Вечная Золушка, или Красивым жить не запретишь. Свадьба с риском для жизни, или Невеста из коробки (сборник)

– Ирма Гавриловна, вы можете пока приготовить нам чай, – велел Ярославский, недвусмысленно давая понять, что ее присутствие здесь ни к чему.

Ирма Гавриловна выскочила в коридор словно ошпаренная и побежала на кухню, моля бога, чтобы Георгий Николаевич не обратил внимания на кое-что лежащее прямо на трельяже. Как она могла так опростоволоситься! Как могла не спрятать эту вещь!

Между тем в ее спальне начался видеопросмотр. Первые же кадры заставили Ярославского дрогнуть. Лицо его вытянулось, а глаза выпучились. Карпенко, всегда отличавшийся потрясающей выдержкой, кинул на него быстрый взгляд, в остальном же оставался совершенно невозмутимым.

– Кто это? – с любопытством спросил следователь, не сдержав усмешки.

Женя на кассете прыгала и пела, с невероятным задором расставаясь поочередно с предметами своего нехитрого туалета.

– Выключи! – велел Ярославский, шаря рукой по кровати в поисках пульта. – Немедленно! Ну? Чего ты тянешь? Я же ясно сказал: выключи!

Карпенко послушно остановил запись.

– Фу, я даже вспотел, – признался следователь. – Если я не ошибаюсь, это ваша племянница, – наконец-то догадался он.

– Моя, – с трудом выговорил Ярославский и, повернувшись к Карпенко, сердито сказал: – Я тебя уволю! Я ведь просил узнать, все ли с ней в порядке. Как ты мог пропустить такое?

– Да я…

– Давайте сюда того человека, которого вы поймали в саду, – велел следователь.

– Я что-то ничего не понял, – потер лоб рукой Ярославский. – Кассета не имеет никакого отношения к похитителям. Значит, о моем сыне опять ничего. Но как исчезновение Жени связано с этой записью?

– Ну, нет еще уверенности в том, что она действительно исчезла, а не ушла по доброй воле. Возможно, она предвидела, что кассету принесут утром, и спряталась.

– От кого?

– От вас, Георгий Николаевич! Ведь для нее это стыдная запись.

– Представления не имею, как могло с ней такое произойти. Женя – скромная девушка! – принялся оправдываться Ярославский.

– Скромных подловить легче всего, – вздохнул следователь.

Тем временем в комнату привели Пончика, который от страха сильно напрягся и мелко дрожал. Надо было добыть денег каким-нибудь другим способом. И как теперь выпутываться?

– Кто сделал видеозапись? – без предисловий спросил его Ярославский.

– Не знаю, – быстро ответил Пончик. – Я только принес. За деньги. Я передатчик. Ну, то есть не в смысле приемник, а в смысле – курьер.

– Рассказывай все сначала, – велел следователь. – И учти: мы расследуем похищение человека. Это тянет… знаешь на сколько?

Пончик раскололся через полчаса после активного вмешательства Карпенко, который взял его в кладовку для приватной беседы.

– Да не похищал я ее! Это она ко мне лезла! Пьяная она была в дым! Осталась у памятника Пушкину!

– Я точно вам говорю: она у Лаптева, – шепотом произнес Карпенко, наклоняясь к самому уху Ярославского. – Зря вы волнуетесь.

– Ты туда звонил?

– К телефону никто не подходит. Но я знаю, что говорю!

– Ты мне уже много чего наговорил, – недовольно ответил Георгий Николаевич и снова воззрился на Пончика, держащегося за ребра. – Зачем запись сделал?

– Хотел денег слупить! – Пончик до сих пор не выдал, что работает на пару с партнером.

– Сколько?

– Две штуки баксов.

– Теперь я понимаю, почему она сбежала, – хлопнул себя ладонями по коленям Ярославский. – Если бы она попросила у меня такую сумму, я бы начал допытываться, для чего. Впрочем, у нее могло что-то скопиться…

– Она сказала, что у нее нет денег, – быстро добавил Пончик. – Сказала, что ей не платят зарплату и она для того, чтобы купить нижнее белье, подрабатывает в магазине уборщицей.

Следователь с трудом сдерживал ехидную усмешку, Карпенко вообще не подавал признаков жизни, сам же Ярославский покраснел, словно вареный рак.

– Не может быть, – с трудом выговорил он. – Моя племянница работает уборщицей?! Но зачем?! Она никогда, ни разу не просила денег! Работать уборщицей при моих-то доходах!

– Она сказала, – поспешно облизал губы Пончик, – что вы ее не любите. А без любви ей, мол, ничего не надо.

На глазах следователя и Кости Карпенко разыгрывалась большая человеческая драма. Ярославский менял цвета, словно хамелеон, попавший на дискотеку. Из красного он стал белым, потом серым, потом зеленым, после чего пошел пятнами.

– Вы забирайте его, – наконец выдавил он из себя, обращаясь к следователю и имея в виду Пончика. – А ты, – повернулся он к Косте Карпенко, – немедленно отыщи мою племянницу. Немедленно. У приятеля она или еще где. Если после Яна и она исчезнет…

– Она у Лаптева, – повторил словно заклинание Карпенко, поспешно выскальзывая в коридор.

Ирма Гавриловна топталась возле двери, изнемогая от желания попасть в свою комнату. Когда все ушли, она бросилась внутрь и с облегчением выдохнула: то, чего она так боялась, не произошло. Та вещь была на месте. «А эта мерзавка, – подумала Ирма Гавриловна про Женю, – возможно, все еще вынюхивает! Хоть бы она вообще не вернулась!»

* * *

– Ну, как там у вас? – спросил Веня, позвонив домой около семи вечера следующего дня.

– Отлично, – ответил Мартынов. – Можешь не волноваться.

– Женя дома?

– Да, только что пришла. Мы не виделись целый день.

– Она поделилась с тобой своими горестями?

– Нет, – несколько удивленно ответил тот. – А таковые имеются?

– В общем-то, да. И в немалых количествах.

– Я ничего не заметил, – хмыкнул Мартынов.

– Значит, Женька держится молодцом.

– Ладно, даю ее.

– Привет, – сказала Женя, которая весь день бегала по объявлениям, но никакой работы так и не нашла. Ведь у нее до сих пор даже не было трудовой книжки, и она никому не могла доказать, что секретарского опыта у нее хоть отбавляй. – Когда вернешься?

– Завтра. Переночую на фирме.

– Это из-за нас?

– Ну да! Это из-за работы. Поспать удастся часов пять, что вполне нормально. Кстати, у меня тут появилась идея насчет видеопроката.

– Да-a? – врастяжку спросила Женя, мгновенно насторожившись. Она ожидала от Лаптева только умных идей.

– В восемь там просмотр, пойду-ка я схожу, с людьми познакомлюсь.

– Ты что?! А мальчишки? Ведь наше с тобой описание наверняка есть у милиции!

Гена Мартынов, который беззастенчиво подслушивал разговор, даже головой тряхнул от неожиданности. Оказывается, Венька ввязался в какую-то криминальную историю. Причем вместе с этой пигалицей!

– Я бы на твоем месте рисковать не стала, – добавила Женя в трубку, понизив голос.

– Вот и оставайся на своем месте, – весело ответил Лаптев.

– Но это мое дело, а не твое! – горячо возразила Женя. – Я все затеяла!

– Мы друзья, и ты пришла ко мне, когда стало совсем невмоготу. Кроме того, я приверженец рыцарского отношения к женщинам. В том смысле, что мужчина должен держать удар.

– Но ты себя подставишь!

– Я позвонил только для того, чтобы предупредить, где буду. Чтобы ты знала, откуда ветер дует. Если вдруг что. Кстати, дядина безопасность тебя еще не нашла?

Женя закрыла трубку ладонью и спросила у Мартынова, который старательно делал вид, что разыскивает что-то на полке в коридоре:

– Меня никто не искал?

Тот отрицательно покачал головой.

– Нет, – сказала она в телефонную трубку. – Карпенко до меня еще не добрался.

– Странно. Но ты будь морально готова, скоро он объявится.

Женя тяжело вздохнула и положила трубку после короткого прощания.

– Простите, я стал свидетелем беседы… За вами кто-то охотится? – с неподдельным изумлением спросил Мартынов, не сумевший сдержать любопытства. – Что это за Карпенко?

– Вам лучше с ним не связываться, – поспешила заверить его Женя. – И вообще лучше ничего не знать.

– Здорово! А что, если на эту квартиру наедут? Ведь это я стану невинной жертвой.

– Обещаю, что вас не тронут.

– Могу ли я вам верить?

– Ну, Лаптеву вы верите?

– Лаптеву да.

– А я все равно что он.

– Ладно, – решил сменить тему Мартынов. – Я кое-что купил на ужин.

– Да? – довольно неопределенно отозвалась Женя.

– Кто будет готовить: я или вы?

– Готовить? – растерялась Женя, которая была совсем не сильна в кулинарии.

По дороге она съела пончик и запила его стаканом простой воды. Голод был утолен, и что-нибудь стряпать, возвратившись в квартиру Вени, она вовсе не собиралась.

– Надо договориться о готовке? – переспросила она.

– С одной стороны, этим должны были бы заняться вы, поскольку вы женщина, – заявил Мартынов менторским тоном.

– А с другой? – с надеждой спросила Женя.

– А с другой – вы целый день провели на ногах. Я верно понимаю?

– Верно, – вздохнула Женя. – В настоящий момент я ищу работу.

– Да? А какую, если не секрет?

– Секретарскую.

Мартынов быстро закашлялся, чтобы заглушить готовое вырваться восклицание. Да кто же возьмет такое чмо болотное в секретарши? Он еще раз критически обозрел Женю. Она, конечно, классно держится и вообще, судя по всему, человек с изюминкой, но фасад у нее – не приведи господи. Надо сказать Веньке, чтобы он ее просветил на этот счет. Они ведь друзья! Неужели он по дружбе не может подсказать дамочке, что таких секретарш в приемных давно не держат.

– В сущности, ужин уже ждет, – сказал между тем Мартынов.

– Вы прекрасно готовите, – похвалила голодная Женя, усаживаясь за стол.

Мартынов нажарил две сковородки полуфабрикатов. С одной он теперь снимал картофельные котлеты, с другой – бифштексы глубокой заморозки.

– О, у меня богатый опыт в этом деле!

– А что ваша жена? – с набитым ртом спросила Женя.

Вопрос как-то непроизвольно выскочил у нее. Она была уже готова провалиться сквозь землю или, по крайней мере, забраться под стол. Обещала же Веньке не проколоться и не поднимать щекотливых вопросов. Однако Мартынов, казалось, воспринял все спокойно.

– Жена? – переспросил он. – Ну… В настоящий момент у меня с ней сложные взаимоотношения. – Потом подумал и добавил: – С бывшей женой.

«Вероятно, жена выгнала его из дому, узнав о его сердечной тайне, – тут же подумала Женя. – Или он сам ушел. Вот почему у него нет жилплощади». Она и мысли не допускала, что сердце ему разбила законная супруга. С такой потрясающей физиономией невозможно быть однолюбом. По крайней мере, Женя в это не верила.

* * *

Веня Лаптев загодя размазал по своей голове специальную пенку, которая, как и было обещано продавщицей, придала его волосам рыжеватый оттенок, и причесался. На этом он посчитал маскировку законченной. Надо признать, что тщательно причесанного его действительно трудно было узнать.

– Мил. Чертовски мил, – сказал он своему отражению в зеркале и весело продул зубчики расчески.

Когда он ехал в метро, то несколько раз поймал на себе заинтересованные девичьи взгляды. «Может быть, для счастья достаточно тщательно причесываться по утрам? – подумал он с некоторой долей изумления. – Раньше на меня никто так не смотрел. Возможно, по мнению женщин, у парня с прилизанным чубом хорошие жизненные перспективы? Кажется, я похож на любимчика начальства». Размышляя таким образом, он незаметно для себя добрался до места.

Видеопрокат встретил его ярким люминесцентным светом и прелестными мордашками девочек, выдающих кассеты.

– Алло! – сказал Веня и постучал заранее приготовленной монеткой по стойке. – Красавицы! Говорят, в восемь у вас показывают кино. Я хочу поглядеть, это можно устроить?

– Отчего же нет? Платите, пожалуйста. Расценки перед вами. А потом проходите туда. – Губастенькая блондинка с густо нарумяненными скулами показала рукой, куда идти.

Веня залюбовался на нее и даже не сразу сообразил, что блондинка ждет денег. Наконец он пришел в себя, расплатился и неспешно прошествовал к широко открытой двери. Внутри уже сидели зрители. Они рассредоточились по комнате, устроившись кто на диванчиках, кто на креслах, кто на стульях перед небольшими круглыми столиками. Занавески в комнате были задернуты, создавая приятную полутьму.

– Добрый вечер! – громко поздоровался Веня, отыскав для себя подходящее местечко.

По дороге он споткнулся, чертыхнулся, потом сильно закашлялся. Он хотел, чтобы на него обратили внимание.

На его приветствие присутствующие ответили бормотанием разной степени внятности. Только один толстый и одышливый мужчина весело сказал:

– Салют!

Публика в видеоклубе собралась самая что ни на есть разношерстная. Две девицы лет семнадцати, угрюмый тип в спортивном костюме, пара деловичков, жарко обсуждающих какие-то свои проблемы, несколько дам среднего возраста, обменивающихся степенными замечаниями, да еще старик со старушкой, держащиеся за руки.

«Наверное, старикам и детям даются какие-то льготы», – мимоходом подумал Лаптев. Без двух минут восемь в комнату вошел человек среднего возраста, весь вид которого выражал уныние. У него были унылый рот, унылые глаза и даже унылые руки, безвольно повисшие вдоль туловища. Человек был невысок и довольно упитан, однако двигался легко и неслышно. Лаптев подумал, что это и есть Вован, помощник погибшего Кокина.

– Мы начинаем, – невыразительно предупредил тот публику и включил аппаратуру.

Веня, который последний раз смотрел кино много месяцев назад, с упоением отдался действию, происходящему на экране. Он мог себе это позволить, поскольку восьмичасовой сеанс его мало интересовал. На него приходили случайные люди. А ему нужны были завсегдатаи, те, что ходят в видеоклуб постоянно, а значит, составляют костяк десятичасовых просмотров.

– Говорят, сегодня будет еще кино? – спросил он, наклонившись к даме, оставшейся на своем месте после того, как прошли заключительные титры и в комнате включили свет.

– Да, будет еще один. Через… – Дама поднесла часики поближе к глазам. – Через пятнадцать минут.

– Чтобы посмотреть, надо заплатить еще столько же? – не отставал Веня.

Дама благосклонно кивнула головой. Несмотря на то что на вид ей было лет сорок пять, она все еще оставалась потрясающе красивой, ни один мужчина не посмел бы этого отрицать. Ярко-синие глаза с большими веками, крупный рот, точеный носик, узкий подбородок – все безупречно. Кроме того, у женщины была эффектная стрижка. Ее волосы были угольно-черными, что составляло приятный контраст с ярко-розовой помадой.

– А вы разве состоите в видеоклубе? – спросила она.

– Нет, не состою, но ведь я только что смотрел кино?

– Это был фильм из текущего репертуара, – пожала плечами брюнетка. – А в десять покажут новинку.

– Все равно я ничего не понял, – признался Лаптев. – Могу я заплатить за второй сеанс и остаться?

– А вы спросите у распорядителя, – посоветовала брюнетка и указала пальцем с длинным розовым ногтем на предполагаемого Вована.

Веня не стал медлить и подошел к нему.

– Я хочу остаться на следующий сеанс, – заявил он твердо. – Это можно устроить?

Унылый Вован вскинул на него водянистые глаза и безразлично пожал плечами:

– Пожалуйста. Платите девушкам еще за один просмотр и оставайтесь.

Когда Веня вернулся на свое место, брюнетка мимоходом улыбнулась ему, а еще одна дамочка, наверняка уже разменявшая полтинник, сказала, ни к кому конкретно не обращаясь:

– При Андрюше все было не так.

По всей видимости, она имела в виду усопшего Кокина. Вован бросил на нее раздраженный взор и отвернулся. Поскольку больше никакой реакции с его стороны не последовало, дамочка решила продолжить:

– Андрюша создавал традиции. – Опасаясь, что и это ее замечание останется без ответа, она добавила: – Правда, Эльза?

Эльза была та самая брюнетка, с которой Веня недавно завязал разговор.

– Что вы, Анна, какие традиции? – усмехнулась та. – Это все-таки не школа и даже не ресторан.

– Все равно. При Андрюше можно было быть уверенной в том, что с тобой рядом сидят подлинные ценители кинематографа.

Непримиримая Анна обладала внешностью, совершенно не соответствующей ее негативному отношению к окружающим. Это была типичная вдовушка – невысокая, пухленькая, с глубокими ямочками на щеках. Словно завершая образ, на коленях у нее лежала шляпка из соломки, украшенная ярко-желтой лентой.

– Здравствуйте все! – раздался между тем бодрый баритон.

Веня обернулся и с любопытством посмотрел на вновь прибывшего. Им оказался разболтанный парень лет двадцати пяти, который мгновенно отвращал от себя всякого опрятного человека длинными сальными волосами и прыщавым лбом. Как выяснилось позже, его звали Ильей Шумским, и он два-три раза в неделю приезжал в видеоклуб из Строгино.

Десятичасовой просмотр действительно сильно отличался от восьмичасового. Во-первых, отметил Веня, в комнате потушили не весь свет, а только верхний. Несколько светильников продолжало гореть, давая достаточно света для того, чтобы зрители могли видеть друг друга. Во-вторых, Вован обвязался накрахмаленным передником и стал усердно исполнять роль бармена. Запахло кофе, зрители активно зазвенели ложечками. Веня обратил внимание на то, что два деловичка тоже остались на второй сеанс. Они вообще не смотрели на экран, а активно обсуждали неведомые миру проблемы, приблизив друг к другу головы через столик.

Шумский, пользуясь статусом завсегдатая, положил ноги на свободный стул и время от времени позволял себе комментарии относительно достоинств картины и актерской игры. Очень кстати в сюжете встретился герой, пустивший себе пулю в лоб в результате банкротства.

– Видите, банкроты стреляются, – заметил Шумский, ни к кому конкретно не обращаясь, хотя было понятно, что он продолжает какой-то разговор, возникавший ранее. – Стреляются, а не травятся.

– Вы снова начинаете, Илья! – укоризненно сказала «вдовушка» Анна, носившая забавную фамилию Нетушкина.

– Но меня это волнует! Посмотрите, как у них там работает полиция! – Шумский махнул рукой в сторону экрана. – Все подозрительные смертельные случаи тщательно расследуются!

– Что же вам кажется подозрительным в случае с Андреем? – скучным голосом спросила красавица Эльза, не отрывая глаз от экрана.

– Самоубийство мужчины посредством отравления таблетками. – Шумский полюбовался своими ступнями, обутыми в растоптанные сандалии. – Настоящие мужики так не поступают. А Кокин был настоящий мужик. И у него наверняка имелся пистолет.

Веня украдкой посмотрел на Вована. Тот старательно делал вид, что ничего не слышит. Его взгляд упирался в пол, а руки выстраивали в аккуратные ряды баночки с пивом.

– Вы что же, думаете, его убили? – шепотом спросила Нетушкина, взволнованно развернувшись к Илье всем телом. Ее пышный бюст заволновался, сбив на сторону кулон на длинной цепочке.

В комнатке внезапно прекратились все разговоры и стали отчетливо слышны голоса героев, переживавших киношные страсти.

– Разве такого не может быть? – слегка стушевался Шумский. – У всех есть враги.

– Действительно, у Андрюши были враги, – кивнула головой Нетушкина, переходя на торжественный шепот. – Я даже видела одного. Такой шатен! – Она руками поводила возле своей головы. – Красавец, каких поискать. Но они с Андрюшей так ссорились!

– А вы рассказали о шатене и о ссоре милиции? – поинтересовался Шумский.

– А милиция меня об этом не спрашивала!

– Милиция полагает, что Кокин совершил самоубийство, – прервала их Эльза. – Нет ни одного повода сомневаться в заключении специалистов.

Веня так внимательно слушал, что даже приоткрыл рот.

– Молодой человек, ворона залетит! – довольно недоброжелательно заметила Нетушкина, поудобнее устраивая свою шляпку на коленях. – Смотрите лучше на экран, пропустите самое интересное!

– Разве это не новинка? – поинтересовался Веня невинным тоном. – Откуда вы знаете, когда будет самое интересное?

Эльза, откинув голову, негромко рассмеялась.

– Анна пересмотрела все новинки до того, как они появились в прокате, – сообщила она.

Веня чувствовал, что из троих обнаруженных им «старичков» только Эльза относится к нему достаточно терпимо. Этим стоило воспользоваться. Но сегодня, пожалуй, он уже не успеет. Не увязываться же за женщиной, которая старше его лет на двадцать? Она не поверит в его интерес к себе. А то еще почувствует неладное. Действовать надо тоньше.

«Придется прийти сюда еще раз, – решил Веня. – А может быть, даже два раза или три». Сеанс закончился около полуночи, и Веня ушел, не успев посмотреть, как будут расходиться завсегдатаи. Прятаться и выглядывать из кустов не хотелось. Мало ли кто может наблюдать за ним? Пока стоит оставаться чистеньким.

Веня зашел в круглосуточный магазин и запасся провизией, после чего поспешил возвратиться на службу. Ему предстоял довольно короткий сон, поэтому он решил, что все расскажет Жене при встрече. А пока просто позвонил, чтобы она не волновалась.

* * *

– Там собираются занятные личности, – признался он, когда взволнованная Женя схватила трубку. – Ты еще не ложилась?

– Да разве я заснула бы, зная, что ты рискуешь собой? – взволнованно ответила та.

– В последний момент меня заинтересовала блондинка, которая выдает кассеты. Когда второй сеанс закончился, прокат уже не работал. Но она все еще сидела на своем месте и, когда я уходил, о чем-то шепталась с Вованом.

«Нет, определенно в этом месте обделываются какие-то темные делишки», – подумала Женя и решила, что завтра, вместо того чтобы тратить время на бесплодное обивание порогов негостеприимных фирм, снова переквалифицируется в сыщика. Как там говорил Веня: если человек что-то решил сделать, он должен довести это что-то до конца, дабы уважать себя. Она собиралась разыскать Яна. Неужели первые же трудности выбьют ее из седла?

Из-под двери соседней комнаты пробивалась полоска света. Мартынов не спал – очевидно, развлекал себя попсой. Женя уже заметила, что он обожает слушать плеер и вечно ходит в наушниках. Собственно, так и было. Гена лежал на кровати, закинув руки за голову, и меланхолично наблюдал за тем, как ветер колышет занавеску, прикрывавшую открытую дверь на балкон.

Именно в это время Костя Карпенко решил воочию убедиться в том, что Женя находится в квартире Лаптева. Ему показалось недостаточным просто позвонить по телефону или в дверь. У него была внутренняя потребность все увидеть своими глазами. Что она там делает? Предоставил ли ей Лаптев свободную комнату или же они спят в одной постели? Карпенко больше не желал садиться в калошу, докладывая Ярославскому о результатах своих изысканий.

Днем у него было множество своих дел, и он ограничился при розысках Жени звонками по телефону, но к вечеру работодатель снова сильно заволновался о племяннице, поэтому Карпенко поспешил к дому Лаптева, чтобы иметь свеженькие данные для отчета. Забраться на балкон искомой квартиры для него не составило никакого труда, учитывая отличную пожарную лестницу, бегущую вверх до самой крыши.

Мартынов как раз погасил свет, но наушники не снял. Ему захотелось посмотреть на звезды и помечтать под музыку. Однако мечты разлетелись, словно вспугнутые бабочки, когда в проеме двери за занавеской появился темный силуэт. Мартынов с младых ногтей занимался спортом и обладал отличной реакцией. Сдернув наушники, он одним быстрым движением сел на кровати, потом сполз на пол и устроился на корточках возле тумбочки.

Незнакомец приблизился к занавеске вплотную. Вероятно, пытался рассмотреть, что происходит в комнате. Поняв, что кровать пуста, он отвел занавеску в сторону и шагнул внутрь. В этот момент Мартынов хлопнул по выключателю, бросился к противнику и атаковал его, ударив правой в челюсть. Вернее, попытался ударить. Карпенко тоже был не лыком шит. Он отклонился в сторону и, в свою очередь, набросился на Мартынова. После недолгой молчаливой схватки оба упали на пол и часто задышали друг другу в лицо. Каждый прикладывал все силы, чтобы победить противника, но ни одному это не удавалось.

– Кто ты такой? – наконец прохрипел Мартынов.

– Никто, – точно таким же придушенным голосом ответил Карпенко. – Кажется, я просто забрался не на тот балкон. Моя дама живет в соседнем подъезде.

– Ври больше! – не пожелал попасться на его удочку Мартынов. – Дама, которая тебя интересует, спит в соседней комнате!

Женя между тем вовсе не спала. Слух у нее был что надо, поэтому она сразу услышала мужские голоса. Каким образом в соседней комнате образовался еще один мужчина? И как, интересно, можно было пробраться к Мартынову, минуя входную дверь? Она встала с кровати и подкралась поближе к источнику звука. В этой двери не было замочной скважины, только ручка. Зато внизу имелась большая щель, через которую и проникали голоса.

Снедаемая любопытством, Женя сначала встала на четвереньки, а потом легла на живот и подползла поближе. То, что она увидела, буквально парализовало ее. На полу дрались Мартынов и дядин прихвостень Костя Карпенко! Как этот гад ползучий здесь оказался? Почему он напал на друга Вени? Может быть, они знакомы? Или Карпенко, расследуя исчезновение Яна, выследил Мартынова? Может быть, Венька преувеличил, и Мартынов ему никакой не друг, а просто знакомый? Опасный знакомый? Или Карпенко явился по ее душу? Это, конечно, вероятнее всего! От изумления и неожиданности Женя не сдержалась и издала короткое восклицание. Испугавшись того, что нашумела, она уткнулась лбом в пол и замерла.