314 Преступлений

У меня возникало все больше теорий о том, как мы можем быть связаны с этим делом. Полагаю, вряд ли это кто-то из нас мог убить парня, но все равно каждое новое дело интриговало и пугало одновременно.

Мы походили по окрестностям, чтобы убедиться, что нет следов, которые могут подсказать ответ. Я думал, что пора возвращаться домой, но у Рейна были другие планы. Мы вернулись в посёлок и отправились в бар, ожидая ответа от Эбби. Взяли себе по пиву. Кроме нас, в баре никого не было. Одинокий бармен протирал стаканы, поглядывая футбол по телеку.

Ближе к десяти вечера, Эбби скинула статью новостей, датированную полутора месяцами ранее. В статье говорилось о двух детях, Джонни и Глории Монтро. Мать – Шарлин Монтро. Утром, в лесу была найдена её дочь, забитая до смерти кабаном, как установила полиция. Несколько недель длились поиски её сына, но найти его так и не удалось. Он считается пропавшим без вести. Мать утверждает, что вечером дети вышли на прогулку, но так и не вернулись.

– Наверное, их и в правду убил дикий зверь. – Сказал я, обратившись к Рейну.

– Не думаю. Его тело было спрятано под кучей веток, и ещё клык.

– Может, этот клык сам отпал таким образом?

– Исключено. – Возразил Рейнбол. – Я не мог спутать такое и к тому же, клык едва был воткнут. Находился очень не глубоко. Как будто его воткнула слабая рука. Возможно, женская.

– Ты думаешь, она убила собственных детей? Но зачем? Мне кажется, тут недостаточно улик, чтобы утверждать о подобном.

– Она женщина из небольшого посёлка. Проблемы с деньгами, желание заработать. Убила их ради страховки. Ты вообще помнишь, как выглядят зубы кабана? Они торчат вверх. Совершенно очевидно, что будь это проделки животного, отверстие было бы под рёбрами. А в нашем случае зуб торчал перпендикулярно в рёбрах. У меня есть одна идея. Нужно взглянуть на дом Шарлин.

Мы отправились к её дому. Не знаю, что за план был в голове у Рейнбола, но нас ждала неудача. Во всем доме не горел свет. Тогда мы отправились к ближайшим соседям, чтобы выяснить, дома ли находится хозяйка, и чтобы взять её номер телефона. Миссис Вариот приняла нас с местным гостеприимством и угостила чашкой чая. Оказалось, что Шарлин переехала в другой дом. Она нашла себе молодого человека и начала новую жизнь. Мы представились её дальними родственниками, которые приехали, чтобы оказать моральную поддержку. А дом на данный момент снимает молодой парень, который работает допоздна. Соседка отказалась говорить адрес нового дома Шарлин, однако дала её сотовый.

Внезапно Рейн встал со стула и сказал, что нам нужно быстрее дозвониться до неё, ибо если не успеем, то придётся возвращаться на поезде обратно домой. Мы вышли на улицу, и мой друг рванул в сторону старого дома Шарлин. Я побежал за ним через гущу тьмы леса. Луна освещала дорогу, но этого было недостаточно, и в результате я чуть было несколько раз не споткнулся о пеньки и корни деревьев.

Мой друг со всеми силами, что в нем были, навалился на дверь, пытаясь выломать их, но ничего не вышло. Тогда он залез под коврик и нашёл там ключи. Открыв дверь, он положил их в то же самое место, и мы закрыли дверь изнутри. Ключ не нужен, там замковая ручка

– Что мы здесь делаем Рейн?

– Разве не очевидно? Мы ищем улики. Шарлин убила своих детей и получила компенсацию, на которую смогла купить другой дом и попрощаться с нищетой. Пока что это самая объективная версия, хоть и не много поспешная. Неизвестно, сколько у нас есть времени до прихода парня, что здесь поселился.

Дом был маленьким и максимально страшным. Старая мебель и головы разных чучел на стенах. Похоже, отец Шарлин был охотником. Рейнбол сразу предположил, что она срезала клык с одного из чучел, но я не был в этом уверен, пока мой друг не показал пальцем на пустое место на стене. Я ничего не увидел, пока не навёл на него фонариком. Каждый знает, как выглядит стена, если убрать с неё картину, которая висела долгие годы. Такой же светлый след остался и в этом месте. Судя по габаритам, было похоже, что это недостающая голова от чучела. Однако это могла быть и картина.

Поискав ещё несколько минут, нам не удалось ничего найти, и мы отправились на чердак. Ступеньки к нему были такие же старые, как и все вокруг, и потому безумно скрипели. Это немного пугало. На самом чердаке куча бесполезного хлама в виде старой мебели и кучи коробок. Как собака, что ищет нужный предмет, мой друг стал рассматривать все углы и заглядывать во все коробки, что нас окружали. Не с той же энергичностью, но я занялся тем же самым.

Электронные платы, старый принтер, монитор и немного одежды – это все, что мне удалось найти. Благодаря свечению фонарика, я легко видел всю пыль, которую сметало с коробок, которые точно давно не трогали. Но на одной пыли почти не было. Я решил, что это показатель того, что эту коробку недавно трогали, и мигом открыв её, высыпал все содержимое на пол. Из коробки выпали детские вещи. Игрушки в виде машинок и кукол. Розовая детская ночничка и синяя шляпка. В центре этого всего лежала фотография с изображением двух детей, мило улыбающихся, смотрящих в объектив. Я не мог свести взгляд с этой фотографии. В голове возникали образы, как еще совсем недавно эти дети бегали во дворе и веселились, пока не случилась трагедия. От этих мыслей стало дурно, и мне немедленно захотелось покинуть этот дом.

– Рейн, пошли. Здесь ничего нет.

– Уверен? Взгляни вот сюда.

Мой друг стоял с другой стороны чердака, возле маленького окошка. Я подошёл ближе и взглянул на пол. На нем лежала небольшая шкатулка, окружённая свечами. Рейнбол открыл шкатулку, и мы увидели внутри несколько фотографий и длинный клинок. На фотографиях мертвые дети, заколотые вероятно этим самым клинком. Мы сели на пол посреди чердака. Рейн рассматривал фотографии, перебирая их одну за другой. Их было пять штук.

– Есть идеи? – Спросил я у него. – Может, она серийный убийца детей?

– Быстро ты поменял мнение с той позиции, что она не виновна.

– Это было до того как на чердаке её дома мы нашли фотографии.

– Дети. Возрастом примерно от восьми до десяти лет. Фотографии ведь можно сжечь, значит, кто-то специально их хранит и наблюдает.

– Кто-то? – Вскрикнул я. – Да тут сомнений и быть не может. Все улики против неё. Наверняка приходит сюда, пока парень арендующий дом на работе. Мастурбирует на эти фотографии и возвращается домой.

– Возможно.  – Ответил Рейн. – Но есть некоторые нестыковки. Эбби  прислала ещё информацию про Шарлин. У них и вправду были финансовые проблемы. Это монета в копилку того, что она убила детей. Но я пока не понимаю, как она могла, имея такие навыки, не была в состоянии быстро расправиться с сыном.

– Что ты имеешь в виду? Ты же сам сказал, что зуб отпилен. Зарезала его, подделав несчастный случай, и все.

– Мальчик не был найден полицией. А вот девочку нашли ближе к дому матери. Она, вероятно, воткнула парню клык, но он сумел сбежать. Пробежал глубже в лес и умер от истощения крови. Вот только ума не приложу, зачем было прятать его под ветки.

– Она сумасшедшая, и при этом убийца. Что ещё можно от такой ожидать?

– Так можно оправдать любое действие, и это будет не правильно. Даже поступки маньяков имеют смысл. Возможно, ей вообще помогал тот мужчина, с которым она теперь живет. В любом случае, чтобы понять, что нам делать, нужно подумать и разобраться.

Рейнбол положил фотографии себе в карман. Нож мы решили не трогать и продолжили искать что-нибудь против Шарлин. Однако нас прервал звук открывающейся входной двери. Пришёл парень, арендующий этот дом. Мы замерли на месте, прислушиваясь к каждому его движению. Включение чайника. Предположительно, парень переоделся и быстро принял душ. Затем сделал себе горячий напиток и нагрел в микроволновке еды. Рейн сказал настолько тихо, насколько это вообще возможно, что мы дождёмся, пока он уснёт, и тихонько свалим.

Прошло только полчаса, но они длились вечно. Мы легли на пол, чтобы лучше слышать все действия парня. Кто-то постучался в дверь. Человек открыл дверь, и мы услышали голос чертовой соседки, к которой приходили ранее. Она рассказала о нас и спрашивала, приходили ли мы. Переживает, что мы воры, которые решили пробраться в дом, пока никого нет, ведь ей показалось подозрительным то, как мы выглядели. Конечно, отчасти она права, но без подтверждений так отзываться о людях не хорошо, потому я в шутку попросил друга напомнить о том, чтобы морально бросить в неё камень. И в этот момент, когда она закончила, парень сделал удивительную вещь. Он сказал, что мы приходили и что все в порядке, мы точно не воры. Рейн повернулся, глядя на меня с вопросом. Мы оба не понимали, почему он так ответил. Рейн достал телефон и снова написал Эбби. На этот раз он попросил найти отчеты обо всех пропавших детях недалеко от этого посёлка и в нем самом.

Дверь закрылась, и на первом этаже послышались звуки стучащих шкафов. Причём, довольно резких, будто в спешке. Затем разговор, по всей видимости, с хозяйкой дома. Я неразборчиво слышал до того момента, пока парень не оказался прямо подо мной. Спрашивал про нас и вроде бы ничего необычного. Ровно до того момента, пока мы не услышали «Скажите, если они к вам придут. У одного из них будет шрам на правом локте».

Я глянул на своего друга. На его лице была такая же вопросительная гримаса, как и на моем. Хотя предыдущая возникала всего минуту назад. Я закатал правый рукав пальто и взглянул на свой старый шрам, оставленный матерью. Мы тихо сели на коробки.

– Выходит, он нас знает. – Спокойным тоном произнёс Рейнбол.

– Я вообще не понимаю, что происходит. – Признался я.

– Благодаря координатам того места, где убит мальчик, уже понятно, что мы здесь были, находясь под твоим наркотиком. Видимо, мы уже знакомились с этим человеком.

– Слышишь звуки? Он как будто собирает вещи. Наверное, он по какой-то причине нас боится. – Мой взгляд упал на одну из фотографий, которые Рейн держал в руках. – Дайка сюда одну. Смотри, здесь немного видно мужскую тень.

– И вправду. – Ответил Рейн. – Я не заметил.

Рейнбол взял мой дневник и быстро начал его листать. За считанные секунды  он нашёл имя «Хэнк Геттисон». Парень, находившийся под нами, и был тем самым, кто носит это имя. Он представился, когда звонил Шарлин по телефону.

– Вот тебе и ответ, Картер. Его имя находится перед координатами с телом убитого мальчика.

– И о чем же это нам говорит? Я уже совсем запутался.

– Что-то произошло у нас с этим Хэнком. А затем мы узнали про парня, и я это записал.

– Может это он убил этого мальчика? Нужно отбросить Шарлин и сосредоточиться теперь на нем. Это его фотографии.

– Ты снова слишком быстро меняешь своё мнение. Нельзя за полчаса кардинально изменить своё мнение и обвинить другого человека.  Не забывай про все остальные факты. Они прямо таки кричат нам, что эта женщина ведет нечистую игру.

– Похоже, ты точно так же не понимаешь, какого черта здесь происходит. – Улыбаясь, сказал я, и Рейн посмотрел на меня усмиряющим взглядом.

– Есть несколько вариантов. Не думаю, что они в сговоре, ибо в таком случае более открыто говорили бы по телефону и, скорее всего, она бы уже знала, как мы выглядим. Так что этот вариант исключаем. Остаются еще несколько. Либо Хэнк – маньяк и серийный убийца, либо она.

– А как же фото, на котором мужская тень? – Спросил я.

– Это может быть тень того мужчины, с которым она живет в новом доме. Я уже тебе говорил о том, что есть вероятность того, что он причастен.

– И что нам делать? Снизу продолжается шум. Хэнк собирает вещи и, судя по звуку, складирует их в коридоре.

– Нам нужно подождать, пока Эбби скинет ещё информации. Я попрошу ещё поискать что угодно на этого Хэнка. А тебе стоит научиться смотреть дальше того, что находится под глазами.

– Я, конечно, пожалею. – Начал я. – Особенно учитывая тот факт, что ты и сам задрал свой нос так, что Техас видишь. И все же, что ты имеешь в виду? – Рейн облокотился на свои колени.

– Сейчас не особо важно, кто из них убийца, важно другое. Эти фотографии кому-то принадлежат, и хозяин непременно захочет их забрать. Остаётся ждать и смотреть, кто за ними придёт, и тот, кто это сделает – и есть наш маньяк.

Что ж, это вправду звучит логично. Вот только сама идея сидеть взаперти и ждать маньяка мне не особо нравилась. На дворе уже настала глубокая ночь, забравшая весь оставшийся свет. Местные власти как будто решили экономить, не включая фонари на улице. Я наблюдал за этим из маленького окошка чердака и уже представлял, как нам придётся в него прыгать. Пистолет, мирно лежащий в моем кармане, не придавал ни капли уверенности в себе. Особенно, когда имеешь дело с человеком, профессионально владеющим клинком.

Спустя некоторое время, Эбби прислала  немного информации о пропавших и погибших детях в области посёлка. Найти информацию о Хэнке не удалось. Рейнбол пересматривал фотографии, сверяя их с теми, что скинула Эбби. Парочку успел отложить в сторону. Похоже, их среди списка он не нашёл. А я тем временем пытался понять, откуда этот парень может нас знать. Я мог себе представить, если бы он травил детей. Тогда да, можно было бы понять, что я рассказал ему рецепт какого-нибудь яда, который вряд ли смогла бы опознать полиция. Это наводило на воспоминания о девушке, к смерти которой я причастен, от чего снова становилось не по себе. Но убийца пользуется простым ножом. Больших размеров, с твёрдой сталью, но все же простым ножом. Это точно была не наша идея и не похоже, чтобы мы вообще были как-то связаны. А представить, что всему виной мать убитых детей, для меня вообще оказалась невозможная задача. Все так туманно…

Рейну все-таки удалось найти связь с тремя из пяти убитых детей. Они пропали в разных городах и довольно далеко от того места, где мы находились. Мать работала семь дней в неделю, чтобы прокормить детей, потому её причастность казалась маловероятной. Однако это снова же мог сделать тот, кто с ней живет. И вот мы снова в логическом тупике. Рейнбол уже было достал сигарету, собираясь хорошенько подумать, но я его остановил, покрутив пальцем вокруг виска.

Звуки внизу прекратились. Мы не слышали, как закрывается дверь, значит, Хэнк ещё внутри, но все же я решил подойти к окну и выглянуть во двор. Стало ясно, что парень выключил свет во всем доме. И вдруг звуки возвратились. Коридор, кухня, туалет и, наконец-то, звуки шагов приближались к лестнице, ведущей к нам на чердак. Рейн махнул мне рукой и спрятался за ящиками. Потолок невероятно скрипучий, потому я двигался максимально тихо. Для нас обоих было очевидно, что моя неуклюжесть может все испортить. Хэнк поднимался по ступенькам медленно, насвистывая какую-то мелодию. Настоящий фильм ужасов. Мои волосы на теле встали дыбом, и я сделал неверный шаг. Пол заскрипел достаточно громко, и я замер на месте. Свист тоже прекратился, как и шаги Хэнка. Затем свист вернулся, но на этот раз он удалялся. Парень вернулся на первый этаж, не дойдя до чердака. Я подошёл к другу.

Непонятно, передумал он, или услышал и пошёл взять оружие. Я достал пистолет и снял с предохранителя. Судя по шагам, Хэнк продолжил собирать вещи. В результате входная в дом дверь закрылась. Мы с Рейном быстро спустились вниз, и пошли на кухню, я аккуратно отодвинул шторы от окна, выходившего во двор. Парень с сумкой и большим портфелем удалялся прямо в лес, не оборачиваясь. Он исчез в темноте. Мы, было, подошли к двери, чтобы попытаться её открыть, но в неё постучали с обратной стороны, что заставило нас буквально отскочит в сторону от испуга. Я подумал, что это снова пришла соседка, но, выглянув в окно, заметил, что это была другая женщина. Лет сорока, с длинными волосами, что были в растрёпанном виде. В голове застыл вопросительный знак ровно до того момента, пока я не взглянул на её одежду. Женщина была в ночной сорочке, и тогда я осознал. «Черт возьми, это же Шарлин».

Рейн сказал мне спрятаться в спальне за штору, пока сам побежал на чердак, чтобы положить на место фотографии. Затем вернулся ко мне и, спустя несколько минут, Шарлин сама открыла дверь. Я её не видел, однако понял что это она, благодаря более тихому и мягкому звуку шагов. Она побежала на чердак и спустя мгновение уже спускалась вниз и направлялась к двери. Вот этого ни я, ни мой друг явно не ожидали. На, грубо говоря, приманку, клюнуло сразу несколько рыб, в то время, как она была рассчитана лишь на одну.

Мы вышли к окну и увидели Шарлин, быстро направляющуюся влево от леса. И одновременно увидели парня, который возвращался из леса в сторону дома. Пришлось снова спрятаться в спальне.

– Почему он возвращается? – Произнёс я случайно вслух.

– Он все-таки услышал скрип. – Начал Рейн. – На чердаке. Решил выйти на улицу и дождаться когда выйдем мы. Но увидел, как пришла Шарлин, которая почти наверняка была на чердаке с фонариком. И теперь он увидел через маленькое окошко, что она там была, и никто её не напугал. Значит, по его логике, ему показалось, что он слышал скрип, и можно забрать фотографии.

Хэнк спокойным шагом зашёл в дом. Видимо, собрал ещё некоторые вещи и пошёл на чердак. Какое-то время было тихо, но затем быстрыми, громкими шагами он спустился вниз и выбежал на улицу. Мы побежали за ним.

Создалось ощущение, что в прошлом наш подозреваемый был атлетом. Как бы мы ни старались, никак не удавалось к нему приблизиться. Несколько раз мне в голову успела прийти мысль, что пора начинать бегать по утрам, чтобы очищать и тренировать свои легкие.

Мы бежали вдоль домов, стоящих у леса, и затем пришлось свернуть и в сам лес. Это обстоятельство мне никоим образом не нравилось. Там было настолько темно, что пришлось включить фонарики, чтобы не разбиться на бегу об деревья. Хэнка уже и видно не было, но мы продолжили бежать, пока вконец не утратили все силы. Мой друг выглядел таким же озадаченным, как и я сам. Есть вероятность, что дама украла фотографии, но, с другой стороны, это совсем не объясняет её прихода в дом. Тем более, она не заходила в комнаты, а сразу целенаправленно пошла на чердак. Эта деталь чрезвычайно важна. Немного передохнув, мы снова ринулись в погоню. За метров сто от нас послышался женский крик. Мы ускорились и увидели, как Хэнк стоял на мосту, склонившись над телом Шарлин. Увидев нас, он побежал дальше. Тело девушки выглядело бездыханным. На шее виднелись следы от подушек пальцев. Парень пытался её задушить. А рядом с телом лежал предмет, замотанный в тряпку.

Рейнбол сказал, что попробует ей помочь, потому преследовать его мне придётся одному. Ненавижу строить из себя героя, когда нет публики.  Я то и дело останавливался, чтобы вдохнуть побольше воздуха, пока слышал удаляющиеся звуки поломанных веток. В результате я настолько устал, что уже не мог бежать, и потому продолжил погоню шагом. Телефонный фонарик плохо освещал дорогу, а лунный свет не мог пройти сквозь гущу деревьев. Это мне напомнило истории про индейцев, которые мне рассказывали в школе, еще очень давно. Когда они охотятся, то успевают один раз ранить жертву, а затем несколько дней могут её преследовать, чтобы та истощилась и истекла кровью. Правда, в моем случае дичь была полна энергии и могла смело дать мне отпор.

Рядом со мной обломалось несколько веток. Я схватил пистолет двумя руками, задержал дыхание от испуга и вдруг понял, насколько опасно мое положение. Я в лесу, в темноте, один, гонюсь за маньяком, чьё любимое хобби убивать детишек. Руки дрожали. Я пытался всмотреться в тесноту, светя фонарем, но ничего не мог разглядеть. Следующий раз звук ломаных веток случился за моей спиной. Я понимал, что это может быть какой-то местный зверь, но рисковать не стоило. Как назло, помимо деревьев, я встал на том месте, где меня окружали кусты, через которые даже свет от телефонного фонарика не проходил. Я стал говорить, что вооружён и в любой момент готов выстрелить. Звуки переносились из стороны в сторону. Мне удалось разглядеть тень человека. Он ходил по кругу, напоминая акулу, что плавает вокруг жертвы.

У судьбы, видно, были свои планы. Громкий стук металла, за которым последовал крик, оглушил меня. Затем крик превратился в эхо и разошёлся по всему лесу. Я подошёл ближе и увидел лежащего на земле парня, лет тридцати. Он корчился от боли. Ему не повезло наступить на медвежий капкан, который так сильно сомкнулся, что, похоже, переломал ему левую лодыжку. Я увидел упавший рядом клинок и отбросил его в сторону ногой.

– Что ж, вот ты и попался. – Я присел на корточки рядом с ним. – Может, расскажешь, откуда мы знакомы? – Парень молчал глядя на меня. Его лицо покраснело.

– Слушай, ещё ведь не поздно сделать тебе больно. Советую со мной поговорить. – Я немного надавил на ногу Хэнка ближе к полученной ране. Он вскрикнул.

– Прекрати. Мы познакомились в баре. Неужели ты настолько потом набрался, что даже не помнишь этого?

– Вроде того. Почему ты тогда стал собирать вещи, когда узнал что мы пришли?

– Ты накачал меня «дурью». От этого я признался о своём любимом занятии. Меня прямо таки понесло. Вы мне рассказали, сколько всякого натворили, что я подумал, что вы свои и даже не боялся, пока твой больной дружок не достал наручники, урожая отвести меня в полицию. Тогда я достал свой любимый клинок и стал им размахивать. Вы побежали от меня в лес, и я надеялся, что где-то там вас сожрут медведи.

– Иногда одной надежды не достаточно. За все совершенные тобой убийства придётся ответить. И думаю, тебя не посадят, а просто прикончат. Ты не помнишь, какого цвета был наркотик, который я тебе дал?

– Не помню. И лучше уж я сам со всем справлюсь.

Хэнк ринулся к своему ножу, и я не успел его остановить. Наставил на него дуло пистолета, но он не собирался на меня нападать. Он перерезал себе горло. В этот момент я понял, почему Рейнбол спокоен в тех ситуациях, которые вызывают у меня шок. Он сполна навидался этого всего за свою жизнь. Потому и я на этот раз был более спокоен. Рейн пришёл спустя несколько минут.

– Этот урод сам решил свою участь, – сказал я. – Решил не ждать решения суда и всего прочего, и сам себя прикончил. Он убил уйму детей, включая и семью Шарлин. В такие моменты я начинаю надеяться, что ад существует, и такие подонки будут вечно в нем гореть.

– Поосторожнее с выражениями и выводами, Картер.

– Что ты имеешь в виду?

Я повернулся и посмотрел на Рейна. Он держал в руках какой-то предмет, замотанный в тряпку, что ранее лежал рядом с Шарлин. Сняв её, я увидел голову кабана с отрезанными клыками. Мы написали две записки. В одной говорили о Женщине. «Она убийца своих детей, идиоты, посмотрите на клыки». А вторую оставили на теле Хенка, написав пару ласковых слов о нем.

Оказалось, Шарлин взяла голову и побежала к мосту, чтобы сбросить её в реку. А Хэнк подумал, что она видела его фотографии, и решил догнать и избавиться от свидетеля. И скорее всего, убегая ещё давно от Хэнка, мы увидели труп мальчика в лесу, который показался моему другу подозрительным, и он решил записать координаты. Таким образом, мы поймали сразу двоих убийц, и судьба сама с ними разобралась. Уходя, мы вызвали полицию с телефона Шарлин и отправились пешком на вокзал, чтобы сесть на ночной поезд и вернуться домой.

Глава 6

«Ты доверяешь мне?»

За последнее время мы с Рейном успели раскрыть множество разных дел. Психи, убийцы, воры и наркоманы. Каких только людей я не успел повстречать! Наступила зима, и на улице стало так холодно, что казалось – скоро выпадет снег. Я решил, что мне пора несколько дней отдохнуть. Попросил друга не ввязываться в дела, в которых есть опасность для жизни. Выбрать что-то неприметное, чтобы он мог справиться без меня. Хотя он в любом деле не особо нуждался в моей помощи.

Отдых пошел мне на пользу. Не то, чтобы я сильно напрягал мозги в последнее время, но нам приходилось ездить в другие города и постоянно ходить пешком по Вашингтону. Это некий стресс, ведь находясь на улице, ходил со страхом, что меня узнают, и это неприятное чувство, которое вначале было азартным. Но теперь оно отвратно. Веет одиночеством.

Ближе к полудню, Эбби пришла домой с учебы. Рейнбола не было дома, наверное, занялся новым делом или решил прогуляться. Я и не говорил с ним уже более суток.

– Мне нужна твоя помощь. – Обратилась ко мне Эбби, заваривая чай.

– Не вопрос, конечно, я тебе помогу, в чем дело?

– Мне нужен партнёр для танца в театре. Парень, который должен был это сделать, сильно заболел, и нет времени искать кого-то другого. Я уже сказала, что у меня есть знакомый, которого я научу. – В этот момент я растерялся, ведь танцую ужасно и на ноги наступаю.

– Ты не забыла, что мы с Рейном на первой строчке Интерпола? – Ответил я.

– Ты будешь в незначительном гриме и парике. Никакого текста, нужен просто танец.

Я согласился. Идея мне не очень нравится, и безумно боюсь облажаться, но было бы хуже, если бы я отказал ей. Эбби умеет настаивать. Уже предупредила, что есть человек, который может с ней станцевать. Почему она была так уверена, что я соглашусь? Она мне этим напоминает Рейнбола. Хотя, возможно, она так сказала, потому что думала, что если откажу я, то точно согласится он.