Дом в деревне

«Граница – это небо!» – помните?

Иногда мне говорят: зачем ты даёшь людям так много информации о своих находках в бизнесе? Вот повесть целую настрочила… А я верю, что чем больше отдаёшь людям, тем больше получаешь! Учитель мой тоже так думает – и вон как развернул своё инвесторство!

Я даже подумываю сделать следующее: допустим, обращается ко мне человек за советом по зарубежным инвестициям на сайте, который я сейчас строю, а я ему:

– Прочти сначала вот это! – и к повести своей отсылаю…

Конечно, можно было бы отослать к классику – Роберту Кийосаки, например, к его «Богатый папа, бедный папа». Но он же – классик, а я вот она – тут, рядом! Со своим бизнес-планом и со своими объектами недвижимости в Болгарии, Америке, Коста-Рике, на Сицилии, – да мало ли у меня сегодня в разработке!

Приходите, люди, научу, дам совет, построю бизнес-план, чтобы каждому – по его росту и чуть-чуть навырост! Чтобы каждому – по своему домику в деревне, по мечте, по лугу для ромашек с вольными лошадками на выгоне! И если молодость человека определяется количеством серотонина – гормона счастья – в крови, а не паспортными данными, то заходите, читайте, обращайтесь – поделюсь!

Стихи о Болгарии

Ванга

Фракийской культурной духовности споры –в стране, где так много души и тепла…А я всё смотрела на Рильские горы –искала глазами, где Ванга[1] жила.Я с ней говорила, мечтая нескромноуслышанной быть из пенатов других…Во мне прорастал эгоизмом огромным,во мне полыхал доверительный стих!Я так полюбила Болгарии кручии лес потому, что однажды жилаболгарка слепая, что видела лучше,чем зрячие, – скольким она помогла!Скажи мне, Вангелия, это движеньедуши, что в Болгарию тянет меня, –до пульса потери, до изнеможенья, –костёр нестинаров[2] в молитве огня?Всё это – фракийцы? Всё это истокитого золотого звена из цепи,что прячет огонь свой в подземные стокиназемных формаций болгарской степи?Горит под ногами тщеты пепелище, –возможностей, планов, провинций и стран…Я всё поняла, Ванга! – уголь, кострище,вода минеральная, древний курган…

Бургас

В старинных офисах, в очарованьи манкомстолетних лестниц с дверью в мезонин, –я заходила к адвокату, в банки,к нотариусу, в старый магазин.Скрипели музыкой старинные паркеты,и вкусен был индюк на вертеле,и были однозначными ответы,и не было блефующих в игре…А в мэрии мне клерки улыбались(машины позабыли про клаксон),права партнёров свято уважались, –не Бургас[3], а какой-то чудный сон!И шок у касс от мизерности счёта,и шок от качества проектов и затрат;тенистых улиц милая забота,прелестных ресторанов аромат…Удобен город сердцу, чувству, мысли,приятен эклектический заряд, –над морем тучки лёгкие повисли,как в детстве, как десятки лет назад…

Алеша

«Няма друга страна в света, като България, в която да се съхраняват толкова много паметници на руски воини. Българите тачат паметта на руските воини, в страната има над 400 паметници, а улици и градове носят имена на руски мислители и пълководци, загинали за Освобождението на България. Тази признателносте пример за цивилизационно отношение и свидетелство за духовното единение между нашите два народа, свързани от православието, писмеността и сложната, но героична история».

Встречалось много мне почтенья сильным, смелымсолдатам русским здесь, в Болгарии, не раз:на Шипке церковь есть, – парит строеньем белым! –из царственных сынов сплошной иконостас…Хранит народ любовь к солдату-славянину –спасителю страны и милых сыновей:от рекрутства под крик чужого муэдзина,от пустоты степной запущенных полей…Но есть один солдат по имени Алёша[4],на площади стоит центральной, на холме:остался на века – и в солнечный погожий,и в зимний день с снежком, с морозцем на окне…Болгарское лицо не знает компромиссов:коль любит, так цветёт, без знания причин!Стоит Алёша здесь с подачи коммунистов,и простоит ещё, даст бог, не год один!Болгария – страна одна из стран немногих,где отвечают мне по-русски не сердясь…Цветущих роз поля, Родопских гор отрогиисколесила я, изъездила я всласть!К Алёше я пришла под ливень несусветный!(И зонтик не спасал – по щиколотку вброд…)Уверена, что прав в любови беззаветнойболгарский много настрадавшийся народ!

Болгария. Диптих

В примятой осенью траве синеет забытый мяч…Шведский ребёнок на берегу гарцует как жеребец(шведский по цвету волос и по крику викинга), –сколько радости, однако, могут дарить монотонные,сменяющие одна другую, волны Чёрного моря!Прибрежный городок улыбается красными крышами,лесной хвоей ложится под ноги мне его радушие…Старая гора мягкой лапой окунается в залив,позолотевшие клёны тихо играют с ветром.Графин ракии на столе… Ах, мне бымудрости твоей неспешной глоток, Болгария!* * *В примятой осенью травеоставлен чей-то мячик…Графин ракии на столе.На берегу маячитребёнок, скачущий в волнебелоголовым эльфом.И ветер по его винекружит неспешным шлейфомкленовых листьев жёлтый рой,бросая их на крышипод черепичною охройприпрятанных, а вышена горном склоне древний духгоры, покоем пьяной,постелет мне под ноги пухеё листвы багряной.

Месембрия

Месембрия фракийская[5]болгарско-римско-греческаяторговля византийскаяколония купеческаяземлетрясеньем знаковымво тьме веков разрушенана полуостров лакомыйисторией обрушеннымсдалась с подобострастиемлегионерам-римлянамкичась торговым счастиемчеканить деньги фирменныевходила трудно веруяв основы христианскиеи становилась первоюв епископстве балканскоми ханство пережившаяи строй социалистическийна кон всё положившаядля бума туристическогоживёт себе красавицана пляжах моря Чёрногок воде бегут стекаютсяотели утончённыеи я попав на удочкупорыва дня весеннегосебе проектов чуточкукупила здесь в Месембрии

Несебр

Несебр[6] курортный строят молодые.Проектов сотни, – в каждом есть прораби архитектор, руки золотыеболгар-строителей, специалистов штаб.Несебр – жемчужина у «слънчего» у «бряга»,гостиниц изумительный букет,прекрасных ресторанов, где трудягаНесебр готовит торты и фуршет!А качество какое новостроек,дизайн такой попробуй отыскать!Когда увидела я в первый раз такое –дух захватило: надо покупать!Мне нравится старинный дом болгарский,чудесно вписанный в сегодняшнюю суть –среди строений стиля и богатстваего аутентичность не минуть!В таких домах хранит гостеприимствоболгарская широкая душа, –сидеть с хозяевами в садике тенистоми пробовать ракию не спеша…Потом сходить на променад у моря,Месембрию увидеть вдалеке,пройтись по деревянным доскам мола,узнать соседа в крайнем рыбаке…Я здесь укроюсь от истерик века(на войны и агрессию нет сил!) –лицо Несебра – как у человека,которого ты с детства полюбил…

Варна

Над Евксиноградом, над царёвым домом[7],на горе высокой, – бухта, море, ширь, –строящихся лестниц и дверных проёмовкарусель, а снизу – брошенный пустырь…Изучаю стройку над поместьем царским(Варна золотая в охровых лесах…).Страшно без привычки выше оказатьсядома Их Величества на крутых холмах!Можно вниз спуститься узкою тропинкой,по аллеям царским можно погулять.Очень необычная видится картинка –можно этот дом купить и проживать…Только в сказке Варненской, только лишь в Болгариидомики подобные могут продавать:можно у фонтана в роз цветущем маревецарскую фамилию в парке повстречать!Не купила домика близ угодий царственных, –в ногу с королевичем боязно шагать:завтра поменяется статус государственный,и тогда головушке, ох, несдобровать!Над Евксиноградом, над царёвым садомна откосах Варны дышится легко!Жаль, что я трусиха, – может, было надохоть однажды в жизни прыгнуть высоко!

Мне б увидеть мою Варну

– Ну, куда ты опять? – В небо,там, где солнечный луч из-за тучи.– Ты увидишь там птиц? Мне быхоть немного их силы летучей…Мне бы беды стряхнуть с крыльев,растреножить тело от муки,чтоб не танковой рыжей пылью, –а в цветочной пыльце руки…Расстилаю души скатертьнад обиженной всеми планетой!Чтоб от звука сирен не спятить,вышиваю крестом светлым.Понимаешь, сейчас мне больно.Я хочу в тихий край сладкий,чтобы вылечить синью вольнойзапечатанных губ складки…Мне б увидеть мою Варнув паутинках бабьего лета,где покоится дух травныйна лучах золотого света…

Долина роз

В Долину роз[8] болгарского разлива,в долину грёз о красоте земли,отважно и немного боязливопути мои дороги пролегли, –боялась разочароваться в сказке,где миллионы роз цветут в тиши,нехитрой жизни следуя указке,бутоны распуская для души…Цветочным маслом здесь сочится почва,цветочный запах достигает гор!И жарким днём, и южной тёмной ночьюведут цветы неспешный разговор…Цветы повсюду, – километры, вёрсты, –насколько достигает дали взгляд:поля цветеньем розовым развёрсты,пока не соберут последний ряд.Красивых девушек, как розовых бутонов,не занимать болгарской стороне!Украшенным цветами фаэтономЦарицу роз по скошенной стернепривозят для любви, для карнавала,для урожая будущих надежд!Как хорошо, что в сердце побывалаБолгарии, средь вышитых одежд…

Фракийская гробница

Гробница Ройгоса – Фракийская гробница[9].Художественный памятник в веках –картин из жизни древних вереница,рожденье фресок в охровых тонах.Как правильно сказал историограф,здесь истина – в сюжетности фигур:и тайны смерти чёрный иероглиф,и жизни суть – граница иль бордюр.В сакральном склепе золотая сущностьзахоронений вызывает шок!Здесь золото – не власти всемогущность,а нежный тон, виньетковый цветок…Фракийцы верили в божественность культурыи в силу духа (вспомни Спартака!),и отливали в золоте скульптуры,и прятали в курганы на века.В гранитном склепе знаковой гробницыпочувствовала жуть загробных стен, –скорей широкой лестницей спуститьсяв живую жизнь и для живых проблем!

Музей ремёсел

Хранимые веками интерьерыремёсел старых в городе Этер[10]:грохочут кузнецы у печки белой,шкатулки режет резчик, – все у дел.И, оживляем горными ручьями,грохочет горной мельницы ветряк,а речку с травяными берегамииспользует рачительный скорняк,плетутся кружева, пекутся хлебы,живёт народ в домах, как было встарь, –недалеко от габровцев нелепых,вошедших в анекдоты, как в букварь!Зашла в харчевню, откусила крендель,отведала огромных слив в вине,стояла зачарованно у меднойкухонной утвари, сверкающей в окне.Летело время незаметно быстро,упало солнце меж высоких гор, –пора прощаться с ручейком искристыми с синей глубью мельничных озёр…Мне было хорошо! Прощальным взглядомокину улицы, конюшни, закрома, –привычную к комфорту тушку надовновь возвращать в привычные дома.

Церковь-памятник Рождества Христова на Шипке

Тридцать тонн меди отстрелянных гильзрусского воинства в Шипкинской битве[11], –в звоне церковном откуда взялисьноты басовые в тихой молитве?Церковь – как памятник прошлой войныв честь перевал до конца защищавших(лучших семей молодые сыны!),памяти воинов храбрых и… павших.Чистое небо. Взметается шпильрусского храма в лазури болгарские…Мать генерала, подвод попросив,строила церковь с иконами дарственно.Встретив монаха, от будничных деля оторву его взглядом взволнованным:я понимаю, как страшен уделбыл у опричников, скалами скованных, –голодны, голы, в крепчайший морозШипку удерживать им уготовано!Местные парни настоем из розраны лечили им, к пушкам прикованным…Помнит Болгария русских побед,кровью оплаченных, поступь блестящую!Церковь стоит как живой монументславы из прошлого – в жизнь настоящую…

Шипка

«На Шипке всё спокойно». Верещагин[12].Я познавала Шипку из картин.Здесь генерал Столетов, беспощаден,дал туркам бой, где к десяти – один…[13]Огромный Памятник Свободы[14] – в горуведут ступени узкие наверх:от их количества мне задохнуться впору…и вот мы на вершине! Выше всехгора парит над зеленью долины,над горами поменьше. Выпал мнешанс побывать на празднике былинном,когда воспроизводят бой, – в огнеиз пушек, гаубиц, из ружей настоящихпалили турки, русские в ответдержали оборонный бой… звенящихгильз стреляных полно. И медный цветих выдаёт с обочины дороги…(Взяла на память парочку.) Бредутактёры армий двух в мундирах строгих, –и у подножья жадно воду пьют…Хранят болгары память битвы страшнойи любят русских (в генах та любовь!), –кто внял своей истории вчерашней,тот не потерпит гнёта над собой!

Монастырь Святого Спаса

У доисторических курганов –овцам корм в курдючные запасы…Приоткрылся слева от барановвид на монастырь «Святого Спаса»[15].Речки Тунжи берега тенисты,вьются средь лесов в дубах столетних.Птицы в жарком воздухе зависли,в буйстве трав – коровы незаметны.Я стою почти что на вершинена одной из гор в семействе Рильском:видится иной, чем из машины,панорама с резолюций близких.Лысая вершина горной выси,предо мной – ковыль-трава клубится…Вижу, как гурьбой монахи вышлив монастырский двор – не всё ж молиться!Полстраны в виду, как на ладони!Тихо, ветра гул, не шелохнутсязанавески в запустелом доме,дверь не скрипнет, куры не несутся…Дом в горах в преддверье монастырском, –чувствовать себя владыкой краяв том миру истории фракийской,близ курганов в травах проживая!

Болгарской женщине, стоящей у ограды

Вдруг захотелось тихой, деревенской,спокойной жизни у подножья гор,куда не долетает гул вселенский, –где только даль, да ветер, да простор!Я примеряла дом, деревню, горы,я примеряла вид на монастырь.Паслись коровы мирно у забора,в траву с цветами морды опустив.Хозяйка, стоя в разнотравье царском,глядела на меня из-под руки:– Давай-ка к нам! – сказала по-болгарски.Я поняла – похожи языки.Похожи мысли, чаянья, одежды,похож славянских синих глаз разрез.И вспыхнуло безудержной надеждой,что этот луг и эта синь небесмне станут домом, где мне будут рады,где вереницей годы полетят!Болгарской женщины, стоящей у ограды,глядел мне долго вслед зовущий взгляд…

Деревне Срем в Родопах

Возле горы Сакар[16] в Родопии восточной,там, где растёт «Мавруд» – царь виноградных лоз, –где гнёзда диких птиц в лесной глуши бессрочной,и речки Тунжи бег, и летний лёт стрекоз,там, где стоит курган истории фракийской,скрывающий от глаз блеск золотых скульптур,и дышит артефакт в музеях модернистских[17],и сторожит земля смешение культур,там, где живут сейчас болгары, турки, грекии всей Европы mix (по сути – большинство!),в надежде отыскать деревню в стиле «эко»,где сохранился дом, колодца волшебство,таверна для семьи и погреба ступени,гусей домашних шум с соседского двора…Такой проект – продукт недлительных решений –без промедленья я в Болгарии взяла.В усадьбе на реке я правлю дом и клумбы.До минеральных вод в колодце доберусь!Соседкам по селу тяну в улыбке губы –в фракийской красоте я скоро поселюсь…

На берегу оставив день вчерашний…

Мне было больно, берег, было страшнопрощаться на год: жизнь моя – рулетка…Двенадцать месяцев тактильных тоскованийпо черноморской бархатной волне…На берегу оставив день вчерашний,я не дыша, на будущее, – меткубросаю в волны, берег упованийи утешений, неспокойной, мне!И вот уже, вплетая запах розы,навстречу мне – роскошные равнины,и горы близкие распахивают далии стелют путь к усадьбе на реке…Жить от Болгарии вдали – сплошные слёзы,поскольку и она, и я – единыв своём стремленьи утолить печалиот бешеного мира вдалеке.И росным утром на лесной поляне –глядеть в глазищи серны заповедной,сплавляться по реке стремниной горной,что меж порогов, точно жизнь, течёт…Там бродит с флейтой в белых одеяньяхОрфей: сандальи, пояс с пряжкой медной, –тень Эвридики ищет и упорностолетьями любовь свою зовёт!

У пещеры, или О лешем

Там чудеса: там леший бродит…А.С. Пушкин, «Руслан и Людмила»В прохладных струях влаги родниковой(с лягушкой и кувшинкой – дивным чудом!)лицо омою… Чистую основукристальной свежести нести по жизни буду!И в городах на улицах сердитых,в предпраздничного шума возбужденьи,я буду помнить холод щёк, омытыхвблизи лесной церквухи на каменьях[18]…Здесь просто всё. Живёт в пещере леший,стемнеет – он выходит куролесить:с обрыва вниз, в обход дорожки пешей,столкнуть булыжник, мох на крест навесить…Здесь всё непросто – непроста дорога,которая тебя сюда приводит…Нашедших путь в ложбину – так немного!Там чудеса. Там рыжий леший бродит.

У дольмена

В темпе Lento Misteriosa у древних захоронений села Хлябово

Качались птицы на ветвях,и шёпот был слышнее крика,и камни высились, и вязьвнезапных символов вилась, –то ли веков ушедших прахсгустился в нишах, то ль великийсекрет истории, струясь,упрочил каменную власть?К дольмену узкою тропой,подчёркнутой опушкой леса,я пробиралась вглубь и вдаль,дела оставив на потом, –и вёл меня, сокрытый мой,влекомый странным интересом,мой мозг, в связи с вороной тойна ветке, с выдранным хвостом…В густой и гулкой тишинепослушный волос встанет дыбом,когда прокаркают века,хозяйски сидя на суку, –и генной памятью во мне,придавленной гранитной глыбой,за мной бегущая строкапродлится на моём веку…

Течёт в душе моей река…

Реке Тунже, что у моей деревни

Течёт в душе моей река –с кувшинкой, утками и лесом,и с плоскодонкой рыбака,и с рыболовным интересом…То с настоящею водой,а то – пунктиром по каменьям,с изгибом, с плачущей лозой,с обрывом ниже по теченью.Прекрасным именем зовумою игрунью, и с мостамиодной дорогою живу,одной деревней и местами.Я слышу, как она поётпугливым утром за туманом.В её осоке воду пьётлошадка местного цыгана.Я руки-реки опущув её волну, когда прибуду…Скучаю и уже грущу,в душе неся её повсюду.

В лесу вздыхали ночью совы…

Не будем говорить о любви, потому что мы до сих пор не знаем, что это такое.

Может быть, это густой снег, падающий всю ночь, или зимние ручьи, где плещется форель.

Константин Паустовский, «Ручьи, где плещется форель»В лесу вздыхали ночью совыи выл шакал, и лань дрожала,не так, как днём, – повторно, снова! –тропинка под гору бежала,её кропили лешим зельеми укрывали темнотою…Устав от частого безделья,спала деревня под горою.По лесу той тропинкой белойпрошёл медведь – следы остались.Над чащею звезда горела.В ночной реке форель плескалась.В домах сельчане схоронились –крепки дворовые засовы!Зверьё по выпасам кружилось,в лесу вздыхали ночью совы…

Из окон – горы…

Из окон – горы. Свежий ветеруносит мысли прямо в небо!Дышать легко, со всем на светея здесь в ладу… Счастливой, мне быпарить над пашнями и лесом,как эта вольная пичуга!От волн террора, войн и стрессанашла тишайшую округу,где лесом с речкой, как из сказки,лечу израненную душу,где ни по чьей дурной указкесвоих обетов не нарушу,где не мечом над головою,а милым «Здравствуй!» – от соседа,и виноградною лозоюзаместо крыши за обедом!И золотистая ракия,и сыр овечий – на здоровье!Из окон – горы, заливныелуга для выпаса коровьи…

Тому, кто внял, кто сердцем чист…

И не добраться до конца,до пограничья, до ограды,до той дискретности души,что ветром полнится, смеясь!В преображении лицаиграют роль лишь те обряды,что тайным шёпотом, в тиши,свою распространяют власть…В реанимации сердеци в обновленьи чьих-то судебзамешаны река и лес,гора и ветра тонкий свист…Предполагается конецтем неприятностям, что людинаносят, намерений без,тому, кто внял, кто сердцем чист!Взлетай на крыльях облаков(присядь на кромку, свесив ножки) –увидишь, как танцует лес,опавших листьев шлейф крутя!И ночью брошенных следовв шараде на лесной дорожкеотыщешь смысл и знак, и сенс,как в жизнь бредущее дитя…

В главной теме

Болгарский плед – на зябкие колени,овечий, домотканого плетенья.Болгарское спокойствие, от лениотличное при близком рассмотреньи.Неспешных мыслей ход. А в тихом доме –по стенам пляшут и струятся теникаминного роскошества. И в комевсё остальное, что не в главной теме.А главное – замёрзшая деревня,притихшая у печек и каминов.Прихлёбывает местная царевначай с пирогами и ватрушкой с тмином.Ещё не снег. И будет ли – не знаю.Вздремнули пашни с кубиками сена.За окнами река – уже родная.Я приживаюсьтрудно,постепенно…

В гостях у философа

В гостях у философа. Тунджа у Сремаструит завитками в долине Сакара.Текло незаметно Болгарии время,лозой виноградной село обнимало…Струило беседу под небом родопским,читало стихи на болгарском и русском,и было еды на столешнице вдосталь,потела ракия под горлышком узким…Я этих людей как родных понимаю!(Процокали кони соседской телеги.)Дискуссии сложной умильно внимаю –историю чту про войну и набеги.Философ за мной через стол наблюдает –пытает глазами заморскую птицу.И трижды целует и раз обнимает,когда приглашает в селе поселиться.А абрис вершин колдовского Сакарасекреты хранит философского кредо, –такой же пейзаж я из окон видалажилища, куда я за счастьем приеду.

Об Орфее, в Родопах бродившем юнцом…

Минеральной водою омою лицоиз колодцев былинных с подземными стоками.Об Орфее[19], в Родопах бродившем юнцом,помечтаю и арфу услышу далёкую…И, вглядевшись в мифический абрис горы,подивлюсь стародавности мифа и селища,где укрыться пытаюсь от правил игрымира дури и войн, эгоизма и зрелища.О, Сакар[20]! О, фракийский предтеча богов!Здесь остались легенд и дольменов отметины.Минеральной водой из колодца основсмою пыль и грехи под родопскими ветрами!Я готова, Сакар, подытожить свой счётна отроге горы – видишь дом с палисадником? –где река вековая спокойно течётсквозь истории смуту в тени виноградников…

Моя Болгария (репортаж)

Юлька прилетала на четыре часа позже. За это время нужно было встретиться с Теодорой, которая ждала нас на выходе из аэропорта, получить машину в бюро по прокату автомобилей, купить продукты и местный телефон. Теодора, красивая и радостная, отчаянно машет нам из-за спин солдат с автоматами и собаками, поставленных по периметру зоны для прилетающих:

– Вики, дорогая моя, как же я вас ждала! – она просто падает в мои объятия, и мы обе едва не рыдаем от радости долгожданной встречи…

Йоська тоже радостно сжимает Теодорку в искреннем порыве и целует нашу дорогую девочку. Теодорка уже давно – часть нашей семьи, наша «болгарская дочечка». Как много уже пройдено вместе! И наши первые квартиры на берегу, купленные с её неоценимой помощью, и бесконечные болгарские дороги на скорости в 170 километров в час с бутылкой воды в руке и мобильником в другой…

– Что ты хохочешь? – муж, белого цвета, на заднем сиденье сжался в комочек от страха за наши драгоценные жизни. – Теодорка, умоляю, не гони так быстро!

– О, простите, простите, не обратила внимания! – и снова хохот, и радость общения, и милые болгарские деревни, мелькающие за окном, как в калейдоскопе, на фоне потрясающей благословенной природы божественной Болгарии!

Потом был дом на берегу Тунжи, который нужно было перестраивать «с нуля», обставлять и приноравливать к нашим нуждам, с расчётом на грядущую пенсию, и Иван, чудесный мальчик, наш строительный подрядчик, сын главы деревни, и его папа Кристо – философ и сподвижник нового философского течения… И ещё много-много чего было до этого нашего прилёта.

Юльку, мою московскую «подругу по перу», я пригласила прилететь на праздник вхождения в новый дом. Мне хотелось разделить эту радость с чутким, добрым и талантливым человеком. А Юлька такая – милая, тонко чувствующая, интеллигентная, – «настоящая», одним словом.

Мы втроём – Теодорка, я и мой муж Йоська – движемся хохочущей, целующейся и плачущей от радости встречи толпой к агентству по сдаче автомобилей внаём.

– Вот это да! – поражённые величием нашего огромного белого джипа, кричим мы от радости.

Ну, уж не знаю как, но джип я выбрала классный! Хоть на картинке из Интернета он не казался таким огромным и величественным… Йоська немного теряется поначалу возле тяжёлого руля «Ниссана», но быстро осваивается, и мы вместе с рёвом мощного двигателя врываемся на дороги мечтанной Болгарии!

– Вики, прежде всего – телефон, как ты и планировала, – напоминает Теодора.

Белый и милый, маленький удобный телефон для местной связи, с болгарским номером, sim-карта для Юлькиного планшета, – и мы уже запасаемся продуктами на местном рынке на первое время. Кто знает, где мы будем пополнять запасы в деревне?

Юлькино сообщение по Интернету поступает неожиданно рано – багажа у неё нет, и она оказывается наружи от аэропорта сразу же по прилёте:

– Вики, где вы? Где вас искать? – мы летим на всех парах к зданию аэропорта, и Юлька – родная, дорогая, милая, – падает к нам в объятья!

Заезжаем в большой хозяйственный магазин купить оборудование для барбекю, которое планируется по приезде, и, во всеоружии, вылетаем на скоростные трассы по направлению к деревне, где нас ждёт дом нашей мечты!

Дом оказывается удивительно удобным и родным. Размещаемся в комнатах, селимся «наобум», но, как оказывается, удачно, – Теодорка облюбовывает салон с замечательным креслом-качалкой и широким диваном, Юлька – тихую внутреннюю комнату, мы с Йоськой – светлую просторную спальню. Девчонки начинают копошиться на кухне.