Полное собрание сочинений. Том 2

– Я нервный?

– Да, ты.

– Неправда.

– Опять вчера с Лёхой конфликтовали?

– Ага.

– Что же так?

– А кто его знает.

– Прям, уж и не знаешь.

– Догадываюсь.

– Ну.

– Я бы тоже меня не выдержал, если бы играл, как играю, а хотел бы, как хочет Лёха.

– Чего?– не понял Вано.

– Тяжко ему, говорю.

– А я-то думал, что он уже свыкся.

– Я тоже так думал.

– Я…

Подошёл Олег.

– Приветствую! Что такие убитые?

– Вот, Витька обижают.

– Кто же этот подлец?

– Лёха.

– А-а, ну это хорошо.

– Терпение у него кончается.

– У кого?

– У Лёхи.

– А вот это плохо, ещё забить вздумает.

– Ага.

– Не, не забьёт,– не согласился Витёк.– Он за это дело серьёзно взялся.

– Ты так думаешь?

– Естественно! Почти две недели ни дня отдохнуть не дал.

– Если он захочет, он всё сделает.

– Главное – хотеть,– заметил Олег и широко зевнул.– Сколько там время?

– Через пять минут звонок.

– Спит он ещё, что ли?

– Вон он,– кивнул Витёк на лестницу, по которой неспешно поднимался Алексей.

Они поздоровались.

– А мы только что о тебе вспоминали.

– Да ну? Радость-то какая! Надеюсь, только хорошее?

– А как же.

– Врёте вы всё. Подлость, наверное, какую-нибудь затеваете, да?

– Как ты мог такое подумать?

– А что ж тогда обо мне говорить?

– О твоём могучем и непоколебимом творчестве.

– И к какому же выводу вы пришли?

– Что учить тебе его и учить,– Олег похлопал Витька по плечу.

Алексей улыбнулся.

– Да уж. Боюсь только, что сил моих не хватит.

– Я стараюсь,– состроил виноватый вид Витёк.

– Да?

– Честное слово.

– Плохо, значит, стараешься, с таким старанием моё терпение скоро закончится.

– Что ж ты тогда делать-то будешь?

– Скроюсь от вас.

– Не, не, не, нельзя тебе уходить.

– Это почему же нельзя?– удивился Алексей.

Вано задумался.

– Жалко будет,– кратко и ясно ответил вместо Вано Олег.

– Ну, у меня ж не ангельское терпение!

– А ты всё равно терпи.

– «Христос терпел и нам велел»,– пропел Витёк, но говорить больше ничего не стал.

– Ну, я же не Христос.

– Это ничего не меняет. Уходить ты просто не имеешь права.

– Да, да.

– Да никуда я не ухожу,– Алексей радушно заулыбался.– Что вы так разнервничались?

– Вот и хорошо.

– Угу.

– Но и вечно я…

– Т-с,– цыкнул на него Вано,– не надо слов.

– Кстати, Витёк, когда играем?

– Вот замучил ты меня, ну давай хотя бы завтра.

– Завтра?– Алексей задумался.– Ладно, завтра так завтра.

– Будем новую песню разучивать?

Алексей пожал плечами.

– Там видно будет.

На следующий день состоялась очередная репетиция.

– Ну что сегодня играть будем?

Алексей задумался.

– Давай-ка, наверное, из старенького.

– Может последнюю?

– Можно и последнюю.

– Поехали.

Песня была сыграна без ошибок. Витёк не сбивался и вообще играл лучше некуда. Соловей тоже нигде не сплоховал. Даже концовка получилась такая, какая и должна была быть.

– Вот это я понимаю!– обрадовался Витёк.

Алексей не был до такой уж степени доволен.

– Не, что-то не то.

– Да ты что? Всё, круче некуда.

– Не,– ещё раз повторил Алексей.

– Ну и что теперь?– Витёк заметно помрачнел.

– Не знаю.

– Да всё уже, радуйся, у нас наконец-то получилось её сыграть.

– Надо кое-где подправить.

– Ну, вот опять стало не устраивать.

– Почему опять?

– Потому что раньше тебе эта песня нравились.

– Ну а сейчас разонравилась, может же быть такое.

– Может,– согласился Витёк, однако ж, мнение у него было другое.

– А что же ты тогда?

– Не нервничай.

– Я не нервничаю, просто не нравятся мне отдельные моменты и всё.

– Ой, ну и вредный же ты.

– Я не вредный, я упорный.

– А какая разница?

– Вредный – это тот, который лишь бы назло, а упорный – это упорный, стремящийся.

– Ну, я и говорю, вредный ты.

– А ну тебя.

– Ну, так где будем исправлять?

Алексей задумался и что-то наиграл на гитаре.

– Не знаю.

– То есть?

– В целом как-то не так.

– Ты же сам это придумал.

– Ну, вот разонравилось и всё тут!

– Ну а другие песни?

– Те тоже надо бы местами доделать.

– Всё-то тебе разонравилось.

– Ага,– лениво ответил Алексей и опять что-то наиграл.

– Этак мы всё повыкинем, а играть тогда что будем?

– Ничего,– Алексей усмехнулся.

Витёк так понял, что Алексей сегодня просто не в настроении.

– Ладно, давай новую учить.

– Ты так думаешь?

– Ну, давай,– Алексей сразу приободрился.

– Наиграй.

– Значит так…

Алексей наиграл то, как по его мнению, должна была выглядеть эта песня, попутно всё объясняя.

– Недурно.

– Да уж.

– Мне играть с самого начала?

– Ага, слушай вступление.

Алексей сыграл вступление и показал Витьку, как надо играть.

– Ясно?

– Чуть-чуть.

– А точнее?

– Не особо.

– Ладно, ещё раз. Вот тут…

Алексей сыграл ещё, Витёк более или менее повторил.

– Теперь давай вместе.

Витёк забыл небольшой переход.

– Ну?

– А здесь как?

– Придумай что-нибудь.

– Что?

Алексей в очередной раз зло выдохнул.

– Ну, у тебя руки есть?

– Есть.

– И уши вроде бы тоже есть, не всю ж жизнь я тебя учить буду.

Витёк задумался. Наконец он вставил тремоло со слайдом.

– Сойдёт?

– Да, только возьми тональность повыше, у нас всё-таки Ля, а не Ми.

– Ты о чём?

– Всё то же самое, только на третьей струне.

– А-а.

Витёк сыграл первые четыре такта и эту маленькую вставку.

– Так?

– Пойдёт,– хотя лицо Алексея никакой радости не выражало.

– Что там дальше?

– Смотри.

Алексей проиграл вступление и куплет.

– Вроде бы ясно.

– Давай сначала.

Витёк после перехода попал пальцем не на тот лад.

– Ну ты вообще…

– Промазал,– сухо констатировал Витёк.

– Ты ещё медиатор начни ронять.

– Ладно, ладно, не кипятись.

– Опять сначала.

Витёк сыграл правильно, только немного неритмично.

– Уж ритм пора бы научиться держать.

– Это просто Соловей не играет.

– Соловей!

Соловей задал ритм.

Витёк перед самым куплетом не рассчитал с длительностью тремоло и совсем выбился из общей партии, заодно сбив и Соловья.

Алексей начинал злиться.

– Ну, неужели ты такта не чувствуешь?

– Прям уж и ошибиться разок нельзя.

– Если бы разок.

– Забей.

– Ну что значит забей? Никакого терпения уже не хватает! И ты, Соловей, ты должен задавать ритм, а не подстраиваться под нас.

– Я знаю,– промурызнул Соловей.

– Ещё раз с самого начала.

Сыграли лучше, но ещё далеко не идеально.

Алексей махнул рукой.

– Давай дальше. Куплет состоит из двух частей, два рифа с общей темой, потом играем…

Алексей объяснил всё как можно доступнее и показал, как надо играть.

Витёк кивнул.

– Понял.

– Точно?

– Точнее некуда.

– Ну-ну,– Алексей не улыбнулся.– Погнали с самого начала и до конца припева.

Соловей задал ритм.

При переходе одной части припева в другую, Витёк сбился с ритма.

– Во, ты затрепал.

– Так…

– Ну что хоть здесь сложного? Проще уже некуда.

– Но…

– Такую хренотень, и то уже сыграть не можешь. Ну и как с вами играть прикажешь?

– Играл же.

– Я уже охренел тут с вами. Не-е, к чёртовой матери такую игру, это…

– Да что хоть ты так разнервничался?

– Да ничего!

– Давай ещё раз.

Алексей отвернулся и поставил аккорд.

– Соловей, начинай.

Сыграли не сбиваясь, можно даже сказать, что хорошо.

– Ну? Я же говорил.

– Такое ощущение, что из тебя каждую ноту клещами вытаскивают.

– Это ты уже придираешься.

– Ещё раз и сделайте проигрыш на соляк.

– Ясно.

И всё-таки Витёк забыл, что должно было быть соло.

– Это ты так понял?

– Запамятовал.

– Не, так играть нельзя. Только нервы портить.

– Ты эти пораженческие мысли брось,– улыбнулся Витёк и погрозил пальцем.

– «На хрен, на хрен» – кричали пьяные пионеры, – прошептал Алексей и добавил. – Ещё раз сначала.

Витёк нигде не сбился, что можно было считать огромным прогрессом.

– О!

– С ума сойти,– процедил Алексей.

– Как-то ты странно радуешься.

– Уж как умею.

– Я же сейчас ни единой ошибочки не сделал.

– Ура!

– Может мне завокалить?

– Не, не, не, это уже не сегодня, я больше не выдержу.

– Да ладно тебе.

– Ещё хотя бы десять минут, и я тебя просто прибью.

– Да?

– Всё, на сегодня хватит.

– Но…

Но Алексей уже отключил гитару и положил медиатор в карман.

– Как хочешь,– Витёк даже немного расстроился.

– И играй дома больше, а так… На хрен такую игру.

– Угу.

Они отключили аппаратуру и, сухо попрощавшись, разошлись по домам.

На следующий день Витёк, естественно, был не в настроении.

– Что это ты сегодня такой молчаливый?– вкрадчиво спросил Вано.

– Мафон сдох?– попробовал догадаться Олег.

– Нет.

– «Инструкцию» зажевало?

– Хуже.

– Что же может быть хуже?

– Да так…

– Ну, говори.

– Да Лёха… Достал.

– Достал?

– Ну не совсем, конечно, но уже напрягает.

– Кричал и злился?

– Ага.

– А за что?

– А кто его знает? Вроде всё как обычно, даже лучше, а ему всё не то.

– Да?

– Да. Всё-то ему разонравилось. Не, ну сам же всё придумал, а теперь нос воротит.

– Бывает,– протянул Олег.

– А может, это ты его довёл?– Вано сделал недоверчивое лицо.

– И ты туда же. Не было такого, говорю же, всё, как всегда, ничего особенного. Или даже лучше, новую песню за пятнадцать минут выучили.

– А он?

– Сказал, что сойдёт, и поспешил домой.

– Во, даёт!

– Что это он?

– Н-да, довели вы его всё-таки.

– Ой, только не надо вот этого! Не такие уж мы и нули, тем более что за эти две недели у меня прогресса больше, чем за все прошедшие полгода.

– Вот оно как.

– Ну, тогда он заболел бешенством.

– Точно. Надо будет сегодня посмотреть, будет ли он пить чай в столовой.

– Да.

– Как бы он не надумал забросить это дело, вот чего бойся.

– Ага.

– Мы сегодня к вам придём,– пришёл к выводу Вано.

– Мне всё равно, у Лёхи спрашивайте.

Как раз подошёл Алексей.

Они поздоровались.

– Мы решили прийти к вам сегодня.

– Не, сегодня мы не пойдём.

– Что же так?

– Неохота. Завтра.

– А может всё-таки…

– Не, пойдём завтра. Сегодня у нас будет выходной.

– Ну, тогда мы завтра придём.

– Приходите, мне без разницы,– Алексей сегодня тоже был не в настроении.

– Вот и чудненько.

– А что это вы надумали?

– А ты на Витька ни за что стал ругаться.

– Ничего себе, ни за что!

– А за что же?– в принципе Витёк не злился, он вообще не имел свойства злиться, но, тем не менее, ему всё это не нравилось.

– А сколько же можно так играть?

– Ты сравни, как мы играем сейчас, и как играли две недели назад.

– Да уж, разница огромная.

– Не, Лёх, ты тут, конечно, тоже не прав.

– А вы-то откуда знаете? Вы же и ноты не слышали из того, что мы играем.

– Ну, вот мы и придём, послушаем.

– Приходите, приходите, сами увидите.

Несколько секунд стояла напряжённая тишина.

– Как-то медленно у вас всё стало продвигаться, а концерт-то меньше чем через две недели, пора бы уж и заявку подавать,– заметил Олег.

– Заявку,– Алексей усмехнулся.– Да какой там концерт? Он нам уже и не светит.

– Почему это?– не понял Витёк.

– Потому что всё, что у нас сейчас есть– это полнейшая чушь, стыдно показывать.

– А раньше ты говорил…

– Во, ты даёшь,– прервал Вано Витька.– Ты же к этому концерту…

– Ну, достали вы меня! Разонравились мне эти песни и всё тут, не могу я их играть, их все переделывать надо.

– Жестоко,– вздохнул Витёк в предвкушении.

– Что-то ты совсем почах.

– У меня ж терпение тоже не железное.

– Ты ещё уйти вздумай.

Алексей удивлённо посмотрел на Вано.

– А что?

– Правда, что ли, собрался?– не поверил Витёк.

– Пока нет, но такая игра у меня уже вот где сидит,– он провёл ребром ладони по шее.

– Ни в коем случае. Это же твоё призвание.

– Да какое там… Я и играть-то путём не умею.

– Во, ты загнул!

– Ну, может самые основы.

– Вот и развивайся.

– Так,– Алексей сделал акцент на это слово,– я уже охренел развиваться.

– Не, даже и не думай.

– Там видно будет,– Алексею не хотелось говорить на эту тему.– Пока я ещё ничего не решил.

– Никаких «видно», ты же…

– Что хоть вы меня уговариваете? Я сам знаю, что мне делать, а что нет.

– Всё, молчим,– Вано поднял руки.

Они замолчали.

Наконец начался урок, прервав противную, липкую тишину.

Репетиция.

Соловей, как обычно, молча сел за ударную установку, Витёк и Алексей подключили гитары. Вано и Олега пока ещё не было.

– Ну что, новую?

Алексей кивнул.

– Соловей, последнюю.

Песню сыграли до середины второго куплета, где Витёк сбился с вокалом.

– Я же всё-таки первый раз её с вокалом играю.

Алексею надоело что-либо говорить.

– Ещё раз.

Сыграли ещё раз. Теперь никто и нигде не сбился, только вот Витёк опять пару раз сфальшивил.

– Можно сказать, неплохо получилось.

Алексей усмехнулся.

– Если ты не сбился, это ещё не значит, что всё хорошо.

– Не привередничай.

– Тем более, что это скорее случайность.

– Прям уж…

– Ладно. Давай позапрошлую, а потом сразу эту.

– Давай.

Соловей в первый раз совсем запутался в своём барабанном вступлении, но со второго раза вышло более или менее нормально. В остальном, всё было весьма и весьма неплохо, даже можно сказать замечательно, но Алексей всё равно был недоволен.

– Не, надо концовку переделать.

– В той?

– Да.

– Зачем?

– Не звучит.

– Всё в тему, красиво, что ещё надо?

– Не, всё равно не то.

– Ну, как знаешь.

– Давай последнюю ещё раз.

Витёк сразу же запоздал со вступлением.

– Витёк!

– Прям, уж и сбиться разок нельзя стало.

Соловей снова отсчитал.

Витёк два раза сфальшивил в партии баса: один раз нечётко извлёк звук, второй раз заглушил.

Второй ошибки Алексей не выдержал. Он остановился.

– Не, так играть нельзя,– уж в какой раз повторил он.

– Ну подумаешь, ноту заглушил. Ты ж никогда на такие мелочи и внимания-то не обращал.

– Не надо, я всегда обращал и буду обращать, потому что играть надо или по-нормальному, или не играть вообще.

– А если по-нормальному хочется, но не получается?

– Это уж извини, сначала научись.

– Вон ты как заговорил,– расстроился Витёк

– А ты как думал? Хрен ли я тогда тут вообще в сами маюсь?

– Но прогресс же есть

– Да-а, прогресс неимоверный. Если…

– Всем привет!– в зал вошли Олег и Вано.– Почему такие унылые лица?

– Как обычно.

– Придирается,– добавил Витёк.

– Я не придираюсь, я хочу играть так, как положено, а не как вы играете.

– Да ладно тебе Лёх, не злись,– Вано сел на первый ряд, Олег рядом.

– Попробуй тут не злиться.

– Лучше залабайте нам что-нибудь

Витёк поправил микрофон и кивнул Соловью.

В первом же припеве Витёк основательно сбился с вокалом.

– Вот,– показал на него Алексей.

– Бывает,– как обычно парировал Витёк.

Все согласились именно с Витьком.

– Заново.

Теперь Витёк немного сбился в самой середине соляка.

– Ну, твою мать!

– Да это же даже и не заметно, что ты остановился-то?

– А что случилось?– искренне удивился Олег.

– Не, ну это мелочь, это даже как-то не серьёзно,– Вано хоть и заметил ошибку, но не обратил на неё особого внимания.

– Сговорились вы, что ли?– возмутился Алексей.

– Да нормально всё.

– Ничего себе нормально! Это уже не песня получается, а набор звуков не в тему.

– Не преувеличивай,– вставил Витёк.

– Да ну тебя! И на хрена я соглашался?

– Ладно тебе. Давай ещё раз.

– Погнали. Теперь предпоследнюю.

Витёк запоздал с вокалом.

– Ну вот. Скажете, опять всё нормально?

– Давай ещё.

– А зачем?– Алексей усмехнулся. Злой он был сегодня.– Всё равно ж ничего не изменится.

– Не, ну мы же не зря приходили.

Алексей махнул рукой.

Витька всё это тоже раздражало, от чего он, естественно, играл не лучше.

– Поехали,– пробурчал Алексей и поставил пальцы на нужные лады.

Соловей задал ритм.

В самом-самом конце, уже при повторении припева, Витёк слишком уж увлёкся вокалом и совсем забыл, что на басу надо играть в ритм, а не под вокал.

Алексей опять разозлился.

– Ой ё-ё…

– Ну, увлёкся я малость, зато, согласись, вокал был то, что надо.

– У тебя одно из двух: или бас, или вокал.

– Мы же эту песню только второй день репетируем.

– Эту хрень можно за полчаса довести до совершенства.

– Но это если только такие гении, как ты,– съехидничал Витёк.

– Да иди ты!– Алексей был злее некуда.– Затрепали,– он спрятал медиатор в карман и выдернул джек из гитары.– К чёртовой матери такие репетиции, никакого терпения не хватит.

– Ты куда это?– насторожился Витёк.– Рано же ещё, мы и полчаса не поиграли.

– И не поиграем,– Алексей поставил гитару на подставку.

– Лёх, ты что?– Вано отказывался что-либо понимать.

– Любому терпению приходит конец.

Алексей спрыгнул со сцены и взял куртку.

– До концерта ж неделя осталась.

– Да и хрен с ним! На кой он мне сдался-то?

– Ты ж почти две недели, как помешанный…– хотел было вставить Витёк, но Алексей не дал.

– Я же сказал русским языком – надоело!

– Лёх, ты хоть подумай, что ты теряешь,– Вано всё ещё хотел его отговорить.

– Ну, ради нас,– добавил Олег.

– Ну что ради вас? Сказал же – не могу я больше играть, не хочу, и не надо меня уговаривать. Если я сказал, что я не хочу, значит, не хочу и все эти уговоры– пустая трата времени.

– Лёх!

– Ну, Лёх, правда…

– Всё! Не буду я больше играть, не ради вас, не ради кого бы там ни было ещё.

Алексей направился к выходу.

Вано хотел схватить его за куртку и попытаться ещё раз отговорить, но Алексей скинул его руку.

– Мы его не переубедим,– успокоил Вано Олег.

Они молча сели на свои места. Соловей положил палочки на барабан. Витёк стал снимать гитару.

Алексей закрыл за собой дверь.

7.05.03 – 15.06.03

Четыре человека

«Не изучая мудрости, нельзя быть счастливым».

Сенека, «Письма Луциллию».

15.02.03 14:21 – 14:27

«Вот и мой троллейбус…»

– Эй, поосторожней!

– Извините.

– Встал тут…

– Что?

– Костик, ты что ли?

– Извините…

– Не узнаёшь?

– Оля?

– Вот так встреча, да?

– Да.

– Сколько ж мы с тобой не виделись?

– Да лет пять уж, наверное.

– Ну рассказывай, чем занимаешься? Эй, женщина…

– Сейчас ничем.

– Что же так?

– С прошлой работы уволился, а новая… Сегодня звонили, а там – кто его знает? Да и кому сейчас нужны теологи?

– А-а, ты всё…

– Я…

– Выходите?

– Нет.

– Ну и как успехи на божественном поприще?

– А какие тут могут быть успехи?

– Получается, жизнь у тебя безуспешная.

– Вроде того.

– Значит, плохо молишься.

– Шутишь всё?

– Да не обижайся, я же не со зла.

– Я и не обижаюсь, я вообще никогда…

– Я вот тоже на прошлой неделе в церковь ходила.

– Да?

– Угу, мать что-то приболела.

– Значит веруешь?

– Конечно, разве можно ни во что не верить?

– Верить во что-то и верить в Бога– очень разные вещи.

– Ну, тогда я верю в Бога.

– Я не вижу веры.

– Откуда ж ты знаешь?

– По глазам вижу. Не то ты…

– Ну вот, ты мне ещё проповеди читать начни. Ты можешь хоть раз поговорить как нормальный человек?

– Извини, но по-другому я не умею.

– На следующей выходите?

– Нет.

– Смотри, куда наступаешь.

– Простите.

– А ты всё такая же…

– А что он под ноги не смотрит?

– Добрее надо быть, добрее.

– Зачем?

– Ты же верующая, должна понимать.

– Не понимаю.

– «Возлюби ближнего своего, как самого себя».

– За что же мне его любить-то?

– За то, что он человек. Все мы твари Господни, все мы равны и…

– Это где ж ты увидел равенство?

– К сожалению…

– Вот именно.

– И дело не в том, что мы не равны, а в том, что мы не хотим быть равными, а ведь в Библии сказано: «До чего мы достигли, так и должны мыслить и по тому правилу жить», а мы всё…

– Ну, опять ты…

– Много греха в тебе.

– Я ж меньше месяца назад причащалась, на прошлой неделе ходила, а ты…

– Ходить в церковь нужно не раз в месяц, когда свечку за здравие поставить надо, а хотя бы по воскресеньям.

– А стирка, уборка?

– Не о том ты думаешь, Оля, не о том.

– А ну тебя. Что меня учить? Зачем?

– «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные».

– Ты библию наизусть, что ли, знаешь?

– Библию знать нельзя, о том, что там написано, можно только догадываться.

– Ну и как?

– Что «как»?

– Много до чего догадался?

– С каждым разом больше. Вера…

– Вера…

– Не выходите?

– Нет. Ты ж ещё, в принципе, молодой мужик, женился бы, детишки там… А ты всё Бога познаёшь.

– Видимо такой Он выбрал мне путь.

– Странный ты.

– Я не странный, я верующий. Попробуй поверить и ты увидишь, насколько проще станет жизнь.

– Да хорош тебе, надоело.

– Как скажешь.

– Лучше посмотри, какая сейчас остановка будет.

– Разрешите…

– Мясокомбинат.

– О, моя, ну мне пора.

– Рад был тебя встретить.

– Я тоже.

– До свидания.

– Ага, пока.

15.02.03 15:08 – 15:12

– Минус, Смирнов. Когда хоть вы учиться начнёте? Как хоть так вообще можно жить? Вы ж даже ни черта в самих себя не разбираетесь и не хотите разбираться.

– Мы же всё-таки прибористы, а не философы.

– Вы, прежде всего, люди. Или, может, ты робот, которому задали программу паять схемы?

– Проектировать.

– Боюсь, на это вам мозгов уже не хватит.

– Козёл.

– Чего? Кто-то не доволен? Нет? Ладно, дальше.

– Грибков.

– Здесь.

– Ну-ка расскажи мне об основных школах Древней Греции. Уж какие вспомнишь.

– Ну-у… Философия Древней Греции делится на два основные этапа: досокравский и…

– Чего?

– Ой, досократовский.

– Ладно, ясно. Расскажи-ка мне тогда, Грибков, какая школа тебе наиболее симпатична.

– Школа?

– Ну, хорошо, какой философ.

– Наверное… Платон.

– Почему?:

– Ну, там идеальное государство…

– И ты с ним согласен?

– Да.

– И ты хотел бы жить в таком государстве?

– В принципе, да.

– По-твоему философы могут управлять такой сложной машиной, как государство?

– Они же философы, они…

– Умные люди… Если они променяли свои мысли, свои заботы на заботу о других людях, они уже не философы. Другое дело, конечно, что, имея такую власть, никто ни о ком заботиться не будет, ну если только для рейтинга, чтобы остальные не бунтовали.

– Но ведь философы…

– Философы тоже люди, так что такое устройство аппарата управления очень в скором будущем перейдёт в банальный тоталитаризм, ибо рано или поздно победит один сильнейший философ, кто-то перегрызёт все глотки, тем более, что такая власть того стоит.

– Но, Владимир Николаевич…

– Победит сильнейший, это очевидно, а кому он передаст власть? Конечно же, тому, кто поближе, то есть родственнику, предпочтительно сыну, и что же тогда получается? Монархия. Просто монархия. Возможен, конечно, и другой путь, если постоянно расширять границы данного класса, но тогда уже после второго-третьего такого «расширения» у руля будут уже далеко не философы, а те, кто лучше умеет брехать, и кто имеет больше денег. Вот вам и всё Платоновское государство, лет на десять, от силы.

– А какое же тогда государство идеальное?

– Какое? Этот вопрос не имеет смысла; нет такого понятия, как идеальное государство, не может его быть в принципе. Если угодно, слегка расширим вопрос: какие отношения между людьми как таковыми и государством идеальны? Ответ: свободные. Я думаю, это очевидно. При каком строе свобода максимальна?