я, – я ведь до сих пор видела шпионов только в кино!

– Ну, как хочешь, – сдалась Шерил.

Правильно, со старшими не спорят!

Первое, о чем я подумала во вторник утром, проснувшись в своей новой, еще не обжитой квартире, – это о том, что я так и не дала Игорю свои новые координаты! Он почему-то мне не позвонил в выходные – или, скорее всего, я проворонила его звонок.

Несмотря на его заклинания не звонить к нам домой, я, стоя в ночной рубашке, набрала наш номер.

Никто не ответил. В Париже было семь утра – у меня по вторникам лекции рано начинаются, – в Москве, соответственно, – девять. В это время он обычно уже уходит из дома…

Вернувшись из Сорбонны в четыре, я снова кинулась к телефону. Набрала номер. С тем же результатом, что и утром. Конечно, он не обязан в шесть часов по московскому времени быть дома. Но… Мне это не понравилось, и я позвонила маме.

– Твой знакомый сегодня приходил, тебя искал – Николай, – сказала мама после всех приветственных восклицаний.

– Какой еще Николай?

– Коля Зайцев, ты с ним в школе училась.

– Что еще за цирк? Никакого Коли Зайцева я не помню… Зайцев, Зайцев… Каков собой?

– Невысокий, коренастый, темноволосый, глаза карие… Внешность приятная.

– Может, из параллельного класса? Вроде там был какой-то Зайцев. И зачем он приходил?

– Он сказал – хотел с тобой пообщаться. Спрашивал, как тебя найти.

– Ума не приложу, зачем я ему могла понадобиться… Ничего не просил передать?

– Я ему предложила – если что срочное, то я могу передать, или пусть через мужа – я Игорька твоим мужем назвала, чтобы сразу ясность была, – передаст, поскольку ты регулярно звонишь из Парижа. Он твой телефон в Париже просил, я не дала. Он мне, знаешь, не понравился. Хоть я его и чаем угостила… Вежливый, почтительный паренек, а все равно Игорь твой лучше. Ну его, начнет к тебе приставать… Зачем тебе это нужно, правильно?

Ну да, мама моя бдит прочность нашего с Игорем союза. Ох, смешная!

– Я записала его номер телефона, – продолжала моя заботливая мама, – и сказала, что ты ему сама позвонишь, если ему так надо. Тебе продиктовать?

– А он просил?

– Да как-то так промямлил невнятно, что, мол, было бы хорошо, но не срочно.

– Ну и хрен с ним, раз не срочно. Подождет, пока я в Москву вернусь. Правильно сделала, что не дала мой телефон – мне тут только еще не хватало бывших одноклассников!

– Вот и Игорь сказал – правильно. Он меня вообще отругал, что пускаю в дом незнакомых людей, да еще мужчину, да еще и чаем его пою. Игорь говорит, что это мог быть наводчик.

– Конечно, мамочка, Игорь стопроцентно прав! – испугалась я. – Ради бога, никому никогда не открывай, я тебя заклинаю!

– Игорь должен подъехать сегодня ко мне, он хочет сменить замки на двери. И еще он сказал, что нужно ставить металлическую дверь с сейфовым замком. Он обещал заняться этим вопросом.

– Очень хорошо, пусть займется. Так Игорь тебе звонил? А я его дома не застала…

– Он ко мне, должно быть, едет.

– Тогда поцелуй его от меня.

– Перезвони попозже!

– Не могу… Я билеты в кино взяла, – соврала я, поглядывая на часы. Пора было выходить, чтобы вовремя приехать на наблюдательный пункт. – Мамочка, запиши мой новый…

– А вот и он, – воскликнула мама. Я слышала, как мелодично пропел звонок в ее квартире. – Подожди у телефона.

Стукнула о стол трубка, и через несколько секунд до меня донеслись восклицания мамы и Игоря, а затем Игорь схватил трубку.

– Оля!

– Игореша, куда ты пропал? Я так и не дождалась твоего звонка в выходные, а сейчас я должна бежать, у меня билеты в кино. Запиши быстро мой…

– О-ля! – заорал он в трубку. – Я тебя не слышу! Алло, алло! Что-то с телефоном! Ты меня слышишь? Позже перезвони!

Я с недоумением слушала короткие гудки. Опять что-то с телефоном… На этот раз, с маминым. Но с телефоном происходит что-то только тогда, когда по нему говорит Игорь. Как будто он не хочет разговаривать со мной…

Однако мне надо было уходить. Перезвонить я не смогу, но мама скажет ему, что у меня билеты в кино… Пусть звонит мне завтра.

Ах, черт, я же так и не оставила свой номер!

Ну ладно, сама позвоню.

***

Игоря насторожил этот визит «одноклассника», очень насторожил.

Конечно, Олю мог действительно разыскивать кто-нибудь из ее бывших поклонников, в этом ничего неестественного не т…

Мог быть и наводчик, как сказал Игорь Олиной маме. В таком случае можно успокоиться: у нее взять нечего, ее квартирой вряд ли заинтересуются грабители…

Хотя, помилуйте, какой наводчик будет ходить по квартирам и представляться одноклассником? Нет, наводчик из себя не таков. Это персонаж из ремонтной братии, из обслуги, которая приходит по вызовам…

Но тогда остается предположить самое худшее: интересовались Олей.

Ерунда! Зачем видеть все в черном свете? Они никак не могли догадаться, по крайней мере – так быстро догадаться, что Игорь темнит. А о Шерил им до сих пор ничего не известн о… Нет, это наверняка кто-то из Олиных воздыхателей! Племянник Вадька рассказывал, что за ней бегали чуть ли не все мальчишки школы!

И все-таки Игорь незамедлительно выехал к Вере Андреевне.

Он застал ее на линии с Олей. Несмотря на все самоуговоры, ему стало не по себе. Он схватил трубку и, быстро распрощавшись с Олей, тут же отсоединился, снова снял трубку с рычага, раскрутил.

Как бы ему хотелось ошибаться!..

Но чудес не бывает: в трубке был «жучок».

Вера Андреевна поила «одноклассника» чаем: значит, он провернул эту нехитрую операцию в то время, когда она была на кухне.

Итак, все переговоры, ведущиеся и в доме и по телефону, прослушиваются.

Кем? Связано ли это с поисками Шерил?

«Я становлюсь идиотом. Я, как глупая птица, начинаю прятать голову под крыло.Конечно, связано.

Значит, меня уже подозревают.

«Зайцев» оставил свой номер телефона. Позвонить?

Нет смысла. Никакого Зайцева нет по этому номеру, а если даже и есть, то зачем выдавать свои подозрения? Нет, не нужно звонить.

Что теперь? Есть ли у меня еще в запасе ходы?

Первое: «жучок» оставляем на месте. Они не должны догадаться, что я сообразил.

Второе: предупредить Олину маму, чтобы не произносила неосторожных слов. Какое счастье, что Оля не успела продиктовать адрес!

Третье: предупредить Олю, что маме звонить опасно. Черт, как? Теперь у меня нет ни ее телефона, ни ее адреса! Ну, тогд а… Тогда Вера Андреевна пусть позаботится, чтобы Оля не сказала лишнего по телефону.

Четвертое: мне немедленно надо исчезнуть. Куда и как – продумаю позже, но исчезнуть».

Игорь осторожно закрутил трубку и положил ее на рычаг.

– Ну что там, с телефоном? – спросила Олина мама.

– Ничего, все в порядке. Должно быть, помехи на линиях.

– Вообще, ты знаешь, телефон последнее время работает из рук вон плохо. То не туда попадаю, то чужие разговоры слышу… Раньше такого не было.

Ах, как кстати эта реплика, которую слушают неведомые люди на том конце провода!

– У меня то же самое… Вы правы, раньше такого не было.

– Все-таки раньше было больше порядка, а, Игорек?

– Но меньше демократии.

– Это верно… Я понимаю, что демократия нужна. Но жит ь стало труднее нам, старикам. Ты-то молодой, тебе и карты в руки. Как дела идут?

– Отлично. Вера Андреевна, не сделаете мне чайку?

– Конечно, Игорек.

Мама ушла на кухню, где начала возиться с чайником, а Игор ь быстро проверил все возможные закутки и закоулки, в которых могли прятаться другие микрофоны.

Больше ничего не было. Собственно, и не должно было быть: в первую очередь, если они действительно ищут Олю, их интер есовал телефон. Кроме того, «бывший одноклассник» вряд ли рас полагал достаточным временем, чтобы понаставить микрофоны повсюду – чай не обед, готовить недолго.

И словно в подтверждение этих слов Вера Андреевна крикнула с кухни: «Чай готов, Игореша!»

Закрыв дверь на кухню поплотнее, Игорь присел за кухонный столик, накрытый нарядной клеенкой с охотничьим натюрмортом, которую он привез для Веры Андреевны из Австрии. Он подождал, пока она села рядом с ним.

– Вера Андреевна, – он взял ее за руку, – выслушайте меня внимательно и отвечайте мне очень, очень тихо, ладно? Ваш телефон прослушивается.

Кажется, она не поняла.

– В телефонной трубке, – Игорь не шептал, но говорил так тихо, что Вера Андреевна склонила к нему ухо, – есть ми крофон. По нему могут слышать все разговоры, ведущиеся в ко мнате и по телефону.

Вера Андреевна кивнула спокойно:

– Я поняла, Игореша. И кому это понадобилось?

– Не знаю. Могу только сказать, что мой телефон наверняка тоже прослушивается. Вы знаете, Вера Андреевна, что я занимаюсь политикой.

– Да я не очень-то знаю…

– Неважно. Я вращаюсь в кругу людей, которыми интересуются и власти, и ФСБ, и политические противники. Кто из них установил «жучок» у вас – я не знаю. Но вы должны понять, что все разговоры, которые вы ведете дома, должны б ыть продуманы.

– А не проще его вытащить?

– Не проще. Если они догадаются, что их раскрыли, они примут другие меры, и мы о них уже ничего не узнаем. А так – вы знаете, что есть микрофон, а они не знают, что вы знаете. Нужно только одно: никакой лишней информации по телефону. Ни со мной, ни с Олей, ни с вашими подругами, которые вздумают расспрашивать, «как поживают дети».

– Что ты называешь «лишней информацией»?

– Ну, во-первых, про сам факт микрофона в телефоне.

– Ну, это ты, Игореша, загнул. Я же не идиотка!

– Извините. Во-вторых, постарайтесь сделать так, чтобы Оля не диктовала вам свой новый адрес и номер телефона.

Вера Анатольевна сделалась мгновенно бледной, лицо осунулось за какую-то долю секунды, глаза широко распахнулись.

– Оля в опасности?!

– Тсс! – Игорь приложил палец к губам. – Не повышайте голоса. К сожалению, все близкие тех людей, которые занимаются на сегодняшний день бизнесом или политикой, находятся в той или иной мере в опасности, – удрученно произнес он.

То, что он сказал сейчас, было чистой правдой. Но только далеко не всей. Так далеко, что эта правда становилась ложью. Но не рассказывать же матери, что ее дочь находится в реальной и смертельной опасности, и причем по его, Игоря, вине, по его глупости, по его бездарности, с которой он так чудовищно вляпался в это дело! Ведь с самого начала не понравилось ему это поручение, с самого начала что-то нервно сжималось в солнечном сплетении – но он не отказался. Не отказался вовсе не из желания помочь – просто хотел блеснуть, цену себе еще набить, уже и без того немалую…

Говно, дешевый пижон. Теперь вот либо Олю спасать, либо себя. Потому что себя можно спасти на самом деле только одним способом: продав Олю…

Ну нет, на это Игорь не пойдет! Он Олю любит, и он не тру с! Хотя, признаться, и не смельчак… Но есть ведь еще ходы в запасе! Если Вера Андреевна поведет себя с умом, если Оля сделает в точности так, как он велел, – быстренько расстанется с Шерил и переедет, никому не дав нового адреса… собственно, она уже это сделала, раз хотела адрес продиктовать! – тем лучше… И если он сам исчезнет побыстрее… Тогда, может, и выкрутимся!

– Так что, – добавил он, – лучше принять меры предосторожности.

По-прежнему бледное лицо Веры Андреевны сделалось сосредоточенным.

– А не лучше ли ей вернуться?

– Ни в коем случае! Чем Оля дальше, тем лучше!

– Хорошо. Скажи мне поподробней, что мне делать и чего не делать.

– Живите, как обычно, не показывайте никому своего беспокойства. На любые вопросы, будь то по телефону или при встрече, будь то старые знакомые или вовсе незнакомые люди, как этот «одноклассник», – отвечайте, что меня давненько не видели и что я куда-то пропал; Олиного старого адреса никому не давайте и не упоминайте, что она переехала. Не рассказывайте про нее вообще ничего. Спросят: как Оля? – Оля в поряд ке. Не упоминайте про ее рассказы о девушке, похожей на нее.

– Это как-то связано?..

– Нет, никак, – заторопился успокоить ее Игорь, – просто чем меньше о ней будут знать, тем лучше. Вы должны создать впечатление, что Оля звонит вам редко и подробностей не рассказывает – следовательно, вы ничего и не знаете… Понимаете?

– Понимаю, Игореша. Но ведь мой телефон, ты говоришь, прослушивается? Тогда эти люди, которые могут ею интересоваться, будут знать все: и как часто Оля звонит, и про что она рассказывает… – тихо проговорила Вера Андреевна.

– Правильно. Поэтому, когда Оля позвонит, постарайтесь ей вопросов не задавать и менять тему, как только она заговорит о чем бы то ни было, выходящем за рамки ее здоровья и учебы. Ее адрес и телефон не спрашивайте, если начнет вам диктовать – перебейте, сошлитесь, что связь прервалась, что каша подгорела, что слесарь пришел… Про меня ей отвечайте то же, что и всем – что я куда-то пропал. Договорились?

Олина мама кивнула.

– Выпьешь еще чашечку? – громко сказала она.

Молодец, Вера Андреевна! Все поняла.

– С удовольствием, – так же громко отозвался Игорь.

Эта часть дела сделана. Теперь осталась последняя задача: исчезнуть.

Рвануть в Париж. Найти Олю. Забрать ее и спрятаться обоим где-нибудь подальше… Какие-нибудь острова или Австралия, Новая Зеландия… Денег на счету хватит надолго, и лежат они в швейцарском банке надежно.

Игорь шумно, в расчете на микрофон, распрощался в прихожей и вышел в ночь. Ледяной ветер поздней осени раскачивал желтые лампады фонарей, и их тусклый свет, не в силах разогнать ночную тьму, лишь метался по тротуарам, беспорядочно громоздя острые черные тени. Игорь натянул шарф на подбородок и оглянулся. Кажется, все спокойно. Да и кому это надо – таскаться за ним в такую ночь, зная, что он всего-то ходил навестить тещу…

Да! Именно так и сделать. Сейчас домой, собрать вещи и не мешкая в аэропорт. Там – дождаться рейса на Париж.

Они не успеют.

Погруженный в свои мысли, Игорь не заметил, как из черного провала тени вычертились два силуэта и неслышно заскользили за ним вслед.

Глава V

ГУСЕК

Повесив трубку, я быстро и ярко накрасилась, надела парик, черные очки, длинную черную юбку с жакетом, из-под которого выглядывала красная шелковая маечка, соблазнительно открывающая верх груди, зашнуровала ботинки на высоких каблуках и стремглав выскочила из квартиры – пора было наблюдать за наблюдателями Шерил.

С Шерил мы условились, что она потащит свой «хвост» по улице, на которой находилось мое кафе, мой наблюдательный пункт. Ловя на себе любопытные взгляды – я была одета и накрашена, прямо скажем, вызывающе, – я заняла место у окна. «Самое главное, что я не похожа на Шерил», – думала я, чувствуя кожей обращенные ко мне мужские взгляды, пытавшиеся вычислить, уж не проститутка ли я, вышедшая на ранний (путаны обычно возникают на улицах не раньше девяти вечера) улов.

Шерил появилась в начале улицы почти сразу. Медленно бредя, словно задумавшись, она прошла мимо моего окна, скосив легонько глаза на меня, и двинулась дальше. «Хвост» не замедлил возникнуть метрах в пятидесяти позади нее. Это был мужчина лет сорока восьми, одетый в дешевый костюм и, поверх него, куртку бежевого цвета. Вид у него был равнодушный и усталый, он брел в такт Шерил, лениво поглядывая по сторонам. Когда он приблизился к моей витрине, я, отвернув лицо в сторону зала, медленно цедила сладкую холодную кока-колу с лимоном. Ну и гадость эта кока-кола, и почему ее так любят? Из-за рекламы, наверное. Люди до удивления внушаемы, думала я, высчитывая примерное расстояние, на которое «хвост» мог уже отойти от моего окна, – им умники, делающие рекламу, говорят: у нас тут самое лучшее, самое вкусное, так что несите ваши денежки сюда! А народ не то что несет – бежит вприпрыжку и еще гордится тем, что его объегорили и денежки из него вытряхнули… Должно быть, уже прошел мое окно. Я повернулась.

Теперь я их видела в спину. Шерил шла к метро, «хвост» плелся за ней. Я не торопясь допила свою гнусную коку, выкурила сигарету, расплатилась, прошла с неприступным видом мимо поддатых мужиков у стойки, недвусмысленно вылупившихся на меня, вышла на улицу и стала ловить такси. Необходимости тащиться за ними в метро не было: я ведь знала, что он будет следить за Шерил до дома, и рассчитывала его там подстеречь и проследить, когда он отвалит.

Завидев такси, я принялась отчаянно махать рукой – боялась, что кто-нибудь перехватит его раньше, – и едва не стукнула по лбу молодого парня в джинсовом костюме и джинсовой же кепке, надетой козырьком назад на американский манер, который в это время проходил рядом. Судя по синеватой выбритости – брюнет. Я бы не удивилась, если бы оказалось, что он манекенщик – до того хорош собой… Я аж замерла, уставившись на него. Он с любопытством посмотрел на мою потрясающую внешность и даже будто замедлил на секунду шаг, улыбнулся, обнаружив убийственную ямочку на щеке, но приставать не стал и вскоре скрылся в конце улицы. Торопится, должно быть…

Такси меня заметило и причалило к тротуару, и я оказалась у выхода из метро на две минуты раньше, чем Шерил. В районе площади Республики, где она обитала, было многолюдно и оживленно, и мне ничего не стоило спрятаться. Притаившись за журнальным киоском, я видела, как поднялась по лестнице метро сначала Шерил, затем ее «хвост», который шел за ней чуть ли ни впритык – в толпе и темноте было легко потеряться. Я уже было собралась последовать за ними, но тут из того же выхода возник знакомый соблазнительный брюнет с внешностью манекенщика и улыбкой младенца.

Я снова притаилась, недоумевая. Случайное совпадение? Брюнет шел в том же направлении. Случайное ли?

Выждав, я двинулась за всей компанией. «Джинсы» не отставали от «костюма», держа, однако, от него дистанцию примерно метров тридцать. Я подумала, что это, видимо, максимум, который можно себе позволить, чтобы их не потерять.

Что бы это значило, а?!

Мы следовали друг за другом гуськом, и это могло бы быть довольно смешно, если бы, к примеру, снимать в фильме: за Шерил следил «костюм», за «костюмом» следовали «джинсы», а «гуська» заключала я – патлатая и вульгарная девица на высоких каблуках с черными очками на лбу.

Издалека я заметила, что «костюм» свернул за Шерил в ее двор, тогда как «джинсы» отправились в ближайшее кафе, расположенное недалеко от выхода из ее двора.

Поколебавшись, я вошла в другое кафе, подальше, на углу. Если они потом пойдут к метро, я смогу их увидеть. Если же в другую сторону – то я их потеряю… Но делать было нечего, не могла же я сесть за соседний столик в том же кафе с брюнетом – он бы меня узнал: слишком сильно я на него пялилась на улице, когда ловила такси…

Я заняла место у окна. Было уже около восьми вечера, народ начал стекаться на ужин, кафе заполнялось. Чтобы не раздражать официантов, я тоже заказала себе еду, хотя аппетита у меня не было. Я была возбуждена и курила одну сигарету за другой. Было очень странно ощущать себя в этом наряде, в роли шпионки… Припомнив читаные книжки и виденные фильмы, я пожалела, что у меня нет фотоаппарата, такого малюсенького, незаметного, какие бывают у шпионов. Сделать бы пару-тройку снимков этого парня, показать Шерил – видела ли она его раньше? В отличие от костюмного «хвоста», который и не думал скрывать свою слежку, брюнет в джинсе явно старался быть незамеченным.

И я снова спросила себя: что бы это значило? А?

Человек в костюме покинул свой пост ровно в девять часов вечера. Он быстро шел к метро, походка его была собранной и упругой – ничего общего с ленивой и слегка расхлябанной поступью, которой он следовал за Шерил. Домой, наверное, торопится. Надоело торчать на посту. Дома жена, может, и дети, да и кушать хочется…

Дав волю своему воображению, которое рисовало мне сцены из жизни штатного «хвоста», я едва не забыла про второго, про брюнета. А он-то где? Мимо моего кафе он не проходил. Я подошла к дверям и осторожно высунула нос на улицу: на глаза ему я не должна попадаться, ведь он меня на той улице, где офис Шерил находится, уже видел.

…Брюнет небрежной походкой пересекал улицу по направлению двора Шерил. Кепки на нем больше не было, но я легко узнала его по походке и квадратным плечам. И зачем это он идет во двор, который только пять минут назад покинул костюмный «хвост»?

Мне туда идти не следовало. Я вернулась к столику и, заказав еще кофе, стала размышлять. Ну, «размышлять» – это громко сказано. Я стала задавать себе вопросы, на которые у меня не было ответа.

Вопрос первый: если они, как сказала Шерил, следят посменно, то почему «джинсы» не пришли к уходу «костюма», а продублировали весь этот путь?

Вопрос второй: если эти двое работают на одну и ту же организацию, на ДСТ или как там ее, то зачем они следят за Шерил одновременно? Они между собой никак не общались, никакими знаками или словами не обменивались…

Отсюда и вопрос третий: не работают ли они в разных «фирмах»? Молодой мог быть, допустим, из полиции… Или от кого-то из обиженных деятельностью Шерил фирмачей…