Пятьдесят крупнейших мыслителей об образовании. От Конфуция до Дьюи.

См. также очерк о Фрейре в книге «Пятьдесят современных мыслителей об образовании».

Дополнительное чтение

Borg M. J. Meeting Jesus Again for the First Time. N. Y.: HarperSan Francisco, HarperCollins Publishers, 1994.

Borg M. J. (ed.). Jesus at 2000. Boulder, CO: Westview Press, 1998.

Borg M. J., Wright N. T. The Meaning of Jesus: Two Visions. N. Y.: HarperSan Francisco, HarperCollins Publishers, 1999.

Crossan J. D. Jesus: Revolutionary Biography. N. Y.: HarperSan Francisco, HarperCollins Publishers, 1994.

Ehrman B. D. Jesus: Apocalyptic Prophet of the New Millennium. N. Y.: Oxford University Press, 1999.

Johnson L. T. Living Jesus: Learning the Heart of the Gospel. N. Y.: HarperSan Francisco, HarperCollins Publishers, 1999.

Powell M. A. Jesus As a Figure in History: How Modern Historians View the Man from Galilee. Louisville: John Knox Press, 1998.

Neusner J. A Rabbi Talks with Jesus: An Intermillennial Interfaith Exchange. N. Y.: Doubleday, 1993.

Блаженный Августин (354–430)

Р. ДЖ. ФИЦПАТРИК

В даре Твоем отдыхаем мы; наслаждаемся Тобой. Отдых наш это «место» наше. Всякое тело вследствие своего веса стремится к своему месту. Где нет порядка, там беспокойство; упорядоченное успокаивается. Моя тяжесть – это любовь моя[63].

Аврелий Августин, которого мы знаем как Блаженного Августина, родился в 354 году в небольшом североафриканском городке Тагасте. Его мать Моника была христианкой, отец Патрициус – язычником, получившим крещение лишь на смертном одре. К моменту рождения Августина Римской империи на Западе оставалось жить меньше ста двадцати лет перед окончательным падением. Когда же настал его смертный час, он был епископом Гиппонским, а город Гиппон осаждали вандалы. Его сочинения были прочитаны совсем иным миром, не тем, которому он их оставил.

Он был подвергнут процессу обучения, типичному для его времени и способному нагнать тоску на кого угодно: это была механическая зубрежка, запоминание отдельных слов и пренебрежение целым, искусственное составление текстов и обучение греческому, вызывавшие у него отвращение. Он так и не овладел греческим языком свободно и мало читал по-гречески. И весь этот учебный процесс был обильно сдобрен телесными наказаниями. Августин писал в первой книге «Исповеди» о боли, страхе и скуке своих школьных дней. Тем не менее он получил образование, которое немало стоило его родителям, но сделало его членом касты, открывавшей свободный доступ ко всем уголкам Римской империи.

Августин начал преподавать – сначала в Тагасте, потом в Карфагене. У него завязались устойчивые отношения с женщиной более низкого социального положения, чем он сам, и у них родился сын. Августин был литературно образованным человеком, но жажда чего-то высшего пробудилась в нем лишь после чтения философских сочинений Цицерона в «Hortensius» (ныне сохранившемся лишь во фрагментах), где утверждалось, что высшее счастье – в поисках мудрости. Это откровение потрясло его. А вот чтение Библии его разочаровало, он занял скромное место послушника у манихеев, дуалистической религиозной секты, утверждавшей, что Доброе начало сильно, но не всесильно. В конце концов Августин уехал в Рим, а потом в имперский город Милан, где стал профессором риторики. Его преданной подруге пришлось с ним расстаться: она препятствовала его карьере. Его манихейские верования иссякли, он ударился в скептицизм, но чтение текстов «платоников» (Плотин и Порфирий) приблизило его к христианству. Последний шаг он совершил в 386 году, об этом рассказано в восьмой книге «Исповеди», написанной через тринадцать лет после события. Его крещение состоялось в Милане. В течение трех лет умерли его мать и сын, а сам Августин вернулся в Африку и был рукоположен в священники. В 395 году он был силой – таков был обычай того времени – посвящен в епископы и нес связанное с епископством бремя управления до конца своих дней.

Его многотомные сочинения содержат комментарии к священному писанию, богословские работы, философские трактаты против скептицизма и о свободе воли, саму «Исповедь» и полемику с оппонирующими теологами. В первую очередь он, что совершенно естественно, полемизировал с манихеями. Затем он написал трактат против донатистов, африканской секты, желавшей ограничить церковь присутствием в ней только безгрешных. Он состоял и в оппозиции к пелагианам, секте британского происхождения, не отдававшим должного нужде в Божьей благодати. Затем, в последние годы жизни он написал «Град Божий», книгу против язычества в уже совсем разложившейся империи. Воздействие мысли Августина на латинскую теологию переоценить невозможно. В течение веков, последовавших за его смертью, когда Западная Римская империя рухнула и над Европой сгустилась тьма, два памятника христианской литературы можно было найти в монастырских библиотеках среди фрагментов языческих писаний: одним была латинская библия святого Иеронима, вторым – сочинения его современника, Блаженного Августина. Что бы кто ни думал о его влиянии, отрицать его невозможно, оно осталось с нами навсегда.

Текст Августина, который я поместил в начало данного очерка, был написан им в обстановке размышления над нашим стремлением к Богу, пронизывающим все наши мечтания и блуждания. Как тела ищут своего «надлежащего места», в соответствии с верованиями того времени, так и мы ищем Бога. «Ты создал нас для Себя, и не знает покоя сердце наше, пока не успокоится в Тебе» (Исповедь, I. i. 1). Но этот текст может послужить также удобным введением в то, что Августин хотел сказать об образовании, ибо обращает на себя внимание его убеждение в том, что должно существовать прямое и непрерывное общение учителя с учеником, поощрение, проистекающее не из жестокости и желания наказать, любящая попытка понять состояние ученика и подвести его к тому, что учитель может дать.

В первой книге «Исповеди» он противопоставляет свой школьный опыт изучения греческого овладению латынью, его родным языком. Наказания, применявшиеся в школе, отвратили его от языка, даже истории, рассказанные Гомером, казались ему отталкивающими, словно окропленными желчью. В то же время изучение латыни с детства происходило без всякой боли, наказания или угроз: няни гладили его по голове, люди шутили с ним, он играл в игры; «для изучения языка гораздо важнее свободная любознательность, чем грозная необходимость» (I. xiv. 23). Даже в школе поэзия Вергилия трогала его сердце, и он оплакивал смерть Дидоны (I. xii. 20). Позже первым шагом к обращению стал для него тот момент, когда, получая в основном литературное образование, он прочел философскую работу Цицерона о поисках мудрости. Он пишет в «Исповеди»: «Эта вот книга изменила состояние мое, изменила молитвы мои и обратила их к Тебе, Господи, сделала другими прошения и желания мои». И знаменитая сцена в Милане, где он наконец обратился к Богу, – даже если мы сделаем скидку на дистанцию во времени между событием и рассказом о нем – передана Августином как сердечная перемена: «сердце мое залили свет и покой; исчез мрак моих сомнений» (VII. xii. 28–29).

В работе «О научении основам веры людей, незнакомых с учением Христа» («De catechizandis rudibus») видны те же сомнения и тревоги, но теперь уже в практической обстановке религиозного обучения других людей. Деограций (катехизатор, наставник в вере, писавший для поощрения и дававший совет) не должен отчаиваться: очень возможно, ученики оценили его дискурс гораздо выше, чем он сам. Любой учитель по временам может болезненно ощущать разрыв между тем, что у него в душе, и тем, что ему удается выразить. Он должен во что бы то ни стало быть жизнерадостным и бодрым – Бог любит тех, кто дает с радостью, – и передавать эту радость в том, что говорит (II. 3 и 4). Он должен помнить, что любовь Бога к нам была явлена в пришествии Христа; и что это любовь мы должны сделать основой нашего преподавания, чтобы ученик, «услышав мог поверить, поверив – обрести надежду, а обрести надежду – полюбить» (IV. 8).

Трудности могут возникнуть как у ученика, так и у учителя. У ученика, когда он ищет просвещения, мотивы могут быть смешанными. Если так, мы не должны забывать, что преподавание само по себе порой очищает помыслы того, кто его получает. Следовательно, мы не должны вести себя так, словно разоблачаем его неискренность, но бережно и участливо расспросить его о душевном состоянии: мы должны попытаться преподать урок, который затронет его сердце и приведет его к добру (V. 9).

Или ученик может быть уже образованным в других предметах, возможно, он даже знаком с отрывками из Писания. И опять-таки мы должны учитывать его душевное состояние. Мы не должны разговаривать с ним так, будто он ничего не знает, наоборот, говорить надо так, словно мы напоминаем ему о том, что ему уже известно. Его трудности и возражения не стоит бесцеремонно отметать, их нужно обсудить в скромном разговоре (modesta collatione). Все дела следует обсуждать «наилучшим образом» (ср. Первое послание к коринфянам, xiii), следуя дорогой любви (VIII. 12). Что до учеников, обучавшихся языкам и риторике (Августин имеет в виду людей с таким же, как у него самого, культурным багажом), их надо учить смирению, чтобы их не отторгали литературные несовершенства в евангелиях или солецизмы в проповедях священников. Их надо учить видеть именно то, что важно: содержание сказанного. Они нуждаются в смене приоритетов. Как сам Блаженный Августин выразил это в «Исповеди», «предпочитать истинные речи и мудрых друзей» (IX. 13).

Трудности могут заключаться и в самом учителе. То, что заключено у него внутри, должно быть ясно выражено в подробностях, которые ему самому скучны: он может прийти в уныние от кажущейся инертности ученика; его собственные душевные переживания могут помешать надлежащему исполнению обязанностей, или – это звучит весьма современно – он может быть занят своей собственной, чрезвычайно увлекательной работой, и ему не хочется бросать ее, чтобы тратить время на учеников (X. 14).

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Dawson R. Confucius: The Analects. Oxford: Oxford University Press, 1993. P. 70.

2

Huang C. The Analects of Confucius (Lun Yu). A Literal Tradition with an Introduction and Notes. Oxford: Oxford University Press, 1997. P. 163.

3

Ibid. P. 158.

4

Ibid. P. 87. Во всех энциклопедиях утверждается обратное: подход Конфуция отличался элитарностью. – Примеч. пер.

5

Ibid. P. 166.

6

Ibid. P. 180.

7

Huang C. Op. cit. P. 83.

8

Ibid. P. 88.

9

Ibid. P. 97.

10

Ibid. P. 133.

11

Ibid. P. 91.

12

Ibid. P. 125.

13

Ibid. P. 85.

14

Ibid. P. 84.

15

Ibid. P. 125.

16

Ibid. P. 134.

17

Ibid. P. 135.

18

Huang C. Op. cit. P. 180.

19

Платон. Апология. 38А.

20

Особенно по тем из них, что обычно (хотя, возможно, не слишком уверенно) называют ранними: в списках большинства людей непременно будут фигурировать «Хармид», «Гиппий Меньший», «Ион», «Лахет», «Лисид», «Критон» и «Евтифрон», а также «Апология». Другие диалоги, содержащие явственно сократический материал, это «Горгий», «Менон», «Протагор», первая часть «Республики» и, я полагаю, «Пир».

21

Для изучения альтернативных взглядов на Сократа см., например: Ксенофонт «Воспоминания о Сократе» (нравственный авторитет, гуру); Аристофан «Облака» (ученый, опытный публичный оратор); Властос «Сократ – парадоксалист и философ-моралист» и другие сочинения, перечисленные в разделе «Дополнительное чтение», за исключением статьи Пеннера, у которого Сократ предстает философом более сложным и изощренным, чем у автора данного очерка.

22

См., например: Горгий. 466А-468Е; Менон. 77А-78В.

23

«Принимать во внимание точку зрения собеседника» – этот аспект философии Сократа, возможно, особенно заметен в «Критоне» и в «Пире», хотя он очевиден в самой практике сократических бесед.

24

См. особенно: Платон. Апология. 29D-30D.

25

Предыдущие четыре предложения являются примерным парафразом аргумента в диалоге «Критон».

26

У Платона Сократ подробно развивает эту мысль в последней части диалога «Протагор».

27

Именно на такой анализ обычно намекают, хотя не утверждают открыто (в конце концов, Сократ же ничего не знает!) в «диалогах определения», таких как «Лахет», «Хармид» и «Евтифрон».

28

Очевидно, утверждение «добродетель есть знание» (а порок – невежество), данное в сократическом анализе, можно найти, например, в «Меноне» (87B и далее), в «Гиппии Меньшем» (371Е-373А, 376В), в «Апологии» (25D, 37А).

29

Республика, 401-2. (При ссылках на сочинения Платона в тексте дается название диалога и пагинация по изданию Стефануса. Все серьезные переводы Платона указывают пагинацию Стефануса на полях.)

30

В статье я не останавливаюсь подробно на взглядах, разделяемых Платоном и Сократом, так как эта тема рассматривается в статье Кристофера Дж. Роу о Сократе в данной книге.

31

Образ человека как поля битвы между противоположными способностями, а именно между разумом и аппетитом, был запечатлен как в греческой философии, так и в повседневном мышлении. См.: Davidson J. Courtesans and Fishcakes: The Consuming Passions of Classical Athens. L.: Fontana, 1998.

32

Annas J. An Introduction to Plato's Republic. Oxford: Clarendon Press, 1981. P. 86.

33

См.: Murdoch I. The Fire and the Sun: Why Plato Banished the Artists. Oxford: Oxford University Press, 1977.

34

Peters R. S. Was Plato Nearly Right about Education? // Idem. Education and Education of Teachers. L.: Routledge and Kegan Paul, 1977. P. 119–132.

35

Здесь я пародирую замечание Бернарда Уильямса о том, что «наследие Древней Греции в западной философии – это западная философия», см.: Philosophy // Finley M. (ed.). The Legacy of Greece. Oxford: Clarendon Press, 1981. P. 202. Об одном из основных моментов влияния Платона см.: Burnyeat M. E. The Past in the Present: Plato As Educator of the 19th C. Britain // Rorty A. (ed.). Philosophers on Education: New Historical Perspectives. L.; N. Y.: Routledge, 1998. P. 353–373.

36

The Ethics of Aristotle (The Nicomachean Ethics) / J. A. K. Thompson (transi.). L.: Penguin Books, 1955, rev. 1976 by H. Tredennick. Book X. P. 331 (1177a-1178a). Приведенные ссылки на «Никомахову этику» включают в скобках цифры, указывающие на пагинацию и колонку в греческом тексте Беккера, обычно фигурирующие в английских переводах. С их помощью нетрудно находить соответствующие фрагменты текста в различных изданиях.

37

The Ethics of Aristotle. P. 326–328 (1176a-1177a).

38

Ibid. P. 76 (1098a).

39

Ibid. P. 91–92 (1103b).

40

Ibid. P. 97 (1105a).

41

The Ethics of Aristotle. P. 97 (1105a).

42

См. книги VII и VIII «Политики» для более подробного представления.

43

См. книгу VIII «Политики».

44

The Gospel According to Luke, 11: 27–28 // Holy Bible: New Revised Standard Version. Nashville, TN: Thomas Nelson Publishers, 1989.

45

Borg M. J. Meeting Jesus Again for the First Time. N. Y.: HarperSan Francisco, HarperCollins Publishers, 1994. P. 26.

46

Luke, 2: 49–52 // Holy Bible: The Contemporary English Version. Nashville, TN: Thomas Nelson Publishers, 1995.

47

Torjesen K. J. You Are the Christ: Five Portraits of Jesus From the Early Church // Jesus at 2000. Boulder, CO: Westview Press, 1998. P. 80.

48

Luke, 17: 20–21 // Holy Bible: New Revised Standard Version.

49

Torjesen K. J. Op. cit. P. 82.

50

John, 4: 1-30 // Holy Bible: New Revised Standard Version.

51

John, 11: 1-27.

52

John, 18: 37–38.

53

Borg M. Op. cit. P. 75.

54

Ibid. P. 76.

55

Ibid. P. 74.

56

Matthew, 13: 10–17; Mark, 4: 10–11; Luke, 10: 21–23.

57

Crossan J. D. Jesus: Revolutionary Biography. N. Y.: HarperSan Francisco, HarperCollins Publishers, 1994. P. 77.

58

Ibid. P. 76.

59

Borg M.J. Introduction: Jesus at 2000 // Idem. (ed.). Jesus at 2000. Boulder, CO: Westview Press, 1998. P. 1–2.

60

Gutierrez G. A Theology of Liberation. Rev. ed. / S. G. Inda, J. Eagleson (transl., eds). Maryknoll; N. Y.: Orbis, 1988.

61

Freire P. Pedagogy of the Oppressed / M. B. Ramos (transl.). N. Y.: Continuum, 1982.

62

Hauerwas S. The Peaceable Kingdom. Notre Dame, IN: University of Notre Dame Press, 1983.

63

Confessions. XIII. ix. 10.

Я пользовался тремя сочинениями Августина, когда писал это эссе: «Исповедь» («Confessions»), написанная около 397 года, не только отражает опыт образования самого Августина, она рассказывает научному миру о его времени, о борьбе христианства со многими ересями. Три заключительные книги написаны в форме размышления об эпизодах из книги Бытия. Они представляют не только философский интерес (Августин размышляет о проблеме времени), но и познавательный тоже: они демонстрируют способы, какими учитель может «выявить смысл» текста. Я цитирую «Исповедь» с указанием книги, главы и номера абзаца.

Сочинение «О научении основам веры людей, незнакомых с учением Христа» («De catechizandis rudibus») около 400 года было послано одному катехизатору (наставнику в вере), который был подавлен отсутствием успехов в своей работе. Сочинение представляет собой доброжелательное и в высшей степени практическое пособие, подробно иллюстрирующее принципы самого Августина, которыми он руководствовался в преподавании. Я цитирую эту работу по главе и номеру абзаца.

Сочинение «Об учителе» («De Magistro»), написанное около 389 года, рассматривает язык, знаки и значения. Здесь выдвигается тезис о том, что ни один человек не может учить другого: просвещение должно приходить изнутри, где живет учитель наш Христос. Я цитирую эту работу по главе и номеру абзаца.