Полная версия
Характер-судьба и жизнь лафа. Том 1
Его друг Вагин: такой верткий. Немного непоследовательный. Даже сумбурный. Всегда проявлял чрезмерное самолюбие. Стал неестественно честолюбивым. Его не тревожат подобные проблемы. По одежде, манере себя вести – сразу видно: преуспевает. Чрезмерный ненасытный его эгоизм имеет под собой повышенную чувствительность. Упирается в малообеспеченное детство. Он теперь насытился. Ощутил приторный вкус или привкус изнеживающей роскоши, полного довольства. Серега этот, а ныне Сергей Владимирович – всегда нахрапом лез в руководство. По совету-рекомендации знающего человека – с этой целью удачно женился. Так тесть всю дорогу его тянет за уши. Сейчас приютил в КБ – ведущим конструктором. Старик постоянно повторяет: «Должен созреть!» Ускоренным темпом проводит зятя по подготовительным этапам. Его непременно втиснет в номенклатуру. Там уже крутиться можно даже дураку. Лапа волосатая вытолкнет своего человека. Поддержит всегда. Обезопасит тылы. Только партийные группировки позволяют роскошь ввязываться в борьбу. На успех рассчитывают. Побеждают хитростью, числом, уменьем…
Даже непонятно, как там сейчас Вагин? Прежде он даже не умел обращаться с кульманом. Не переносил усидчивой работы. Идеями не блистал. Но с особым удовольствием «закладывал за воротник». Не пьянел он долго. Любил развлечения, Женщин. Взаимностью ему отвечали. Не дорожил дружбой, любовными связями. Его всегда мучил непомерный эгоизм. К деятельности побуждала ненасытная жажда приобретательства. «Даже не могло сложиться иначе!» – Он считает. Удовлетворенным кажется: пышет оптимизмом. Даже это транспортное происшествие, полу-бессонная ночь на его самочувствии нисколько не отразились. Не опечалили. Светится весь! Пылает от довольства-счастья. Одет по западной моде. Выглядит франтом. Этакий джентльмен. Попахивает острыми импортными запахами французского одеколона.
– Ты мне еще что-то не рассказал. Вижу! Темнишь? Скрываешь? – Поинтересовался Ванин. – Избавился от соседей? Получил изолированную квартиру в новом микрорайоне? Приобрел садовый участок? Избавился от тещи?
– «Нет, нет и нет!» – Довольно хихикает и выразительно машет головой Вагин. – Все это у меня давно есть! – Не скрывает торжества. Ни за что не расшифрует догадливыйдруг. Распаляетлюбопытство. Раззадоривает – А ты лучше подумай. Сам догадайся, скажи! Не скользи по поверхности – углубись! Раскинь мозгой, покумекай…»
Устал Юрий. Недосуг ему шурупать, разгадывать чужие ребусы. Разбирает любопытство. Не прочь он узнать тайну друга. Не утруждает свою фантазию.
– Расскажи, – наседает. – Что тебя так преобразило?!
– «У нас – сплошной праздник, банкеты… – Вздернул нос удовлетворенный Вагин. Выдержал паузу полного торжества. Победитель! Признался: Только тем сейчас заняты – отвечаем на поздравительные телеграммы. В десять раз перерасходы – на почтовые отправления. Весь бюджет! Конца-края не видно…»
– Это почему так? – Сосредоточил внимание, слух непонятливый Ванин. Выпучил глаза. От нетерпения заерзал на сидении. – По какому поводу?
– «Разве ты не читал? Мог сам узнать. Поздравить! – Вагин обвел друга высокомерным взглядом. Выдержал томительную паузу. Навалился: – В прессе опубликовали сообщение. Наш коллектив, и я в том числе. Представили на соискание государственной премии «за изобретение принципа и техническое разрешение государственной важной проблемы, за изготовление машины для производства конского навоза». Звучит формулировка представления двух министерств, пяти научных институтов, двенадцати обкомов партии, несчетного количества колхозов, совхозов и прочей публики рангом поменьше. Пришлось организовать всенародную поддержку! Эх, сколько это нам стоило! Ничего: за всенародную славу приходится платить. Часто дорогую цену. А как ты думаешь? Не главная идея – важнее ее утверждение. Но самое важное – получить сполна! У нас реальный социализм. Отмечают по заслугам, платят по труду».
– А зачем кому нужна такая машина? – Юрий Ванин наивным остался, простаком, несмотря на некоторую производственную закалку и знакомство с современными методами хозяйствования. Только от него можно услышать столь нелепый вопрос. – Ведь в природе существуют лошади!
– «Да. лошади хороши! – Не может он понять самого простого! Вагин обстоятельно поясняет: – Но только это – пройденный этап. С ними – одна морока! Приходится держать конюхов. Ухаживать, кормить, поить, убирать навоз, выгуливать… Где достать корма – в достаточном количестве? Лошадей придется загружать работой.
Но тракторы-автомобили справляются! Не менее важная проблема: где набрать столько конюхов? Необходимы нам машины по производству искусственного навоза. Это стационарная установка. Гони сырье – отправляю потребителю на склад готовую продукцию! В придачу еще производим мясо – конское. «Казы»! Наше производство! Пробовал? Оно обезжиренное, питательное, диетическое. Татары любят! А вот крысы от него балдеют! Зато колбаса способствует их плодовитости. В геометрической прогрессии – быстро размножаются. На людей соответствующе воздействуют.
Лечим импотентов. Накормим страну! Приняли рамки продовольственной программы. К концу тысячелетия догоним Индию, а то и сам Китай по численности всего народонаселения. – Передохнул он малость. Наблюдает в окно автобуса. Вдохнул полной грудью. Продолжил это просветительное повествование. – В пищу идет всякая дрянь. Колбасы из искусственного сырья не отличишь от настоящих. Вообще сейчас такое время! Все настоящее заменило искусственное. Не осталось настоящего! Нет! Перемешалось. Стало на чужое место. Это вовсе не абсурд. Просто по диалектическим законам течет жизнь. Какой век сейчас? Век научно-технической революции! Все остальные усилия перехотят на остальное: пробираемся сквозь дебри исторических завалов. Дистанцию пути проходим парадно, с крупными успехами и отдельными упущениями. С величайшим напряжением всех физических и духовных сил. Приходится мириться с недочетами и незначительными недостатками, недоделками. Для этого существуем. Исправляем, доделываем. Главное: тенденция! Не выходим за пределы разрешенных свобод и минусов в финансовом контроле».
У Ванина появилась связная речь. Даже не заикается. Прежде он часто мекал-бекал. Слова-предложения через «значит» соединял. Где сумел так развиться? Учиться он мог в высшей партийной школе. За столом с бутылками и закуской рассказывают только сальные или еврейские анекдоты. Стал идейным! Выполняет обязанности агитатора. Даже лектора! Отдел пропаганды райкома ему выдаст типовой доклад – зачитает. Даже ответит на вопросы публики. Он приподнял завесу таинственности над своей личностью. Решил все выложить! Продолжает философствовать. Любит тянуть резину словосочетаний. Не иначе: подкован, воспитан на философии «Краткого курса» или чего-то подобного… из кладовой марксистско-ленинской философско-политической мысли.
– «Впрочем, все так должно быть. Есть! Все взаимосвязано: замена, подмена, вытеснение. Переход из одного состояния в другое. Подразумевается законом отрицания. Это как диалектика. Не в философском размусоливании, смысле и действии! Диалектика учитывает интересы. Она действует на пользу всех трудящихся. Предусмотрел так «Капитал» К. Маркса. Утвердило последнее решение ЦК. Иначе быть не может, не должно! Целостный это, целесообразный процесс. Поступательное движение. Шаги развития к великому будущему. Иначе не бывает! На смех курам, кошке под хвост произошла наша культурно-социальная революция? Начатое дело должны довести до победного конца. Попробовать, что получится? Действовать по закону проб, ошибок, проверок. Выявить оптимальные варианты, окончательные политические решения. С историческим процессом мы постоянно экспериментируем. Всю мощь государства поставили на службу партии-народа. Защищаемся от любых врагов: действительных, мнимых. Враги мнимые сильно помогают укреплять бдительность. На должном уровне сохранять обороноспособность. Без врагов нет злости. Классовой ненависти тоже нет – к эксплуататорам пролетариата. Всего трудящегося человечества. Нет пролетарского по духу социалистического интернационализма. Нет поступательного, неодолимого движения во «внешние сферы». В Азию, Африку, еще важнее в космос. Мы можем, должны победить во всемирном масштабе. Из единого центра сможем диктовать свои условия – миру!»
Как ему не надоедает изощряться? Пространная игра со словесным материалом. Всякие декларации. Политика и лозунги. Свихнулся он на почве словоблудия. Слабости такой за ним не наблюдали в студенческие годы. Меняет человека сама жизнь. Ударился в одну точку: все! Ведет к фанатизму – чрезмерная увлеченность. От него открыта дорога к психическому заболеванию: так считают авторитетные врачи-психиатры. Прежними политическими кумирами являлись философы, а сейчас их миссию выполняют врачи-психиатры. Эти – главная опора системы органов государственной безопасности. Опираются они в своих выводах на теоретические исследования. На постоянно случающиеся «бытовые случаи»: действуют избирательно. В соответствии с партийными рекомендациями. Ванин в общих чертах знаком с концепцией психиатров. Пока не выработал собственного мнения.
– «Мы действуем по-правильному, по-научному… – так Вагин продолжает высказываться, – научно обоснованно. Иначе просто нельзя: с наукой нужно дружить. Строго по ее рекомендациям действовать. Понимать: история – материальная конструкция огромной созидательной силы. Она направляет объективные законы. Мы – не слабаки. Подправляем. Делаем себе послушной, от нас зависимой. Такова тенденция жизни: борьба, успехи, изменения, движение по намеченному плану. И – план! Иначе нельзя существовать, соответствовать человечеству. Без направляющей и руководящей силы. Без твердого партийного руководства, постоянного контроля. Народ – хлябистое, податливое тело. Его прежде необходимо объединить. Закалить волю. Научить беспрекословно и быстро выполнять приказы. Изготовить из народа нечто другое – производное. Более приспособленное к нашим выкладкам. Другой нужен народ! Он незаменим в труде и обороне. Помогает нам совершать чудеса доблести и геройства.
Строить бесклассовое общество. Не будет знать внутренних болезней, космополитических идеологий. Избавим от кухонных войн, уличных потасовок, семейных скандалов, бытовых проблем и воспитания детей. Наивной справедливости, отдельных гражданских прав не останется. Религию заменят коммунистические убеждения. Проживем без совести! Станет вовсе ненужной. Править балом будет половой член и женская безотказность!»
Да он ведь заговаривается! Кажется, все «такое» называют бредом. Неуважительно высказывается о народе. О нашем великом и могучем советском народе! Смотрит поверх головы. Уперся взглядом в светильник. Слова сами вырываются изо рта. Сквозь разжатые узкие губы видна золотая фикса. Могли выбить зуб. Времена не те. Устроенный Серега… Сергей Владимирович не ввяжется в драку. За себя постоит! Еще в студенческие годы накачал бицепсы. Только предпочтет действовать. через милицию. Дружки-собутыльники – в качестве телохранителей. Но почему не разъезжает на черной «Волге»? Не стрельнул тачку? Что-то не вполне ясно. Стал трепачом или – на пути в номенклатуру? Он сильно изменился. Стал многим солиднее. Не столько возрастом – осанкой. Не всегда – часто сущность человека взаимосвязана с внешностью. Глаза, лицо – раскрытые страницы Души. Жаль: мало, кто умеет «читать».
– «У нас все будет другое: огромное, мощное, великое. – Продолжает фантазировать Вагин. Его пристрастие к словоизлияниям болезненного свойства. – Представители мы передового человечества. Элита. Другого-лучшего не надо. Мы – богатыри, руководители! Вышли из народа. В этом с ним – родственники. Дружим. Поддерживаем неразрывную связь. Но мы – не простаки. Не держимся за прогнившую пуповину. Из народа производим себе строителей и строительный материал. Цементируем этот самый «материал» идеологической закваской. Пусть-ка все попляшут под нашу дудку! А как же иначе? Народу нельзя доверять. Не управится сам – с самостоятельностью. Бесконтрольно начнет закатывать запои анархичности. Бесчинствовать. Вовсе сопьется. Несмотря на отдельные антиалкогольные мероприятия. Ведь народ – глупый, несамостоятельный, трусливый, слабый. От хмеля – «веселенький». Он, словно малое бездумное непослушное дитя. Без контроля, руководства народ просто… обезумеет. В лучшем случае: смешается. Потеряет лицо. Выродится. Наше передовое общество превратит в анархическое сообщество чудовищ. Народ сам – может стать нам классово чуждым элементом. Он если выйдет из подчинения. Уже сейчас проявляет переборчивость-требовательность. В условиях труда, в потреблении, жилищных проблемах, поисках удобств, пищи, развлечений. Ведь все зависит от экономики. От уровня производства и производительности труда. Известны проблемы: неритмичность, перебои со снабжением. Слабая структура обслуживания. Халтура повсеместная! Чем и славимся – во всем мире! Повсюду уже это знают типичное русское слово: халтура! Не могут уловить все тонкости, разнообразия, смыслы.»
Безбрежным потоком фонтанируют слова. Есть дельные высказывания. Перемешены они с бредовыми идеями. Просто мания величия! Сам не ощущает болезненность? Это бахвальство, рисовка? Остается мальчишкой! Накачивает вес авторитета. Своим преуспеванием колет неудачника. Намеренно вызывает зависть-ненависть. Добьется своего – торжествует.
– «Впрочем, народ наш не стоит ругать. Он надежный! В труде-быту. Ненадежный – во всем прочем. Что можно ожидать-требовать от пропойцы-баламута? От пристрастного к хмельному – алкоголика? От пакостника-злослова? От анекдотиста-развратника? От неразумного малого дитяти-юродивого? – Не кончил пока Ванин упражняться. Точнее, испражняться – словами. – Народ нельзя ни на минуту оставлять безнадзорно. Пуще того – без руководства! Сопьется! Отравы нажрется! Но лучше: пусть он сопьется… подыхает. Мы выдержим любую естественную убыль! Нам для величия хватит ста миллионов! Ни за какие заслуги не позволим народу лезть в политику. Пусть даже не пытается он нас подменить! Поставить под сомнение нашу политику. Нам нечего страшиться народа! Не давать лишней свободы. Иначе придется поминутно опасаться за свое руководящее положение.
– О, да! – Ванин вовсе не восхищен. Не завидует преуспевающему другу. Надоело его политиканство-демагогия. Сочувственно спросил с нескрываемой иронией в голосе: – Видно, ты стал деятелем?
– «Избрали в партбюро! – Достаточно горделиво прозвучало его признание. Ванин никогда чувством юмора не отличался. Однообразен, прямой, он даже ограниченный. Вовсе не зря таких относили к «кирзовым сапогам». И сейчас не чувствует подначку: издевательства не воспринимает. Серьезен.
– «Да. – Несколько смешался беспартийный Юрий Ванин. Ему предлагали однажды вступить в партию. Советовали: открывается столбовая дорога. К карьере и жизни. Только так! Не послушал. Не захотел! В партию ту поперла интеллигенция! Стремятся сделать карьеру. Для блезира партию держат пролетарской. Установили процентную норму: на двух рабочих от станка – только одного службиста принимают. Выстроилась очередь! Появилась возможность для махинаций: со стороны аппаратчиков. И начальнички нашли выход: приводят работяг – за ручку. Одновременно их подшефные становятся партийцами. Разрослась партия – размеров достигает непомерных. Большинство единогласно голосует.
– А как навоз? – Поддел Ванин. Трогать он не собирался: что-то дернуло за несдержанный язык. Так у него часто случается: ляпнет – потом жалеет. Слова уже вылетели – произвели соответствующее действие.
– Народ – он… и есть… – Ванин оседлал любимого своего конька. Не отстраняется от демагогии. Прежние фантастические домыслы не отвергает. Произнес вполне искренне риторически прозвучавшую фразу: – Народ. – Не сразу подобрал нужные слова. Сморозил бредовое: – Народ. навоз. истории!» – Он даже не чувствует оплошности, «заскока». Восторгается собственной находчивостью. Вовсе не зря считают люди опытные, даже ответственные: бесконтрольные разглагольствования непременно рождают чушь и глупость.
– Постой-ка! – Осадил Ванин. – Ведь я вовсе не о том… Как идет продукция? – Понял. Не сразу: как бы отрезвел. В его рассуждениях появилась трезвость. Минуту назад казался несмышленышем. Несмотря на многоречивость. Ну, кто сейчас верит в религию марксизма-ленинизма? Это пройденный этап развития. Жизнь требует: нечто современное, веселенькое. Соответствующее реальности, действительности века и народным- нуждам. Где-то на Кубе, в Анголе возможны тиранические режимы. Народ их соглашается молиться бородачам-усатикам. Пусть они себе! Но в Европе! Лишь типы с завихрениями мозговых извилин могут так рассуждать. Не чувствуют угрызений совести.
– «А. – Сергей Владимирович неопределенный жест дополнил характерной мимикой. Без охоты признал: – Даем план. Вывозим. Но. Никакого толку! Не разлагается. Накапливается. Та же структура: не то! Не усваивается растениями. Надо придумать что-то. Растворять должно. А пока. «Материал» сейчас растворяется в кислотах повышенной концентрации – и только. Они сжигают все живое. Растения определенных сортов приходится выращивать. Дурная эта затея! Идет! Ничего. Налаживаем производство. Увеличивают план. Гоним темпы! Крутимся. В текущей пятилетке все колхозы-совхозы страны завалим искусственным навозом. Повезет, выйдем на мировые рынки. Это – валютные поступления! Можно навязать Монголии. Не отобьются Камбоджа, Северный Вьетнам. Еще куда. Пусть наши аграрии попробуют спирать на объективные условия климата-погоды! – После некоторого раздумья добавил: – Могут вырасти затраты. Урожайность вряд ли повысится… Может даже упасть! Ничего: Канада нас выручит фуражным зерном.»
Вот и остановка. Без теплоты-сожаления расстались прежние друзья. Даже не обменялись номерами телефонов. В убеждениях, принципах морали не нашли единства диалектических противоположностей. Жизнь развела!
Ванин шел по знакомой улице. О чем-то думал.
Жизнь нелепа. Состоит из сплошных несправедливостей. Обидно! Само собой развивается общество. Не считаются с человеком. Не учитывают способности-таланты молодых. На поверхность выносят, ценят другие качества. Руководители беспрестанно требуют у подчиненных выполнения рабочих, служебных обязанностей. Выпуск продукции в срок. Нужна еще им правдивость, скромность, беспрекословность. Они сами проявляют противоположное. Повсеместно торжествует лицемерие, лживость, рвачество, хищничество, подлость, продажность, гадливость. Не только в морали. Во всей жизни проявляют двойственность. Преуспевают льстецы-приспособленцы. Такая сейчас жизнь. Жить не хочется! Обязан тянуть лямку, семью обеспечивать. Мало в жизни светлого, радостного. Преобладают заботы, страдания. Часты неприятности, нервные срывы. Обозлен народ! Вымещают злобу друг на друге. Вместо помощи ближнему – топим!
Подошел к автобусной остановке. Автобус ожидают давно. Собралась толпа. Подъедет – не втиснешься. Немного потоптался Ванин. Решил пройтись пешком. Далековато! Уже по дороге его перегнал переполненный автобус. Осталось пройти еще три квартала. Вот и дом! На лестнице начал рыться в карманах. Нет ключей? Где задевались? Неужели посеял? Уже дома придется вспоминать, разбираться. Позвонил. Застал гостя. Это еще что за новость?! Уже собрался устроить жене разнос. А тут… Старый знакомый! Узнал! Соперник! Гад такой! Отнял невесту.
Теперь по прошествии. Сколько минуло лет? Без стеснения он заявился в дом. И жена тоже. Впустила. Принимает. Приезжий. Откуда взялся? Без всякого расспроса узнал обстоятельства. Жена шла по вокзалу. Заметила знакомое смуглое лицо. Не решилась подойти. Но вот он сам обратился в справочную. Вопрос обычный для пассажира. Она здесь работает. Узнал! Они немного поговорили: о том, о сем. Вспомнили прошлое: встречи, молодость, общих друзей-знакомых. Пригласила безбоязненно в гости знакомого. Муж возвращается из командировки. Он человек обязательный: держит слово! Ревновать не станет! Вот и …
Гл. 2. Зайя не преминул воспользоваться чужим несчастьем
Знакомый – какой-то чукмек. Из Закавказья или Средней Азии. У него нерусское, чудное имя – Зайя. Оставил родину. Ради обильных российских хлебов. Теперь жалуется – на невезение. В жизни не все получается, как надо. По воле случая – вновь оказался в провинциальном городе-дыре. В прошлом пользовался временным жильем. Прокол, временная посадка, транзитная остановка. Нет прямого поезда: пересадка. Поезд ночью. Надо убить время, потрепаться. До этого проводил отпуск на юге. Путешествовал. Неделю маялся возле погасшего очага. Привык к активному отдыху. Выбрал неудачное время. Лето-осень бережет для дела. В эти времена года – люди щедрее. Легче вырвать причитающееся. Весной все мы особенно бедны. Организмы ослаблены. Сумбурно скачут мысли. Обновляется природа. Побуждает совершать глупости. Проще говоря – влюбляться. Женщины в такие моменты больше предрасположены к любовным утехам. Перешли они на круглогодичное обслуживание. Весной чувствуют себя более раскованно.
Зайя южанин. Темпераментный мужчина. Умеет владеть собой. Сдерживается. Его мало задевают треволнения быстро-бурно текущей жизни. Он любит юг: Крым, Закавказье. Посетил среднеазиатские республики. Привлекает Южный Сахалин. Там пока не побывал. С удовольствием отдыхает. Не упускает возможности попользоваться жизнью-лафой. Любит наслаждаться дарами-прелестями – природы, Женщинами. На этот раз Зайя опечален. Не удалось сорвать куш и наколоть очередную невесту. Оказалась строгого воспитания. Придерживается патриархальных запретов. Несовременная! Пообещала отдаться, но только после регистрации брака. Зайя человек самостоятельный, твердый. Какому настоящему Мужчине понравится, потерпит ультимативные условия? В данном случае – себя пересилил. Согласился. Главное: повозиться с целкой. Снять сливки удовольствий. Заранее не думает о «потом». Уверен: выйдет из любой ситуации. Решение найдет. Достойно вывернется.
Но тут – жалость какая! – вмешались посторонние факторы. Обычно их принято называть объективными обстоятельствами. По неведомым никому причинам – в дачной местности (чаще говорят: приезжали бандеры, их плохо приняли, а по второй версии: мстительные люди в столичном перспективном институте – поселок отнесли к неперспективным, районным планированием запретили финансирование, строительство) с некоторых пор под этим формально соусом запретили регистрацию браков с приезжими посторонними. Даже успокаивают себя – выставляют убедительный предлог: неведомо откуда появляются перекати-поля. Прописываются – под видом организации семьи, трудоустройства и желания оседлой жизни. Только добьются своего – сразу идут на попятную. А то и вовсе прячутся в кустах. Пользуются брачным вкупе с разводным кодексом только для предъявления имущественных исков. Разменивают квартиры. Делят по суду предметы совместного пользования. Детей не делят: чаще всего остаются на произвол судьбы и попечение гордых, требовательных, заботливых матерей-одиночек. Остальное присваивают на правах сильного, смелого, нахального, решительного, более удачливого Мужского пола. Эти претензиаты, через наемных адвокатов – идут на сделки с совестью: пытаются обскакать закон. Они попутно накалывают особей с женскими половыми признаками. До замужества те считаются добрыми-отзывчивыми. Проявляют слабости. Природа требует своего! Их широко раскрытые индивидуальности не терпят долгих перерывов, отсутствия перекачки энергии – нуждаются в частом-продолжительном вклинении. Не сразу наступает момент торжества. Долго готовятся. Потом страстно целуются. Возбуждают взаимно друг друга. Без сопротивления – с ожиданием божественных удовольствий впускают внутрь «инородное тело»… Они всячески помогают в постельных манипуляциях. Сразу захватывают и. Без дополнительных пейзажных штрихов, банальностей, литературных украшательств взрослый человек поймет суть происходящего.
Люди стали… Особенно обидно за Женщин: такие встречаются… хваткие-нахальные. Знают, что хотят! Сами ищут! Покупают удовольствия. Отдаются – в выборочном порядке. По велению спинного удобства, седалищного нерва или мизиничного ногтя. Местные органы власти тоже страдают. Поставлены в жуткие условия администрирования. Не обеспечивают квартирами, продуктами питания, всем другим необходимым. При общей нашей скудости – появляются сверхплановые потребности. Не хотят войти в положение, понять. Люди требовательны. Жаждут и страдают. Отдыхающим все сразу подай и – только сейчас. Узкая советская демократия – создала жалобщиков. Ни с чем не считаются. В разные инстанции потоком посылают кляузы. Нашу героическую трудовую действительность засоряют, чем неведомо. Занятых серьезным делом людей – отвлекают от всех непосредственных обязанностей. Давно разрослась в раковую опухоль, стала легальной блядская проблема с матерями-одиночками. Кровоточит. Они съедают весь местный бюджет – в виде пособия. Из-за их всеядности-обжорства страдают другие социальные проблемы. Не остается средств. Тормозят дорожное строительство. На задворках примостилось здравоохранение. Вынуждены отказываться от воспитания, образования, культурного обслуживания, благоустройства, усовершенствования возросшего уровня потребления, удобств-культуры… Назвали красиво: страдает качество жизни.