Икона для президента

Прошло с год, вдруг звонок, трубка представляется:

– Схимонахиня Феодора, помните ГУМ?

Попросила помочь монастырю.

Через полмесяца матушка снова звонит, поблагодарила за перевод и выразила желание приехать в Омск. Не скажу, что сходу была готова к такому повороту событий, да раз у человека есть надобность совершить поездку по делам церкви, почему не помочь… Дело во славу Божию. Материально мы жили основательно, покупка билетов на поезд от Москвы и обратно семейному бюджету ощутимого урона не нанесёт. Предварительно попросила благословения у владыки Феодосия. Мало ли что, не подружка в гости собралась, а монахиня – обвинит в самочинности… В немилость к нему лучше было не попадать…

Возможно, благословение владыки спасло мне жизнь. Он еще сказал:

– Если что, познакомишь меня с ней.

Не категорично «познакомь». Как бы на мое усмотрение. Не стала знакомить. Вскоре снова звонок от матушки, на этот раз спросила, можно приехать вдвоем с еще одной монахиней и на самолете. Я отказала – это было для меня дорого. Кольнуло первое сомнение. По моему разумению, самолет – не совсем по-монашески аскетично.

Поделилась насторожившей информацией со знакомой. Та работала в милиции, мозги до последней клетки на криминал повернуты, как накинулась на меня:

Ну ты, подруга, простофиля! Головой своей думай, прежде чем незнакомым двери открывать – заходите, люди добрые, берите че хотите! Она прекрасно поняла: деньги у тебя водятся, значит, что? Есть чем поживиться… Знаешь, сколько «народных артистов» бродит по стране, в любого переоденутся, хоть в папу Римского и навешают такой густой лапши… Запустишь ее к себе, она ночью, пока вы будете дрыхнуть, откроет сообщникам дверь, обнесут квартиру, а вас придушат. Сама подумай, зачем свидетели им?

Это я понимала, что свидетели в такой ситуации ни к чему. Из квартиры было что нести. Вспомнила, как знакомого батюшку обворовали. Только-только церковь в селе построил, к нему зашел под вечер шагающий монах. Бедный, несчастный – переночевать негде. Разжалобил батюшку, тот пустил. «Шагающий» все утащил из алтаря. Вместе с ним под покровом ночи «ушагали» евхаристический набор, дарохранительница, напрестольный крест. Вещи дорогие, батюшка с трудом наскреб нужную сумму (какие там деньги в сельском приходе?), ухарь обчистил, только что свечи не взял… Это раньше церковные воры презирались даже в своей среде, обирать храмы было последним делом, нынешние нравы опустились ниже некуда…

Заметалась я: как быть с гостьей? Муж тоже не выразил никакого удовольствия от перспективы видеть в своей квартире какую-то монахиню.

Матушка снова позвонила, я сказала, что могу принять её одну с оплатой проезда в плацкартном вагоне.

Встретила матушку на вокзале и слукавила, мол, извините, такая ситуация возникла, муж ни с того ни с сего ремонт затеял, дома поселить не могу, в гостинице. Подруга-милиционер, спасибо ей, подсказала снять недорогую гостиницу. Так и сделала. Матушка не выразила никаких отрицательных эмоций – гостиница так гостиница.

В первый день поговорили, матушка вручила несколько книг по православию, и пачку листков: молитвы, песни (от руки переписанные), старинные канты, их пели в древности монахи в монастырях. Я прижала к груди эти драгоценные подарки:

– Спасибо, матушка, спасибо!

Только года через четыре-пять церковные лавки начнут наполняться книгами, а тогда мы испытывали страшный голод. Акафисты, молитвы переписывали друг у друга, по возможности копировали на ксероксах. Вернувшись домой, начала перебирать матушкины листки и наткнулась на Киприанову молитву. Что уж меня привлекло к ней? Не знаю. Дернуло тут же читать. Не остановило, что длинная. Перед этим взглянула на себя в зеркало – непорядок, бросила в кастрюльку пластмассовые термобигуди… Волосы у меня хорошие, носила шапку кудрей. Как такую красоту закрывать? Платочек если и повязывала, только в церковь. Матушка Феодора укорила:

– Ничего себе, как ты ходишь! Будешь в преисподней из кипящего котла волосы, что остригаешь, голыми руками доставать.

Тут она положительно на меня повлияла, заставила задуматься…

Духовная сила в ней, безусловно, была… К Богородице обращалась как к бесконечно родному человеку… Так говорят о горячо любимой маме, зная, она поймет, поможет, не оставит один на один с твоей скорбью. Матушка начинала говорить о Богородице, и в мое сердце входила уверенность – вот Она рядом, слышит каждое моё слово… В моей жизни матушка Феодора была первой женщиной с живой верой, с большим духовным опытом… Вокруг меня такие же новоначальные, как я, она с Богом всю жизнь… Двадцать лет странствовала…

Я долго не могла избавиться от душевной боли – столько абортов сделала. Осознала грех, покаялась на исповеди, все равно гнетет мысль – этого мало. Томила безысходность: не исправить совершенное, не облегчить участь зачатых и не рождённых младенцев. Матушка привезла молитвенное правило, о существовании которого я и не знала. Позже в книгах появилось, тогда только по рукам ходило. Начала читать, молиться с поклонами, просить Господа покрестить убиенных моих чад. Боль утихла, стало легче на душе.

В тот первый день пришла от матушки, кастрюльку с бигуди поставила на газ, сама пошла в дальнюю комнату, села на край кровати и принялась читать Киприанову молитву… И отключилась. Полностью. Очнулась, а у меня состояние смерти. Вокруг тяжелая темнота. Кромешная. Лежу навзничь (когда успела лечь?), бумажка с молитвой в руках. Такое ощущения – меня взяли и выключили, а потом включили… Не могла я уснуть сидя… И задыхаюсь. Нащупала в темноте дверь на балкон, рванула на себя ручку, выскочила, воздух ртом хватаю, сердце бешено колотится, вот-вот вырвется из груди…

Как от восьми бигуди может быть столько копоти? Четырехкомнатная квартира закоптилась до самого последнего угла. Стою на балконе, прихожу в себя, слышу – звонок, звук откуда-то издалека идёт… Муж вернулся. Его бурную реакцию от увиденного на печатный язык не переведёшь! В квартире будто жгли полдня не меньше пионерский костер. Пришлось обои везде сдирать… Ремонт, о котором нафантазировала матушке, получила в самом реальном виде…

Позже встретила в книге – Киприанова молитва не православная, читать её нельзя.

Рассказала матушке Феодоре о случившемся со мной, так, мол, и так… Она молча выслушала, никак не прокомментировала…

Конечно, интерес у матушки ко мне был не в последнюю очередь финансовый. Не один раз хорошие переводы ей на строительство монастыря отправляла. Да и в Омске она неплохо собрала. Может, надеялась на большее… У меня полгорода друзей и знакомых, ещё до приезда матушки сообщила всем: схимонахиня прибывает, редкая молитвенница. Кому-то очень понравилась встреча с ней, кто-то другого ожидал…

Несколько раз проскальзывала в её речах критика православия. Матушка будто проверяла меня, только я этой темы сторонилась, не поддерживала. Стала называть меня своим духовным чадом, себя – духовной матерью. Я не возражала, но через несколько дней стала я тяготиться её визитом. По телефону разговор был – приедет дней на пять-шесть, пробыла две недели. Под конец сказала, раз я её духовная дочь, то не следует исповедаться и причащаться у местных батюшек, надо приезжать к ней в Москву, есть старец, духовник их будущего монастыря. Меня неприятно удивило «не надо причащаться у местных батюшек», но промолчала, будто приняла приглашение, как информацию для размышления. Про старца матушка говорила, что он – провидец и целитель. В молодости, когда ещё был далек от церкви, его способностями заинтересовались органы и привлекли к работе. Создавалось впечатление, матушка, хотя и осторожно, старается меня себе подчинить.

Почувствовала огромное облегчение, посадив её в поезд.

После той встречи состоялся у нас с матушкой Феодорой всего один телефонный разговор, на этом связь прервалась. Проходит пятнадцать лет. Возвращаюсь вечером домой, сын сообщает, что звонила схимонахиня, оставила телефон. Я позвонила. Матушка заговорила всё тем же светлым, проникающим в сердце голосом, сказала, что страшно соскучилась… Конечно, опять собирала деньги… Нет, не осуждаю… Это вечная проблема церковных подвижников, занятых строительством, сама неоднократно собирала, как называю «небесную сберкассу», на строительство, ремонты… Собирают от сельских церквушек до афонских монастырей. Матушка сообщила, что она уже схиигуменья, обитель, о которой давно мечтала, основали в Подмосковье. Сейчас строят еще одну церковь. Пригласила к себе. Я искренне обрадовалась. Не обычной паломницей поехать, а посмотреть изнутри женскую монашескую обитель. Можно неделями жить (и жила) в монастыре и ровным счетом ничего не узнать, не увидеть, что скрыто от глаз постороннего, а в сердцевину никто не пустит. Я уже мечтала о монашестве, хотелось узнать как можно больше. Романтики розовой не было, где благодать, там и скорби, там бесы колотят со страшной силой. У матушки предоставлялась возможность войти и посмотреть не с парадного крыльца.

Привлекла подругу. Та загорелась: конечно-конечно…

По-хорошему, без благословения владыки ехать нельзя. Поразмыслили и пришли к выводу – нет, не благословит. Врать ему не будешь, однако стоит честно открыть цели поездки – едем изучать опыт – откажет, дескать, что у нас своих монастырей нет. Свои-то есть, да в том-то и дело, что внутренняя их жизнь сокрыта… Надумали мы по-партизански провернуть операцию. Никому ничего не говоря, на недельку сорваться…

На том и порешили. Матушка дала адрес монастыря, рассказала, как добраться. Подруга полезла в Интернет поинтересоваться, что пишут о новой обители… Нашла. После чего мы резко передумали ехать за опытом – монастырь оказался раскольничий…

И все же, считаю, не случайно в ГУМе шагнула к монахиням… Тоже было промыслительно…

Где розы, там и шипы

Случилось это перед праздником Введения во храм Пресвятой Богородицы. У меня осталась неделя от отпуска, я себе устроила паломническую поездку в Ярославль. Запланировала обязательно поклониться мощам святителя Игнатия Брянчанинова. Почему-то была уверена, обитель, где они покоятся, недалеко от Ярославля. Отправилась туда во второй половине дня с намерением отстоять вечернюю службу и вернуться в Ярославль. Смеркаться начало ещё когда ехала в автобусе, от остановки до монастыря два километра, пока шла совсем стемнело. Высоченные стены обители, кромешная тьма вокруг, я почувствовала себя настолько одинокой, заброшенной и беспомощной, что стала отчаянно стучаться в калитку ворот. А получилось истинно по пословице «Ломиться в открытую дверь». Было не заперто.

Вечерняя служба уже началась. Я первым делом отправилась к свечному ящику. С пустыми руками в паломничества не езжу, заказала на приличную сумму требы (от себя и многочисленных знакомых) и спросила у монахини на свечном ящике о свободных местах в гостинице для паломников. Думать не хотелось, что придётся идти на автобусную остановку в незнакомой местности по ночи. Монахиня обнадёжила возможностью ночлега в обители и посоветовала после службы обратиться к гостиничной матушке. Показала ее:

– Вон у киота стоит.

Душа моя успокоилась и вознеслась. Праздничная служба, храм богато убран, у монахинь голоса нежные, чистые, душа пела вместе с хором и таяла от любви и умиления. Райские минуты пережила в тот вечер. Ни я никого не знаю, ни меня… Ничто не отвлекает. Ангелами поют сестры-хористки…

В таком благостном состоянии подошла к гостиничной монахине. Хотя служба ещё не закончилась, но я побоялась, вдруг уйдет куда-нибудь… Высокая, молодая, с красивым лицом она на мою просьбу о ночлеге ответила с нескрываемой неприязнью:

– Зачем вам это нужно?

Я залепетала, что завтра служба начинается рано, не успею приехать из города, а сегодня боязно одной возвращаться по ночи. Она бросила, что ранняя служба только для монахинь, и отвернулась – разговор окончен.

Служба продолжалась, а я стояла и плакала. Ладно бы на мою просьбу прозвучало, что мест нет, всё занято, я бы отошла с молитвой и надеждой на Божию помощь. От резкого тона, граничащего с враждебностью, сердце заболело от обиды… Повернулась идти из храма и столкнулась с приветливой монахиней со свечного ящика, та спросила, нашла ли я гостиничную, а увидев мои слезы, все поняла и твердо сказала:

– Подождите-подождите.

Ушла, быстро вернулась и радостно сообщила, что настоятельница благословила меня ночевать в монастыре.

А я упрямо решила: выгнали, так выгнали. Как тот ребенок – пусть мне будет хуже. Развернулась и пошла из храма на остановку. Была почти у ворот обители, когда догнала всё та же монахиня, несущая послушание у свечного ящика. Она отчитала:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.