Странная девочка, которая не умела как все

Шла через двор на день рождения мальчика медленно. На качелях посидела. Кошку погладила. Попела. Постучала.

Мальчика звали Фанис. Еще была Лиля – его сестра. А дверь открыла Роза-апа:

– Заходи, кызым!

Я торжественно вручила подарок красноухому Фанису. Он не знал, что под оберткой, но был доволен.

– А кроме меня никто не пришел? Где все?

Фанис пожал плечами и положил подарок на стул. Роза-апа крикнула, расставляя тарелки:

– А зачем нам все, кызым?! Заходи ты. Все равно снохой нашей будешь.

– Кем? Неее… Может я пока пойду? Потом приду… когда все… не хочу снохой, понимаете…

И, потрясенная грядущим статусом, начала медленно пятиться к двери. Бросилась наутек. Влетела домой. И тут. О, стыд! В руках подарок. Тот, что Фанису. В обертке с ленточкой от куклы. Боже мой! Боже мой!

Когда это я? Что это со мной? О!

А все потому, что ответственная. И варежек никогда не теряла.

Джульетта

Расческа и гигиеническая помада в кармане семиклассницы – это верх неприличия. Смешно? А в середине 80-х – не очень. Мы все ходили в шерстяных платьях коричневого цвета и черных фартуках. Белоснежные гипюровые воротнички пришивались в воскресенье. И обязательно менялись в следующее. Красный пионерский галстук тщательно отглаживался и носился, как крестик на груди у верующего. Никакой косметики. Маникюр – чистые и аккуратно подстриженные ногти. Если «украсть» у мамы три капли волшебного Magie Noire – можно сразу схлопотать гневную запись в дневник, за запах, недостойный пионерки.

Брошки, сережки, а про колечки и бусы даже разговор не ведется, – можно было хранить под подушкой и хвастаться только близкой подруге, которая уже пообещала здоровье мамы и счастливое будущее партии, как залог за свое молчание.

Все было чисто, целомудренно и никаких там этих всяких… Неприступность рабыни Изауры и Зои Космодемьянской на алтарь для подражания.

И вот на фоне этого разнузданного благочестия подходит ко мне одноклассник и предлагает… О, my God! … «ходить».

– Куда ходить?

– Ну…

Он замялся. Не смог ответить. Поэтому стал «ходить» один. Но за мной. Во время уроков сидел в ряду напротив и печально вздыхал. Потом провожал медленно до дому и прятался за каждый угол, когда я нарочно оборачивалась. Это все было волнительно и необычно. Не как в романах. Нет. Без дракона, цветов и подвигов. Но тоже мило. Возможно, это была такая первая любовь – созерцательная. Просто смотреть на свой объект и томиться душой, как картошка в печке.

Или поэтическая. Влюбленный наслаждается и страдает одновременно, но действий не совершает. Такая вот любовная медитация.

Но жизнь непредсказуема. И на любого мечтательного «поэта» всегда найдется активный «бизнесмен». Который точно знает, чего хочет, и имеет на этот случай план.

Такой вот «ловец женских душ» сидел со мной за одной партой. Он не стал вздыхать и пытаться формулировать невнятные предложения.

Сначала купил несколько пачек мятных таблеток и полкило ирисок. За два урока литературы и один по физике мы все это радостно слопали. И даже потом на перемене вместе пошли в столовую за компотом. На другой день он принес коллекцию марок и предложил мне выбрать себе ту, которая больше понравится. И тут тоже все получилось. Счастью моему не было предела. Кульминацией «соблазнения» стала его готовность раскрасить за меня карту по истории и дать списать домашку по геометрии. Не прошло и трех дней, как мое сердце пало к его ногам. Именно он получил почетное право идти рядом и нести мой портфель до дома.

Весна только-только подступала. Солнце сулило много чудесного. Сердце сжималось от чего-то волнующе-неизвестного…

Но в конце месяца его перевели в другую школу. Родители получили новую квартиру, и вопрос решился в два шага. Тогда достала я с полки Шекспира в цветастой обложке и с глубоким осознанием трагичности момента прочитала:

«Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте…»

Модница

Я никогда не была модницей. Бабушка говорила, что это неприлично. Главное, чтобы все было чистое и аккуратное. Поэтому я не носила салатовых носков и мне не купили джинсы «мальвинки». Конечно, я страдала, когда все девочки хвастались шапками «петушками» и рассекали в фиолетовых пуховиках. Мне надлежало ходить в пальто «гимназистка». И еще дедушка заказал шапку-корону из белой норки. Оставалось только смириться.

«Самое важное – это вкус, образ, который ты создаешь. Все остальное – кич», – объясняла мне бабушка.

Девочка-подросток верила и даже перешила мамино платье в юбку. А потом придумала себе сарафан из черных ленточек. Но не помогало. Все равно салатовые носки вдохновляли больше. А еще хотелось грызть семки и плевать на тротуар. Тут уже разозлился дед:

– Барышня! Ведите себя пристойно! Если хотите позорить фамилию, то пожалуйста. Но только при условии, что это фамилия Вашего мужа.

Дело было за малым – за мужем. И тогда можно будет носить малиновые носки, пиджаки, платья, и смело «позорить» его фамилию, не оглядываясь по сторонам.

Тонечка

Тонечку родители очень любили. Она родилась во втором браке у папы и в позднем у мамы. Когда ему было сильно ЗА, а ей ПОД сорок.

Жили скромно, тесно, но дружно. Даже счастливо. Несмотря на тещу, холодную воду, туалет на улице и буйных соседей за стенкой.

Тонечку папа приводил в школу за ручку, поправлял бант, помогал снимать гамаши и тяжелые сапоги. Портфель, лыжи и мешок для второй обуви – тоже носил он.

Мы зло подтрунивали над ними. Этот высокий, худой, улыбчивый инженер-очкарик, который с почтением здоровался даже с мрачной техничкой, вызывал всеобщее недоумение. Даже у самой технички. Он вообще нормальный? Чего он хочет? Она – порядочная женщина! Хоть и старая дева, но с достоинством.

Где такое видано, чтобы взрослый мужик садился на корточки перед маленькой девочкой и с умилением чистил ей яблоко? Смотрел на нее с восхищением и (о, ужас!) на остальных детей (то есть на нас) тоже.

Он называл Тонечку красавицей. И она, как и мы, верила в это. А потом ходила в зашитых бабушкой колготках, но с высоко поднятой головой.

Вечером ее забирала мама и везла в бассейн – совершенно невиданное для остальных место. Наши родители уходили на работу пока мы еще не проснулись, а возвращались, когда уже спали. Самых «ленивых» оставляли в «продленке». Остальные бегали, где хотели.

Я после уроков спускалась на улицу Баумана и занимала очередь в Доме печати. Потом выясняла какие книги «дают», сколько в одни руки экземпляров, договаривалась с теми, кто занимал за мной и бежала домой за деньгами. Потом меня «ждала» очередь за молоком, кефиром и сметаной. В нее тоже надо было «вставать» заранее: лучше до того, как привезут продукты. То есть, часа за два. А между делом – почитывать французские романы и сочинять свои собственные.

Уроки делались поздно вечером или на переменах следующего дня. Однако успешнее всего получалось списывать и отпрашиваться с уроков. Свобода действий опьяняла и завораживала: хочешь иди в кружок танца, хочешь учись вязанию или рисованию, а надоело – бегай с мальчишками за мячом или играй в стрелы.

А Тонечка в это время красиво плыла в голубой воде городского бассейна. Бабушка подогревала ей борщ и доставала из духовки пирожки с грибами. Мама с папой помогали делать уроки.

Мы не завидовали Тонечке нисколько, но любили ходить к ней в гости. Это было необыкновенно. С нами обращались и разговаривали как со взрослыми: уважительно, радушно и очень тепло. Непременно сажали за стол и доставали все сладкие запасы к чаю.

Потом провожали до остановки «за ручку» (как Тонечку) и просили перезвонить из дома.

Мы забывали, разумеется.

Потом все резко выросли. Разбежались по разным дорогам, судьбам, городам, странам.

Хотели в космос слетать, мир спасти, открыть новую вакцину, наконец. Но набили шишки и накопили разочарования. Кто-то смирился, кто-то развелся и потом опять женился. Поменял профессию на одну, потом на другую. В целом, криво как-то все получилось. Но уж как есть. И нашлись уже много лет спустя в социальных сетях, разбросанные как осколки звезд по чужим галактикам. Побитые, но не сдавшиеся.

И только Тонечка никогда не меняла своей орбиты. После школы они с мамой отнесли документы в институт. Поступила. Закончила. Вышла замуж. Родила детей. Вырастила. Схоронила бабушку и родителей. Сделала в квартире ремонт. Продала.

Купила путевку в Турцию и улетела с мужем отдыхать на море.

Мужчина моей мечты

В 15 лет я была абсолютно уверена, что мужчина моей мечты выглядит как этот индийский актер. Причем, не я одна. Девчонки в нашем классе тоже так считали. Однако его фоток у меня было больше, чем у других. Это давало некоторое преимущество.

У нас родился план написать ему письмо и приложить сногсшибательный портрет татарско-русско-еврейской красавицы. То есть меня. Дело было за малым. Прыщавый угловатый подросток должен был как-то очень быстро трансформироваться в роскошную леди.

Вопрос решался во время большой перемены. Мы даже обедом пожертвовали. Выбирали образ. Элизабет Тейлор или Мэрилин Монро? А может, Мадонна? Да нет, фу… А кто? Рабыня Изаура?

Марлен Дитрих, Грейс Келли, Вивиен Ли… Какие ему девушки нравятся? Предположили, что все же блондинки.

Началась работа. Перекись водорода, мамина пудра и ярко красная помада (это кто-то у старшей сестры стырил). Каблуки, чулки и тесное платье с открытыми плечами. Млин! Грудь! С грудью все плохо! Маловато получается. Бюстгальтер нашли французский. Новый совсем. Чей-то папа подарил чьей-то маме (не помню уже кто и кому). Но пришлось идти в аптеку за ватой.

Заодно купили мятные таблетки – 3 пачки – и съели там же в нервическом порыве.

К концу недели «красавица» была упакована: желтые волосы, зверские стрелки, алые губы, огромная грудь и все это мотылялось в туфлях, которые были велики на два размера. Красота!

Все восхитились. Позвали мальчишек, чтобы оценили.

Они, конечно, оказались тупыми и дикими. Ну, кто бы сомневался? Подняли вой от смеха. Кроме одного. Он стоял и восхищенно хлопал ресницами.

Письмо мы так и не написали. Фотку не сделали.

Но через неделю ко мне подошел тот мальчик (с длинными ресницами) и сказал, что я – девушка его мечты.

Учитель истории

Стыдно, конечно. Как вспомню – в краску бросает. А по сути – безобидная история. Он был молодой, высокий (нам казался умным и красивым) – учитель истории в старших классах. Мы все хихикали на его уроках. А он терпел. И во СНЕ мне однажды приснилось, что силы его закончились смотреть на наше безобразие. Схватил он меня за воротник и выволок из класса. Прижал к стенке и грозно так сказал:

– Если еще раз… Если еще раз будешь хихикать… Смотри у меня!

Я напугалась и сразу же проснулась. Ох! Ну, бывает же такое? А мы что смеялись то? Да когда он спросил, что, мол, помните, как в 1242 году было? Ну, конечно, мы помним! А как же? Сами в этом году под знаменами Александра Невского так и ходили. Там же 5 апреля на Чудском озере немецких рыцарей рубили и потом на щите их домой приносили.

Смеялись мы причинно, а угрозы в сновидениях моих были совсем уж… несправедливые.

На утро ожидалась контрольная по физике. Волнительно это все. А тут дверь в класс открывается и заходит к физику наш любимый историк. Тихо шепчет что-то. Тот кивает и смотрит на меня понимающе.

А вопрос простой. В наш музей Декабристов юные пионЭры с экскурсией пришли. Хотят они, эти желторотые недоросли, узнать про то, как декабристы Герцена разбудили, Пушкина вдохновили, Кюхельбекера с пути истинного сбили и все такое. Я обычно про жен декабристов рассказывала. Тех, что бросили все чины и богатство, и в Сибирь поехали своим нерадивым мужьям каши варить. Вставала так импозантно под стендом с фотографиями юных (и тех, кто постарше) героинь и вещала наизусть. ПионЭры глазами вращали. Ничего, разумеется, в подвиге не понимали, но кивали. А мы старались. Мои напарники из других классов выступали под стендами с Грибоедовым и компанией. И тоже живота не щадили. Тараторили так, что от зубов скакало.

Через час представление закончилось. ПионЭры нас покинули.

А время контрольной по физике еще не вышло.

Мы с трепетом ждали, что скажет наш драгоценный куратор музея – Учитель истории – молодой и высокий.

– Отдыхайте, ребята! Вы молодцы! На физику можете не ходить.

– О! – искренне и прочувствованно выдала я.

Все заинтересованно на меня посмотрели.

– Какой же вы добрый сегодня, Сергей Андреевич! Ночью (вспоминая свой тревожный сон) Вы не таким были…

– Что?!!! – вскричал перепуганный учитель. И очки его запотели.

Коллекционер

Имя у него было замысловатое. Помню только высокую худую фигуру, черные мохнатые усы и белую рубашку. Он пришел к нам учителем географии и сразу же начал с разбора мусора в лаборантской. Молодой такой. Целеустремленный.

А меня к нему отправили в честь летней практики. Через неделю мне предстояло стать пятиклашкой, вот я и пошлёпала с важным видом на третий этаж.

А там пыль коромыслом и груда камней посреди класса. Посмотрел он на меня с высоты птичьего полета и выдал указание:

– Если хочешь помочь, то бери понемногу камни и осторожно носи на помойку во двор. Нечего им тут делать.

Я присела у кучи. Покрутила. Повертела в руках «мусор». Решила, что не пропадать же добру. Камни цветные, красивые. На солнце переливаются. И за неделю перетаскала их все домой. Сложила в комнате в углу. Довольная собой пошла ужинать.

В субботу мой трофей был обнаружен:

– Это что тут за мамаев курган выложен?!!!

– Нет, не курган.

– А что?! Что это?!

– Полезные ископаемые. Мне их учитель географии подарил. Так и сказал: сбереги для потомков.

– Для каких еще потомков?! У нас в квартире и так не развернуться, а ты…

– Пусть здесь полежат пока, мам. Я после зимы их в сарай отнесу. Ты только посмотри какие они красивые. Давай их на подоконнике разложим?

– Доченька, дорогая, я, конечно, понимаю, что ты у нас человек запасливый, но мы с отцом только в прошлом месяце в сарай отправили книжки, которые ваша библиотекарша пыталась выкинуть. Ты так и будешь домой весь этот школьный хлам перетаскивать?

– Буду! Нам на уроке истории рассказывали про Александрийскую библиотеку. Ты знаешь, кто ее уничтожил? Люди! Но были и такие, которые пытались что-то спасти, понимаешь?

– Стихи Пушкина продаются на каждом шагу. Их никто не уничтожает. Просто библиотека выкидывает старые обветшалые книжки.

– Эх, мама!

– Ладно, не могу больше спорить. Отец, бери ведро и неси камни в сарай. У нас, кажется, растет то ли плюшкин, то ли коллекционер. Время покажет.

Что выросло, то выросло.

Член семьи

Я нашла его в траве за углом в грязной луже. Он дрожал, скулил и всего боялся. Принесла домой. И мне разрешили его оставить, рассудив, что пусть ребенок играется с животным, которое отмыто и без блох, чем таскает его по улице. Его стирали в тазике шампунем, сушили и выводили членистоногих профессиональными средствами. В итоге у меня появился друг – кот «уже не помню, как звали». Пусть будет «не помню честно». Мне было счастливо. Ему – сытно и тепло. Мы были довольны сложившимися обстоятельствами совместного бытия. Я мирилась с тем, что он иногда гадил не там, где полагалось. Честно ругалась, но убирала. Он – с тисканьем и неизбывной нежностью до хруста в костях. Так и жили. Пока я не принесла в дом ежика. Родители промолчали о том, что этот новый Член всю ночь топал, как слон, и гадил, как табун лошадей. Кот не смог. Он, черт подери, обиделся и пошел гулять, чтобы не вернуться. Ежик тоже потом свалил. Подозреваю, не без помощи папы. Мама говорила, что за три ночи сожительства с этой лесной «Колючкой» он выкурил больше сигарет, чем за три последних месяца. Все были рады свободе ежа. Но Кот не дождался.

А зря. Терпение и что-то там еще всегда побеждают. Но Кот в школу не ходил и мудрости народной не знал.

С тех пор я ежей в дом не вожу. Зареклась. И котов тоже, кстати.

Справедливость

В юности моя пылкая душа была очень чувствительна к вопросу «справедливости». Как она его понимала.

Поэтому слова Сэлинджера произвели на нее особенное впечатление: «Признак незрелости человека – то, что он хочет благородно умереть за правое дело, а признак зрелости – то, что он хочет смиренно жить ради правого дела».

Но со временем понимание этого самого «правого дела» как-то потеряло свою однозначность.

Великий ученый Галилео Галилей в XVII веке доказал, что в одно и тоже время, когда на одной стороне Земли ясный день, на другой – глубокая ночь. И наше переживание времени суток прямо связано с тем, на какой из них мы сейчас находимся.

Но еще в VI веке до н.э. мудрый Будда предостерегал: «То, что кажется очевидным, может быть совсем неочевидным».

А в ХХ-м – моя собственная бабушка угостила пирогом мальчишку, который за час до этого, в нашей отчаянной с ним драке, влепил мне по лицу трубой от мотоцикла. И на мой вопль: «Ты предательница!», спокойно ответила: «А нечего было задираться? Мальчишка, небось, за всю жизнь доброго слова не слышал. Родители, сама знаешь, пьяницы. Обижают его. Да вот еще ты на него с кулаками. Кто, скажи, его еще пожалеет? Да и не пристало девочке драться!»

Тогда я ее не поняла и сильно обиделась.

А сейчас мне кажется, что именно так на нас смотрит Бог и сокрушается, как Его дети беспощадны друг к другу.

Пироги

Лучше всего у нашей бабушки Веры получались пироги. Пушистые и во рту тающие. Жевать не нужно. Просто в рот положить и наслаждаться.

Причем, рука по привычке брала много на замес. Меньше, чем на подъезд не получалось. А все потому, что семья большая была. Детей своих 5 человек и соседских немерено. А когда одна осталась, то изменить привычке уже не получалось. С вечера тесто ставила даже не в кастрюле, а в баке каком-то. В 5 вставала и давай начинку готовить. К вечеру пирогами можно было роту солдат накормить. Нет, вру. Дивизию. А тут мы приехали. Семья из трех человек. Мама, папа и я мелкая.

Ох, она уж вокруг нас бегала. От радости присесть никак не получалось. Меня все тискала. Маме новую шаль задарила. Папе (сын же) было поручение за водой сходить. А потом усаживала всех за стол, а на нем пироги с самыми немыслимыми начинками, с самым удивительным содержимым. Но гости то тощие, городом порченные, на фигурах замороченные. Съели по пирожку и утихомирились. А она родимая бегает вокруг них и приговаривает:

– Вы ешьте-ешьте!

– Мы едим-едим!

– Больше ешьте!

– Угу-угу!

Видит, что количество пирожков не уменьшается. Эти трое – едоки никакие. Она разволновалась сердешная.

– Да вы ешьте-ешьте!

– Да мы едим-едим!

А ведь врут, паразиты. Еще 5 тазов на подоконниках стоят. И во всех пироги, с горкой. Утром соседям нести придется.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.