Шоу должно продолжаться

The show must go on

The show must go on

Inside my heart is breaking

My make-up may be flaking

But my smile still stays on[1]

Пролог

Мелодичная, захватывающая душу, композиция группы «Queen» лилась из динамиков музыкального центра, заполняя собой пространство. Андрей отрешённо слушал, сидя в своём любимом кресле, и сердце его обливалось кровью.

О чём же хотел сказать Фредди Меркури этим прощальным аккордом своего творчества? – О любви? – О жизни? Говорят, Фредди был «голубым» (хотя Андрей уже научился не верить сплетням, этот факт жизни певца был вроде бы общепризнанным). Отчего же так? – Не от тяги же к острым ощущениям? Может быть, от несчастной любви?

Воспоминания кружились в голове Андрея, как затёртая пластинка. Может это от спиртного? А, может, от того, что слишком глубокий след оставила последняя любовь в сердце Андрея Сабурова.

* * *

…Вот он поднимается по лестнице к знакомой двери с шикарным букетом цветов. Вот замирает всё внутри – знакомое ощущение – предвкушение общения с любимой. Вот он надавливает кнопку звонка. Но… в воздухе уже витает запах грядущих разочарований.

Ира открывает дверь. Девушка, как всегда, элегантна, но Андрей замечает, что с ней что-то не так: лицо напоминает гипсовую маску, на которой живут только глаза, полные отчуждения и внутренней борьбы.

– Заходи, – говорит Ира, – нам нужно поговорить. – Голос её едва заметно дрожит.

Андрей пытается вручить девушке цветы, но она увёртывается и ведёт молодого человека в комнату, усаживает его на диван, а сама берёт стул и садится напротив. Влюблённый в Иру по уши он пытается прочитать что-нибудь в её глазах, но теряется в этой буре эмоций.

– Что случилось? – выдавливает из себя Андрей.

– Ничего, – вздыхает Ира, – почти ничего. Просто я подумала, что нам лучше остаться просто друзьями.

«Просто… просто…» – звучит у него в ушах, а смысл сказанного никак не доходит до ума.

Когда Андрей, наконец, понимает смысл этой страшной фразы, он начинает что-то возражать, но слова не желают вылезать из горла, и до слуха Иры долетают еле внятные отрывки:

– Нет… Но почему? Я тебе не нравлюсь? У тебя есть другой? Я тебя чем-нибудь обидел? – Я исправлюсь… Только не бросай меня!

Он знает, что слова его звучат по-идиотски, да и чувствует сейчас себя полным идиотом, но он слишком любит Иру, чтобы отпустить её.

– Нет, ты меня ничем не обидел, – взгляд карих глаз становится ледяным. – Просто нам надо расстаться. Так будет лучше для обоих.

– Ирочка, я… – Андрей запнулся. Шестым чувством он уже понимает, что ничего не изменить, и лучше всего – встать и уйти. Но также он знает, что ноги просто откажутся держать его.

– Всё, – говорит Ира, – сейчас тебе лучше уйти. – И всё же красной нитью в её действиях проскальзывает сомнение: а правильно ли я делаю?

Совершив над собой усилие, Андрей поднимается с дивана. Его шатает, словно он напился с раннего утра.

– Друзей так не прогоняют, – выдавливает он из себя, а мысленно добавляет: даже псов так не прогоняют.

Он выходит из Ириной комнаты; сзади пистолетным выстрелом щёлкает задвижка.

Всё, – думает Сабуров, – Всё кончено.

Но вместо того, чтобы сразу направиться к выходу из квартиры, Андрей проходит на кухню. Ему потребовалась вода – смочить пересохшее горло.

На кухне он видит мать Иры, суетящуюся возле плиты, а у окна, за завесой из сигаретного дыма – своего лучшего друга – Пашку Стержнева.

Женщина оборачивается к Андрею.

– Ты должен был сразу признаться моей дочери, – говорит она, размахивая лопаточкой для жарки. – А так, – ты обманщик, дорогой мой человек!

Она продолжает заниматься стряпнёй. Пашка смотрит на Андрея сочувственно-презрительным взглядом, в котором всё же сквозит испуг.

– Я не знал, что ты не говорил им, – Стержнев протягивает слова, будто бы наслаждаясь моментом. – Вот и проговорился. Извини, Андрюш, ладно? Не держи на меня зла.

Андрей даже забывает, зачем зашёл на кухню. Он опрометью бросается из квартиры; рыдания не позволяют вздохнуть полной грудью.

Постепенно он успокаивается и впадает в прострацию. Во время недолгого просветления он понимает, что до сих пор держит в руке букет цветов. Он дарит его измученной пожилой женщине. Та долго смотрит ему вслед, и слёзы блестят на её глазах. Она уже не надеялась получить цветов до своих похорон…

* * *

Нам лучше остаться просто друзьями…

Нам лучше остаться просто…

Нам лучше…

Испорченная пластинка памяти вращалась на одном и том же месте.

Впрочем…

Взгляд Андрея упал на девственно чистый лист бумаги, лежащий поверх конверта, который он автоматически достал из почтового ящика. Всего час назад этот лист был испещрён машинописным текстом.

Молодой человек что-то слышал об исчезающих чернилах, но исчезающий тонер для принтера… Да, при других обстоятельствах это событие полностью заняло бы его мысли. Сначала текст был, потом – исчез…

Но, несмотря на своё душевное состояние, Андрей помнил каждое слово. Текст гласил:

"Уважаемый Андрей Викторович Сабуров!

Корпорация «Новое Поколение» обращается к Вам с просьбой: принять участие в новом телевизионном реалити-шоу "На лоне природы". Съёмки рассчитаны на всё лето. Вы сможете не только поправить свой личный бюджет, но и познакомиться с замечательными людьми.

Отвлекитесь от забот и отдохните на свежем воздухе, а самое главное: прославьтесь на всю страну!

Если Вы согласны, то позвоните по телефону 8-800-2000-2000, после звукового сигнала наберите: 22, и получите инструкции, что делать дальше".

Корпорация «Новое Поколение».

– The show must go on, – пел Фредди.

Андрей пристально посмотрел на чистый лист. Я убью себя, если останусь тут, – подумал он, – А шоу под названием «жизнь» должно продолжаться!

Он взял телефон, и набрал номер по памяти.

Часть I. Шоу начинается

Глава первая. "На лоне природы"

1

Первый несчастный случай произошёл на второй день после начала самого странного реалити-шоу из всех, что видел Андрей. «На лоне природы» – называлось оно.

Лиля и Гарик пошли прогуляться под ручку…

Хотя – нет, – обо всём по порядку…

2

Получив инструкции по телефону, Андрей так и не смог понять, куда же он ввязывается. Деловито-вежливым голосом автоответчика ему было сказано только, что он – Сабуров Андрей Викторович – зарегистрирован, а затем – когда и куда он должен приехать, и что следует взять с собой.

И всё.

– Заинтриговали, – сам с собою согласился Андрей, и через два дня вылетел на самолёте прочь от родной северной столицы. С высоты всё на земле казалось правильным и красивым. Даже извилистые русла речушек ничуть не нарушали общей гармонии, а скорее добавляли изящности открывшемуся ландшафту.

После этой радующей глаз картины, суета аэропорта утомляла. Хорошо ещё пересадка на небольшой частный самолёт произошла довольно быстро.

Оказавшись внутри, Сабуров огляделся. Люди, занимающие места вокруг него, наверняка были приглашены на шоу. И дело даже не в одежде, или наборе вещей, не в разговорах об исчезающих чернилах, или корпорации «Новое Поколение», отнюдь нет – всех их выдавал блеск азарта в глазах. Все они хотели стать кем-то вроде «Последнего Героя».

Андрей прикинул, что мужчин и женщин примерно поровну. Возраст колебался от восемнадцати до сорока (ему показалось, что двум девчонкам, сидящим позади – рыженькой и чёрненькой – ещё и восемнадцати-то нет… но тогда их не пригласили бы, верно?). Все без видимых физических недостатков, довольные…

3

Каково же было разочарование всех этих людей, когда они не увидели никаких необитаемых тропических островов, а вместо них – обычный южнорусский пейзаж.

Из самолёта участников пересадили в автобус. Андрей посчитал, что вместе с ним получается тридцать два человека. Ещё полчаса пути – сперва по асфальту, – после по просёлку. И вот они уже на месте.

Взгляду молодого человека предстало симпатичное здание, которое, никак не желая признаваться в этом, всё-таки немного смахивало на казармы. С одной стороны простирались поля, с другой – темнел лес, с третьей – отбрасывало весёлые блики озеро, а с четвёртой – виднелся город, через который они только что проехали.

А не будет ли скучновато? – подумал Андрей, и по возгласам спутников понял, что они тревожатся о том же.

4

– Нет, ребята, скучно не будет, – словно прочитав их мысли, сказал мужчина, подошедший к автобусу. По всему видно – встречающий. Сейчас начальство прибудет, всё объяснит. А меня зовите Владом.

Участники тем временем выгружались на шелковистую приветливую травку. Не успели они толком оглядеться, как услышали отдалённый рокот вертолёта, на котором прибыли организаторы проекта. Один за другим на землю высыпались четверо бравых парней в чёрном, в топорщащихся на боку пиджаках, в тёмных очках, – телохранители, одним словом. Участники рассматривали их с неподдельным интересом. Только Андрей продолжал пристально наблюдать за назвавшимся Владом – мужчиной лет сорока – сорока пяти. Что-то было в нём не так, не внушало доверия. Одет он был довольно просто: в рубашку и джинсы, но в каждом движении чувствовалась скрытая энергия. И ещё – глаза, какие там крылись мысли и стремления? – одному Богу известно, но, что крылись, это точно.

Из вертолёта спустились двое: один молодой и красивый, второй – пожилой, статный и мужественный.

– Прошу любить и жаловать, – сказал Влад, – Роман Ивановский, – он указал на седого, – и Семён Вальцман – руководители проекта.

Андрей взглянул на них мельком, но этого вполне хватило, чтобы понять: личности скорее заурядные, хотя и не без ореола подчёркнутого высокомерия.

5

Далее последовало знакомство с правилами. Вкратце всё сводилось к следующим пунктам, озвученным одним из руководителей:

1) Шоу имеет задачу привлечь внимание городских жителей к сельскому хозяйству.

2) Вам предлагается на лето стать фермерами.

3) Впрочем, участие в трудовой деятельности является необязательным, продукты вам привезут и так, деньги за участие положат на счёт.

4) Вся жизнь вашей общины снимается на видеокамеры.

5) Пожелание-приказ: никакого насилия между собой, – уголовный кодекс здесь никто отменять не собирается, да ещё и прославитесь на всю страну. Однако интим по согласию разрешён.

6) В случае непредвиденных обстоятельств обращайтесь к Владу – он врач, к тому же всегда на связи с руководством проекта.

После пожеланий всего хорошего организаторы шоу и их телохранители в обратном порядке проследовали в вертолёт, который через минуту уже скрылся где-то за городом.

6

Хрень какая-то, – подумал Андрей, – и зачем я во всё это ввязался? Правда, через полчаса он уже так не думал.

– Сегодня у вас свободный день, – сказал Влад, обращаясь к группе новобранцев. Отнесите свои вещи в дом и погуляйте до ужина. За это время как раз познакомитесь, и решите, кто с кем займёт номера.

Почти все, за исключением двух-трёх человек, решивших отдохнуть с дороги, последовали его совету, и отправились осваивать пляж.

Андрей шёл по песчаному берегу озера. Были здесь и две слишком молодых – по мнению Сабурова – девушки, которые уже плотно общались между собой, и парень, лицом и телосложением напоминающий свина, (как он узнал потом, «Свина» звали Павлом, чем он сразу же не понравился Сабурову). Была тут девушка с пышной курчавой причёской, напоминающей шар…

Внезапно в поле зрения Андрея попали ноги. Длинные, красивые, загорелые. Он перевёл взгляд и увидел симпатичное личико девушки, рассматривающей его с не меньшим интересом, чем он её. Потом, во время долгих одиноких ночей, он твердил себе, что это была любовь с первого взгляда. А сейчас все мысли покинули его голову. Остались только глубокие умные зелёные глаза, светлые, манящие волосы, бархатное загорелое тело… и сводящий с ума зов души, требующей любви.

Будто бы откуда-то издалека доносился голос Фредди Меркури. «Queen» звучала из динамиков небольшого магнитофончика, стоящего рядом с девушкой.

Андрей замер, не замечая даже того, что загородил ей солнце. Она, не спеша, поднялась и отряхнулась, после чего подала молодому человеку изящную ручку с длинными, чувственными пальчиками.

– Кира, – представилась она.

Ещё несколько секунд понадобилось Андрею, чтобы понять, что от него требуется. Затем он поспешно схватил протянутую ему руку и поднёс к своим губам. Кожа на руке девушки оказалась очень нежной и пахла полевыми цветами. Кира не смогла сдержать улыбки, и лицо её стало божественно-красивым.

– Очень приятно, – пролепетал Сабуров, отстраняясь, – Андрей.

– Будем знакомы, – в голосе девушки звучали весёлые колокольчики.

Андрей понимал, что нужно о чём-то говорить, но мыслей по-прежнему не было ни одной. Он понимал, что влюбился, и видел, что девушка тоже к нему неравнодушна. Но такого не бывает!

– А Вы любите «Queen»? – нашёлся он вдруг.

– Да, только давай на «ты».

– Ок. – Недолгая пауза. – Мне тоже нравится эта группа.

И тут его, словно прорвало; да и Кира тоже оказалась словоохотливой. Казалось, они могли разговаривать на любые темы: от музыки – до загадок космоса, от погоды – до политических тем. И беседа их выглядела органичной, не надуманной. Молодые люди проговорили до самого вечера, не замечая никого вокруг, а после решили занять один номер на двоих, посчитав это само собой разумеющимся.

7

Когда всех позвали на ужин, Кира покинула Андрея, сославшись на то, что ей нужно «попудрить носик», но попросила занять ей место за столом. Таким образом, Сабуров получил возможность разглядеть партнёров по проекту ещё раз.

Обеденный зал находился в торце здания. Четыре больших стола удобно располагались в его центре. В плетёных вазочках лежали красивые, почти как рисованные фрукты: бананы, апельсины, яблоки. С одной стороны зала располагалось массивное окно с видом на озеро и частично на лес, ловивший сейчас лучи заходящего солнца своими кронами. С двух других – двери: через одну они только что вошли, за другой скрывалась кухня. Четвёртая стена была глухой.

Андрей занял место возле окна, спиной к нему, чтобы иметь возможность видеть весь зал. Он до сих пор не мог отделаться от ощущения, что всё это здание – переделанные «под евро» казармы.

Не успел он усесться, как к соседнему стулу подскочила смазливая брюнеточка лет двадцати.

– Можно? – выдохнула она.

– Занято, – проронил Андрей, едва удостоив её взглядом.

Девчушка моментально «надулась», но постаралась занять место напротив, однако туда уже со всего размаха плюхнулся «Свин». Андрей, поняв, что обречён на нежелательное соседство, вздохнул, и тут же узрел пошлейшее подмигивание со стороны «Свина». Сделав вид, что он ничего не заметил, Сабуров принялся разглядывать остальную публику.

Расселись по восемь человек за каждый стол. По левую руку Андрея сидел задумчивый молодой человек. Лицо – молодое, но мрачное, будто бы он повидал много горестей на своём веку. Глаза печальные, проницательные – того неопределённого цвета, который никогда не позволяет понять, что же на самом деле творится за ними. Тёмно-русые волосы по плечи собраны в «хвост».

– Андрей, – представился Сабуров и, повинуясь внезапному порыву, подал парню руку.

Тот посмотрел на Андрея, затем на протянутую руку с таким видом, словно его отвлекли от решения проблем мирового значения, но на приветствие ответил.

– Дамиан, – представился он, снизойдя до рукопожатия.

– Ого! – воскликнул Сабуров. – Не наше какое-то имечко.

– Греческого духовенства. – Всё тем же бесстрастным тоном проговорил его собеседник. – Я сам выбрал его.

– А ты грек, что ли?

– Нет, – тон длинноволосого молодого человека не располагал к продолжению беседы. Однако, смягчившись, он добавил, – Мама назвала меня Дмитрием, но я органически не перевариваю, когда меня называют Димочкой.

Тут он осёкся и замолчал, снова уставившись в пространство и полностью отдавшись своим мыслям, словно и не разговаривал ни с кем секунду назад.

"Странный молодой человек, – подумал Андрей. – Очень странный".

Кроме Дамиана-Дмитрия и «Свина»-Павла, за столом оказались женщина с причёской-шаром, по имени Лиля. Далее – симпатичный, но не броской внешности кареглазый молодой человек по имени Гарик. С торца стола, напротив Дмитрия, умастилась веселушка Лена с искрящимися глазами. И, наконец, через стул от Сабурова сидел Ислан – кавказец.

За соседним столом нашла приют девушка, пытавшаяся занять место рядом с Андреем, – Маша Светлова, там же две давешние малолетки: Таня и Аня – обеим только накануне исполнилось восемнадцать. Теперь они тесно жались друг к другу, шептались и задорно чему-то смеялись.

В этот момент в столовую, гордо именуемую тут обеденным залом, вошла Кира. Она буквально проплыла к своему месту рядом с Сабуровым, и неудивительно, что многие провожали её оценивающими взглядами. Однако один из них, чересчур пристальный, принадлежащий мужчине лет сорока с соседнего стола, очень не понравился Андрею. Столько всепожирающей страсти было в этом взгляде, что становилось страшно. За Киру. Казалось, обладатель этого взгляда пойдёт на всё, лишь бы заполучить девушку в свою постель. Хотя бы на одну ночь.

8

– Привет, а вот и я, – сказала Кира и, перед тем, как сесть, чмокнула Андрея в щёчку, – не соскучился?

Его окутал запах её духов. Он не шибал в нос, не был приторным, а звучал, как бы издалека и манил, манил к своей обладательнице.

В своей мысленной таблице Сабуров обычно ставил девушкам минус за назойливый запах. По его твёрдому убеждению, они просто не умели пользоваться парфюмерией, и практически все пахли весьма вульгарно, и, скорее отталкивали, нежели привлекали этим орудием обольщения.

Сейчас он даже не вспомнил об этой своей таблице. На мгновение он забыл обо всём на свете. Мир перестал существовать за исключением девушки, сидящей рядом, и благоухания, ускользающего от обоняния, но не оставляющего его.

– Чуть было не умер от скуки. – Ответил Андрей, едва придя в себя.

Она задорно засмеялась.

– Так на чём мы с тобой остановились?

– На Аристотеле, если мне память не изменяет.

Он посмотрел на неё, почти не отрываясь, однако от него не укрылся взгляд, брошенный исподлобья Дмитрием (язык не поворачивался назвать его Дамианом, хотя было в нём что-то эдакое). Тот был явно удивлён, что в этих стенах молодые парень с девушкой могут обсуждать историю философии.

9

После ужина возникла небольшая заминка. Участники реалити-шоу, о котором, кажется, уже никто и не вспоминал, бросились наперегонки занимать комнаты, хотя те особенно ничем не отличались друг от друга. Но видно такова уж русская натура – урвать, и не важно, что нет никакой разницы между номером один и номером двадцать – те же четыре стены, две койки, которые можно сдвинуть, телевизор, душ, тумбочки, холодильник.

В коридоре неподвижно стояли трое: Андрей, Кира и Дмитрий. Они ждали, когда же уляжется суматоха, чтобы устроиться в комнатах без лишней суеты.

– Кстати, – спросил Сабуров девушку, – ты случайно не с парфюмерией работаешь?

– Как догадался?

– От тебя исходит настолько неземной аромат, что я понял: ты прекрасно разбираешься в этой области.

– Что есть, то – есть. Спасибо за комплимент.

Не успела она закончить фразу, как Андрей вздрогнул и едва не подпрыгнул на месте. Лицо его исказила брезгливая гримаса.

Сабуров не обратил внимания на тяжёлые шаги за спиной, и впредь решил быть осмотрительней. «Свин» подошёл сзади и хлопнул ладонью ему по ягодице, после чего, бросив:

– А ты классный, – и снова пошленько подмигнув, был таков.

Кира попыталась успокоить своего молодого человека улыбкой, в чём не особенно преуспела.

– Тварь, – выдохнул он в спину Пашке.

– Пойдём, – сказала Кира, беря его под руку, – не обращай внимания.

– Терпеть не могу гомиков. – Сказал Сабуров, взяв себя в руки.

10

Они заняли третий номер – с видом на озеро. Во втором же по соседству поселился Дмитрий. Напротив – в девятнадцатом – две девчушки: рыженькая и чёрненькая. Андрею они ужасно напоминали один попсовенький девичий дуэт, проповедующий лесбийские отношения. Таня и Аня, судя по всему, не особенно далеко от них ушли. Слишком уж они красноречиво обнимались.

Закрыв за собой дверь, Андрей задумчиво посмотрел на Киру. Вот уже некоторое время он только и хотел остаться с ней наедине, а теперь понимал, что не сможет сделать первый шаг. Только не сегодня. В лучах закатного солнца она была самим совершенством, которое нельзя трогать руками.

Ему показалось, что всё это она прочитала в его взгляде, и ей стало неловко, но вместе с тем и легко.

– Я очень устала, – сказала она, – ты не против, если я лягу пораньше?

– Нет, конечно, что ты? Пожалуй, пойду, прогуляюсь.

Наконец-то у него выдалась прекрасная возможность разобраться в своих мыслях и чувствах, и всё «разложить по полочкам».

Андрей вышел из здания, и на мгновение ему показалось, что он остался совсем один на целой планете. Несмотря на тихий и тёплый вечер, на улице не было ни души. Странно…

"А чего ты удивляешься? – Они уже все по койкам, наслаждаются друг другом", – раздался голос в его голове.

Этот голос Андрей привык слышать с раннего детства, но до сих пор не мог понять, что это: величайший дар, или величайшее проклятие.

"Я всё правильно делаю?"

"А в чём проблема? Тебе что-то не нравится в твоём поведении? – Тогда – меняйся".

"Дело не в этом, я только что потерял девушку из-за того, что не всё рассказал ей о себе".

"Она не любила тебя. Иначе поняла бы, или попыталась бы это сделать".

"Но зато я любил её. Да и она…"

"Нет! Ты нравился ей. Но посмотри на себя в зеркало: ты же можешь нравиться девяноста процентам всего слабого пола на планете".

"Ты льстишь мне".

"Снова – нет. Это правда, и ты сам знаешь об этом. А любовь… Любовь есть лишь одна, и она не имеет ограничений ЭТОЙ жизнью".

"А то, что сейчас?"

Андрей даже не знал, как правильно сформулировать вопрос, и не удивился, что возникла пауза. Он шёл по лесу и вдыхал запах хвои, устилавшей землю. Дальше – вправо – располагался смешанный лес с густым подлеском. К нему бежала еле приметная тропка, но идти в том направлении не хотелось. К тому же табличка, прикреплённая к дереву, гласившая:

"ГНИЛЫЕ БОЛОТЦА"

и вовсе отбивала желание двигаться туда. Андрей повернул назад.

"Ты на правильном пути, – наконец, сказал ему голос, – но будь очень осторожен. Путь этот узок, а по краям бездонные пропасти. Оступишься, и жди ещё сотню лет, если не больше".

"А как мне узнать, что я поступаю правильно?"

"Каждый человек в глубине души всегда знает: правильно ли он поступает, или нет. Просто, мало кто способен слушать себя самого. Свою собственную душу, если уж на то пошло".

"Но всё-таки?"

"Ты знаешь всё, что нужно. Ты сможешь разглядеть искушения и соблазны. И, если будешь обходить их стороной, не собьёшься с пути. Выбор есть всегда, и сейчас твоя Судьба (именно так: с прописной буквы) в твоих руках".

Это были последние слова, которые Андрей услышал в своей голове. Больше, как он не пытался, ничего не получалось. Все его последующие вопросы оставались без ответа.

Он сделал крюк вокруг здания и подошёл к нему с обратной стороны. Только сейчас он разглядел небольшие балкончики, опоясывающие первый и второй этажи.

Зайдя в номер, он не стал зажигать свет, а сразу же прошёл в душ. После блаженства упругих струй ему стало легче. Хандру, как рукой сняло. Накинув халат на голое тело, он вошёл в комнату.

Уже совсем стемнело, но Кирины волосы словно изливали свой собственный свет. Андрей не удержался, присел на краешек её кровати и провёл по ним рукой. Она спала. Сладко, словно младенец.

Если голос его не обманывал, то встреча с Кирой – это Судьба (именно так: с прописной буквы). Любовь. Та, что длиннее вечности. А с какой стати ему обманывать? Андрей вспомнил, как мальчиком десяти лет попал под машину, гостя у тётки за сто с лишним километров от Питера. Тогда его парализовало; он не мог ни говорить, ни писать, да и мало, что помнил. Но появился этот голос, буквально выдернувший его с того света, сказав, что ещё не время, что ещё многое предстоит сделать, а ведь он уже почти прошёл Последней Тропой. Изо дня в день голос поддерживал его. Вдыхал волю к жизни и силы для полноценного существования. Через несколько дней Андрей начал кое-как двигаться. Врачи были в шоке, – они уже приговорили его к пожизненному параличу. И неудивительно – была задета центральная нервная система (ЦНС).

Тётка отыскала его лишь через две недели.

А ещё через месяц он уже почти ничем не отличался от своих сверстников.