Буквы. Деньги. 2 пера. Том второй

Некоторые нити рвёт он сам. Склизкие и прогнившие, они пускают заразу на все остальные, подрывая сотни и тысячи. Наркотики, убийства и изнасилования разрушают судьбы изнутри, распространяя неприятные запахи. Он терпеть их не может, каждый раз выуживая такие из пучка хороших. Они извиваются, выскальзывая из пальцев и стремясь уйти, спрятаться среди других, но запах выдает их. Как бы хорошо ни скрывалась судьба, прикидываясь милой и радушной, если она гнилая, то стоит лишь хорошенько принюхаться, поднеся нос поближе, и всё сразу становится ясно. К сожалению, именно в эти моменты, упускается время, что могло бы быть потрачено на спасение других, но…

Вздохнув, он в сотый, нет, в тысячный раз ловким привычным движением перебрал нити в руках. Они отозвались тонким звоном, ластясь к пальцам. Он уже привык к ним, научился разговаривать, подсказывать. Нити называли его по-разному: провидение, дар, ясновидение, интуиция…

С крыши небоскрёба открывался чудесный вид на город. Слегка тусклое от смога солнце окутывало здания, смягчая их контуры. Оно словно матушка ласково скользило лучами по окнам, деревьям, машинам, людям и по его лицу, желая спокойной ночи и обещая вернуться завтра. И город отзывался, тихо шебурша колесами машин. Нити тоже отзывались: люди поднимали головы, щурясь на солнце, ощущали уют и тепло родного окружения.

Стемнело. Сегодня было безоблачно, город уже спал? и можно было рассмотреть, куда тянется каждая ниточка.

Возможно, он бы с удовольствием полюбовался панорамой, что так полюбилась за этот год службы, но было не до этого. Пальцы нащупали двойную нить, что истончалась с каждой секундой. Внутри что-то заледенело, обмирая. Мама и малыш – такое он упустить не мог.

Щелчок пальцев, и время замирает. Бросив все остальные нити, он хватает двойную, черпая пряжу из воздуха. Краем глаза замечает судьбу молодого парня, что так не вовремя зашел в подворотню около дома. Душа рвется на части, вымаливая прощение у нити, что тает, извиваясь и цепляясь за крышу. Если бы он мог… Если бы он только мог помочь сразу троим…

Всего двадцать секунд есть у стража, чтобы спасти молодую девчонку, попавшую в аварию на последнем месяце. Двадцать секунд, что отнимут у него двадцать месяцев жизни. Это – его последнее спасение, месяцев больше не осталось. Надо обязательно спасти их, чтобы не уйти просто так, чтобы всё это было не впустую.

Силой духа отрешаясь от всего мира, он заставляет себя забыть о парне, что тихо всхлипывает, и тает без следа. Не сейчас, он подумает об этом позже.

События оплетают нить, уплотняя: замена интерна на опытного врача, которого вызвали на работу внепланово, понимающие водители, уступающие дорогу машине скорой помощи, уцелевшие артерии и вены, не допускающие кровотечения, присутствие в больнице кувеза, куда сразу поместят малыша, и медсестра, знающая своё дело.

Нить утолщается, крепчая с каждой секундой и высасывая жизненную силу из рук, что высыхают на глазах, покрываясь пигментными пятнами. Стараясь не обращать на это внимания и не думать, он работает, продолжая упрямо плести.

Последний штрих…

Готово.

Время пошло, нити затрепетали, и малыш сделал первый вдох, а старый страж устало сел на край крыши. Он взял в руки лишь эту двойную нить. Полуслепые глаза наблюдали, как расслаивается нить, сплетаясь в две тонкие, но крепкие ниточки. По той, что была тоньше, до него долетел детский крик. Тонкий голосок резанул по ушам, и старик чуть крепче её сжал, желая увидеть спасёныша.

Пальцы уже бледнели, исчезая. А он все смотрел в синие глаза того, кто был спасён ценой его жизни.

Слеза прочертила дорожку на щеке, падая на ласковую улыбку, что могла согреть каждого, кто её увидит.

Что же… Это стоило того.

Ничья

Юна Колесник

@sormovi4ka

– Мам, там женщина.

– Где это – там? – отрываюсь от смартфона.

– На крыше.

– О боже! Сумасшедшая… Куда звонить-то?

– 112.

– Да, да… Как она туда попала? Алло! Тут девушка на крыше! Адрес? Какой тут адрес, сын?..

– Не надо звонить, барышня. Мы уже здесь, – тяжелая рука на моем плече. Легкий взгляд, грузная фигура. – А вам домой пора. Поздно уже.

Он заходит в открытый настежь подъезд новостройки. Хватаю сына за руку, бежим прочь мимо машины МЧС. Метрах в ста опять задираю голову.

– А юбка-то, смотри… Это ж Тонечка наша! Они с мужем… Погоди, погоди, у меня есть номер…

Город. Как на ладони… И жизнь твоя – тоже. Дома, дороги… Кольцо реки, чуть дальше – зеркальце озера. Там, во дворе, школа – и Валеркины глупые шутки… А здесь – парк, чертово колесо и Валеркин смех… Загс с елками у дверей – и его взгляд. И Собор – совсем близко… Тогда казалось – навсегда.

Говорят – «наш небоскреб». Двадцать пять этажей. Много? И тебе двадцать пять. Всего? Или – уже? Когда ты успела сойти с ума? От чего? Турагентство – хорошая работа. Валерка – хороший муж. Почему всё пропало? Как жить теперь? Пожалуй – никак.

Ветер… Обвивает юбку вокруг ног. Леденящий ладони парапет. И греющий душу голос ниоткуда:

– Тоня. Расскажи мне.

– Кому – тебе?

– Пусть пока – сама себе. Когда это началось? Не говори – покажи.

Она закрывает глаза. Покажу… Теперь уже – не страшно. Покачивается на ветру, отдаётся своим картинкам и отдает их дальше – тому, кто просит.

Ноябрь, каблуки скользят, тротуар в колдобинах. Всё, домой. Жаль – далеко, долго. На метро – до конечной, потом трамвай, потом пешком…

Старая бетонная урна. Лестница вниз. Щербинки на четвертой ступени. Так знакомо, так просто. Турникет, ещё лестница, платформа… Вдруг становится душно. Нет же, нет – здесь всегда сквозняк… Тогда почему нечем дышать? Воздух… Где воздух? Сердце колотится. Непослушные пальцы стягивают шарф, расстегивают ворот пальто. И пот, противный, холодный… по спине, по плечам, до ладоней.

Люди! Мне плохо! Но нет их, людей… Кругом туман, и свет – меркнет… «Как в кино», – мечется мысль. Кино. Надо смотреть, надо – дышать! Грохот. Поезд. «Мой? Нет, нет, нет!»

Он выползает из пасти туннеля – рваный металл дымится, искореженные двери царапают платформу. На зубьях выбитых стекол – обрывки одежды и кровь, кровь…

Она кричит. Вытаскивает сама себя из этого марева. Дерево скамейки. Шарф свисает до пола. Люди! Но люди спешат, люди устали…

«И я – просто устала. Просто привиделось». Вцепившись в скамью, слышит нарастающий шум. Соберись! Ну же! Шаг вперед. Вот он – поезд. Смотри – обычный, серо-синий, он отвезет тебя домой… Вот машинист – пожилой, надежный. Надо ехать. Надо – сейчас! Шаг. Ещё шаг. «Осторожно, двери закрываются…» Шарф держит, уцепившись за что-то. Она падает на колени. Удар. Боль…

Лица, лица над ней:

– Обкуренная, что ли?

– А если б не в дверях грохнулась, а на рельсы?

Натянутая улыбка женщины в форме:

– Эх, девушка, машиниста-то как напугала. На скорой увезли.

⠀⠀

А утром она не смогла доехать до работы. Один только вид дороги приносил липкий страх и видения: металл, гарь, крики… Одна только мысль о выходе из дома погружала, засасывала в вязкую, мерзкую трясину, из которой не выбраться.

Больничный. Невролог. Кардиолог. Анализы. Сосуды и МРТ. Норма. Норма. Норма.

Психиатр: «Ваша паника так или иначе связана с транспортом. Здесь явно детская травма. Вот вы говорите – был извращенец в маршрутке. Значит, всё дело в нём». Чушь, какая чушь. Но – таблетки. Любая поездка – только на такси, на заднем сиденье, вжавшись в кресло, зажмурив глаза, с грохочущей музыкой в наушниках.

Марево, марево… и всё вокруг плавится, как в жару.

Потом стали приходили они. Вороны? Филины?.. Большие черные птицы. Садились на плечи, на руки, хищно щелкали загнутыми клювами. Скрипели крыльями, хрипели: «Ты больна, больна… Твоё место – в психушке!»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.